Песня последней встречи

Анна Ахматова

В книге представлено творческое наследие великой русской поэтессы Анны Ахматовой. В сборник вошли избранные стихотворения из всех семи поэтических книг, изданных при жизни поэтессы или составленных ею, таких как «Вечер», «Четки» и «Белая стая», а также поэма «Реквием».

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2021

Живое солнце поэзии

Она светла в часы томлений

И держит молнии в руке,

И чётки сны её, как тени

На райском огненном песке.

Н. Гумилев «Она».

В 1910 году в Париже появилась красивая, высокая, стройная и гибкая молодая женщина в белом платье и белой широкополой шляпе с большим белым страусиным пером — подарком ее мужа, русского поэта Николая Гумилева, недавно побывавшего в Абиссинии. Это была Анна Горенко, ставшая потом известной под именем Анны Ахматовой… С ранней юности до глубокой старости — всю жизнь она прожила с этой царственногордой осанкой.

Ей выпала удивительная и трагическая судьба.

Анна родилась 11(23) июня 1889 года в одесском районе Большой Фонтан в семье инженера-механика флота в отставке Андрея Антоновича Горенко. В 1890 году семья переехала в Царское Село. До шести лет будущая великая русская пэтесса почти не говорила по-русски: отец, беспокоясь о судьбе дочери, потратил немало денег на обучение ее французскому и явно перестарался.

Лишь позже, играя с детьми на улице, маленькая Анна постепенно по-настоящему поняла и выучила русский. Как это часто бывает, полученный из самой гущи народной жизни, как бы со стороны, этот язык настолько потряс ее своей мелодичностью, образностью, живостью, многозначностью, что она рано начала писать стихи. Она увлеклась поэзией Державина, Некрасова и, конечно, блистательного Пушкина, дух которого, казалось, витал еще в царскосельском воздухе, и который остался с ней на всю жизнь.

В годы с начала XX века до первой русской революции юная Анна Горенко училась в Царскосельской гимназии.

Первое стихотворение она написала в одиннадцать лет. Отец, считая это занятие «стихоплетством», пустой забавой, запретил ей подписываться своей фамилией, и она подписывала стихи девичьей фамилией прабабушки по женской линии, Прасковьи Федосеев-ны Ахматовой, умершей в год смерти Пушкина. По отцу Прасковья Федосеевна происходила из старинной дворянской фамилии князей Чегодаевых, по матери — из старинного татарского рода.

В 1905 году мать Анны — Инна Эразмовна развелась с мужем и переехала с дочерью в Киев. Там Анна Горенко закончила Фундуклеевскую гимназию, уже серьезно занимаясь литературой. Среди преподавателей ее был, например, будущий известный философ Г. Г. Шпет.

С будущим мужем поэтом Николаем Гумилевым она познакомилась там же, в Киеве, четырнадцатилетней девочкой.

Детские годы Николай Гумилев тоже провел в Царском Селе, там же в 1894 году поступил в гимназию, директором которой в то время был один из основателей русского символизма Иннокентий Анненский.

Как и все поэты, Николай был влюбчивым. Анне — четырнадцать, ему — на три года больше. Вначале она не обратила внимания на нескладного и некрасивого высокого юношу. Она была увлечена другим. А Николай восхищался ее тонкими чертами лица, большими, глубокими, светлыми глазами, белой кожей и царственной осанкой…

И все-таки он — энциклопедист, эстет, романтик — добился встречи с ней — девушкой-подростком, увлекающейся Бодлером и Верленом.

Юный поэт посвятил красавице Анне стихотворение «Русалка», которое потом включил в свой первый стихотворный сборник «Путь конквистадоров», вышедший в 1905 году.

На русалке горит ожерелье,

И рубины греховно красны,

Это странно-печальные сны

Мирового больного похмелья.

Об этой же поре Анна Ахматова позже напишет:

В ремешках пенал и книги были,

Возвращалась я домой из школы.

Эти липы, верно, не забыли

Наши встречи, мальчик мой веселый.

Николай Гумилев окончил гимназию и уехал в Париж учиться на филологическом факультете Сорбонны. В один из осенних дней он неожиданно получил письмо от забытой, казалось бы, навсегда Анны Горенко.

Вспыхнуло, ожило давнее чувство. Он сразу ответил ей. А в начале 1907 года, желая прояснить отношения, отправился в Киев.

При первой же встрече он с ходу сделал ей предложение.

— Отец не даст согласия на брак, — растерянно сказала Анна.

— Мы обвенчаемся тайно. Я увезу тебя в Париж!

Однако Анна, вроде бы дав положительный ответ, совсем не желала замуж. Скорее, это была попытка бегства от удушливой провинциальной бедной жизни. После того как родители разошлись, они с матерью еле сводили концы с концами.

2 февраля того же, 1907 года, она пишет:«… Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилева. Он любит меня уже три года, и я верю, что моя судьба быть его женой. Люблю ли его, я не знаю, но кажется мне, что люблю».

И в другом письме: «Мой Коля, кажется, собирается приехать ко мне — я так безумно счастлива. Он пишет мне непонятные слова, и я хожу с письмом к знакомым и спрашиваю объяснение. Всякий раз, как приходит письмо из Парижа, его прячут и передают с великими предосторожностями. Затем бывает нервный припадок, холодные компрессы и общее недоумение. Это от страстности моего характера, не иначе. Он так любит меня, что даже страшно… Я стала зла, капризна, невыносима…»

В конце апреля 1907 года Николай Гумилев едет в Россию отмечаться как призывник в армию. В Киеве он встречается с Анной. Но ничего в их судьбе пока не решается.

В том же 1907 году в Париже впервые опубликовано стихотворение Анны Ахматовой — в журнале «Сириус», который издает Николай Гумилев.

В конце мая Анна получила аттестат об окончании Фундуклеевской гимназии и уехала в Севастополь. Врачи рекомендовали ей побыть у моря — из-за наследственной болезни легких требовалась поддержка морским климатом.

Гумилев поехал за ней, надеясь на возвращение уже вдвоем. Но Анну будто подменили. Теперь на предложение замужества она ответила отказом, стала избегать встреч и объяснений.

Прояснил ситуацию старший брат Анны — Андрей, с которым Гумилев дружил еще со времен Царского Села. Он сказал, что сестра запуталась в своих романах, что она слишком влюбчива и никак не может составить счастье поэта.

Все это так потрясло Гумилева, что он тут же уехал из Севастополя. Ему казалось, что жизнь его разбита окончательно.

Он вернулся в Париж, попытался покончить с собой, полоснув ножом по руке…

Но постепенно боль прошла: Париж есть Париж.

Он еще раз приехал в Россию, встретился с Анной, но ничего не изменилось.

Анне Горенко было неуютно в Киеве. Осенью 1908 года она поступила на Киевские высшие женские курсы, в то время их называли Университетом святой княгини Ольги. Она стала студенткой юридического факультета.

В том же году студентом юридического факультета, только в Северной столице, стал Николай Гумилев. Однако решение это оказалось поспешным. И уже на следующий год он перешел на историко-филологический факультет, что, конечно, было ему гораздо больше по душе. Таким образом он удовлетворял две свои основные страсти — любовь к занятиям литературой и к историческим изысканиям, связанным с любимой им Африкой. Гумилев с юности бредил далекими странами — Египтом, Абиссинией. Позже мечты сбылись: он неоднократно бывал в этих странах, стал видным ученым-этнографом…

Испытав неудачи в любви, Анна решила с головой уйти в учебу. Но уже в начале 1909 года Гумилев получил от нее письмо. Обычное письмо. Адресат, к счастью, не знал, что написала она его из жалости, когда узнала о его попытках самоубийства.

В ответ он отправил ей альманах «Италии», где был опубликован его стихотворный цикл «Беатриче». Строки «В моих садах — цветы, в твоих — печаль…» он посылал ей еще два года назад, в Севастополь. Ее присутствие ощущалось в каждом стихотворении цикла.

Я не буду тебя проклинать,

Я печален печалью разлуки,

Но хочу и теперь целовать

Я твои уводящие руки.

Анна училась и тоже писала стихи, пытаясь выразить свои чувства, свое смятение перед жизнью…

Вероятно, именно тогда родилось ее известное стихотворение «И когда друг друга проклинали…», в котором шла речь об их сложных отношениях, любви-вражде, из-за которой, в конце концов, они и расстанутся.

И когда друг друга проклинали

В страсти, раскаленной добела,

Оба мы еще не понимали,

Как земля для двух людей мала…

И вновь Николай едет в Одессу, в Люстдорф, где отдыхала на даче Анна. Он зовет ее замуж, увлекает разговорами о предстоящей поездке в Абиссинию, но опять не находит понимания.

Любовь-му́ка…

В июльском номере журнала «Весы» появляется его стихотворение «Колдунья», посвященное Анне.

Удивительно, но то, что потом прозвучит в адрес Ахматовой в печально знаменитом докладе одного из партийных функционеров Жданова — «то ли монахиня, то ли блудница», — впервые появилось в стихотворении Гумилева:

Вот Ева — блудница, лепечет бессвязно,

Вот Ева — святая, с печалью очей.

То лунная дева, то дева земная,

Но вечно и всюду чужая, чужая.

И напор, настойчивость побеждают. 29 ноября 1909 года в ресторане гостиницы «Европейская» после вечера современной поэзии сотрудников журналов «Аполлон» и «Остров», на котором именно для Анны Гумилев прочитал поэму «Сон Адама», Горенко наконец сказала: «Да».

В начале декабря поэт отправляется в Африку, возвращается, полный впечатлений и новых стихов, в начале следующего года.

О настроении Анны в тот момент красноречиво говорит ее письмо, отправленное подруге. «Птица моя, — сейчас еду в Киев. Молитесь обо мне. Хуже не бывает. Смерти хочу. Вы все знаете, единственная, ненаглядная, любимая, нежная… если бы я умела плакать. Аня».

25 апреля 1910 года Николай Гумилев и Анна Горенко обвенчались в деревянной церкви за Днепром.

После венчания Николай Степанович, желая доказать, что ценит независимость жены, выдал ей личный вид на жительство и положил в банк на ее имя две тысячи рублей. Он стал называть ее не Аней, а Анной Андреевной, подарил ей свою новую книгу «Жемчуга» с надписью «Кесарю — кесарево».

Вскоре молодожены уехали в свадебное путешествие в Париж…

Анна бродила по «столице мира» одна. Гумилев был поглощен литературными встречами, делами. Однажды элегантная молодая дама встретила человека, мимо которого пройти было невозможно.

Смуглый, черноволосый красавец, с библейскими глазами и ярко-красным шарфом на шее. Это был Амедео Модильяни, или Моди, как звали его друзья, — не только странный, удивительный, оригинальный художник и скульптор, но и замечательный поэт.

Ахматова вспоминала потом: «У него была голова Антиноя и глаза с золотыми искрами, — он был совсем не похож ни на кого на свете».

В Париже он оказался таким же одиноким и чужим, как и Анна. Он попросил разрешения написать ее портрет. Она согласилась. Даже в набросках, дошедших до нас, чувствуется восхищение ею и любовь художника к ней, к Анне…

За год до своей смерти, будучи уже знаменитым поэтом, Ахматова снова окажется в Париже и разыщет старого друга Гумилева, Георгия Адамовича. Вместе с ним она первым делом отправится на улицу Бонапарта, где в далекой юности встречалась с Модильяни.

Она будет вспоминать не совместную жизнь с Гумилевым в Париже, а то, другое, заветное — модильянинское.

Тогда же она признается: «Все, что происходило, было для нас обоих предысторией нашей жизни: его — очень короткой, моей — очень длинной».

Тяжела ты, любовная память!

Мне в дыму твоем петь и гореть,

А другим — это только пламя,

Чтоб остывшую душу греть.

…Совсем чужими супруги возвратились в Петербург. Николай Степанович, еле дождавшись начала сентября, отправился в Африку, пообещав вернуться только к весне.

Молодая красавица тосковала в Северной столице, как вдруг (впрочем, почему «вдруг», она сама намеренно оставила свой адрес Амедео) стали приходить письма из Парижа. И в каждом — пылкое признание в любви.

Тысячеверстное расстояние, разлука лишь усугубляли взаимную страсть. А тут еще Анна узнала от друзей, что ее Амадеус (она его звала, как Моцарта) пристрастился к вину и наркотикам. Его угнетали нищета, не-признанность и непонимание.

В марте 1911 года Гумилев вернулся из Африки. И сразу же начались ссоры, взаимные упреки. Обиженная Анна внезапно уехала в Париж, где провела долгих три месяца.

Модильяни она еле узнала. Бледный, похудевший, осунувшийся от пьянства и наркотиков, он «потемнел», по выражению Анны.

Мне с тобою пьяным весело —

Смысла нет в твоих рассказах.

Осень ранняя развесила

Флаги желтые на вязах…

Воспоминания о днях, проведенных парижским летом с Модильяни, остались с ней на всю жизнь. И хотя оба были бедны (Амедео просто нищ), ощущение счастья не оставляло их все эти три месяца.

Они гуляли по Парижу, особенно ночами, сидели под дождем на бесплатных скамейках в Люксембургском саду, заходили в Лувр — последним увлечением Моди было искусство Древнего Египта.

Но больше всего времени они проводили в мастерской у Модильяни, потом, едва утолив страсть, шли к ней в гостиницу. Это были три месяца безумства в столице любви — Париже.

И дал мне три гвоздики,

Не подымая глаз.

О милые улики,

Куда мне спрятать вас?

Потом, уже в Царском Селе, тоскуя о прошедшем, понимая, что никогда больше не увидит своего Моди, она напишет «Песню последней встречи»:

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки.

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

После возвращения из Парижа Анна просто проживала с Николаем под одной крышей. На людях они продолжали появляться вместе, тем более что скоро выяснилось: Анна беременна.

18 сентября 1912 года в Санкт-Петербурге она родила сына — будущего выдающегося историка и этнографа Льва Гумилева.

Появление ребенка ознаменовалось еще одним обстоятельством, о котором Анна Андреевна вспоминала так: «Скоро после рождения Левы мы молча дали друг другу полную свободу и перестали интересоваться интимной стороной жизни друг друга». Это было начало разрыва.

Они еще проживут рядом какое-то время, но каждый — своей жизнью.

Для Ахматовой это период создания вершин любовной лирики — книг стихов «Вечер», «Четки», «Белая стая».

Она буквально упивалась творчеством, пытаясь излить свои чувства на бумагу, и ее мало волновало происходившее вокруг.

Даже сына своего, маленького Льва, осенью 1913 года она оставила на попечение матери Гумилева, чтобы быть свободной, свободной от всего…

Интересен и многое объясняет автопортрет, нарисованный поэтессой в одном из стихотворений 1913 года:

На шее мелких четок ряд,

В широкой муфте руки прячу,

Глаза рассеянно глядят

И больше никогда не плачут.

И кажется лицо бледней

От лиловеющего шелка,

Почти доходит до бровей

Моя незавитая челка.

И не похожа на полет

Походка медленная эта,

Как будто под ногами плот,

А не квадратики паркета.

А бледный рот слегка разжат,

Неровно трудное дыханье,

И на груди моей дрожат

Цветы небывшего свиданья.

…Имя молодой Ахматовой тесно связано с акмеизмом — поэтическим течением, начавшим оформляться около 1910 года, тогда же, когда она начала публиковать свои первые стихи.

Основоположниками акмеизма были Николай Гумилев, Сергей Городецкий. Позже к ним примкнули, помимо Ахматовой, Осип Мандельштам, Вячеслав Нарбут, Николай Оцуп и некоторые другие поэты, провозгласившие необходимость отказа от традиционного символизма Соловьева и Блока.

Они поставили своей целью реформировать символизм. Никакого мистицизма — мир должен предстать в поэзии таким, каков он есть, — зримым, плотским, живым, красочным и звучащим.

Ахматова до своих последних дней очень высоко оценивала роль акмеизма и в собственной жизни — ведь основателем течения был Гумилев, и он называл Анну своей ученицей, — и в литературе той эпохи, эпохи Серебряного века.

Собственно, и пострадала она незаслуженно именно из-за акмеизма. Два имени — ее и Маяковского — не однажды становились в то время предметом сравнения. В глазах многих они как бы символизировали две разные культуры, противопоставленные друг другу, два разных мира.

В 1921 году появилась злосчастная, ненамеренная статья Корнея Чуковского, в которой он утверждал: «Ахматова и Маяковский столь же враждебны друг другу, сколь враждебны эпохи, породившие их».

После этого Ахматову надолго перестали печатать.

И в то же время такая неистовая р-революционерка, как Лариса Рейснер, ставшая прототипом Комиссара в пьесе Вишневского «Оптимистическая трагедия», писала тогда же Анне Андреевне: «Вы радость, содержание и светлая душа всех, кто жил неправильно, захлебывался грязью, умирал от горя».

…В августе 1918 года состоялся официальный развод Ахматовой с Гумилевым, и она вышла замуж за ученого-ассиролога и поэта Владимира (Вольдемара) Казимировича Шилейко.

1921 год стал для нее поистине роковым. Она расстается с Шилейко. В ночь с 3 на 4 августа арестован и через три недели расстрелян Николай Гумилев.

В октябре увидела свет ее книга «Anno Domini MCMXXI» («В лето Господне 1921»).

В следующем, 1922 году, она фактически становится женой искусствоведа Николая Николаевича Пунина.

8 июля 1926 года наконец оформлен развод с Шилейко. При разводе Анна Андреевна впервые официально получила фамилию Ахматова; прежде по документам она носила фамилии своих мужей.

В статье «Коротко о себе» в 1965 году Анна Андреевна напишет: «С середины 20-х годов мои новые стихи почти перестали печатать, а старые — перепечатывать».

Поскольку Ахматова после «первого», по ее выражению, постановления ЦК ВКП (б) не могла издаваться целых 14 лет (с 1925 по 1939 год, когда ею вдруг и почему-то благосклонно заинтересовался Сталин), она была вынуждена заниматься переводами. Эта работа в немалой степени способствовала дальнейшему расширению границ ее мировосприятия.

Жизнь сурово напоминала о себе. 22 октября 1935 года арестованы, а через неделю освобождены Николай Пунин и сын Ахматовой, Лев Гумилев. Три года спустя, в 1938-м, Лев будет вновь арестован и приговорен к пяти годам исправительно-трудовых лагерей. Тогда же Анна Андреевна расстанется с Н. Н. Пуниным.

В эти годы она работала над поэмой «Реквием».

Муж в могиле, сын в тюрьме,

Помолитесь обо мне…

Образы Матери и казненного Сына в «Реквиеме» соотнесены с евангельской символикой. Потому что только библейский масштаб мог измерить события тех лет.

Я пью за разоренный дом.

За злую жизнь мою,

За одиночество вдвоем,

И за тебя я пью, —

За ложь меня предавших губ,

За мертвый холод глаз,

За то, что мир жесток и груб,

За то, что Бог не спас.

На протяжении многих лет создавалась «Поэма без героя». Сама Анна Андреевна вспоминала об этом так: «Первый раз она пришла ко мне в Фонтанный Дом в ночь на 27 декабря 1940 года, прислав как вестника еще осенью один небольшой отрывок. Я не звала ее. Я даже не ждала ее в тот холодный и темный день моей последней ленинградской зимы…»

«Поэме без героя» сама Ахматова придавала особое значение. Это произведение должно было стать, по ее замыслу, своего рода синтезом важнейших тем и образов всего ее творчества.

В поэме она возвращается далеко назад: время действия в произведении — 1913 год.

По первому впечатлению «Поэма без героя» представляется игрой воображения, где явь причудливо смешивается с видениями.

Отношение к безвозвратно ушедшему прошлому — главная тема поэмы. В ней Ахматова попыталась воссоздать эпоху Серебряного века русской литературы. Закончила она это произведение в 1962 году, но редактировала буквально до самой смерти. Полностью «Поэма без героя» впервые была опубликована в 1974 году.

…Великая Отечественная война застала Анну Андреевну в Ленинграде. Вместе с другими советскими писателями она эвакуировалась в Ташкент.

В 1943 году закончился срок заключения Льва Гумилева в Норильсклаге, началась его ссылка в Заполярье. В конце 1944-го он ушел добровольцем на фронт, дошел до Берлина, после войны вернулся в Ленинград, защитил диссертацию.

Летом 1944 года в Ленинград возвратилась Анна Ахматова. А 14 августа 1946 года было опубликовано печально известное «второе» постановление ЦК ВКП (б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», где творчество Зощенко и Ахматовой объявлялось «чуждым идеологически». Их исключили из Союза писателей, тем самым фактически оставив без средств к существованию. Анна Андреевна пыталась заработать на жизнь переводами, но это были лишь жалкие крохи.

В августе 1949 года был вновь арестован Н. Н. Пунин, в ноябре — Л. Н. Гумилев. Приговор — 10 лет лагерей.

В 1953 году в лагере, в Коми, умер Николай Пунин. А три года спустя вернулся из заключения реабилитированный после XX съезда КПСС Лев Гумилев. Отношения сына с матерью были напряженными. Лев Николаевич несправедливо считал, что Анна Андреевна прилагала недостаточно сил для его освобождения.

В 1958 году был издан первый после смерти Сталина сборник Ахматовой «Стихотворения» — тоненькая книжка, напечатанная небольшим, как бы пробным тиражом.

Опала была снята с Ахматовой полностью лишь в период хрущевской «оттепели», когда увидел свет ее достаточно полный поэтический сборник. В 1964 году в Италии ей была вручена премия «Этна Таормино» за сборник, который состоял из произведений, созданных ею в разные годы в продолжение всей жизни.

В эти годы к Ахматовой приходит мировое признание. Ее стихи переводят на европейские языки, в 1965 году Оксфордский университет присваивает ей степень почетного доктора литературы. А в СССР тогда же выходит ее последняя прижизненная книга «Бег времени», которую неоднократно номинировали на Нобелевскую премию по литературе.

…Еще в 1955 году, когда стихи Ахматовой вновь стали появляться в печати, Литфонд предоставил ей в Ко-марово, под Ленинградом, домик, который она прозвала «Будкой».

На этой даче часто бывали Дмитрий Лихачев, Лидия Чуковская, Фаина Раневская, молодые ленинградские поэты, называвшие себя «волшебным хором», — Евгений Рейн, Дмитрий Бобышев, Анатолий Найман, написавший много лет спустя замечательные воспоминания об Анне Андреевне, и, конечно, будущий нобелевский лауреат Иосиф Бродский.

18 января 1964 года он был привлечен к суду по обвинению в «тунеядстве». Его приговорили к пяти годам высылки из Ленинграда. Ахматова глубоко переживала за своего юного друга и протеже и поддерживала его, как могла, в том числе и деньгами.

Через год, приехав из Англии, находясь в московской больнице, она узнала, что Иосиф Бродский наконец-то освобожден.

…В конце февраля 1966 года, выписавшись из больницы, Анна Андреевна поселилась на квартире у старых знакомых — Ардовых.

Утром 5 марта, на второй или третий день после приезда, она тихо скончалась в подмосковном санатории. По иронии судьбы это был день смерти Сталина, который она любила отмечать…

В последний путь, вместе с другими друзьями и родственниками, ее провожал Иосиф Бродский. Так продолжилась — через Анну Ахматову — связь современной поэзии с поэзией Серебряного века.

Анна Ахматова принадлежит к тем великим поэтам, красота, глубина и многозначность которых могут в полной мере раскрыться только при неоднократном к ним возвращении.

Отдельные ее строки, строфы и стихотворения не просто запоминаются, а буквально врезаются в память, в душу, в сердце, вызывая самые сложные и тонкие чувства.

Когда человек умирает,

Изменяются его портреты.

Или:

Одни глядятся в ласковые взоры,

Другие пьют до солнечных лучей,

А я всю ночь веду переговоры

С неукротимой совестью своей.

Арсений Тарковский, говоря об Ахматовой, плакал. Сквозь слезы он шепотом твердил: «Живое солнце…».

Ю. КИРИЛЕНКО

От редакции: отдельные стихотворения А. Ахматовой публикуются без указания даты. Эта традиция сохраняется во всех изданиях, во всех ее книгах.