Кватро

Анна Веди, 2020

Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий. Кроме того, репродуктивная функция в условиях космоса оказалась невозможной. Но зато у людей проявилась уникальная способность видеть время. Возникла новая цивилизация – веры. Они видели все последствия своих действий и могли менять настоящее для самого положительного исхода в будущем. Веры развивались стремительно. В отличие от них уцелевшие на Земле люди все больше деградировали и опустились до уровня пещерного человека, образовав цивилизацию антов. Однажды веры, наблюдая за Землей из космоса, к удивлению обнаружили их на Земле, хотя были уверены, что никто не мог уцелеть в катастрофе. Увидев, как анты деградируют, веры решили помочь им, одновременно преследуя свои прагматичные цели. Что из этого вышло, узнаете, прочитав книгу «Кватро».

Глава 3

Сверхъестественное

Религия пронизывает всё и всех, большую часть мира. Однако религия и Бог — это разные вещи. Религия — это система, удобная для подчинения людей. Она выгодна государствам, правителям. Да, она диктует незыблемые постулаты, как человеку себя вести, но она не может сделать человека совершенным. Человек стремится к удовольствиям, а потом страдает. И это большая масса людей. В дорелигиозном обществе необходимо было верить в Бога, потому что люди не могли объяснить многие природные явления. Изначально это было после свержения титанов. Адима изучила все религии и конфессии, которые когда-либо существовали в мире. Везде примерно одинаково. Все эксплуатируют иллюзию спасения. Вот придет спаситель, и в мире восторжествует справедливость. И это посылается не только религиями. Это прочно сидит в бессознательном. Человеку нужна надежда. Без нее тяжело. Девушка надеется удачно выйти замуж. Юноша тоже мечтает встретить единственную, которая подарит ему умиротворение, покой и уют. Однако все надежды разбиваются, как волна о берег, оставляя пену, и то, которая со временем исчезает. И опять новая волна надежды.

В мыслях Адима постоянно приходит к тому, что этот мир — лишь одна из множества вероятностей развития. Да! И физики об этом много говорят. Только вот это пока не изучено, лишь гипотезы. И сны — это переход в другую реальность, а не в бессознательное. Одна из вероятностей развития событий. Ей приснился сон как раз на эту тему и еще больше приблизил ее к гипотезе.

«Я иду очень долго. И у меня странное ощущение… Я вижу это «долго». Это длиннее, чем видеть путь, дорогу. Даже слово не подходит, потому что описать невозможно. Это по-другому, чем видеть длину пути. Такое ощущение. И я четко знаю, что вижу протяженность времени. Это происходит во сне, но в этом сне я не осознаю, что вижу сон». Сон во сне — большая редкость! Да, сны это больше, чем бессознательное. Или бессознательное больше, или нечто другое, чем неосознаваемые процессы. У Адимы четкое убеждение, что есть другие реальности, и во сне она перемещается туда. Жаль, что она не ученый, чтобы начать опыты, доказать. Ладно. Пока гипотеза зиждется только на ощущениях и интуиции. Адима сидит тихо и смакует свое открытие. Хотя для нее это уже не ново. Это ощущение рождения чуда и осознание идеи, открытия было несколько месяцев назад. Теперь настало время убеждаться в своих доводах. Ладно, это никуда от нее не уйдет.

Она живет в постоянном потоке. Ощущения пронизывают всю ее жизнь. Редкие моменты, когда она забывает об этом. «Наконец-то! Научилась созерцать. Это так приятно — никуда не торопиться. Просто быть. Я развиваюсь».

Адима всегда ищет что-то новое, изучает, слушает. Вот передача с нейробиологом оставила в ее душе след и подарила новую информацию. Он говорит, что надо развивать в себе эмпатию. Только в этом случае возможно видеть больше. Входя в пространство другого человека эмпатийно, соединяясь с его чувствами и сопереживая ему, человек расширяет границы своего видения. Пусть пока на нашем земном уровне. И расширение кругозора. Когда встречаются два человека, на самом деле их шестеро. Ваше представление о партнере. Ваше представление о себе. И истинное Я. И так же у партнера.

В это период времени в жизни Адимы происходят чудеса. Она чувствует, — что-то грядет. Голуби свили гнездо на балконе, правда, потом разрушили, теперь только палочки разбросаны. Может, все же соберут. В лифте проехала свой этаж. Это точно знаковое событие. Адима заметила, что когда она проезжает станцию метро или с ней происходит еще что-то подобное по рассеянности или невниманию, в ее жизни обязательно происходит что-то новое. Несколько дней подряд, возвращаясь с работы, ехала в лифте с молодым папашей, хотя, может, это брат, — больно молодой. Он был с коляской, в ней девочка около двух лет.

— Здравствуйте! — здоровались они в лифте друг с другом.

— Как тебя зовут, принцесса? — спросила Адима при первой встрече, наклонив голову и заглядывая в лицо ребенку.

— Майя, — ответил за девочку папа, потому что та застеснялась и молчала.

Несколько минут, пока ехал лифт, все молчали.

— Удачного вечера и всего хорошего, — сказал добродушно папаша, когда Адима выходила из лифта.

— Да, взаимно, — Адима обернулась и улыбнулась.

Интересно, какие темные пятна скрывает его душа?

Сложно разделить разум и природу, и эта дуальность сбивает с толку. Мозг человека намного сложнее, чем кажется на первый взгляд неспециалисту. Решение формируется в мозге раньше, чем человек осознаёт его. В этом процессе участвует что-то другое. Память, интуиция, душа. Адима заставляет себя переключаться с мыслительного процесса. Слова… слова ничего не значат. Это выражение мыслей. Можно оставить белый лист без слов, и все. И никто не узнает ваши мысли, идеи, чувства. Не рассказывать же все, о чем думается. А мысли, бывает, пугают. Особенно когда сформированы тревогой и страхом. Она ощущает какое-то безволие, упадок. Это всегда наступает за просветлением.

И все же, как бы ни был развит интеллект, есть в природе вещи, не объяснимые наукой и разумом. Кто-то говорит, что в работе мозга участвуют высшие силы, а кто-то — сердце, душа. Неизвестно. Адиме была ближе идея, что сердце. Бога невозможно постичь разумом, как и все сверхъестественное. К Богу приходишь через сердце, через чувства и ощущения.

Основная боль жизни — это чувство отверженности. Хотя оно всегда прячется за различными страхами и одиночеством. Если будучи ребенком, человек не получает безусловной материнской любви, то, повзрослев, всегда ищет ее в отношениях. Поэтому люди склонны создавать между собой симбиотические связи. У каждого есть определенное время, количество лет, через которое повторяется один и тот же сценарий. Зависит от ситуации и сценария в детстве, который сложился в родительской семье.

— У меня не так, — спорит с Адимой ее друг.

Да, человек любит все отрицать. Интересно, почему? Отрицание — один из способов защиты психики. Есть еще подавление, сублимация. Это бесполезные защиты. Вернее, на данный момент времени они полезны для человека, чтобы избежать боли и страданий. Но боль не уходит, а остается внутри. Непохороненное прошлое всегда стучится в дверь. Эту боль необходимо пережить, прожевать, как мясо. Когда люди используют психологические защиты, они, по сути, обманывают себя. У человека основное в жизни и то, что собственно заставляет его жить, — это любовь. Без нее никто не живет. Эта невероятная тяга к безусловной любви. Поэтому каждый человек постоянно ищет и ищет эту любовь, вступает в отношения, разочаровывается, не обнаружив в них безусловной любви, расстается, — и так все по новой, по кругу. Адима осознавала свой провальный паттерн в отношениях, но все равно через 9 лет снова встревала. И вот, опять и снова она встречается с мужчиной и испытывает к нему невероятное физическое влечение. Это природа.

— У меня просто импульс идет. Я хочу тебя, и все. Зачем все так усложнять? — продолжает он спорить.

— Иногда, может и не стоит усложнять. Тем не менее я считаю это важным. Я могла бы молчать и не говорить тебе о своих чувствах, оставить в себе. Но мне кажется, так нечестно и непонятно. Я ж не могу догадываться о твоих чувствах, как и ты не можешь догадываться о моих, — она старается, ведь училась всю жизнь и уже набила кучу шишек.

— Можно судить по поступкам. Человек реален в действии.

— Это так, согласна. Но он не всегда в действии, какое-то время бездействует, размышляет, созерцает, осознаёт. Это, кстати, и есть высшая форма жизни. Действие очень часто бывает импульсивным, вот, как и ты живешь импульсами. Импульс — это моментный толчок. Как будто кто-то пнул тебя, и ты стал действовать. Получается, решение принимаешь не ты сам, осознанно, а как будто кто-то за тебя. Можно предположить и надеяться на то, что это божественная сила тебя направляет. Здесь я могу объяснить все с точки зрения психологии в большей части. Когда ты живешь с непрожитыми эмоциями, они являются толчком, и их ты не осознаёшь. Они подавлены, или, как ты любишь говорить, отрицаемы.

— Не знаю, не знаю. Вот ты, осознанная, проработанная личность. И тем не менее, как ты говоришь, испытываешь влечение ко мне. Это импульс?

— Да, когда ты рядом, и я возбуждена, мне сложно осознавать свои процессы, обусловленные природным инстинктом. Есть что-то еще, кроме инстинктов.

— Вот, значит, и тобой кто-то движет.

— Да, и вот это из области сверхъестественного. Это чувство отверженности будет со мной всю жизнь. Может, я проживаю это чувство здесь, на Земле, потому что меня отвергли где-то там? Ищу безусловную любовь во внешнем мире, хотя она только во мне. Я — это Бог. Ух, чувство спирания внизу от ощущения божественности. Да, воистину, — мы любим не самого человека, а ощущения, рожденные рядом с ним и в его отсутствие, рожденные фантазиями, мыслями о нем, чувства и ощущения. Возбуждает не тело, а воображение.

Он появляется у Адимы в гостях все чаще и чаще. А она чувствует себя мудрой взрослой женщиной. Прямо как мама. А он постоянно торопится. Просто не может сидеть на месте. И не может быть в реальном мире. Адима может. Научилась. Эти встречи и вообще их связь затягивают, и она боится раствориться. Это уже было. Больше не надо.

— Я же знаю, что он не спасет меня, — страдает Адима.

И правда, мысль о спасении зашита глубоко в подсознании, и она надеется на чудо. Хотя реально понимает, что он не спаситель. И если она может четко осознать, что он не спаситель, вероятно, сможет описать спасителя. Кто будет для нее спасением или что? Каждый подсознательно ищет любовь, свою половинку, того, кто поймет и разделит тяготы и радости. При встрече эти ожидания накрывают с головой облаком фантазий. И каждый общается уже не с партнером, другим человеком, а со своей фантазией. От этого больнее всего разочарование. Можно сказать, что весь окружающий мир — это фантазия, воображение. Так проще всего и понятнее описать проекции на обывательском языке. Адима относится к нему как к своей слабости. Она знает, что рано или поздно эти отношения закончатся. У нее нет иллюзии, что они будут вместе до смерти. Хотя, может, здесь она как раз таки себя и обманывает. Заранее облегчает возможную боль отверженности. Как она сможет отказаться от своей слабости? Никак. И это в то же время пугает. И его день рождения, как у предыдущих близких, значимых людей. Блин, страшно представить. Какое с ним будущее? Адима не сможет его переделать, значит, должна принять таким, как есть. С его распущенностью, как он называет свою склонность к получению удовольствий. Но ведь и она склонна. Поэтому выбрала его, чтобы увидеть в нем свои недостатки и принять их. Она чувствует себя наполненной и автономной личностью. Как будто у нее все есть, и ей больше ничего не надо. Не хочется никуда торопиться, спешить. Эта гонка уже неинтересна. Неужели она повзрослела? Гонка чтобы выжить, чтобы успеть быстрее. А куда быстрее? Зачем быстрее? Успеть все до смерти. Но ведь так человек наоборот приближает смерть. Он не успевает жить. Почитать, поразмышлять, заглянуть внутрь себя. Что там внутри? Внешнее отражение внутреннего. Главное, не надеяться ни на что, не ожидать ничего от мира. Спасителя не будет. Все умрут. Так, может, пока жив, полностью отдаваться ощущениям и чувственному удовольствию? К чему себя ограничивать, обвинять в распущенности? Да и кто кидает эти обвинения? Мама, папа, близкие люди? Они любят осуждать, сами боясь распуститься. Они, как бутоны, всегда сжаты, ограничены и напряжены. Они сами подавляют в себе свои желания. И для чего или для кого живут тогда? Тяжело так. А другая крайность — вседозволенность. Например, евреи своих детей воспитывают именно так, у них слово «нельзя» при воспитании запрещено. Ребенку можно все. И в этих условиях отсутствия запретов ребенок сам делает выводы, что ему нравится, а что не нравится, что несет за собой боль, а что удовольствие. Все же должен быть баланс в этом.

У Адимы чувство, что жизнь начинается с чистого листа. Она установила новый софт на ноут. Ей инсталлировали программу более нового поколения, но, как это ни обидно, она все равно уже устаревшая. Просто невозможно успеть за прогрессом и всемирной системой. Или она просто не может идти в ногу со временем? Необходимо каждые пять лет покупать новую технику. Каждый год обновлять софт. Старые версии с какого-то момента просто перестают работать. Это такая зависимость! Адима любила свой старенький Мас и не хотела покупать новый компьютер. А может, это она стареет и боится перемен? Но ведь это просто техника.

Договорились снова встретиться с другом. Адима ждала его. Во время этого ожидания волна возбуждения накатывала на нее снова и снова. А когда он наконец-то пришел, они слились в экстазе.

— У тебя не было мысли, что я могу забеременеть? — спросила Адима, принимая душ.

— Так ведь уже поздно, — он заглянул в ванную комнату.

— Думаешь, я уже залетела?

— Нет, у тебя возраст уже.

— У меня еще нет климакса. И я всю жизнь беременею, как кошка. Могу забеременеть.

— Даже не знаю, что тебе на это сказать.

— Может, это мой последний шанс родить ребенка, — Адиме самой было непонятно, серьезно ли она это говорит и нужен ли ей вообще ребенок. И вообще, она ли это говорит или какая-то ее субличность.

В мозгу около миллиона километров нейроволокон. А биологи утверждают, что три миллиона. Точно реальный космос.

Интернет-сети создавались по принципу устройства мозга. В мире все устроено идентично. Одни и те же принципы. И другой принцип, — что все живое временно. Активность и популярность Адимы в сети Интернет набирает обороты. Люди слушают, что она говорит, читают, что она пишет. Иногда эта ответственность пугает, но не настолько, чтобы молчать. В смысле, — природой заложено, что женщине надо вынашивать потомство, поэтому она менее, чем мужчина склонна к риску и опасностям.

Адима пошла принимать ванну. Погрузилась в горячее водное пространство, как во чрево матери. Да, там было безопасно. С тех пор как она вышла на свет, так и лишилась защиты и безопасности. И никто не защитит, не спасет. Свои первые годы ребенок не помнит ничего. Большинство детей. А она помнила все. Родители, — мама и папа, — были расплывчатыми объектами, размазанными. У нее было другое видение мира. И она не понимала ничего. И память отсутствовала, пока не накопила опыт.

— Харе Кришна, Харе, Харе, — звучали слова в плейере, пока Адима наслаждалась горячей обволакивающей водой с пеной и солью.

Такие на первый взгляд бессмысленные слова способны оторвать от собственных мыслей и чувств и привести к гармонии и спокойствию.

Слова это ложь. Сложно писать, когда осознаёшь, что слова пусты. Хотя пустота и есть истина. Сколько она еще проживет, неизвестно. Все может завершиться в один миг. Но ей не страшно. Ее друг рекомендует ей группы музыкальных исполнителей. Сейчас она слушает «Убийц» — Томская группа, девушка читает рэп. С матом, всё как положено… Адима млеет. Сибирский родной акцент, слова, фразы, давно забытые и оставленные в памяти прошлого, всплывают с голосом певицы. Да и голос, как у нее. Как будто она сама читает. Да, память не стереть. Это надо удалить гиппокамп, и то будет нарушена только кратковременная память, а долговременная остается. Как одному больному, страдающему эпилепсией, удалили гиппокамп. Он не помнил, что совершал минуту назад, если переключал внимание. И так в моменте жизни он прожил до 80 лет. Отличный результат. Он не утратил умственные интеллектуальные способности. Только кратковременную память. Но сохранил память навыков. Память разделяется по времени хранения информации и целям деятельности.

— Я снова напился и подрался, — написал ей сообщение ее друг.

— Ну, не знаю, что сказать, вернее могу сказать многое, но я не могу быть психологом для тебя, просто не получится. Свое отношение к алкоголю и к твоим дракам на почве алкоголя, я, кажется, уже высказывала — мне это не нравится, и я переживаю за тебя. Сейчас я могу только посочувствовать тебе, эх-ох-ох, мне грустно и больно. Я, конечно, говорю себе, что это не имеет ко мне отношения, но иногда думаю, что тебе не очень-то хорошо со мной и в реальном мире, что ты злишься, подавляешь злость, копишь агрессию и выпускаешь ее с алкоголем. Ну, конечно, тяжело носить в себе, надо выпустить, спустить пар, контейнировать свои эмоции. Но их как опасно подавлять в себе, так и выплескивать наружу не всегда уместно.

Да и она сама далека от идеала, тоже бывает недовольна реальным миром, хотя все хорошо, почти все. А что плохо? Что не устраивает в реальности? Может, всему причина — страх смерти? Или страх жизни? Это пресловутое слово «почти», как трухлявый гнилой пень на пути к полному счастью. Обязательно что-то будет не так или не очень, чтобы не чувствовать себя счастливой. Или привычка быть несчастной. Адима сидит задумчивая и вспоминает последнюю встречу с другом. Божественные, фантастические ощущения. Но память неосязаема, ощущения стираются. В памяти остаются эмоции, прожитое время.

— У меня рак воли, — как-то признался ее друг.

И Адима, пытаясь разобраться в этом понятии, погрузилась в размышления.

Все, абсолютно все конфликты во внешнем мире, — ссоры, войны и даже природные катаклизмы, — созданы внутренним конфликтом человека. Все люди обладают защитным свойством психики. Оно подобно иммунным клеткам организма, призванным бороться с опасной для здоровья инфекцией, вирусом для продолжения жизнедеятельности человека и любого живого существа на планете Земля. Защитное свойство психики человека работает примерно таким же образом, как и иммунитет. Когда психика человека травмируется влиянием извне, срабатывает защита. Людям тяжело переживать такие чувства, как обиду, чувство вины, страх, злость, утрату, пустоту, одиночество, разочарование, отверженность, ревность и так далее, — и наша уникальная психика оберегает человека от душевной боли и страданий. В психологии выделяют различные механизмы защиты: подавление, вытеснение, сублимацию, отрицание. И эти защитные механизмы работают бессознательно и формируются в детстве примерно от 1 до 13 лет. Человек не осознаёт их и привыкает жить с подавленным, вытесненным материалом, и формирует внутри себя неугодные, презираемые качества личности. Однако всегда «непохороненное прошлое стучится в дверь». Непрожитые, непережитые эмоции будут возвращаться. Защитное свойство психики и механизм подавления, отрицания, сублимации хороши на первом этапе сильных эмоций, на пике. Но как бы вы ни подавляли болезненные, сильные эмоции, вы не сможете заставить себя «не чувствовать». И чувства никуда от вас не уйдут. Их нельзя взять и выбросить в окно, в мусор. Их можно только пережить, прожевать, как мясо. Только в этом случае они перестанут беспокоить, или вы научитесь жить с ними и быть счастливым. Именно подавленные чувства формируют части личности, которые человек отрицает и не признаёт в себе, презирает и так далее. Он бессознательно притягивает в свою жизнь ситуации, где эти подавленные им, непризнанные, презираемые чувства, части личности проявляются в других. Эти ситуации многообразны: работа как микрокосм семьи, брак, отношения. Человек неосознанно моделирует ситуации в своей жизни, так как не осознаёт подавленные эмоции и части своей личности. Чем старше человек, тем глубже оказываются эти части. Это можно понять. Человеком движет инстинкт самосохранения, и каждый хочет быть счастливым. И он выстраивает всё новые и новые защиты. Но эта защита от самого себя! Понимаете?

Все взаимосвязано. Человек и мир. Ваше окружение — ваше отражение. Не бывает так, что «я идеал», а все вокруг или они, она, он — «враги». Или наоборот, «я враг» в идеальном мире. Это проекция своего внутреннего я на внешний мир. Легкий способ осознать «врага» в себе — вспомнить, что вас раздражает в самых близких людях, какие эмоции формируют постоянно повторяющийся сценарий на работе и в отношениях. Это и есть ваш «враг» внутри. А когда вы его распознаете в себе, тогда сможете о нем позаботиться. Когда рана видна, на поверхности, не спрятана, ее можно помазать и так далее. Ваша отвергаемая, непризнанная часть личности — не «враг». Надо принять своего «врага» и полюбить таким как есть.

В боксе главное не удар, а поклон. Тогда вы победите своего врага.

Так Адима пишет статьи, размещает в соцсетях и на своем сайте. Постепенно количество ее читателей, почитателей, поклонников и фанатов растет. Она не успела заметить, как их число превратилось в миллионы последователей. Ее идеи нашли отклик в сердцах огромного числа людей. А она продолжает писать. Изучает нейрофизиологию, физику, психологию, языки. Конечно, когда она слушала или читала умных людей, всегда думала, что куда ей до них. Но не останавливалась и продолжала расширять кругозор. Жизнь сталкивала ее с людьми, которые давали ей ответы на вопросы. И поскольку она говорила мало, а в основном слушала, Адима слышала ответы в невысказанном, читала их между строк. Это могли быть просто ее фантазии. Но жизнь текла очень спокойно и размеренно. Никаких тревог, страхов и волнений. Адима источала счастье и умиротворение. В ее сознании не стало преград и защит. Она была твердо уверена, что возможно все, на невозможное просто требуется больше времени. Адима перестала торопиться куда-либо и удивительным образом везде и все успевала. Исчезло напряжение. Трансформация ее личности происходила незаметно для нее. Просто Адима вдруг осознала, что те или иные ситуации и люди больше не беспокоят ее и не волнуют. Даже если и возникает волнение и возбуждение, оно вскоре исчезает, стоит осознать свои чувства и их анамнез. Иногда накатывает волна грусти по прошлым мощным эмоциям, даже скандалам и дракам. Все же тогда это были обманчивые отношения и чувства, иллюзорные. Очень обидно, что большинство людей находится в этой иллюзии, испытывают мощное, но нафантазированное чувство любви, вовлекаются в отношения, основанные на проекциях. И эти маски ходят повсюду. Человек, не осознавая самого себя, предъявляет миру свой образ, но не истинное я. Он корчит из себя хорошего в надежде найти или встретить того, кто спасет его. Каждый хочет чувствовать, ощущать себя в мире, а без других людей это невозможно. Не с кем сравнивать себя. Все же относительно. Общаясь со всем этим людом, Адима понимала, что не хочет с ними общаться. Ей казалось, что их разделяет разное развитие, мировоззрение. Ясно, что у всех все разное. Но она как будто не хотела принимать других людей. Друг ее написал, что собирается приехать. Она не очень-то хотела его принимать, даже заснула. И в результате они поругались. Пару строчек, пару слов, и всё, конец. Быстро все закончилось.

— Я не хочу никаких перемен. Не хочу ничего менять, — сказал ее друг.

Все ясно. Адима поняла. Она после поездки в Иран и Ирак приходила в себя. Все осталось по-прежнему. Почти. Вчера выла. Страстное увлечение закончилось быстро. Она знала об этом, что придет конец. Знала, что это просто страсть, влечение, невроз, эмоциональная зависимость. Очень сложно себя удерживать. Да, спасибо ему, что порвал. Много наговорила своим колючим языком, прямолинейным. То, что он боится перемен и не хочет ничего менять в своей жизни. И он тут же испугался и свалил. Да, она научилась строить отношения и честно говорить, что ей не нравится. Хоть и боялась его потерять. Теперь Адима стала еще сильнее. Вот для чего ей надо было все это. Она выдержала и выжила. И все ее любимые остались с ней. Да, статья оказала мощное действие на ее друга. Он не выдержал и испугался.

— Мне не нужна твоя правда, — написал он в смс.

Ну ладно, не нужна, так не нужна. Он просто не готов. Небольшой эпизод в огромной жизни. Надо же, как растет мотивация в Адиме. Она прямо ощущала силу. Это внутренняя сила-силища. Мощная энергия. Ощущала свою особенность и необыкновенность. И крепкую веру в себя, в высшую силу и энергию. Или это просто осень? У людей всегда прилив либо упадок сил в этот период и перемены. Да, всегда именно по осени. Адима думала, что у всех людей именно так. Вспоминая свою жизнь, утвердилась, — всегда все осенью начинается и заканчивается. Вот и сейчас начинается новый период в ее жизни.

— Я должна научиться видеть больше. Больше, чем мне позволяет антропное развитие, — внушала она себе, как мантру, и мечтала. — Я бы устроилась работать в институт исследований. Илив обсерваторию. Да, точно! Я же хотела на Канарах. Там самая большая в мире обсерватория. Тогда я буду видеть больше в буквальном смысле, а в не буквальном расширю кругозор и увеличу сферу. Круг будет шире и в него сможет уместиться большее количество вариантов развития моей жизни. Я хочу видеть все эти варианты. Это надо научиться видеть протяженность — время. Как-то мне сон приснился, и я точно знала, когда проснулась, что видела протяженность во времени. Это не просто длина, расстояние в пространстве. А именно время. Я могу представить приблизительно, как будет развиваться моя жизнь в зависимости от моего следующего хода, шага. Но это лишь предположения, гипотезы. На мои движения будут влиять окружающие, внешний мир. Надо видеть варианты с учетом воздействия внешнего мира. Это будет вероятность. Мир определяют вероятности и случайности. Реальность этого мира зависит, откроются ли у человека глаза. Отлично, открываю третий глаз. Знаю примерно следующую цель и о чем думать. Прекрасно! Спасибо всем, кто был в моей жизни. И тем, кто обидел меня. Я стала сильнее. Раскачала чувства. Я люблю эти качели. С детства папа научил меня раскачиваться и падать, а потом подниматься, как будто ничего не случилось. Пока Адима еще не пережила чувство разрыва и потери отношений. Это всегда происходит долго. Хотя она все знала заранее. Теперь вопрос, почему она ничего не предпринимала, а безвольно отдалась потоку и желаниям? Неужели из-за влечения? Нет, не только. Это еще и эмоциональная зависимость. Желание острых ощущений. Хоть она и понимала, что это самообман. Но для некоторых смысл жизни — в ощущениях. Так-то подумать, философски, может, это так и есть. В физическом теле смысл в ощущениях. Но ощущения возникают не только от тела, от физических прикосновений, а еще и от чувств, эмоций. В ее жизни не получается совместно, чтобы было все — и тело, и чувства. Если она получает сильные телесные ощущения, то как откат всегда следует эмоциональная боль. Ключевое слово здесь — откат. Вот и всё. Поэтому пиковые ощущения лучше не использовать и не вестись на них. Всегда будет откат. Всегда будет откат. Всегда есть откат. Всегда. Это закон физики. Как и всё оставляет послевкусие. Поэтому ее возбуждал фондовый рынок и откаты, когда она торговала акциями. Что же происходит на уровне физиологии? Когда такой сильный накал эмоций. Невероятное возбуждение. На уровне тела ощущения в области живота, рожденные эмоциями. Сложно находиться в этом, но вполне терпимо.

— И зачем именно ей это надо? Что она проживала в этих эмоциях? — спрашивал себя Кай. Для него эта женщина оставалась пока загадкой.

Адима в последнее время все меньше и меньше слушала музыку, боясь пропустить свои мысли и фантазии. Или засорить лишним, ненужным.

Еще один круг отношений с тем же мужчиной и постоянные мысли, что надо прекращать. Сколько раз уже они ругались, мирились, снова ругались. Тормозится жизнь и время. Адима любила остановки и смену реальности. Накал страстей прошел и осталось… А что осталось? Да, по сути, ничего. И она выдыхала длинную затяжку токсичных отношений. Как будто даже легче становилось, как после пережитого потрясения. Разочарования уже нет, и боли. Это она пережила в первое расставание. Какой раз уже все возвращается на круги своя. Идут войны по Земле.

Она все терпит пока. Это XXI век. Вообще знаковая цифра. Точно что-то произойдет глобальное, у Адимы такое предчувствие. Может, поэтому у нее потребность остановить время и насладиться, возможно, в последний раз, ощущениями полного растворения, погружения и слияния с партнером. Так нельзя, она знала. Но она очень любила нарушать правила и законы. Они же придуманы такими же людьми, а кто сказал, что это правильно? В этой реальности, возможно, и правильно. А в других мирах? Нам неизвестно.

Кай перелистывал один за другим кадры жизни Адимы. Вот она у себя дома, утерла слезы, закрыла глаза и погрузилась в свои мысли. А вот она со своей подругой, сидят на диване в глубине комнаты, не включая свет. За окном полумрак, наступает вечер.

— В последнее время меня парализует при мысли записать что-либо. Все кажется пустым, ненужным и примитивным, — делится Адима с Машей.

— А что произошло в последнее время? — уточнила подруга.

— Получила два критических отзыва, и хоть один и с конструктивной критикой, все равно неприятно. Уже столько литературных задумок на две сказки, и не могу писать.

— Просто сейчас у тебя такой период.

— Я хочу отравиться другим мировосприятием, хотя это другое уже чье-то.

— Почему отравиться? Да еще другим, чужим. Свое не принимаешь?

— Да, точно! Критика это как непринятие кем-то. И тут же автоматически она влияет на мою собственную самооценку и на принятие себя.

— В основном клоны вокруг, копии, пародии, подделки. Человек может брать пример с другого человека. А свое придумывать уже сложно или страшно.

Адима переживала глубокий творческий кризис. Она в тупике. Страх ядовитым облаком окружил пространство вокруг нее, и все ее мысли что-то написать, высказать подвергались своей собственной жесткой цензуре. Внутренний критик так и извивался от радости, что личность уязвлена и беззащитна. Она разучилась любить себя и осознавала потребность обратиться за помощью к психологу.

— Дам себе еще месяц, и если не отпустит, и мое мировоззрение, ощущение и восприятие себя не изменятся, обращусь к психологу. Не знаю, что писать, вообще. Жесть какая-то. Я разрушитель. Ладно, лучше подумаю про память. Оказывается, что мы помним наше последнее воспоминание события, а не само событие. Что вообще такое — память? — Адима пустила слова в воздух, и они как будто повисли в тишине.

— Как же хорошо у тебя здесь! — восхищается Маша. Зная свою подругу, она не реагирует на ее тревожность и фантазии. Оглядывается. Подходит к окну. Стоит и смотрит в непроглядный лес. — В столице хаос и суета. И там не жизнь, а выживание. Иногда мне кажется, что Москва — город отверженных. Наверное, все столицы притягивают к себе отверженных со всей страны.

— Тотальная безнадежность. На что надеяться в этом мире? В мире, где все сплошь и рядом пропитано ложью, предательством, слабоволием. Хочется раствориться и не видеть, не ощущать это дремучее невежество. Глухое, жгучее чувство безнадежности спирает в животе, и нет сил продолжать дальше жить. И я даже не знаю, как жить. Как? Но все же что-то удерживает, раз я не решаюсь совершить самоубийство. Пишу подругам, хотя знаю, у них свои проблемы и дела. Ищу выход. Может, есть что-то, что удерживает в этой жизни. В этой дремучей реальности. С этим невежественным людом. Никто не спасет, я это знаю. Господи, ну почему у меня все так всегда?! Все мои попытки и усилия бесполезны. Я притягиваю людей и ситуации, чтобы снова и снова утвердиться в мысли, что я ни на что не способна. Я вообще не достойна жить. Вернее, я не понимаю своего места в жизни. Зачем я здесь? Для чего? Какой смысл? Нет смысла в жизни. Тогда зачем мучиться? В жизни нет смысла, есть непрерывный поток иллюзий, которые подкидывает нам заботливая психика, вернее, защитное свойство психики. Только стоит разрушить одну иллюзию, так непременно появится новая, как спасительная благородная рука утопающему, бесплодная надежда. А где реальность, и в чем она заключается? Если ее определяет случайность и вероятность. И похожа эта жизнь на болото с кочками, где кочки — это иллюзии. И вот человек перепрыгивает, как лягушонок, с кочки на кочку, от одной иллюзии к другой. Если устал или не появилась новая кочка, — не проблема, — рядом болото, готовое засосать, и всё, тогда конец иллюзорной жизни.

— Вообще-то можно выбраться на сушу и не жить в болоте.

— Ага, гениально. А если не видно суши и кругом одно болото? Как быть?

— Надо подумать. Ладно, Адима. Ты тут держись, — ободряюще говорит Маша, собираясь уходить. — Ты прямо открыла мне глаза, хотя я давно уже разочаровалась в религиях и ушла от регулярных собраний и сборов. Это ни к чему. Вера должна быть в душе, в сердце каждого, и должна быть рождена изнутри, а не навязана социумом и обществом, как культура. Вот ведь странно, надежда, любовь — индивидуальные и уникальные чувства. У одних они могут быть в сердце всегда, у других могут появляться и исчезать, а у кого-то вообще нет ни надежды, ни любви, и тогда человек хватается за веру, как утопающий за соломинку, и тупо верит в то, во что принято верить в культуре, где родился. А потом спорят, чей Бог главнее. А правящая элита и господствующий класс довольно потирают руки, потому что наживают капиталы на малограмотном населении.

— Точно, дорогая Маша! Все беды от невежества и отсутствия знаний. Абсолютно все. Вот бы открыть третий глаз, и знать и видеть больше, чем сейчас нам доступно.

— Да! — Маша обнимает Адиму. — Пока, счастливо. Не знаю, когда теперь увидимся в следующий раз. Ты хотя бы иногда выходи на связь.

— Да, постараюсь. Ты береги себя.

Подруги выходят во двор дома. Здесь кусты, трава, — все заросшее. Подходят к калитке на улицу и выходят на дорогу, где Маша оставила свой автомобиль. Он такой же старенький, как и дом Адимы, но главное, еще может служить безопасностью и опорой.

— Пока.

— Счастливо.

И вскоре свершилось! Произошел апокалипсис, навсегда и необратимо изменивший жизнь Адимы и человечества в целом.