Больной вопрос

Анна Дашевская (2024)

Москва XXII века — какая она? А если вокруг магический мир, в котором более или менее мирно сосуществуют компьютеры и амулеты, электронная почта и магические вестники, порталы и дирижабли? Самые тяжёлые болезни лечат целители-эльфы, самые крупные банки во всём мире, и в Царстве Русь в том числе, принадлежат гномам, а Хранителями библиотек вообще становятся непонятные существа… Частный детектив Алексей Верещагин живёт и работает в этой магической Москве. У него есть дом, сыновья, любимая работа, друзья, домовые… Всё есть. Вот только уже две недели, как нет покоя, потому что однажды утром у Алекса заболел зуб. Вот только в стоматологическом кабинете вместо доброго доктора обнаружился свежий труп. Вот только новый клиент не может ждать, пока детектив решит свой больной вопрос. И покатилось расследование, захватывая с собой, словно снежный ком, всё новые и новые происшествия, обстоятельства и улики.

Глава 8

«Какой тоской душа ни сражена,

Быть стойким заставляют времена».

Шекспир, Король Лир

Взять дело мэтра Алариена Алекс согласился.

Причём Влад так и не понял, на чём основывалось это решение. Детектив посмотрел на кабинет, поразглядывал единорога, похмыкал, задал самому мэтру два совершенно необязательных вопроса, вроде «А сколько у вас было пациентов за время работы в Москве?» и «Ваш управляющий, Александр, он вообще москвич или приехал откуда-то? И вам его порекомендовали, или он по объявлению пришёл?», после чего достал бланк договора и сказал:

— Мы возьмёмся за это расследование. Давайте подпишем договор, после чего я бы хотел осмотреть место, где хранились кристаллы с записями. И ещё — кристаллы, вы сказали, были повышенной ёмкости. Вот нам бы увидеть образчик такого кристалла. И ещё узнать бы, где вы их заказывали.

— Заказывал в Гильдии артефакторов…

— Московской?

— Не совсем так. Первые два, на пробу, я купил в Христиании. А потом уже, когда понял, что они вполне годятся, обратился в Гильдию здесь, они и сделали ещё два десятка. Сейчас осталось пять штук. Даже не знаю, понадобятся ли, не дай бог, всплывёт архив — я работать даже в Папуа-Новой Гвинее не смогу… А хранились… Пойдёмте, с пациентами я обычно разговариваю не здесь.

Он подошёл к книжным шкафам, занимавшим всю левую стену комнаты, и нажал на одну из книг. Средний шкаф сдвинулся вперёд и вбок, открывая взгляду обычную дверь. Мэтр распахнул её и сказал:

— Прошу!

«Вот где им мозги-то прочищают!..» — промелькнуло в голове у Влада.

Комната была небольшой, метров двадцать, и окно в ней было во всю стену. Как и окно кабинета, оно выходило в сад. Мебели в этой комнате, можно считать, никакой и не было: кресло, зафиксированное в полулежачем положении, ещё одно кресло — кожаное, с высокой спинкой, и круглый столик перед ним. Столешница была деревянной, и, присмотревшись, сыщики разглядели на ней мозаику-маркетри^[12], изображён был опять же единорог.

— Ну вот, прошу вас, — Алариен обвёл рукой всю обстановку. — Здесь проходит первый этап работы с пациентом, он или она рассказывает мне о своих проблемах, я задаю вопросы. Всё это записывается на кристалл.

— Скажите, мэтр, а пациенты в курсе того, что ведётся запись? — спросил Алекс.

— Конечно! Я не имею права её вести без согласия пациента.

— Понятно. И где хранились кристаллы?

— Вот здесь, — мэтр провёл рукой по поверхности столика, быстро нажал на несколько плашек в рисунке и покрутил столешницу.

В ней раскрылся ящичек размером с толстый том ин-кварто^[13]. Был он совершенно пуст.

— Поня-атно, — протянул Алекс, разглядывая опустевший тайник. — Ну что же, давайте подпишем договор.

Договор был подписан моментально, после чего Верещагин сказал:

— Нам нужно поговорить с вашими домашними. И с теми, кто с вами ездил, и с теми, кто не поехал. Ах да, вот ещё какой вопрос: какие обязанности выполняет ваш управляющий?

— Обязанности? Ну, в общем-то все, какие не берёт на себя секретарь или камердинер. А когда Клавдия Петровна отсутствует, так и секретарские тоже. Но обычно на нём были все хозяйственные дела — он нанимал слуг на временную работу, вызывал бытового мага, чтобы прочистить трубы или отремонтировать замки, заказывал для меня ложу в опере или билеты на поезд… Словом, всё. Не занимался он только целительскими вопросами и гардеробом.

— С гардеробом понятно, а целительскими почему?

Алариен пожал плечами.

— А зачем? Саша не маг и не медик, у него образование, кажется, среднее техническое. Для того, чтобы назначить встречи, расшифровать записи или написать письма, есть Клавдия Петровна. Да и вообще, врачебную тайну никто не отменял, чем меньше участников в этом процессе, тем лучше.

— Понятно. Ну что же, сейчас Владимир Иванович продолжит эту беседу, а я поговорю с вашими домашними.

— С кого вы хотите начать?

— Камердинер…

— Антуан.

— Да, Антуан. Он ведь с вами уезжал? Вот с него и начну. Пригласите его сюда для начала, пожалуйста, и попросите быть по возможности откровенным.

Долго ждать не пришлось.

Дверь отворилась, впуская коренастого, какого-то скукожившегося человека в чёрном.

— Добрдень… — пробурчал он.

— Господин Антуан, — начал Верещагин.

Камердинер перебил его:

— Просто Антуан, без господина.

— Хорошо, просто Антуан, — согласился Алекс. — Вот только где бы нам побеседовать? Найдётся какая-то комната в доме, где нам не помещают?

— Да у меня можно и поговорить.

Антуан вышел, не дожидаясь, пока его хозяин кивнёт.

Суржиков дождался, пока за спиной Алекса закроется дверь, и повернулся к эльфу.

— Итак, мэтр, начнём работать… За какой точно период точно пропали записи?

Жил Антуан в мансарде, и это было всё, по чему можно было догадаться, что он не родственник и не гость, а слуга. Комната была большой и светлой, на полу лежал отличный большой ковёр, а мебель стояла такая, что Верещагин невольно стал прикидывать, не спросить ли потом, по окончании расследования, где её покупали.

Камердинер жестом предложил ему сесть в кресло возле журнального столика, сам сел напротив и уставился на сыщика.

— Вы в курсе, по какому поводу ваш хозяин нас пригласил?

— А чего ж не быть в курсе-то? — пожал плечами Антуан. — Мэтр, как приехал, пошёл новые записи в тайник класть, ну, и увидал, что там пусто. За сердце схватился…

— Вы при этом присутствовали?

— Нет, меня Клавдия позвала, — насупился мужчина. — Я в ту комнату, где он с пациентами разговаривает, не хожу, нечего мне там делать.

— А Александр где был?

— По-моему, пошёл котёл проверять, горячая вода плохо шла.

— Значит, мэтр вместе с вами и секретарём вернулся в Москву в пятницу, двадцать второго ноября, так? Расскажите, пожалуйста, что происходило в доме эти три дня…

* * *

Мэтр Алариен отчего-то нервничал, не мог сосредоточиться ни на вопросах, ни на ответах. Несколько раз вставал и подходил к окну, выглядывал в него и смотрел на безлюдный, заливаемый дождём переулок. Наконец Суржиков сдался.

— Мэтр, у меня такое впечатление, что вам не до меня. Давайте сделаем так: я напишу свои вопросы на листе бумаги и оставлю вам, а сам пойду и поговорю с кухаркой. Госпожа Карен, так?

— Да, верно. Вы совершенно правы, — целитель потёр лоб. — Отчего-то мне неспокойно.

— У вас сивиллы в роду не встречались?

— Боги миловали, — усмехнулся Алариен. — Просто тянет где-то на сердце. Но это ерунда, пройдёт. Прошу вас, садитесь за стол, вот бумага и магическое перо, и пишите вопросы. А я покину вас на полчаса, помедитирую, может быть, поможет.

Он вышел в ту самую комнату, где разговаривал с клиентами. Проводив его взглядом до двери, Суржиков сел за стол, отметив удобство кресла, положил перед собой лист бумаги и магическое перо, откинулся на спинку и начал диктовать.

В Малом Гнездниковском переулке детективы провели почти целый день. Домой они попали, когда уже начинало смеркаться. Небо, вроде бы посветлевшее после окончания дождя, снова посинело, начало наливаться влагой; к тому же похолодало изрядно. Алекс, потянув носом, сказал:

— А ведь подморозит к ночи, и будет сплошной каток. Надо попросить Аркадия, чтобы какой-нибудь согревающий суп сварил, фасолевый, что ли.

— Тыквенный, — проговорил Влад непослушными от холода губами.

Его лёгкая куртка, отлично подходящая для люнденвикского туманного ноября, в московском предзимье совсем не спасала.

— Тыквенный, — согласился Алекс, покосившись на него.

* * *

Мужская компания, собравшаяся этим вечером за ужином в столовой старого двухэтажного дома, была на редкость молчалива.

Молчал хозяин дома, обдумывая разговоры с целителем и его окружением.

Молчал Суржиков, благодарно глотавший огненный суп и чувствовавший с каждой ложкой, как отогревается изнутри.

Тихо сидели близнецы, по виду которых можно было точно сказать: сегодня им будет не до репетиций «Макбета», так они умотались.

Не говорил ничего и майор Никонов, голодный и уставший до крайности.

И даже с подоконника не раздавалось ни единого звука. Аркадий Феофилактович, домовой, приписанный к дому на углу Селивёрстова и Костянского переулков, с умилением наблюдал, как насыщаются едоки.

Наконец исчез с блюда последний пирожок с капустой, и самовар отправился на кухню вместе с грязной посудой. Близнецы синхронно зевнули, и Стас посмотрел на Суржикова.

— Дядя Володя, простите, но мы сегодня просто отрубаемся, очень день был трудный. По пять пар, да ещё собрание с кураторами курса, а там такие ведьмы были, что Шекспиру и не снились.

— Идите спать, дети, — ухмыльнулся Влад. — А взрослые люди пойдут в кабинет и ещё немножко поработают.

Примечания

12

Маркетри (от французского marqueter — «видоизменять») — это разновидность инкрустации, техника отделки поверхностей путем наклеивания декоративных элементов из шпона (тонкой фанеры) на деревянную основу. Маркетри широко используется для художественного оформления предметов мебели и декора в виде красивых узоров, орнаментов или рисунков.

13

Ин-ква́рто (лат. in quarto «в четвёртую часть листа», «в четвёртку» от лат. quartus «четвёртый») — полиграфический термин, обозначающий размер страницы в одну четверть типографского листа, краткие обозначения — 4° и 4to. На одном листе при этом помещается 4 листа (8 страниц) книги. Размеры страницы составляют 24,15 × 30,5 см.