Красное на голубом

Анна Данилова, 2008

Марк Садовников расследует убийства трех девушек, задушенных женскими колготками. Все тела без следов насилия с небольшими интервалами во времени найдены за городом. Параллельно с этим три известных в городе человека – Беленков, Перекалин и Буров – получают странные бандероли, якобы отправленные ими самим себе на адрес их офисов. Внутри вещи убитых девушек – их любовниц. В посылке Беленкова не хватает лишь одного предмета – брелока для ключей в виде золотой пирамидки, подаренного им своей молодой содержанке…

10

Психологически она была уже готова к появлению в ее доме сына Беленкова, ей было даже интересно, что же такое он собой представляет, если даже мужчины отзываются о нем, как о красавчике. Смазлив? Симпатичен? Или же все-таки он наделен редкой природной красотой, как молодой Ричард Чемберлен?

Рита представила себе: дверь ее мастерской раскрывается, и она видит Чемберлена, его нежную улыбку, чувствует на себе его взгляд, словно прокалывающий ее до самых пяток. Смогла бы она написать его портрет, постоянно чувствуя на себе этот взгляд, устояла бы, очарованная, перед ним, сохранила бы верность Марку?

Раздался звонок, она улыбнулась. А вот и будущий натурщик.

Увидев на пороге бледную, красивую, в каплях дождя Лену Корсакову, она с трудом сдержалась, чтобы не захлопнуть дверь прямо перед ее носом.

— Проходи. — Рита уже забыла, как обращалась к ней — на «ты» или на «вы». Да это теперь и неважно. Снова пришла жаловаться на свою жизнь Марку! С какой стати? Все ее договоренности с мужем забылись — она видела перед собой законченную эгоистку, которая стала считать этот дом чуть ли не своим. Да еще хочет записаться в подружки к Рите!

— Я понимаю, Рита, что утомила вас своими визитами, но, правда, мне и пойти-то некуда. У меня сейчас такое состояние, что мне, честно говоря, даже все равно, что ты обо мне подумаешь.

Видно было, что Лена не в себе. Даже не ожидая дальнейшего приглашения, она прошла в кухню, села с измученным видом и посмотрела в окно, словно там, где-то на облаке, сидел и смотрел на нее участливым взглядом ее товарищ — Марк.

Потом резко повернулась, сверкнула глазами, и Рита поняла, что Лена близка к истерике.

— Ну что еще случилось? — чуть ли не простонала Рита.

— Я умом понимаю, что не должна так часто у вас бывать, но у меня такое чувство, словно жизнь меня скручивает, как удав. Я, взрослая женщина, да к тому же еще и судья, чувствую себя слабой. Ты знаешь, у меня был муж. Причем муж — так себе. Ничего особенного. Но мы жили вместе. Он постоянно был рядом. Оказывается, он был моей опорой, а я этого не понимала. Пусть этот брак давно изжил себя в самом хорошем смысле слова, но он был вроде друга, близкого человека.

— Чай? Кофе?

— Кофе. Так вот. Ты же все знаешь. И о дочке моей тоже. Я вот только никак понять не могу, что меня больше выбило из колеи — уход Саши или Инны? Я представляю себя, что Инна вернулась, у нее что-то там не получилось в ее новой жизни с молодым человеком. Что буду чувствовать я? Радоваться? Или же ждать, что она снова выкинет какой-нибудь фортель?

— Думаю, если бы твоя дочь вернулась, ты бы не чувствовала себя такой одинокой, — посмела предположить Рита. Она и сама все понимала: Лена пришла сюда, к Марку, не как к потенциальному любовнику, а действительно как к другу. Но все равно ее присутствие напрягало Риту, мешало жить, дышать. Кроме того, она ждала прихода Кости Беленкова, и ей надо было сосредоточиться, прийти в себя, настроиться на работу. А куда девать Лену? Отпаивать ее валерьянкой? Положить в кровать и ухаживать за ней, как за тяжелобольной? Настроение Риты менялось — то ей становилось жаль Корсакову, то хотелось указать ей на дверь.

— Я понимаю, ей сейчас тоже нелегко. У нее и возраст такой, трудный. К тому же она девочка с характером.

«Вся в мать», — подумала Рита.

— Думаю, она ушла специально, чтобы не слышать моих воплей, не видеть моих слез, чтобы не заразиться от меня этой тоской, депрессией. Она молодая, пусть себе живет как хочет. Она как та кошка, которая живет сама по себе. Захочет — уйдет, захочет — вернется. Но разве можно так жестоко поступать с матерью? — вдруг вскричала Лена.

— Послушай, Лена. Ко мне сейчас должны прийти. У меня работа. Если хочешь, сиди в кухне.

— Ты хочешь, чтобы я ушла?

И тут Рита не выдержала. Пользуясь отсутствием Марка, она спросила прямо в лоб:

— Скажи, Лена, почему — Марк?

— Что? Что — почему? Я не поняла. — У Корсаковой даже нижняя губа затряслась. — Рита…

— Скажи, тебе нравится мой муж? Может, ты влюблена в него?

Она говорила и сама испытывала дискомфорт, словно собиралась утопить и без того слабого, больного человека, просто-таки схватив его за волосы, все глубже и глубже тащить его под воду.

— В Марка?

Казалось, этот вопрос удивил Лену своей прямотой, неожиданностью и, главное, несвоевременностью.

— Ты что, не поняла вопроса? Какие отношения связывали вас прежде с Марком?

— Я всегда смотрела на него, открыв рот… это так. Но у нас с ним никогда ничего не было. Но его мнением я всегда дорожила. Еще он мне всегда помогал советами. Я липла к нему, это правда, но романа как такового не было. А сейчас я прихожу к нему, чтобы набраться сил.

— А тебе не приходило с голову, что силы Марка нужны его семье? Мне, Фабиоле? Что ты отнимаешь у нас нашего папочку? Что вы запираетесь с ним в кабинете и часами говорите, говорите. Марк — женатый человек, понимаешь ты или нет?

— Понимаю. Я только хотела рассказать ему. Хотела. Видишь ли, я встретила одного парня. Он понравился мне. Но во мне, я думаю, развивается мания преследования. Я хотела только попросить Марка пробить его фамилию, узнать, что это за человек.

— А своими силами ты справиться не можешь? Ты уже не разбираешься в людях совсем?

— Мне постоянно звонят, угрожают. Я и в магазин-то хожу с пистолетом, как дура. И понимаю, что не все — преступники и не все, кто идет за мной по пятам, — мои убийцы. Но все равно страшно! Я раскисла, понимаешь? Мне надо собраться. Рита, это же временное состояние. Все рано или поздно заканчивается. Мне Марк говорил, что ты — добрая, все понимаешь. Извини. Ты права. Я не должна была появляться здесь. Господи, да что же это такое?!

Лена поднялась, встала из-за стола и, шурша платьем, словно гремучая змея, стремительно покинула кухню.

Рита услышала, как стукнула входная дверь. Все, соперница устранена. Грубо? Ну и пусть! Если Марку это не понравится, она объяснит, что именно она чувствует. Хотя она уже объясняла.

Настроение было испорчено окончательно. Какая сейчас работа над портретом, когда на душе кошки скребут? Кошки. Корсакова назвала свою дочь кошкой. Да, может, все дело в том, что девочкой движет инстинкт самосохранения? И она действительно ушла из дома, чтобы не сойти с ума рядом с такой нервной матерью? Но все равно, что-то здесь не так. И, скорее всего, девочка ушла из-за бешеной любви к какому-нибудь молодому парню, заморочившему ей мозги. Рита представила себе, как ее Фабиола — чистое и невинное дитя, домашнее, воспитанное интеллигентной бабушкой, — вдруг, вырастая, покидает родительский дом, чтобы связаться с каким-нибудь проходимцем. И чьи-то грязные волосатые руки будут обнимать хрупкую и нежную Фабиолу, срывать с нее воздушное платье?

Рита даже содрогнулась от отвращения.

На столе стояла чашка кофе, к которому гостья так и не притронулась. Рита вылила кофе в раковину, вымыла чашку.

…Когда в передней раздался звонок, она вздрогнула так, словно ее застали за чем-то неприличным. Хотя она всего лишь мыла кисти.

На этот раз это был Марк в сопровождении молодого человека. Да, да и да! Все они были правы, эти люди, не искушенные в красоте. Костя Беленков был высоким, стройным, с красивой головой, густыми каштановыми волосами и нежным лицом ангела.

Правильные черты лица, чуть продолговатые карие глаза с тяжелыми веками, красиво очерченными самой природой бледно-розовыми губами. У него была чудесная улыбка и взгляд умного человека. А еще, подумалось Рите, он способен хранить чужие и свои тайны, и вообще на него можно во всем положиться. Вот такое странное, удивительное чувство охватило ее, когда она рассмотрела хорошенько своего гостя, своего будущего натурщика. Кроме того, завладев его вниманием, она совершенно забыла о том, чей он сын, настолько его личность показалась ей самодостаточной. И вряд ли, задумавшись на мгновение о том, чей он сын, она вспомнила бы в этот момент о чиновнике с блеклой фамилией Беленков. Костя всем своим обликом походил скорее на наследного принца, и в жилах его текла, струилась (Рита в этом нисколько не сомневалась!) драгоценная королевская кровь.

Марк по ее сияющим глазам понял, что Костя ей понравился, а потому сразу как-то успокоился. Рите захотелось усадить Костю за стол, чтобы немного поговорить с ним, послушать его голос и понять, какие мысли бродят в этой красивой голове. Но, с другой стороны, она понимала, что он пришел сюда не для того, чтобы просто поесть. Однако она все же предложила ему поужинать с Марком за компанию. Костя вежливо отказался, сказал, что «Арина Родионовна» его накормила прежде, чем отпустить позировать.

Конец ознакомительного фрагмента.