«Кровью, сердцем и умом…». Сергей Есенин: поэт и женщины

Ани Лагина

Данная книга носит название «Кровью, сердцем и умом…» Так определял Сергей Есенин три вида любви. Конечно, эта книга о любви к женщине: жене, возлюбленной, подруге по перу, знакомой, женщине с Именем, сестре, матери… Но одновременно, как бы парадоксально это ни звучало, эта книга и о ненависти. Великому Поэту России пришлось заплатить собственной КРОВЬЮ за своё честное и беззащитное СЕРДЦЕ, за свой глубокий, прозорливый и сомневающийся УМ.

Глава III

«Много женщин меня любило…»

В спецхране «Ленинки» потаён сборник «Памяти Есенина», ставший библиографической редкостью. Книга была изъята из библиотек потому, что в качестве предисловия составители опубликовали статью Льва Троцкого. Между тем эта книга была самым первым откликом на смерть поэта. В преддверии 115-летнего есенинского юбилея материалы этого сборника (в том числе статья Ивана Розанова) были включены в книгу поэзии и прозы Есенина «Я, Есенин Сергей» (М.:Эксмо. — 2009).

Чтобы объяснить некую долю смущения, которая неизбежно будет присутствовать при раскрытии темы «Поэт и женщины», приведу строчки из статьи Ивана Розанова «Моё знакомство с Есениным»: «Дела поэта — это прежде всего стихи его… Я вполне понимаю одного страстного любителя литературы, который избегал знакомства с любимыми им писателями… Пушкин когда-то писал Вяземскому: «…Толпа жадно читает исповеди, записки и т.д., потому что… радуется унижению высокого, слабостям могучего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. «Он мал, как мы, он мерзок, как мы!». Врёте, подлецы: он и мал и мерзок — не так как вы — иначе!»

Я особенно не одобряю тех из пушкинистов, которые с энергией, достойной лучшего применения, изощряются над решением вопросов, с какими женщинами и когда был Пушкин в связи, а потом стараются установить, к какой из женщин какое стихотворение относится…

Каждый писатель немного актёр и, выступая перед публикой, немного гримируется. Таким мы и должны его воспринимать… Три любви, по-моему, двигали и живили его (Есенина — А.Л.): к славе, к стихам и к родине. В жертву этим трём он готов был принести всё остальное: и чувство к женщине, и постоянство в дружбе… В этом замыкании и игнорировании всех других ценностей жизни была главная причина той опустошённости души за последние годы, которая привела его к «Чёрному человеку». (Розанов И. Моё знакомство с Есениным // «Я, Есенин Сергей»: Сборник. — М.: Эксмо. — 2009).

На мой взгляд, узнавая, как поэт «игнорировал все другие ценности жизни» (к которым относились и взаимоотношения с женщинами) ради своей главной миссии быть Поэтом, мы будем в состоянии понять трагедию его личной судьбы. Существует ведическая формула: ЗНАТЬ, чтобы понять; ПОНЯТЬ, чтобы ЛЮБИТЬ! Следуя этой формуле, постараемся доказать: Есенин заслуживает нашей любви!

Как известно, существовали клички-прозвища, которыми наделяли друг друга люди из окружения Есенина. Сергей откликался и на Монаха (так первоначально окрестили односельчане глубоко верующего деда Есенина по отцовской линии, а потом — и всех «ясенят», называли их Монахами и Монашками), и на Понику (в ранней юности Сергей имел привычку ходить с поникшей головой). Мариенгофа в кругу друзей звали Рыжим, Ваней Длинным, Есенин иногда называл его Дурой-Ягодкой. Колобова прозвали Почём-Соль. Позже художник Дид Ладо дал шуточные прозвища имажинистам, подчёркивая их сходство с лошадьми: Есенин — Вятка (Вяточка), Шершеневич — Орловский, Мариенгоф — Гунтер. Художник не только придумал эти клички, но и «карандашом доказывал это сходство».

В «Романе без вранья» Анатолий Мариенгоф пишет: «Наш поезд на Кавказ отходит через час. Есенинский аэроплан отлетает в Кенигсберг через три дня.

— А я тебе, дура-ягодка, стихотворение написал.

— И я тебе, Вяточка.

Есенин читает, вкладывая в тёплые и грустные слова тёплый и грустный голос:

Прощание с Мариенгофом

Есть в дружбе счастье оголтелое

И судорога буйных чувств —

Огонь растапливает тело,

Как стеариновую свечу.

Возлюбленный мой! дай мне руки-

Я по-иному не привык, —

Хочу омыть их в час разлуки

Я жёлтой пеной головы.

Ах, Толя, Толя, ты ли, ты ли,

В который миг, в который раз-

Опять, как молоко, застыли

Круги недвижущихся глаз.

Прощай, прощай. В пожарах лунных

Дождусь ли радостного дня?

Среди прославленных и юных

Ты был всех лучше для меня.

В такой-то срок, в таком-то годе

Мы встретимся, быть может, вновь…

Мне страшно, — ведь душа проходит,

Как молодость и как любовь.

Другой в тебе меня заглушит.

Не потому ли в лад речам

Мои рыдающие уши,

Как вёсла, плещут по плечам?

Прощай, прощай. В пожарах лунных

Не зреть мне радостного дня,

Но всё ж средь трепетных и юных

Ты был всех лучше для меня.

Моё прощание с Есениным заканчивалось следующими строками:

А вдруг-

При возвращении

В руке рука захолодеет

И оборвётся встречный поцелуй».

(Анатолий Мариенгоф. Роман без вранья. Глава 53).

Конечно, такие стихи провоцируют на шокирующие выводы о содомском грехе поэта. Мало того, появились публикации на эту тему: «Потребность быть любимым распространялась и на мужчин, многие из которых влюблялись в обладавшего редким, поистине женственным шармом поэта… Содомский грех был весьма распространён в литературных кругах. Наверное, деревенскому парню, выросшему в патриархальной среде, было дико представить, что может иметь место иная любовь, кроме как между мужчиной и женщиной. Однако в декадентских салонах Петрограда Есенину пришлось столкнуться с совершенно другой обстановкой». (Кон И. С. Любовь небесного цвета. — Изд-во «Продолжение Жизни». — 2001).

«Через несколько месяцев после своего первого приезда, — вспоминал поэт и актёр Владимир Чернявский, — в дружеском разговоре со мной он откровенно затронул новую для него проблему, которая тревожила его и о которой он раньше не задумывался. Его удивляло, какое место это занимает в жизни столичной литературной братии. Кто-то говорит, что у него нет никаких оснований для опасений». (Чернявский В. С. Три эпохи встреч // С. А. Есенин в воспоминаниях современников: В 2-х тт. — М.:ХЛ. — 1986).

В мемуарах, которые были опубликованы за рубежом, есть рассказ о том, как Есенин, живший осенью 1915 года с Клюевым в одной комнате, уходил на свидание с женщинами, а Клюев буквально садился перед порогом и «по-бабьи, с визгливой ревностью, хватал его за пальто и кричал: «Не пущу, Серёженька!» Но Серёженька сжимал челюсти, суживал глаза, хлопал дверью, уходил в ночь. Приставания «старшего брата», видимо, надоедали ему, иногда он жаловался: «Я его пырну ножом когда-нибудь! Ей-богу, пырну!»

Скорее всего Есенин отстоял себя от притязаний собрата, и именно это позволяло ему с добродушным смехом относиться к клюевской патологической слабости, видеть в ней не драматические, а именно комические черты.

По мнению известного российского сексопатолога Игоря Кона, «мужская дружба может быть нежной без эротических обертонов». Когда много лет спустя после смерти Есенина и Мариенгофа вдове Анатолия рассказали сплетню, будто Есенин ревновал к ней Мариенгофа и женился на Айседоре Дункан в отместку за его «измену», она просто рассмеялась…

Слишком определённые точки над «i» не столько проясняют, сколько запутывают тонкие материи человеческих взаимоотношений. Наиболее обстоятельный биограф Есенина Гордон Маквей считает Есенина «летантным бисексуалом». Такую формулу можно применить практически к любому мужчине…

1916 год. Петербург. Заседание кружка модных петербургских литераторов. Среди них — Борис Александрович Садовский (1881 — 1952), «вылощенный» поэт… Предоставим ему слово-воспоминание: «…Беллетристы писали на заказ, брали авансы, торговались. Жены соперничали, ссорились сами и ссорили мужей. Никаких общественных и литературных интересов здесь не было. Говорили о гонорарах, об авансах, пили и ели. Читать было некогда, все только писали… Многие диктовали романы секретарям и женам прямо набело, без поправок.

Из этой ватаги «растленных перьев» светлым пятном выделялся Сергей Есенин, скромный, застенчивый юноша, почти мальчик. Таким он остался у меня в памяти с весны 1916 года…».

Садовский познакомился с Есениным у поэта В. А. Юнгера, автора талантливой книги «Песни полей и комнат». Зимой 1916 года Садовский жил на Вознесенском проспекте, где Есенин раза два навещал его, одно из посещений затянулось на целый вечер. Есенин зашёл к Садовскому для того, чтобы, отправляляясь в подвальный кабачок, попросить «для шика» галстук. Выбор пал на изделие темно-гранатового цвета, купленное в Ницце.

Обычно в кабачке засиживались до рассвета, поэтому Садовский был очень удивлен, когда часу в двенадцатом ночи раздался резкий звонок и в квартиру не вошел, а вбежал Сергей Есенин. На вопрос, что с ним, он ничего не ответил и вдруг повалился на диван в сильнейшей истерике.

Садовский вспоминает: «Он (Есенин — А.Л.) кричал и катался по полу, колотил кулаками себя в грудь, рвал на себе волосы и плакал. Кое-как, с помощью прислуги, раздел я Есенина и натер ему виски и грудь одеколоном. С трудом он пришел в себя. Принесли самовар, и Есенин постепенно успокоился. Я начал его осторожно расспрашивать и уже с первых слов догадался, в чем было дело. Оказалось, что один из «друзей» Есенина в кабачке объяснился ему в «любви» (предположительно Георгий Иванов, поскольку Садовский называет «друга» Вурдалаком: это кличка, которая числилась за Ивановым — А.Л.)…

Я прочитал Есенину предисловие к «Ледоходу», книге моих статей, где я высказал мысли о том, что так смутило юного поэта…

Он оживился, улыбаясь; глаза его заблистали.

— Неужели эта мерзость в самом деле должна скоро кончиться?

— Кончается, уверяю вас…». (Садовский Б. А. Встречи с Есениным. Из воспоминаний // С. А. Есенин: Материалы к биографии. — М. — 1992).

Вообще-то многие воспоминания Садовского относятся к числу его мистификаций, но данная встреча с Есениным подтверждена Юнгером. Другое дело — содержание разговора Сергея Есенина с Борисом Александровичем, которое имеет для нас принципиальное значение. Здесь тоже всё похоже на правду, поскольку можно «в продолжение темы» обратиться к фрагментам воспоминаний В. С. Чернявского, в достоверности которых историки литературы не раз убеждались: «Памятен и другой вечер у одного молодого поэта… В обществе случайно преобладали те маленькие снобы, те иронические и зеленолицые молодые поэты, которые объединялись под знаком равнодушия к женщинам и однополых романов — крайне типичная для того «александрийского» времени фаланга: нередко они бывали остроумны и всегда сплетничали и хихикали; их называли нарицательно «юрочками». Среди них были и более утонченные, очень напудренные эстеты и своего рода мистики с истерией в стихах и в теле, но некоторые были и порозовее, только что приехавшие с фронта. Такой состав присутствующих был не организованным, случайным, но удивить никого не мог: это было привычное в младших поэтических кругах и даже традиционное бытовое явление.

Но, пожалуй, никому из «юрочек» и маленьких денди не пришелся по вкусу Есенин: ни его наружность, ни его стихи… Так Сергей, попав сначала… к поэтам старшим, познакомился лично со многими сверстниками по перу. Но темные стороны этого неловкого знакомства точно не коснулись его тогда; он ничего серьёзно не различал и не замечал…

Впоследствии (осенью 1915 года) он откровенно поделился в дружеском разговоре со мной новым, обеспокоившим его вопросом, над которым раньше не задумывался. Речь шла о том, что он называл «мужеложеством», удивляясь, что так много этого вокруг… Такова была среда, в которой поневоле вращался Сергей и с которой он инстинктивно был не менее осторожен, чем доверчив. Говорили, что его неминуемо «развратят». Но за него, оказалось, бояться было нечего: он был среди «иностранцев» достаточно умен и без хитрости перехитрил их…». (Чернявский В. Три эпохи встреч).

В год столетнего юбилея Есенина появилась публикация полемического характера: «Некоторые западные слависты на основе анализа стихотворения, посвящённого Мариенгофу, в своё время высказали предположение, что Сергей Есенин был бисексуален и его могли убить мужские романы… Но, как считает Лидия Алексеевна Архипова, главный хранитель фондов музея-заповедника С. А. Есенина в селе Константиново, всё это — домыслы, чушь. Анализ стихотворения сделан примитивно, доказательств нет. Ни в стихах, ни в переписке, ни в воспоминаниях современников нет ни малейшего намёка на бисексуальность поэта, а обстоятельства его гибели сегодня ещё более неясны. Вот восхищение женщиной, преклонение перед женской красотой — да. Мужская забота о близкой женщине — да. Сотрудникам музея приходится много говорить об этом. Ведь первый вопрос, который задают экскурсанты: «А сколько женщин было у Есенина?». (Пушкарь Арнольд. Любимые женщины Сергея Есенина // Известия. — 1995. — №13).

Давая краткий список жён и возлюбленных Есенина, экскурсоводы обычно перечисляют: «Сардановская (в замужестве Олоновская) Анна Алексеевна (1896 — 1921), юношеское увлечение Есенина, учительница, родственница константиновского священника отца Иоанна (Смирнова). Возможно, знакомство Есенина с Сардановской относится к 1906 году. Скончалась родами 7 апреля 1921 года.

Анна Романовна Изряднова (1891 — 1946). Есенин вступил с ней в гражданский брак осенью 1913 года. Она работала вместе с Есениным корректором в типографии. 21 декабря 1914 года у них в Москве родился сын Юрий (Георгий). Юрий Сергеевич закончил Московский авиатехникум. 4 апреля 1937 года был арестован на Дальнем Востоке, где проходил воинскую службу, как «активный участник контрреволюционной фашистско-террористической группы», по приказу заместителя наркома внутренних дел Я. Агранова. 18 мая 1937 года Юрий Есенин был доставлен в Москву на Лубянку. Подвергся массированной психологической обработке сотрудников НКВД и подписал все обвинения в свой адрес. 13 августа 1937 года он был расстрелян, в 1956 году посмертно реабилитирован.

Зинаида Николаевна Райх (1894 — 1939) — первая официальная жена Есенина. 30 июля 1917 года Есенин обвенчался с красавицей Зинаидой в церкви Кирика и Улиты (Улитты, Иулитты) в Вологодском уезде. 29 мая 1918 года у них родилась дочь Татьяна. Дочь, белокурую и голубоглазую, Есенин очень любил. 3 февраля 1920 года, уже после того, как Есенин разошелся с Зинаидой Райх, у них родился сын Константин. 2 октября 1921 года народный суд города Орла вынес официальное решение о расторжении брака Есенина с Райх. Дочь Есенина Татьяна Сергеевна (1918 — 1992) была членом Союза писателей, директором Музея Сергея Есенина в Ташкенте. Татьяна Сергеевна Есенина — мать Владимира и Сергея. Сын Есенина Константин Сергеевич Есенин-Райх (03.02.1920, Москва — 26.04.1986, Москва) был известным футбольным статистиком, имел дочь Марину (внучку Есенина).

В 1920 году Есенин познакомился и подружился с поэтессой и переводчицей Надеждой Давыдовной (Давидовной) Вольпин. Надежда с юности писала стихи, принимала участие в работе поэтической студии «Зеленая мастерская» под руководством Андрея Белого. Осенью 1920 года примкнула к имажинистам. Публиковала в сборниках свои стихи, читала их с эстрады в «Кафе поэтов» и «Стойле Пегаса». 12 мая 1924 года, после разрыва с Есениным, в Ленинграде родился внебрачный сын Сергея Есенина и Надежды Давыдовны Вольпин — крупный ученый-математик, известный правозащитник Александр Есенин-Вольпин — один из создателей (вместе с Сахаровым) Комитета прав человека.

4 ноября 1920 года на литературном вечере «Суд над имажинистами» Есенин познакомился с Галиной Артуровной Бениславской (1897 — 1926). Галина была дочерью французского студента Артура Карьера и грузинки. Родители вскоре после рождения девочки расстались, мать заболела психически, и девочку удочерили родственники, семья врачей Бениславских, живших в латвийском городе Резекне. Галина Бениславская училась в женской Преображенской гимназии в Петербурге и окончила ее с золотой медалью в 1917 году. Отношения Есенина с Бениславской с переменным успехом продлились до весны 1925 года. Вернувшись из Константинова, Есенин окончательно порвал с ней. Это было для нее трагедией. Оскорбленная и униженная, Галина в своих воспоминаниях писала: «Из-за нескладности и изломанности моих отношений с Сергеем я не раз хотела уйти от него как женщина, хотела быть только другом. Но поняла, что от Сергея мне не уйти, эту нить не порвать…». Галина Бениславская застрелилась на могиле Есенина, оставив две записки. Одна — простая открытка: «3 декабря 1926 года. Самоубилась здесь, хотя и знаю, после этого еще больше собак будут вешать на Есенина… Но и ему, и мне это все равно. В этой могиле для меня все самое дорогое…». Она похоронена на Ваганьковском кладбище рядом с могилой поэта.

Осенью 1921 года произошло знакомство Есенина с «босоножкой» Айседорой Дункан (1877 — 1927). По воспоминаниям современников, Айседора влюбилась в Есенина с первого взгляда, да и Есенин сразу увлекся ею. 2 мая 1922 года Сергей Есенин и Айседора Дункан решили закрепить свой брак по советским законам, так как им предстояла поездка в Америку. Они расписались в загсе Хамовнического Совета. Когда их спросили, какую фамилию выбирают, оба пожелали носить двойную фамилию — «Дункан-Есенин». Так и было записано в брачном свидетельстве и в их паспортах. Эта страница жизни Сергея Есенина — самая сумбурная, с бесконечными ссорами и скандалами. Супруги много раз расходились и сходились вновь. О романе Есенина с Дункан написаны сотни томов.

В августе 1923 года произошла встреча Есенина с актрисой Московского Камерного театра Августой Леонидовной Миклашевской. Вскоре Августа стала счастливой соперницей Дункан. Но несмотря на увлечённость ею молодого поэта (ей Есенин посвятил семь стихотворений из знаменитого цикла «Любовь хулигана»), она смогла подчинить сердце разуму.

В зимние месяцы 1924 — 1925 годов, когда Есенин жил в Батуме, он познакомился там с молодой женщиной-учительницей Шаганэ (Шагандухт) Нерсесовной Тальян (в замужестве Тертерян) (1900 — 1976), они несколько раз встречались, Есенин подарил ей свой сборник с дарственной надписью. Но с его отъездом из Батума знакомство оборвалось, и в последующие месяцы он никаких усилий к его возобновлению не прилагал, хотя имя Шаганэ вновь возникло в стихах, написанных в марте, а потом в августе 1925 года.

Шаганэ ты моя, Шаганэ!

Потому, что я с севера, что ли,

Я готов рассказать тебе поле,

Про волнистую рожь при луне.

Шаганэ ты моя, Шаганэ.

5 марта 1925 года состоялось знакомство Есенина с внучкой Льва Толстого Софьей Андреевной Толстой (1900 — 1957). Она была младше Есенина на 5 лет, в ее жилах текла кровь величайшего писателя мира. Софья Андреевна заведовала библиотекой Союза писателей. 18 октября 1925 года состоялась регистрация брака Толстой с Есениным. Софья Толстая — еще одна призрачная надежда Есенина создать семью. Качества вышедшей из аристократической семьи девушки никак не сочетались с простотой, великодушием, веселостью, озорным характером Сергея. Вскоре они разошлись»…

Анатолий Мариенгоф называл браки Есенина с Дункан и Софьей Толстой «браками для биографии»…

Примерно так звучит из уст экскурсоводов рассказ о женщинах Есенина. Иногда из этого списка «уходят» некоторые имена (например, имя Сардановской), иногда список расширяется (например, фамилиями Кашиной, Эйгес, Евгении Лившиц…)

Женских имён много, а сердце поэта одиноко, о чём свидетельствуют его стихи. Ранимая душа поэта обнажена до предела. Он стонет и кричит от боли духовного одиночества… Поэт беспощаден к себе. Вот двенадцать трагических строк Есенина, которые стоят многих многословных поэм:

Слушай, поганое сердце,

Сердце собачье моё.

Я на тебя, как на вора,

Спрятал в руках лезвиё.

Рано ли, поздно всажу я

В рёбра холодную сталь.

Нет, не могу я стремиться

В вечную сгнившую даль.

Пусть поглупее болтают,

Что их загрызла мета,

Если и есть что на свете-

Это одна пустота.

(Сергей Есенин. «Слушай, поганое сердце…»)

Тем поразительнее звучат эти строки, чем больше мы узнаём о тех, кто заполнял эту «пустоту». Кроме многочисленных литературных друзей, десятки прекрасных женщин, каждая из которых могла бы составить счастье любого мужчины, прикасались к этому «поганому сердцу», они любили, боготворили, нежили его, а он, Поэт, ощущал себя одиноким, а мир вокруг себя пустым. Это ли не трагедия?

Но нашлись в «поганом сердце» задушевные и нежные слова, обращённые к тем, кого называл поэт своими любимыми…

Анюте Сардановской посвящено стихотворение «За горами, за жёлтыми долами». К ней имеют отношение поздние строки из «Анны Снегиной»: «И девушка в белой накидке сказала мне ласково: «Нет». Само имя героини поэмы подсказывает, что это память об Анюте Сардановской.

Была «милая Маня» (Мария Бальзамова), которой Есенин, бросив мясную лавку в Москве, где работал отец, и поступив помощником корректора в Сытинскую типографию, слал полные

отчаянной любви признания. За три года было написано более 100 писем!

Приезжая в Константиново, Есенин как поэт вызвал интерес у просвещённой помещицы Лидии Ивановны Кашиной. Он стал бывать в её салоне. Разница в возрасте не помешала почитателям искусства не только обсуждать литературные новинки, но и проводить время вместе на лоне природы. Одно время Сергей проживал в Москве на квартире Кашиной. «Зелёная причёска…» — посвящение ей, незабвенной Лидии.

С Зинаидой Райх Есенин расстался в 1921-ом. А через три года он пишет «Письмо к женщине», и позже Константин Александрович, сын, в своих воспоминаниях подтвердит сцену объяснения отца с матерью, которую он запомнил мальчиком. И «Собаке Качалова» — это тоже, уверены многие есениноведы, для Зинаиды, и, наконец, «Цветы мне говорят прощай» — для неё… «Зин, это ты виновата», — скажет мать у гроба, глядя в неузнаваемое лицо сына…

В 1939 году, через полтора месяца после того, как был репрессирован Мейерхольд, второй муж Райх, за которого она безуспешно хлопотала по всем инстанциям, Зинаида Райх попала в засаду в собственной квартире и была зверски убита неизвестными в масках. Ей было 44 года…

Много добрых часов подарила Есенину Екатерина Эйгес, которая так и не могла от него дождаться предложения руки и сердца, хотя и под общей крышей им проживать приходилось, и хозяйство общее вести. Екатерина оставила стихи, в отдельных строчках которых угадывается знакомый образ, живший в её сердце.

Есенин был уже знаком с обожавшими его Надеждой Вольпин (она лишь спустя 60 лет издала свои воспоминания о поэте, пронеся сквозь жизнь память о нём, как о «цветке неповторимом») и Галиной Бениславской, когда в 1921 году в России в третий раз появилась Айседора Дункан, танцовщица с мировым именем. Три наркома — Луначарский, Дзержинский, Подвойский — рвались стать опекунами прекрасной Айседоры, любившей танцевать босой. Луначарский подарил ей роскошную шубу, а Дзержинский — особняк балерины Балашовой. Но 44-летняя Дункан предпочла вождей пролетариата 26-летнему поэту, увидев которого, назвала его «ангелом». Они сожгли друг друга, но в дыму этого пожара родились сотни томов о сумасшедшей любви русского поэта и американской танцовщицы.

Любовь «верной Гали», Галины Артуровны Бениславской, «самоубившейся» на могиле Есенина, как написала она на коробке папирос, граничила с психическим расстройством. Сестра поэта Екатерина была против того, что Галину похоронили рядом с Сергеем Есениным. «Надо ещё проверить, может быть, она была приставлена к нему специально», — говорила она, имея в виду службу Галины Артуровны в ВЧК. Но Бениславская любила Есенина самоотверженно, так что, если и «была приставлена», могла «забыть» про все инструкции и приказы… Переоценить роль Галины в издательских делах Есенина невозможно.

Большую заботу о Сергее проявляла и Анна Абрамовна Берзинь, его литературная «душеприказчица». После гибели поэта эта женщина объезжала места, где бывал Есенин, была безутешна и одинока. А при жизни поэта ревновала его к Шаганэ Тальян, которой посвящались «Персидские мотивы», к Августе Миклашевской, актрисе-красавице, адресату есенинской любовной лирики («Исповедь хулигана»)…

В марте 1925 года Есенин, говоривший друзьям, что хочет жениться на Ирине Шаляпиной или Софье Толстой, вступил в брак с внучкой Льва Николаевича Толстого. Но портреты великого старца в её квартире смотрели на него со всех стен, это было невыносимо… Прожил Сергей с Софьей недолго. После его гибели Софья Есенина-Толстая станет вдовой и хранительницей его наследия.

Я последний поэт деревни,

Скромен в песнях дощатый мост.

За прощальной стою обедней

Кадящих листвой берёз.

Догорит золотистым пламенем

Из телесного воска свеча,

И луны часы деревянные

Прохрипят мой двенадцатый час.

На тропу голубого поля

Скоро выйдет железный гость.

Злак овсяный, зарёю пролитый,

Соберёт его чёрная горсть.

Не живые, чужие ладони,

Этим песням при вас не жить!

Только будут колосья-кони

О хозяине старом тужить.

Будет ветер сосать их ржанье,

Панихидный справляя пляс.

Скоро, скоро часы деревянные

Прохрипят мой двенадцатый час.

(Сергей Есенин. Мариенгофу. 1920)

Однажды сестра Сергея Шура сказала: «Господи, сколько же нас тогда навешалось на Сергея. И отцу с матерью посылал деньги, и нас в Москве учил, и детям своим всем помогал — всем он был обязан. А ему и тридцати не было. Да ещё, говорят, пил, пил, пил… (Вспомним фильм. Многосерийный. Художественный. — А.Л.). Так когда же и где он пил?.. За последние годы, особенно в 1924 — 1925, он написал больше, чем за все предыдущие годы». (Есенина А. А. Родное и близкое. — М.: Сов. Россия. — 1979).

В есенинских стихах о любви присутствует дыхание муз, имена и лица которых сегодня известны всему миру.

К сожалению, в год столетнего есенинского юбилея среди «новых» изысканий о поэте были опубликованы материалы, в которых возлюбленные Сергея Есенина рассматривались только как сексуальные партнёрши, а Есенину с позиции половой психопатии ставились диагнозы!

Имярек: «С медицинской точки зрения, с позиции половой психопатии ближе всего Есенину был диагноз — мужской промискуитет, когда целью многочисленных половых сексуальных связей является подбор той единственной, общение с которой дало бы полное физическое и психическое удовлетворение… Сходен с этой половой девиацией и сатириазис — патологическое повышение полового влечения у мужчин в виде постоянного чувства полового неудовлетворения и безудержного стремления к половым сношениям. Для лиц, страдающих сатириазисом, характерна частая смена сексуальных партнёров и отсутствие длительных связей. Данная патология может развиться в результате психогенных воздействий (например, как форма компенсации чувства собственной неполноценности) или явиться проявлением органических заболеваний (например, органической патологией центральной нервной системы или гормональных нарушений). С медицинской точки зрения первое больше подходит моему поэту-пациенту».

Известный мемуарист писал о Сергее Есенине: «О понравившейся ему женщине говорил: «Я о неё поцарапался…». Царапины эти у него скоро заживали…».

В «Частной жизни Сергея Есенина» В. и К. Ткаченко пишут: «Сергей Есенин был любвеобильным великим русским поэтом… У поэта было трое детей от разных жен — два сына и дочь (так у Ткаченко; на самом деле детей было четверо — три сына и дочь: Юрий у Изрядновой, Татьяна и Константин у Райх, Александр у Вольпин — А.Л.)… Он был очень ревнив, ласков и нежен со своими женщинами… Есенин хотел от женщин всего — ласки, нежности, заботы, устройства домашнего очага, детей… В семейных делах у поэта не было простой житейской мудрости… В делах житейских, в любви Есенин пребывал в состоянии «не от мира сего». Его страстное увлечение той или иной женщиной разбивалось об его поэтическую натуру лирика, выражавшуюся в непосредственности и искренности. Именно поэтому женщины, способные относиться к нему как к ребёнку, становились его жёнами.

Ближе всех к пониманию Есенина как человека и поэта подошла Галя Бениславская, которая долгие годы его любила, поддерживала, обеспечивала жильём… В одном из своих писем Есенин отказался от любви Гали Бениславской, написав ей, что она похожа на мужчину. Но это не остановило её любви к нему… Отношение к женщинам у Есенина менялось на протяжении всей его жизни…». (Ткаченко В., Ткаченко К. Частная жизнь Сергея Есенина // Электронная книга).

Где есть любовь, там рано или поздно может проснуться ненависть.

Стихи о любви, написанные в последние годы жизни поэта, проникнуты презрением ко всякого рода неправде в человеческих отношениях, к женскому лукавству, к любви без тепла. Поэт осуждает «напоенную ласкою ложь», не приемлет женщин «легкодумных, лживых и пустых». Мечта о чистой любви, о «хорошей» девушке «с глазами васильковыми» была одним из сквозных мотивов лирики Есенина:

Что желать под житейскою ношею,

Проклиная удел свой и дом?

Я хотел бы теперь хорошую

Видеть девушку под окном.

Чтоб с глазами она васильковыми

Только мне —

Не кому-нибудь —

И словами и чувствами новыми

Успокоила сердце и грудь.

(Сергей Есенин. «Листья падают, листья падают…»)

Этот же мотив звучит и в стихотворении «Свищет ветер, серебряный ветер…». В последние годы мечта поэта о жизни и любви, «как будто в начале», трансформировалась в идеал жизнетворящего чувства:

Пусть на окошках гнилая сырость,

Я не жалею, и я не печален.

Мне всё равно эта жизнь полюбилась,

Так полюбилась, как будто в начале.

Взглянет ли женщина с тихой улыбкой —

Я уж взволнован… Какие плечи!..

Тройка ль проскачет дорогой зыбкой —

Я уж в ней и скачу далече…