Секретные материалы. Русские файлы

Анна Анатольевна Андронова (2024)

2010 год. Частный детектив Артём Шереметьев расследует таинственные происшествия, связанные с проявлениями инопланетного разума, магии, потусторонних сил, которыми вряд ли заинтересуется полиция. Впрочем, иногда дело может иметь вполне земное объяснение.

Мой дорогой Лео! Часть1-я

Театр размещался в захудалом Доме культуры периода развитого социализма. Перед двухэтажным особняком с колонами в псевдостаринном стиле мёрз на промозглом февральском ветру гипсовый мальчик-горнист, облепленный свежевыпавшим снегом; его горн указывал куда-то вверх, в направлении гигантских облупившихся букв под покатой крышей.

«Слава труду!» — едва угадывалось в тусклом свете единственного горевшего у здания фонаря.

«Ольга Островская «Мой Дорогой Лео!» — гласила аляповатая, нарисованная неумелой рукой афиша рядом с дубовой входной дверью. «Только у нас! Премьера!» — было приписано мелкими буквами ниже. В самом низу афиши красовались два нелепых, с крючковатыми носами лица, женское и мужское, и некто в размалёванной клоунской маске.

Заполненный лишь наполовину зал выглядел также убого: продавленные рыжие кресла как нельзя больше гармонировали с пыльным потёртым занавесом и выщербленным полом.

Зрители тихо переговаривались в ожидании начала спектакля.

Наконец свет погас, занавес медленно отъехал в сторону, открывая уютную комнату, стилизованную под старину, с тремя окнами и двумя дверьми. У каждого окна высился массивный стол тёмного дерева и несколько стульев с красной плюшевой обивкой; на стене висели картины в позолоченных рамах; на столах стояли изящные вазы с букетами сухих цветов, резные фигурки а также пепельницы, солонки, и подставки с салфетками. Очевидно, это было кафе или ресторан.

Внезапно одна из дверей распахнулась и на сцене появилась высокая красивая женщина лет тридцати пяти.

Зрители восхищённо ахнули.

Незнакомка сняла шубку и провела по меху рукой, будто стряхивая снег.

— Ужасная метель!

Она оглядела комнату.

— Ну, куда сядем? Мне хочется у окна.

Женщина уселась за стол.

— А мы везунчики: вечер, выходной день — и никого! Садись, малыш!

Зрители завертели головами, пытаясь понять, с кем она разговаривает.

— Что? Не называть тебя больше малышом? — спросила женщина невидимого спутника. — А раньше ты не обижался. Ладно, не буду. За эти десять лет ты совсем не изменился…

Если бы зрители не были так увлечены спектаклем, они бы непременно обратили внимание на другую женщину, тоже высокую и красивую, тоже лет тридцати пяти, сидевшую в дальнем углу зала, и повторявшую шёпотом слово в слово все реплики актрисы.

Незнакомка на сцене задумчиво провела рукой по скатерти и повернулась к бутафорскому окну, за которым в сумерках виднелись силуэты многоэтажек с ярко освещёнными окнами.

— Сколько огней! Среди них можно затеряться и никогда не найтись. Иногда мне кажется, что именно это с нами и произошло. А тебе? Тебе тоже так кажется? Но, тем не менее, мы встретились. Или не встретились? Нам не следовало встречаться? Нет! Ты не прав! Ты думал об этом? И что надумал? Никогда. Мы слишком разные. Но, Лео, разве мы не любили… разве мы не любим друг друга?

В голосе актрисы слышалась неподдельная боль.

У странной зрительницы в дальнем углу зала на глаза навернулись слёзы.

На пороге комнаты возник молодой человек, лет на десять младше незнакомки. Его взгляд упал на женщину у окна, и на мгновение в его глазах мелькнули безумная радость и любовь, тут же, впрочем, сменившиеся холодным, недовольным выражением.

Несколько минут женщина и молодой человек пристально смотрели друг на друга.

— А мы с тобой везунчики, — начала женщина. — Вечер, выходной день, — и никого! Я не думала, что ты придёшь, Лео. Но, раз уж пришёл, садись, малыш.

— Не называй меня больше малышом, Ада, — с лёгким акцентом сказал молодой человек. — Пожалуйста…

Они сделали заказ и официант вскоре принёс кофе, пирог и мороженое.

— На меня на днях такая ностальгия накатила! Достала старые фотографии, стала разглядывать и обнаружила одну любопытную вещь.

Женщина достала из сумочки кипу фотографий и протянула их молодому человеку.

— Узнаёшь?

— Это выцветшая, — грустно сказал Лео, разглядывая снимок.

— Она стояла у меня на столе.

— Вспомнил. Десять лет назад. Наше последнее свидание. Парк. В тот день там что-то праздновали. Гремела музыка. Сверкал фейерверк.

Он усмехнулся.

— Мы выглядим, как влюблённая парочка!

— А кто за твоей спиной? — спросила Ада.

— Клоун, — несколько растерянно ответил молодой человек и задумался.

— Погоди! Я помню этого клоуна. У фонтана стоял цирк-шапито, и рядом крутился клоун. Он пронзительно свистел и строил гримасы прохожим. Когда мы проходили мимо, он сделал страшные глаза и показал кулак. Ума не приложу, как он очутился за нашими спинами? Но, как бы там ни было, ничего криминального здесь нет.

Женщина протянула ему свой мобильник.

— А теперь взгляни сюда. Твоё пятнадцатилетие. Традиционный пикник. Мы уже год знакомы. Припоминаешь? И полгода… и полгода… ну, неважно.

— Моя мать, отец, младшая сестра, друг… это я не знаю, кто…

Лео медленно водил пальцем по фотографии.

— А за деревом?

Он пригляделся.

— Немножко размыто. Клоун?!

— И вот ещё. И здесь, — указывала Ада, перебирая снимки.

— Ну, это уж слишком! — воскликнул Лео. — Я не могу поверить! Кто? Зачем?

— Он всюду, — подметила женщина. — Везде, где мы вдвоём.

Она внимательно посмотрела на молодого человека.

— Но почему мы его не замечали?! — спросил тот.

— Он, по-видимому, держался на расстоянии. Если бы не фотографии, мы бы о нём вообще ничего не знали. Какой-то мистический персонаж. Что это за человек, и зачем он нас преследует?!

В зале повисла зловещая пауза.

Благодаря умело вплетённой детективной интриге банальная мелодрама превратилась в захватывающий триллер.

В антракте большинство зрителей осталось в зале, лишь кое-кто наведался в убогий буфет, чтобы разжиться бутербродами с подсохшим сыром и не первой свежести красной рыбой.

Женщина в углу неподвижно сидела в продавленном рыжем кресле. Проходивший мимо мужичонка в потёртом вельветовом костюме ободряюще подмигнул ей и похлопал по плечу.

— Приготовила вазы для цветов? — шутливо поинтересовался он.

Женщина напряжённо улыбнулась.

Погас свет, началось второе действие.

Когда тайна клоуна была разгадана, зал оживлённо зашептался.

К разочарованию женской аудитории, в конце пьесы герои всё же вынуждены были расстаться.

Лео долгим взглядом посмотрел на Аду, встал и молча вышел. Из распахнутой двери донеслось завывание вьюги.

Ада поднялась и, шатаясь пошла к выходу. На её лице было написаны такое горе и отчаяние, что вся женская часть зала и даже кое-кто из мужчин участливо вздохнули.

Ада закрыла лицо руками.

Женщина в углу в точности повторила её жест.

— Ужасная метель! — потухшим голосом сказала Ада.

— Ужасная метель! — прошептала женщина.

Ада вернулась к столу.

Внезапно в дверном проёме появилась фигура в клоунском костюме.

— Алекс, это ты? — устало спросила Ада. — Между прочим, свинством с твоей стороны было вмешиваться в мои дела. Мне хотелось разговорить Лео и для этого я придумала историю с клоуном. Клоун должен был задержать его и заставить вспомнить всё, что мы пережили. Я заплатила тебе за то, чтобы ты раскрасился под клоуна и сказал, что тебе велели. Разве это так сложно?

Женщина хлопнула кулаком по столу.

— Чёрт! Теперь Лео уверен, что я охотилась за его наследством. И что это у меня с языка сорвалось?! Я ни слухом, ни духом до сегодняшнего дня…

Ада тревожно посмотрела на приближающегося к столу клоуна.

— Да ты не Алекс! — испуганно воскликнула она, вскакивая со стула.

— Конечно, я не этот жалкий актёришка, — глухим голосом ответил тот.

— Тогда кто?!

Ада со страхом и изумлением вглядывалась в лицо клоуна.

— Не узнаёшь? Вот она, женская память. Я клоун. Вы весь вечер обо мне говорили.

Ада попятилась.

— Тебя нет! Ты не существуешь! Я тебя выдумала!

— Не существую?!

По залу прокатился раскатистый, зловещий смех, заставивший зрителей поёжиться.

— Переигрывает, — прошептала женщина в углу, недовольно покачав головой.

— Я настоящий клоун! А вот твой Лео, увы, не существует!

За сценой раздался скрип тормозов, удар, вскрик.

— Человека сбили! — завопил истошный женский голос.

Клоун преградил Аде дорогу.

— Господи! Он умирает! А у меня двое детей! — воскликнул какой-то мужчина.

— Пусти!

Ада выбежала вон, оставив клоуна наедине со зрителями.

— Лео?! Что с ним? Ты жив?! — раздался за сценой её дрожащий голос. — Скорую!

— Осторожнее надо на своём раздолбанном грузовике ездить! — зло кричала женщина. — Вот, сбил человека!

— Лео! — шептала Ада. — Я ничего не знала про наследство. Честно! И весь вечер я хотела сказать только одно — я люблю тебя!

— Я люблю тебя, — страдальчески повторила женщина в углу.

Зрительница из первого ряда захлюпала носом и достала платок.

— И я… я хотел…

Громкий плач Ады заглушил слабеющий голос.

В сгустившейся на сцене темноте клоун исчез, будто его никогда не было.

Где-то в глубине зала раздался один хлопок, второй, — и вот уже все зрители, поднявшись с мест, горячо зааплодировали.

Первым на поклон выбежал клоун. Потешно перекувырнувшись, он расплылся в широчайшей улыбке. Актёры, игравшие главных героев, ещё не совсем вышли из роли и, очевидно поэтому, выглядели немного грустными. Следом за ними на сцене появился мужичонка в потёртом вельветовом костюме.

— Режиссёр Сергей Миловидов! — громко представил его клоун.

Мужичонка благодарственно махнул букетом алых гвоздик, подаренным зрительницей из первого ряда.

— Наш уважаемый драматург тоже здесь, в зале! — объявил Миловидов. — Ольга!

Зрители завертели головами.

Женщина в углу встала и неловко поклонилась.

— Где же вы, Ольга? Прошу к нам! — настойчиво потребовал режиссёр.

Женщина замешкалась, смущённо пожала плечами и прошла к сцене.

— Автор пьесы — Ольга Островская! — представил её публике режиссёр.

Несколько раз неумело поклонившись, Ольга натянуто улыбнулась публике и ретировалась.

После спектакля Островская поспешно скрылась в гримёрке.

— Первый драматургический опыт! — объяснил актёрам Миловидов. — Волнуется человек. Да ещё фамилия какая громкая! Надо оправдывать.

Те согласно кивнули.

Притворив дверь, Ольга в изнеможении плюхнулась на диван и закрыла глаза. Через минуту она встала, поставила в вазу подаренный Миловидовым букет гвоздик и, подойдя к пыльному зеркалу, принялась стирать потёкшую тушь под левым глазом.

Внезапно Островская замерла и напряглась — ей показалось, что дверь скрипнула.

Она резко обернулась — на пороге стоял клоун.

— Макс, ты молодчина! — похвалила Островская, убирая испачканный тушью платок в косметичку. — Здорово сыграл! Мне понравилось.

Клоун не проронил ни звука.

— Честно говоря, на репетициях я думала, что у тебя ничего не получится.

Клоун, не шелохнувшись, по-прежнему стоял у двери, опустив глаза.

— Боже, как я устала! — вздохнула Островская, подходя к нему. — Да и ты, наверное, тоже. Сейчас бы в ванную, да спать.

Она взялась за ручку.

Неожиданно клоун поднял глаза, и Островская в страхе отшатнулась — глаза у гостя были антрацитово-чёрные, без зрачков.

У неё пересохло в горле.

— Ты… ты… не Макс? — запинаясь, пролепетала она.

— Конечно, я не этот жалкий актёришка, — глухим голосом подтвердил клоун.

— Тогда кто?!

Что-то мурлыкая себе под нос, клоун вразвалочку прошёлся по гримёрной, скорчил зеркалу рожу и снова уставился на Ольгу своими нечеловеческими глазами.

— Не узнаёшь? Вот она, женская память! Я клоун. Вы весь вечер только обо мне и говорили.

Островская страхом и изумлением вглядывалась в лицо клоуна.

— Тебя нет! Ты персонаж пьесы! Я тебя выдумала! Ты не существуешь!

Раздался раскатистый, зловещий смех.

— Не существую?! Я настоящий клоун! А вот твой Лео, увы, не существует!

Пересиливая страх, Островская посмотрела клоуну в глаза.

— Существует! И я не позволю тебе его убить!

Она резко метнулась вправо и, обогнув клоуна, выскочила из гримёрки и бросилась прочь. Кто-то схватил её за плечи. Островская подняла глаза — клоун снова стоял перед ней.

— Пусти!

Она попыталась вырваться, но клоун крепко держал её.

— Успокойся! Пожалуйста, успокойся! — вполне миролюбиво попросил он.

Островская вздрогнула и внимательно вгляделась в его лицо. Ей бросились в глаза светло-голубые дужки зрачков.

Клоун снял парик, бутафорский нос, провёл мокрым платком по лицу и превратился в обычного паренька лет двадцати с небольшим.

— Что случилось?

Островская облегчённо вздохнула.

— Это ты, Макс?

Где-то в конце коридора замаячил знакомый вельветовый костюм, и раздались голоса.

— А что, есть ещё какой-то клоун? — удивился паренёк.

Островская трясущейся рукой стёрла пот со лба.

— Есть!

— Вы ко мне?

Лана поправила чёлку и кокетливо посмотрела на Артёма.

— Ну, не совсем.

Прежде чем заглянуть в бельевую, Артём обошёл всю больницу, начиная с полутёмного, глухого подвала.

— А, понимаю. Вы тоже ищете Свету.

Как ни странно, она совсем не обиделась.

— И Попов её спрашивал. Но она не появлялась с того дня, как воск… ну, в общем, с тех пор, как выздоровела та девочка.

Лана достала из шкафа кипу белья.

— Ходят слухи, — она понизила голос, — что всё это было её рук дело.

Артём вздрогнул — ему показалось, что изогнутые глаза атланта с плаката хитро прищурились.

— Я, конечно, не верю. Внешне она производила впечатление деревенской простушки… Но, с другой стороны… Как только она ушла, воскрешения прекратились.

Лана пересчитала простыни и что-то черкнула в квитанции.

— Если честно, иногда мне жалко, что всё кончилось. Вот вчера, например, умер дедушка, и его внучка так плакала, так плакала!

Она вздохнула.

— А теперь, извините, у меня работа…

Из подвала Артём поднялся к Попову. Главврач был у себя, и появление Артёма его ничуть не обрадовало.

— Что-то случилось? — тревожно спросил он, привставая в новеньком чёрном кожаном кресле.

— Нет, — успокоил его Артём. — Просто я ищу одну вашу сотрудницу. Светлану.

— Она, наверное, у себя.

— Другую Светлану.

Попов замер.

— Она не выходит на работу… И, странное дело, с тех пор, как она исчезла, в больнице не было ни одного случая воскрешения. Вы сказали, что так и не поняли, кто это делал…

Конец ознакомительного фрагмента.