Академия власти. Студентка в наказание

Анна Батлук, 2022

Мир, в котором я родилась и выросла, – мир красивой одежды, сверкающих моментоловов и больших денег, – стал для меня недоступен. И дело не только в том, что отец в целях воспитания упек меня в академию. Главное, что я сама стала безвозвратно меняться: привыкла к новому месту, добилась успехов в учебе и наметила путь, который мне придется пройти. Я могла бы чувствовать себя довольной, однако в жизни всегда есть досадное «но»: кто-то решил меня убить. И теперь мне предстоит выяснить, кто эти люди и чем я им так насолила? Продолжение книги «Академия власти. Студентка в подарок».

Глава 3

Поездка к матери Таматина помогла понять, что наш гений еще и не так плох. В условиях взросления рядом с Розалией — так просто замечателен. Неизвестно, как бы я к людям относилась, если бы мне каждую секунду твердили о том, что я гениальна, лучше всех, а все остальные — деграданты проклятые. Я бы, наверное, не только эликсиры на соседях испытывала, а и расчленять их пыталась бы. Не эликсиры, в смысле, а соседей. Так что по возвращении в Академию я Таматина крепко обняла и расцеловала в обе щеки. Хантеру, который нас встречал у университетского портала, это очень не понравилось.

— Кряхс! — рявкнул Хантер, и гений от его окрика нехило так подпрыгнул и заметался, не зная, куда спрятаться. — Это что сейчас было?

— Сам не знаю! Она на меня накинулась.

— Ой, Хантер, — я широко улыбнулась и бросилась Дангвару навстречу, — я так счастлива, что готова расцеловать весь мир.

От магов, которые дежурили у портала, подпитывая его, донеслись смешки.

— А почему такое веселье? — хмуро уточнил Хантер, но мои объятия все же принял. — Я надеюсь, тебя там за Кряхса не засватали?

Таматин понял, что его убийство откладывается, и осмелел. Я же чувствовала себя безумно счастливой и легкой от осознания того, что пытка кряхсовым домом и его обитателями наконец закончилась.

— Нет, конечно. Моя матушка против нашего союза — она крайне избирательно относится к выбору моей спутницы жизни.

— Что-то дома ты таким разговорчивым не был, — съехидничала я. — Таматин, а расскажи нам, пожалуйста, почему мы не знали о том, что ты аристократ?

— В каком это смысле? — обалдел Хантер и обнял меня покрепче. — Не может быть. И я не в курсе?

— Ой, — отмахнулась я, — мы, конечно, в курсе, что вам приходится учить все знатные рода, но и ты промахнулся.

— Я нормальный человек! — гордо заявил Таматин. — Моя мама просто вышла замуж за аристократа.

— Еще лучше. А как это у него получилось не на ровне жениться? Семья не осудила? — заинтересовался Хантер. А меня словно под дых ударили — я так и замерла, чувствуя, как хорошее настроение утекает сквозь недовольно поджатые губы. Нет, я, конечно, знала, что у некоторых аристократических родов есть принцип чистоты крови и практикуются договорные браки, но как-то не хотелось бы от парня, который вроде как в меня влюблен, об этом слышать. Замуж за Хантера я не собираюсь, об этом пока и речи не идет, но все же стало обидно.

— Второй брак, — снисходительно пояснил Таматин. — Он вдовец.

— Понял. Свободен. Ляля, у нас с тобой культурная программа, ты готова?

— Готова, — я кивнула и отстранилась от Хантера.

Он словно бы ничего не почувствовал и первым шагнул в портал. Я помедлила несколько секунд, пытаясь привести себя в нормальное состояние духа, но не получалось — и серое небо уже не радовало меня, и холодный воздух был не таким уж и холодным. Хотелось вернуться в комнату и спрятаться под одеяло, но возможности такой не осталось — свидание я и правда Хантеру обещала. Потому в портал шагнула и даже не противилась тому, что Дангвар схватил меня за руку и потянул куда-то в переплетение узких улочек. Но шла медленно — настроение испортилось вконец, и что-то внутри теперь подстегивало устроить скандал.

— Скажи-ка, Хантер, — желание наконец достигло своего апогея, — а у тебя уже есть невеста?

Парень удивленно посмотрел на меня и расхохотался.

— О чем это ты? Я же расстался с Амалией.

— А она тебе ровня была?

— Не понял.

— Ну ты же аристократ? Аристократ. А Амалия была уверена, что сможет тебя под венец затащить. Но, насколько я знаю, она-то как раз не аристократка ни разу. Так как она собиралась это провернуть? Она ж тебе не ровня.

Хантер зашагал медленнее, с подозрением поглядывая на меня. На его лице отчетливо виднелась напряженная работа мысли.

— Вообще не понимаю, о чем ты, — наконец сказал он. Но что-то в карих глазах подсказывало мне, что все Хантер отлично понял. Оттого злилась я еще больше.

— Скажи-ка, Хантер, а часто у аристократов браки с простолюдинками случаются?

Для пущего эффекта даже остановилась и руки на груди сложила. Дангвар посмотрел на свою ладонь, из которой я руку вырвала, и тяжело вздохнул.

— Ляля, уже давно нет такого понятия, как простолюдины. И нас аристократами уже редко зовут, равны же — каждому по способностям…

— А аристократам за прошлые заслуги, — перебила я, — вопрос ты слышал, ответь на него, пожалуйста.

— Редко, — неохотно, но признал Хантер. Хотел еще что-то добавить, но не стал.

— А что ж ты тогда не с ровней встречаешься?

И сама понимаю, насколько глупы мои вопросы, насколько они неуместны, но вот остановиться не могу. Совсем непохож Хантер на аристократа, другой он совершенно, хотя, может быть, только со мной так? Потому что влюблен? А когда влюбленность закончится? Что ж вокруг меня за мужики-то такие: один — привороженный, другой — аристократ!

— Встречаюсь, потому что хочу, — зарычал Хантер. Его мой вопрос тоже взбесил, и виноватым Дангвар себя не чувствовал. — Что ты против имеешь? Мы что, жениться уже решили?

— А значит, мы так, на недельку познакомились?!

— Ляля, прекрати.

Но когда просьба прекратить действовала на женщину? В моем случае — так никогда. Я надулась и придумывала самый язвительный ответ, на который была способна, как вдруг за спиной Хантера увидела черный длинный омнибиль. Он медленно проехал по главной улице, и я даже шею вытянула вперед — омнибиль напоминал тот, в котором разъезжала по Зангираду Лиззи.

— Что там? — Хантер обернулся, но омнибиль если и заметил, то значения ему не придал, а я вдруг задумалась над тем, что же здесь Лиззи забыла. Я понимаю, конечно, контракт, съемки, но не будет же «Паннекс» сутками в одном и том же месте свою звезду снимать. Декорации же хотя бы должны меняться, а какое же здесь разнообразие? Горы, реки, леса, но и их же когда-то надоест журналу демонстрировать?

— Ничего. — Я недовольно посмотрела на Хантера, пытаясь вспомнить, о чем мы говорили. Вспомнить-то вспомнила, но момент скандала был безнадежно упущен, да и за думками насчет Лиззи какой-то неважной показалась обида. Действительно, и чего я разошлась — замуж уже, что ли, собираюсь?

— Куда мы там с тобой шли?

— А про свадьбу что, разговоры уже окончены? — развеселился Хантер, но я на него так посмотрела, что смехом парень сразу поперхнулся. — Понял, мы к ним скоро вернемся.

Хантер осторожно взял меня за руку и повел куда-то, рассказывая о том, как в прошлом году они с Олефом и Эдитом устроили взрыв в комнате, после чего засбоила защитная магия. Я кивала в такт шагам, но подробности не запоминала. Не знаю почему, но появление Лиззи, — если это все-таки она, — меня взволновало. И хоть мы с Лиссой решили, что мое бешенство в ресторане было случайностью, при мыслях о заклятой подруге становилось тревожно. Все-таки странно — контроль над магией я теряла три раза, и два из них рядом была Лиззи. Может быть, уже мое подсознание так реагирует на Контас? И не будет ли такого, что при встрече с ней я вообще с ума сойду? Я уже даже решила было вернуться и проверить — вдруг омнибиль так и остался на центральной улице, как вдруг Хантер остановился.

— Пришли.

Я осмотрелась, пытаясь выгнать мысли о Лиззи и ее роли в моей жизни, и обнаружила, что мы дошли до какого-то кафе. Об этом красноречиво указывало и название «Велира», и баннер, который оповещал, что для господ студентов скидка на кофе двадцать процентов. А вы представляете, что для студентов может быть лучше кафе почти в центре города? Да, только скидка в нем.

Задумчивость на меня напала, но вот язвительность она нисколько не переборола. Так что я вспомнила, что Хантер, вообще-то, обещал мне когда-то необычное свидание, и сарказм сдержать не смогла:

— Как ты считаешь, здесь уже половина Академии или только треть?

— Думаешь, все места заняты? — Хантер выглядел спокойным, что не могло меня не злить — блуждать по всем заведениям в поисках свободного столика я не собиралась.

— Конечно, заняты — сейчас вся Академия в городе, а это кафе ближайшее к площади. Студенты, наверное, на головах уже друг у друга сидят.

— Присоединимся к знакомым. — Хантер улыбнулся и приобнял меня за талию, чтобы я не сбежала. — Ты можешь сесть мне на колени, я не обижусь.

Я даже задохнулась от возмущения, и Хантер, пользуясь тем, что сверлю его взглядом и молчу, отбуксировал меня к кафе и распахнул дверь.

— О! Свободный столик.

Я зло обернулась, а оказалось, что и злиться-то не на что.

— Здесь никого нет.

Небольшое помещение, бежевые стены которого были сплошь обвиты цветами, не было пустым: барная стойка, официанты, бармен, какие-то стойки, назначение которых осталось неизвестно — все как полагается, но вот столик для гостей был всего один. И он-то как раз пустовал.

— Ну почему же никого, — Хантер помог снять куртку, повесил ее на вешалку и проводил меня к столу, — ты посмотри сколько персонала.

Я улыбнулась, чувствуя небольшую вину за свои капризы.

— Ты арендовал целое кафе?

— Нет, всего один стол, — Хантер отодвинул стул и я села. — Так что за другие столы не вздумай садиться — они ждут гостей.

— Не буду, — пообещала я. — Их же нет, соблазна не испытываю.

Хантер сел напротив, и к нам тут же подлетела официантка.

— Мы рады видеть вас в нашем заведении, — отрапортовала она привычную фразу, вот только было заметно, что женский пол данного кафе искренне рад только Дангвару. Меня же они готовы расчленить на том самом столе, на который официантка положила меню. — Позовите, когда будете готовы сделать заказ.

Хантер решил основательно подкрепиться и заказал себе стейк. Я же ограничилась салатом. Пока мы ждали еду, нам принесли бутылку красного вина и бокалы.

— Ты обещал проректору не спаивать его студенток, — неожиданно даже для себя напомнила я, наблюдая за тем, как Хантер наливает вино в бокал.

Дангвар криво усмехнулся.

— Если бы я всегда слушался преподавателей, мы бы тут не сидели.

— Как это?

— У меня домашний арест, помнишь?

— До сих пор? Я искренне была уверена, что он уже закончился. Но как же ты вышел через портал?

— У меня свои секреты, — Дангвар широко улыбнулся, а я не смогла удержаться, и ответная улыбка тут же появилась на моем лице. Хантер красив, и отмахиваться от этого было довольно сложно.

«Не Радагат, — язвительно проронил мой внутренний голос, а я несколько нервно возразила: — И хорошо!»

Нам уже принесли еду, и мы даже приступили к трапезе, как вдруг дверь кафе распахнулась и в помещение ворвался взлохмаченный Олеф. Видеть всегда невозмутимого парня таким взволнованным было удивительно, и Хантер, на лице которого сначала появилось недовольство, даже привстал со стула.

— Олеф, что случилось?

— Лиссе плохо. — Я вскочила с места, и Олеф перевел на меня встревоженный взгляд. — Она уже в Академии, Эдит с ней. Я еле вас нашел — обежал весь город.

— Что произошло? — Я едва сдерживала слезы, глядя на Лиссу, лежащую на кровати.

Моя подруга была без сознания, а все ее тело обвивали и пронизывали синие полупрозрачные нити, которые, как мне пояснил Заррис, обладали лечебными свойствами.

— Пока неизвестно. — Виктор стоял рядом, сложив руки на груди. — Похоже на массированный стихийный удар, только нанесенный издалека.

— В каком это смысле издалека? — нервно уточнила я. — За два, за три метра? Где они гуляли? Почему не зацепило Эдита?

Эдита я мельком видела в коридоре и сделала вывод, что парень в порядке. Хотя Лисса тоже вроде бы жива, но без сознания, да и лицо ее больше маску из воска напоминает.

— Издалека — это значит, что удар дистанционный. Вполне возможно, что злоумышленник находится не в Зангираде.

— Как такое возможно?

— Об этом лучше поговорить не со мной, а с теоретиками магии. В любом случае мы сообщили правоохранителям, скоро они будут здесь и, так как вы дружили с Лиссой и жили в одной комнате, с вами захотят поговорить.

— Что значит дружили? — разозлилась я. — Мы и сейчас дружим. Или у вас есть сомнения, что Лисса поправится?! Может быть, нужно вызвать целителей из столицы? Я свяжусь с отцом, он поможет, уверена.

— Нет, Лиссе уже ничего не грозит — Эдит вовремя перенес ее в Академию. К тому же ей очень повезло — преступник неправильно выбрал стихию.

— Как это? — Я с недоумением взглянула на Виктора.

Декан вздрогнул, поняв, что сказал лишнее, и нахмурился.

— С твоей подругой все будет хорошо, ступай. И, пожалуйста, не поднимай панику в Академии — все и так будут не в себе из-за появления дознавателей.

В коридоре я увидела Эдита. Он стоял у окна, привалившись лбом к стеклу, да и вся его поза выражала уныние и скрытую боль. Я подошла к Эдиту и положила на его плечо руку.

— Я не понял, как это произошло, — сквозь зубы процедил парень. — Она просто закричала и упала — я едва успел ее подхватить, чтобы не ударилась.

— И ничего не было видно? — не поверила я. — Может быть, какие-то лучи, не знаю. У меня в голове не укладывается, что еще бывают дистанционные удары.

Эдит хмыкнул и обернулся ко мне.

— Плохо вас учат, боевик Ляля. Такие удары существуют, они опасны тем, что от них тяжело заслониться, да и сил требуют огромных. Ты можешь представить, кто мог напасть на Лиссу?

— Она никогда не говорила, что у нее имеются такие враги. Честно сказать, по ее рассказам я бы сказала, что она всегда жила тихо и спокойно. Да и ты можешь представить, чтобы Лисса кому-то навредила так, чтобы ее захотели убить?

Эдит покачал головой.

— Разумеется, нет! Она… она ведь необыкновенная! Добрая, ласковая, нежная…

Я вспомнила, как эта добрая и ласковая отметелила Таматина, и не сдержала улыбки, хоть она и не соответствовала ситуации.

— Она рассказывала про свою семью: мама, папа, куча братьев и сестер — все живут в небольшой деревне, и вряд ли там есть маги такого уровня, чтобы устроить дистанционное нападение. Да я и представить не могу, за что? Забор не поделили? Такое ощущение, что Лиссу с кем-то перепутали.

Я дернулась: мысль, еще не сформированная, но уже появившаяся, заставила задуматься. Может быть, действительно, Лиссу с кем-то перепутали? Но с кем? Единственный вариант — со мной: мы вместе живем, общаемся на учебе и вне учебы. Но единственный мой враг сегодня — Амалия, но не думаю, что любовь Хантера — действительный повод идти на преступление. Я растерянно стояла, опустив руки, и сверлила взглядом стену напротив. Одни вопросы, и ни единого ответа — мне даже непонятен механизм этого дистанционного удара, чтобы делать какие-то выводы.

— Студентка Тиррос?

Я обернулась: ко мне направлялся высокий подтянутый мужчина в форме следователя. Мой отец — министр внутренних дел, так что уж в форме я хоть немного разбираюсь.

— Я — Огарт Лирс, мне нужно с вами поговорить.

— Конечно. — Я ободряюще коснулась локтя Эдита и, дождавшись ответной улыбки, подошла к следователю. — Расскажу все, что знаю.

Мы обосновались в свободной палате — я села на пустующую кровать, а Лирс занял стул. Сначала следователь задал мне вопросы о возрасте, образовании, пропустил информацию о родителях — по-видимому, провел параллель между моей фамилией и фамилией своего высокопоставленного руководителя. Возможно, что именно по этой причине Лирс и был учтив — не раз слышала, что представители правоохранителей отличаются хамством и наглостью, а здесь даже уточнили, можно ли обращаться ко мне по имени.

— Итак, Лилиана, есть ли у вас предположения, кто мог это сделать?

— Сделать что? — нервно осведомилась я. — Если честно, я даже не понимаю, что произошло и почему моя подруга лежит в лечебнице при смерти. Если вы сможете объяснить, буду очень признательна.

— На Талиссу Камилос совершено нападение. Нанесен дистанционный удар огненной стихией.

Ничего нового следователь мне не сообщил, и потому я молчала, не сводя с него взгляд. Огарт тщетно прождал какой-то моей реакции, вздохнул, по-видимому, сетуя на тупость нынешних студентов, и принялся пояснять:

— Судя по направлению удара, огонь должен был поразить мозг. То есть полностью выжечь мозг Талиссы.

— Должен был? Но не поразил?

— Не так, как задумывалось, — следователь растянул губы в улыбке, но глаза оставались холодными. — О причинах неудачи вы сможете прочитать в учебниках, у меня нет времени останавливаться на этом подробнее.

— Да, конечно. — Я почувствовала себя неудобно. — Но я не представляю, кто мог желать Лиссе смерти. Это даже в голове не укладывается.

— У нее не было врагов?

— Не было! — искренне ответила я. — Это может быть ошибкой?

— В каком это смысле? Вы считаете, злоумышленник мог промахнуться?

Сарказм я ясно уловила, но не обратила на него внимания.

— Но может же быть такое, что убить хотели другого человека, но перепутали его с Лиссой?

Следователь откинулся на спинку стула и устало потер переносицу.

— Нет, Лилиана, не может. Такой магии всегда предшествует серьезная подготовка. Даже сильный маг не может направо и налево разносить дистанционные удары, так что вероятность того, что просто перепутана жертва, — нулевая.

— Я поняла. — Я облегченно выдохнула — меня мучала мысль о том, что могу быть причиной травмы Лиссы. — Но тогда точно не знаю, кто мог это сделать.

Лирс задал еще несколько вопросов, ответы на которые коротко записывал в небольшой блокнотик — я даже заскучала, погрузившись в свои мысли, как вдруг:

— У Талиссы в последнее время не пропадали вещи? Не делилась она с вами?

Я едва не зевнула.

— Не поняла, о чем вы говорите. Какие вещи? Деньги, украшения?

— Нет, меня интересует исключительно одежда — платья, футболки, мантия.

Я уже покачала было головой, как вдруг вспомнила утренний разговор с Лиссой. И действительно, вполне возможно, что свитер потерялся, но ведь не стал бы следователь просто так интересоваться одеждой пострадавшей?

— Она вроде бы говорила, что у нее пропал свитер. Синий, по-моему. А что?

Следователь записал что-то в своем блокноте и только потом равнодушно на меня взглянул.

— Стандартные вопросы, Лилиана, ничего более. Вы знаете, когда он мог пропасть?

После дюжины вопросов на тему, как выглядел свитер и куда мог деться, на которые не было ответов, Лирс меня отпустил. Я была зла и выжата как лимон. Дурой не являюсь и отлично поняла, что, раз личности Лиссы было уделено гораздо меньше времени, чем пропавшему свитеру, для расследования это имеет громадное значение, а значит, что? Значит, я должна понять, кто это мог сделать.

По пути в спальню я все размышляла о том, что никак не мог кто-то проникнуть в нашу комнату. Во всяком случае, не через дверь. Даже когда нам пришлось пустить на проживание Таматина, он вечно ждал нашего с Лиссой возвращения в коридоре — дверь чужих не пускает. А шарить в шкафу и выносить одежду на наших глазах попросту невозможно. Но вот был один момент, который вроде бы мне и привиделся, но после нападения на Лиссу вспоминался все более отчетливо. И предположений о том, кому нужна одежда Талиссы, у меня не было, но зато мучало подозрение, что Радагат ночью нашу комнату посещал и не через дверь. Если вспомнить, что после этого самого посещения чуть не погибла моя подруга, то становится по-настоящему страшно.

Я уже пришла в нашу с Лиссой комнату, закрыла дверь и прислонилась к ней изнутри спиной. Невидящим взглядом смотрела на пустые кровати, на стопку книг на столе — книги-то Лиссы, мой единственный учебник под подушкой лежит. И не только кровати были пусты, комната пустовала без Лиссы, сердце мое без нее пустовало — удивительно, что за такой короткий срок эта девушка стала моей настоящей подругой. Лиззи не стала ею за всю жизнь, а вот Лисса…

И если это Радагат посещал нашу спальню, то нужно было что-то решать. Нет, не думаю я, что проректор напал на подругу, но ведь подозрения нет-нет да и мучают, да и тревожат, и вот как с ними бороться? Только спросить. А потому я развернулась и бросилась в кабинет проректора. Скажет, что был в моей спальне, так не буду дальше и разговаривать — к следователю пойду. А скажет, что не был, так тем более к следователю бежать надо.

Секретарь на своем обычном месте отсутствовала — выходной ведь, и потому предупредить проректора о моем приходе было некому. Радагат вообще мог бы и отсутствовать на рабочем месте, отдыхать в городе, да еще и не один. Как только к мыслям о том, что проректор — преступник, добавилась догадка, что он с девушкой, я даже ускорилась. Неудивительно, что и в кабинет ворвалась чуть не снеся дверь.

— Лилиана? — Радагат был, как всегда, невозмутим, но я заметила промелькнувшее в его глазах удивление.

Я остановилась на пороге, боясь сделать шаг вперед. Если в виновность Радагата все же было сложно поверить, то в то, что на мои вопросы ответить он не захочет, — верилось легко. Приворот-то уже снят.

Я следила за прозрачными глазами проректора, пытаясь хотя бы по ним угадать, как мне себя вести, и заметила, что Радагат осматривает меня. Медленно, растянуто, словно бы и не видел никогда, будто впитывая в себя каждую частичку. Молчание повисло в кабинете, и я замерла, вся дрожа от этого взгляда, которым проректор словно бы касался моей кожи. Словно пальцы скользили по телу, и от каждого касания я воспламенялась.

Взгляд скользнул по лицу: коснулся губ, огладил щеки, и мы с Радагатом наконец-то встретились глазами. Проректор вздрогнул, дернул головой и отвернулся, будто бы ничего не случилось, будто и не было этого момента, когда все вокруг остановилось и остались в целом мире только он и я. Я смутилась, сама тоже отвернулась и уставилась в окно: вечереет, хорошо на улице, просторно, не душно…

— Что вы хотели, Тиррос?

И голос такой равнодушный, что жутко захотелось Радагата ударить. Так как опыт уже был, пришлось руки сжать в кулаки и несколько раз вдохнуть-выдохнуть, чтобы не сорваться. Все заготовленные речи из головы вылетели, и потому без всякого вступления, да еще и довольно резко спросила:

— Вы зачем в мою комнату ночью залезли?

Радагат поперхнулся, перестал строить из себя замороженного и ко мне все-таки повернулся. Я же по-прежнему смотрела в окно и за проректором следила краем глаза.

— А подробности можно услышать? А то мне самому интересно, зачем же я это мог сделать.

Такой ответ меня немного смутил, но решимости не убавил, и потому я тряхнула головой и еще раз попробовала:

— Вы неделю назад были в моей спальне? — решила, что недостаточно подробно объяснила, и добавила: — Ночью.

— А должен был?

— Нет! — Я нервно сделала несколько шагов вперед и остановилась.

— Тогда с чего такие вопросы?

Я растерялась, не зная, что сказать и как объяснить свое состояние. Ситуация вообще была странная со всех сторон: в то, что ночной посетитель мне приснился, уже не верилось ни секунды, но вот кем он мог быть? Самый объяснимый вариант — Радагат. И портал может открыть, и мотив явиться ко мне был. Но вот почему после его посещения пропала одежда Лиссы? Даже думать об этом не хочу. Вариант, в котором Радагата не было, а был неизвестный вор, тоже не очень радовал — как вообще кто-то смог открыть портал в Академию, да и для чего этому «кто-то» убивать Лиссу?

— Так вы открывали портал в мою комнату или нет? — уже тише спросила я.

— Лилиана, — голос Радагата звучал мягко — проректор заметил мое состояние, — присядь и расскажи, что случилось.

— Сначала ответьте! — Я наконец повернулась к Радагату и посмотрела на него не отворачиваясь и не пряча взгляд.

— Хорошо. — Проректор раздраженно взлохматил волосы. — Я не был в твоей комнате ни ночью, ни днем, ни неделю назад, ни сегодня. Я ответил на твой вопрос, теперь ты мне объясни, что происходит.

Я села на стул, поджала под себя ноги и, глядя в пол, начала:

— Мне приснился сон, — искоса взглянула на проректора, но он молчал, — хотя вполне возможно, что я и не спала, просто состояние было такое… странное. Глаза открыть не могла, но слышала, как загудел портал.

Я помолчала и шепотом добавила:

— Решила, что это вы.

— Откуда ты знаешь, что это был портал? — подал голос проректор.

— Я так подумала. У вас так же гудят стихии — вы создавали портал, я помню. Кто-то вышел из портала и подошел к шкафу. Я удивилась, думала… неважно, что я думала, но этот кто-то открыл шкаф, закрыл его и ушел через портал.

— Когда это было? — подал голос Радагат. — Я имею в виду, когда приснился этот сон?

— В тот день, когда Таматин впервые пришел со мной на ваше занятие. Помните?

— Помню, — глухо сказал проректор. Я опять искоса взглянула на него и принялась наблюдать за тем, как Радагат думает — чуть сощурившись и постукивая карандашом по столу. Вдруг проректор резко посмотрел на меня, и я отвернулась, досадуя, что мое внимание было замечено. — Лилиана, что ты знаешь о дистанционных стихийных ударах.

— Ничего, — честно призналась я. — Сегодня впервые о них услышала. Я думала, что все происходит так: в меня направляют потоки магии, я могу увидеть, заметить, поставить щит. А оказывается, что меня и издалека убить могут.

— Неудивительно, на теории силы их изучают на пятом курсе. И тем более в Академии не изучают их практическое применение. Они запрещены.

Я молчала.

— Для того чтобы нанести дистанционный удар, магу нужно иметь вещь, принадлежащую цели, и знать, какой стихией эта цель владеет. Как ты думаешь, для чего это нужно?

Я пожала плечами — сегодняшний день высосал из меня все силы. Последний выброс адреналина я задействовала на разговор с Радагатом и теперь думать, предполагать и размышлять попросту не могла.

— Вещь наведет удар на цель. Поэтому она должна была касаться тела объекта не более чем за пару недель до удара и быть достаточно плотной, чтобы несколько секунд выдержать применение любой из стихий. Если, например, воздействовать на платок огнем, то сгорит он слишком быстро для того, чтобы удар достиг цели. Потому твои слова о том, что ночью кто-то приходил, забирался в шкаф, а затем Лисса обнаружила исчезновение свитера, — похожи на правду. Свитер — идеальная вещь для наведения удара. Ты сказала об этом следователю?

— Вы знаете, что я разговаривала со следователем?

— Естественно. Ты моя студентка, и у меня спрашивали разрешения пообщаться с тобой. По-хорошему разговор должен был происходить в моем присутствии, в моем кабинете, но… я решил, что будет лучше, если ты будешь одна. Огарт Лирс — мой давний знакомый, так что не доверять ему причин нет.

Мне очень хотелось спросить, почему проректор не захотел присутствовать на допросе, и я даже рот открыла, но уже в последний момент вдруг отказалась от этого.

— Я сказала, что пропал свитер, но ничего не говорила насчет моего сна. А что там со стихией? Зачем злоумышленнику нужно было знать, чем владеет Лисса?

— А вот теперь я тебе задам вопрос, Лилиана. Как стихии соотносятся между собой?

Я задумалась, вспоминая один из семинаров Корнелии Сирз и радуясь, что преподаватель заставляет учить теорию так, что в нужный момент она сама всплывает в памяти.

— Ну при взаимодействии они проявляются не одинаково. Вода эффективна против земли и огня — при их атаке воднику можно использовать щиты гораздо слабее, чем при атаке воздуховика. Воздух эффективен против земли и воды, но огонь для него наиболее разрушителен, и подойдут не все щиты для защиты…

— Достаточно. А если на водника напасть с помощью воды?

— Смертельного вреда она ему не сможет причинить. Покалечить — да, но не убить.

— Тогда, Лилиана, ответь мне, зачем убийце нужно было знать стихию Лиссы?

— Чтобы подобрать правильный вариант убийства, — медленно произнесла я. — Огонь не мог ее убить — она водник.

— Но зато огонь мог убить мага воздуха и земли.

— Причем для воздуховика огонь наиболее страшен.

Я сидела широко раскрыв глаза и уставившись в одну точку. Выходит, что Лиссу пытались убить максимально неподходящей стихией.

— Выходит, что хотели убить воздуховика, — безжалостно закончил Радагат.

— Меня, — прошептала я, оглушенная осознанием этого факта. До того, как Радагат объяснил мне принцип действия дистанционного удара, у меня хотя бы оставались какие-то сомнения, но сейчас…

— А есть кто-то, кто желает твоей смерти?

На этот вопрос я и сама не знала ответа, так что перед тем, как заговорить, надолго задумалась.

— Мне кажется, нет, но ведь мой отец — министр. Мало ли кому он перешел дорогу, кого обидел — я не в курсе его дел.

Радагат встал со стула и протянул мне руку.

— Пойдем.

— Куда это? — Руку я взяла, но со стула вставать не спешила — так и смотрела в черные глаза снизу вверх. Опять потемнели, неужели злится? На меня…

— В твою комнату. Посмотрим, можно ли подтвердить подозрения.

А я как завороженная смотрела на проректора и не слышала, что он говорит. Чувствовала его горячую ладонь, сжимала ее дрожащими пальчиками и хотела остановить это мгновение. Наверное, только мне показалось, что прошла секунда, так как Радагат неожиданно дернул меня вперед, поймал в свои объятия, и тут же загудел портал.

Как только мы оказались в нашей с Лиссой комнате, Радагат тут же меня отпустил, да еще и в сторону для верности отошел. Ноги не держали, и я тут же села на собственную кровать.

— Ты позволишь? — не дожидаясь моего ответа, проректор распахнул шкаф и принялся рассматривать его содержимое. — Хм, я не специалист, Лилиана, но мне казалось, что гардероб у девушек несколько больше, чем у вас. Вы где-то еще прячете свои вещи?

Радагат посмотрел по сторонам, но ожидаемо не увидел вокруг никаких сумок с одеждой. Я же не собиралась рассказывать проректору о том, что всю мою одежду и большую часть гардероба Лиссы испортил Таматин, потому просто молчала.

— Одна полка у тебя и одна полка у Лиссы, — продолжал Радагат. — Неудивительно, что долго убийца вещи не искал, но перепутать точно не мог.

Несмотря на то что проректор ошибся, и перепутать наши полки точно можно было, я даже не испугалась — отлично понимала уже, что убить хотели меня, и истину эту приняла. Потому встала, спокойно подошла к Радагату и посмотрела на полки шкафа.

Не зря говорят, что Академия обеспечивает своих студентов всем необходимым: не только одеждой и в некоторых случаях обувью, но и полками для этой самой одежды. При заселении в шкафу появляются надписи, чтобы соседи не спорили насчет того, кому нужно больше места. Так и у нас — верхние полки подписаны моим именем, а нижние — именем Лиссы. Вот только у меня не было вещей, и я не сопротивлялась тому, что большую часть своей одежды подруга разместила на моей верхней полке — так было гораздо удобнее.

— Это не мои вещи, Радагат, — устало сказала я, а Радагат резко обернулся, и так уж вышло, что мы оказались рядом… Непозволительно рядом. — Это вещи Лиссы. У меня есть только мантия, спортивный костюм, да куртку недавно выдали. Так что убийца действительно думал, что берет мою одежду.

— Лилиана, — неожиданно хриплым голосом произнес Радагат, и я вздрогнула и попыталась было отстраниться, но мужчина привлек меня к себе. Наверное, я могла вырваться, но вот руки мои легли поверх рук Радагата да там и остались. — Кто хочет тебя убить?

— Я не знаю, — прошептала я. Старалась же не смотреть на мужчину, который стоял сейчас напротив, но он пальцем приподнял мой подбородок вверх, и я тут же попала в плен темных глаз.

— Ничего не хочешь мне сказать?

Вообще-то сказать хотелось многое и не полностью цензурное, но к случаю оно явно не подходило, потому я едва заметно покачала головой, а затем усилием воли отвела взгляд.

— А я хочу, — и так коротко это прозвучало, но так многозначительно. Особенно если учесть, что руки Радагата меня обнимали, а я не сказать бы что и противилась этому. — Я скучал.

И мне хотелось верить. Безумно хотелось, но я отлично помнила, как Радагат сказал мне, что после того, как будет снят приворот, все закончится.

— Странно, — холодно сказала я и даже руки попыталась было с плеч Радагата, непонятно как там оказавшиеся, убрать, — приворот же снят.

Радагат наклонился и мелкими поцелуями проложил дорожку на моем лице от виска к подбородку. По коже моей бежали мурашки, и при этом щекотно было — хотелось улыбаться, но я старательно хмурила брови.

— Или нет?

— А какой ответ ты хочешь услышать? — прошептал Радагат, обжигая мою кожу своим дыханием.

Мне ничего не хотелось, я закрыла глаза и опустила было безвольные руки вниз, но они странным образом оказались на груди Радагата. Хотя нет, вру — под правой ладонью я ощущала, как быстро и сильно бьется сердце проректора, и вот мне хотелось, чтобы оно билось для меня, но не под действием приворота.

— Я хочу услышать правду.

Радагат молчал, а я прислушивалась к биению его сердца и думать забывала о том, что задала вопрос.

— Ритуала не было, специально с меня приворот никто не снимал, если ты об этом.

Я вздрогнула, и, словно бы стараясь загладить свою вину, Радагат взял мой подбородок в свои руки и нежно-нежно поцеловал в губы. Короткий, почти целомудренный поцелуй, но я чуть не растеклась безвольной лужицей. Когда Радагат отстранился, даже потянулась за ним следом.

— Но я же говорил, что моя магия выжигает зелья.

Я открыла глаза и быстро заморгала, пытаясь прийти в себя.

— Подожди, то есть ты не знаешь, есть на тебе приворот или нет?

Радагат едва заметно улыбнулся, коснулся большим пальцем руки моих губ и пожал плечами.

— Не знаю. Это имеет значение?

— Конечно имеет!

— Странно, — передразнил меня проректор. Обидно, кстати, передразнил. — Ведь вы, Тиррос, от встреч со мной отказались и даже на тренировки стали с Кряхсом ходить.

— А по-моему, ничего странного тут нет, — прошипела я, и дернула головой, сбрасывая руки Радагата. Проректор улыбнулся, меня отпустил и даже на шаг назад отошел. Я себя брошенной какой-то почувствовала, а оттого разозлилась еще больше. — Мне суррогат не нужен, я хочу, чтобы мужчина со мной был без дурацкого приворотного зелья. Радагат, что будет, когда ты снимешь с себя приворот?

— Может быть такое, что снимать уже нечего.

— А может быть, и есть! Этот ритуал такой сложный? Ты можешь провести его и успокоить и меня и себя?

— Я не могу сейчас это сделать.

— Почему?

— И сказать не могу. — Радагат беспомощно провел рукой по волосам, взлохматив их. — Просто поверь, что целую я тебя не под действием приворота. И обнимаю, и скучаю по тебе не под его действием.

— И от мужчин вы советуете мне держаться подальше не под его действием? — горько спросила я. Слезы душили меня. Я смотрела на проректора и понимала, что опять дала слабину, нельзя было приближаться к Радагату, наслаждаться его прикосновениями… Даже разговаривать с ним нельзя — это дикая ошибка.

— Я в принципе прошу тебя держаться от мужчин подальше, — резко сказал проректор. — И не имеет значения, под приворотом я или нет.

— Для меня имеет, — я подняла голову вверх, надеясь, что в таком положении слезы не потекут по щекам. — Уходи, Радагат. И возвращайся, только когда будешь точно знать, почему хочешь меня видеть. И если не вернешься, то я хотя бы не буду ждать.

Радагат криво усмехнулся.

— Нет уж, жди меня, пожалуйста, потому что я вернусь.