Хорошо в краю родном: пахнет сеном и говном

Анна Белик (2024)

Серия юмористических рассказов о коте Вилли (Вильгельме), его хозяйке Наташе и других обитателях поселка Луговое.

Два увольнения

По коридору школы №57 с визгом носились дети, рюкзаки, телефоны, пакеты со сменной обувью и обертки от шоколадок. Всё как обычно, всё как всегда. 75-летняя Валентина Андреевна всё еще умело лавировала в этой хаотичной массе, хотя сегодня у нее предательски дрожали ноги. Она дошла до бухгалтерии, где ее радостными улыбками встретили девчонки, которых она знала уже не один год. Они торжественно вручили ей документы, пожелали удачи в новой свободной жизни, а потом самая улыбчивая и задорная из них резким движением обняла старушку и поцеловала в щеку. Теперь у Валентины Андреевны задрожал еще и подбородок, а в глазах заблестели слезы. Она попрощалась с девочками, безуспешно пытаясь выровнять голос, и в этот момент ей в руку сунули большой подарочный пакет, из которого торчала коробка конфет. Судя по наполненности пакета, внутри было еще много всего.

Затем старушка преодолела невероятно долгий путь до кабинета директора. Она шла медленно, слегка шаркая ногами и неловко прижимая к груди подарок и папку с документами. Когда до места назначения оставалось несколько шагов, дверь кабинета с силой распахнулась и оттуда с хохотом вылетела Виолетта Сергеевна — эксцентричная дама 52 лет с густыми черными волосами, вызывающей красными губами, окруженными паутинкой морщин, в достаточно короткой для учительницы черной юбке и в туфлях на высоких каблуках. Молодые коллеги называли её"секси-тёлочкой из 90-х, которая застряла в своих лучших временах".

В юности Виолетта Сергеевна удачно вышла замуж и стала состоятельной домохозяйкой. Это могло продолжаться бесконечно, но в какой-то момент она выяснила, что ей не хватает стажа для страховой пенсии, а оставаться без пенсии она не хотела даже несмотря на наличие средств. Поэтому решила пойти работать по специальности, о которой давно забыла — учителем русского языка и литературы. Виолетту Сергеевну взяли на работу в школу №57, и тут-то всё и началось: неподобающий внешний вид, склоки с коллегами, но, главное, твердая уверенность в том, что"все эти малолетние дебилы не имеют достаточно мозгов для того, чтобы понимать Пушкина". Уверенность подкреплялась готовностью высказывать эту мысль в лицо ученикам и их родителям. Поначалу Виолетте Сергеевне давали шансы на исправление, списывая ее поведение на отсутствие опыта, но в какой-то момент была достигнута критическая масса, директор пригласила учительницу к себе в кабинет и попросила написать заявление по собственному желанию.

Виолетта Сергеевна презрительно ухмыльнулась, закинула ногу на ногу, взмахнула рукой с ярко-красными заостренными ногтями и ответила, что директор не имеет права ее увольнять, и она еще посмотрит, кто уйдет из школы первым. Затем началась война с попытками директора доказать несоответствие Виолетты Сергеевны занимаемой должности и ответными попытками учительницы задействовать связи мужа для того, чтобы сместить директора. В итоге победу с большим трудом одержала директор. Но при этом учительницу уволили не по статье, а по собственному желанию.

Виолетта Сергеевна была в бешенстве и обещала всем отомстить, но в какой-то момент ее злость как будто перекипела и она внезапно, в разгаре перепалки в учительской, начала говорить о долгожданной свободе. Затем она затихла и вышла из учительской, улыбаясь. Коллеги переглянулись, ничего не понимая.

И вот сегодня, на глазах у Валентины Андреевны, она выскочила из кабинета директора с бумагами в руках. Она понеслась по коридору, напоминая какую-то монументальную древнегреческую Богиню, сметающую всю на своем пути. Ее черные волосы разлетались в разные стороны при каждом тяжелом шаге высоких каблуков. Она торжествующе улыбалась. Проносясь мимо Валентины Андреевны, мельком глянула на пожилую коллегу со странной смесью презрения и сострадания.

Старушка зашла к директору, не замечая того, что начала горбиться. Еще вчера этого не было, еще вчера она летала по этим коридорам и кабинетам молодой резвой козочкой. Директор тепло обняла Валентину Андреевну и подписала документы, а потом, поддерживая старушку за локоть, отвела ее в учительскую. Там ее встретили радостными возгласами и аплодисментами. Помещение было празднично украшено, на столе стоял трехъярусный торт. Рядом с тортом стоял улыбающийся и счастливый сын Валентины Андреевны. Все начали обнимать учительницу и желать ей счастливого отдыха, приглашали приходить в гости. У старушки задрожали руки, и слезы, которые стояли на глазах, теперь потекли по щекам.

Коллеги показали праздничную стенгазету с портретом Валентины Андреевны, с текстом о ее 54-летнем стаже на должности учителя математики, с наградами и благодарностями, с перечислением достижений ее учеников, а еще со стихами Славки. Увидев стихи, Валентина Андреевна достала из кармана аккуратно сложенный носовой платочек, прижала к лицу и задрожала. Она все эти годы хранила в верхнем ящике рабочего стола тетрадные листики в клеточку со стихами этого мальчишки. Иногда доставала их и с грустью перечитывала. И рассказывала коллегам о том, что она родом из поселка Луговое, а уехала оттуда, когда поступила в институт. У нее там осталась подруга детства, которая рано овдовела и поднимала сама сына Славку. Нуждалась очень, особенно в 90е годы. Парнишка у нее был славный, добрый, с тонкой натурой, очень любил литературу и писал стихи. А вот по математике был слабоват. Валентине Андреевне было жаль подругу, и она иногда приезжала к ней в гости и бесплатно занималась математикой со Славкой, а тот посвящал ей стихи. И называл своей любимой учительницей! Валентина Андреевна дорожила этими стихами как самой большой ценностью, и иногда с горечью констатировала, что Славка спился…

Старушка не помнит, как ее усадили за стол, положили на тарелку большой кусок торта, поставили рядом чашку с ароматным чаем… Всё было как в тумане. Иногда она протягивала дрожащую руку с чайной ложечкой к торту, но на полпути останавливалась, как будто считала поедание торта последним шагом за ту грань, после которой не будет возврата. В итоге за весь вечер она отщипнула от торта лишь маленький кусочек, а съела ли его — никто не знает. Когда праздник закончился, сын увел ее к машине. Она молчала и повиновалась. Коллеги вышли ее проводить, а потом долго смотрели вслед уезжающей машине. Праздничное настроение сменилось напряженным… Валентина Андреевна стала маленькой сгорбленной старушкой на дрожащих ногах. Кажется, раньше она такой не была.