Гример

Анна Данилова, 2015

«Маша Астрова трижды выходила на поклон. И каждый раз ее сердце стучало вовсе не потому, что зрители выражали ей свою любовь. Бросая взгляды в переполненный зал провинциального театра, в котором она служила, Маша не видела ничего, кроме цветной ряби, какого-то пестрого волнующегося и шумного моря внизу, за оркестровой ямой, и ей хотелось плакать…»

2

— Можно?

В дверях адвокатской конторы «Травина & Кифер» появилась стройная девушка в черном английском костюме и черных туфельках на шпильках. Каштановые волосы ее были уложены высоко, открывая чистый гладкий лоб. Огромные черные испуганные глаза с воспаленными от слез розовыми веками. Лиза сразу узнала ее. Мария Астрова, молодая и очень талантливая актриса драмтеатра.

— Ведь вы играли Машу в спектакле «Враги: история любви»? — Лиза, подойдя к ней танцующей походкой, легонько ткнула посетительницу указательным пальцем в плечо.

— Да… — пробормотала та растерянно, продолжая стоять на пороге.

— И Екатерину в «Грозе»?

— Да, все правильно… Это я. Мне нужна Лиза Травина, вернее, — она достала визитку, — Елизавета Сергеевна Травина.

— Это я. Проходите, пожалуйста. Извините, что так странно вас встретила. Просто у меня сегодня какое-то приподнятое настроение, не знаю, с чего…

Лиза была в цветастом шелковом платье, на груди был приколот букетик живых ландышей, и видно было, что она явно не расположена к работе. Словно зашла на минутку в контору, не собираясь здесь задерживаться.

— Просто весна, — вздохнула, горько улыбнувшись, Маша. — У меня вчера тоже такое же настроение было, а сегодня все разрушилось. И вокруг — темнота…

Сказала она и разрыдалась.

Лиза усадила ее в кресло, принесла воды.

— Что вы хотите? Чтобы весна к вам вернулась?

— Да… — зубы Маши стучали о стекло бокала. — Очень хочу. Хочу, чтобы исчезла вся эта чернота… Он же ни в чем не виноват!

— Рассказывайте!

Маша начала рассказывать, но после первого предложения запнулась.

— А ведь я вообще ничего не знаю!

— Кто ведет дело?

— Сазыкин.

— А, понятно. Это Вадик. Я сейчас.

Лиза вышла из приемной на крыльцо, набрала номер Вадима Сазыкина. Переговорив с ним, она вернулась к Маше.

— Значит, так. В полицию действительно позвонила какая-то женщина, у нее был пьяный голос, и она сказала, что в диване вашего Германа лежит труп его домработницы. Полиция выехала на место. Герман был дома, он спокойно работал себе в своей мастерской, а буквально в двух метрах от него, в диване, внутри, был обнаружен труп пятидесятилетней женщины, его домработницы и соседки Татьяны Васильевны Курочкиной. Вадик видел вашего Германа, сказал, что тот действительно как-то не похож на убийцу, что он тоже выглядел удивленным, вернее потрясенным… Сказал, что видел Татьяну Васильевну последний раз после обеда, когда та кипятила молоко, которое у нее, кстати говоря, убежало… Но не думаю, что за это можно убивать!

— А как ее убили? Что, застрелили прямо? — спросила Маша.

— Нет, налицо все признаки отравления. Следователь ждет результаты вскрытия. Но эксперт сказал, что, скорее всего, это цианид.

Труп в диване — это одна улика. Пузырек с остатками яда в мусорном контейнере позади дома — это тоже возможная улика, если на нем окажутся отпечатки пальцев Германа.

— Да у него в мастерской этих пузырьков — миллион! Он же краснодеревщик, у него и лаки, и какие-то смеси, растворители, я не знаю… В любой такой пузырек могли плеснуть яду, и он взял бы, думая, что это какой-нибудь лак или краска… Вот вам и отпечатки пальцев! Пока он работал в мастерской, может, включил какой-нибудь станок, было шумно… А убийца в это время пришел к нему домой, Танечка могла ему сама дверь открыть…

— Давайте рассуждать логически. Если бы посетитель пришел к Танечке, как вы ее называете, это понятно. Она, предположим, предложила ему выпить чаю, и он подлил яд в чай. И это бы означало, что она была знакома с этим человеком. Но если посетитель пришел к Герману, то Танечка могла бы предложить ему чаю или кофе только в том случае, если хозяина не было дома.

— Пожалуйста, найдите убийцу Танечки… Деньги у меня будут завтра, я договорилась, у меня покупают комод…

— Какой еще комод?

— Красного дерева. Но это неважно. Вы скажите мне, пожалуйста, сколько стоят ваши услуги…

— Этим мы займемся завтра. А сейчас предлагаю поехать к вашему Герману и поговорить с ним. Думаю, я сумею это уладить.

— У меня спектакль… Я не могу подвести всю труппу и зрителей… — заныла Маша. — И к Герману хочется. Что мне делать?

— Пойдемте, я подвезу вас в театр, а потом поеду навестить Германа. Что-то мне не нравится эта история… Думаю, что его кто-то захотел крепко подставить. Все, работаем!