Поклониться тени

Анна-Мария Бродская, 2020

«Поклониться тени» – название одного из очерков Иосифа Бродского; оно хорошо передаёт настроение этой книги, написанной его дочерьми Анной-Марией и Анастасией. Одна живёт в ирландской деревне, другая – в Санкт-Петербурге. Одна пишет по-английски, другая – по-русски. Анна-Мария – художник, Анастасия – лидер музыкальной группы и литературный переводчик. По словам Михаила Барышникова «Дети, слова и ученики – то, что остаётся от великих поэтов. Книжка, где всё это вместе, пожалуй, и есть самый настоящий памятник Иосифу». Издание подготовлено к 80-летию нобелевского лауреата. Предисловие Валентины Полухиной, составление и перевод Андрея Олеара.

Анна-Мария Бродская

Иноходь

Моему отцу

Касаюсь запотевшего стекла,

и тень в ночи за краткий миг тепла

вдруг сделается ближе, дрогнет нить…

Воображенье? Может быть…

Ты поплотнее запахнул пальто,

бренча в кармане рифмами, зато

покой обрёл на дальних берегах.

Как там дышать? Там страшно? Этот страх

неведом мне сейчас, раз жизнь — дары,

паденья, взлёты, правила игры,

но с той, застывшей, стороны стекла

ты ждёшь, я чувствую. И я к тебе пришла.

Вся память — голоса внутри и вне —

тобою откликается во мне.

Звонок последний в колледже звенит,

но ты не здесь, ты там, где твой гранит.

Тоски, любви и голоса во мгле

мне никогда не хватит на земле.

Перевод Анастасии Кузнецовой и Андрея Олеара

Баллада о дикой лошади

О дикая лошадь! Грива и хвост — это плети,

что гонят тебя на свободу безумною скачкой

в полях, переполненных ветром! Искры ромашек

брызжут в разные стороны из-под копыт.

Топчешь ли тропы в траве и в грязи бесшабашно

или же ржёшь часами на месте, небеса отзываются эхом.

Неожиданный, резкий щелчок бича пугает тебя,

стоит о чём-то задуматься или

бессмысленно что-то жевать.

Поворачивай в горы тропкой, змеящейся между кустами,

скачи в облака, покуда твой страх от тебя не отстанет.

Заарканив твоих матерей и сестёр, человек

на множестве ранчо пьяною плетью

вбивал послушанье в ваш генетический код.

Чтоб закрепить впечатленье навек,

на каждой измученной плоти оставил гореть он

имя своё раскалённым тавром.

Дикарка, с бесформенной спутанной гривой,

пыльной метёлкой хвоста в репьях и в грязи,

ты — из тех самых изгоев,

не выстроить в очередь коих.

Несмотря на все униженья,

ты не станешь покорною жертвой, в связи

с чем, конечно, погибнешь, вполне предсказуемо как…

Прорастание

Ты больше, чем мой любовник.

Камни катятся вниз друг за другом,

сталкиваясь очень похоже на нас.

Нас объединяет эта земля —

богатая перегноем и минералами почва,

где комфортно зелёным побегам,

чьи корешки прорастают в питательной тьме

нашего общего языка.

Строчка — своя у каждого —

ищет дорогу в гроздьях корней,

сквозь грязь и буйство живого,

чтоб вдруг вырасти

в то, что случится.

«Я, как стерильная нить…»

Я, как стерильная нить,

призвана штопать кровящие раны

на теле наших с тобой социальных иллюзий.

Она так легко

теряется в этом шитье.

Своей белизной,

растворяясь в его многоцветьи,

я попросту

приобретаю под шелест стежков

совсем личные черты и привычки.

Тем не менее я не согласна

на чувство вины и кредиты

для достижения полной гармонии мира.

Внутри каждого циника обитает разочарованный идеалист

Я ненавижу тебя, человечество,

ты неизменно делаешь выбор в пользу

самых дешёвых вещей, чтоб немедленно стать

их неотъемлемой частью,

и декорируешь этот распад узорами на акриле,

картинками декаданса в извращённых текстах попсы.

Ты упорно ищешь прекрасное в самом гнусном гнилье

вместо главного и сознательно слепо

бежишь от того, что хоть как-то похоже на жизнь.

Я ненавижу тебя, человечество,

ты ведь радо жертвовать целой вселенной в пользу

кирпичных коробок и радостей жизни; ты, с алтарей

сбросив любовь, водружаешь там постеры и зеркала,

чтоб наслаждаться своим отраженьем, невзирая на всю

его гнусность. И ты продолжаешь вопить беспрерывно,

Конец ознакомительного фрагмента.