Жажда доверия. Часть 2. Любовь бессмертного бессмертна

Аника Вишес

После бегства от Германа, открывшего свою истинную природу, Кристина скрывается в доме родителей. Бывший любовник продолжает посещать ее, но теперь только в кошмарах, и предрассветная мгла оглашается криками напуганной девушки. Знание о подлинной натуре возлюбленного и сладостные воспоминания об их романе разрывают сердце героини надвое. Ей удалось скрыться от Германа, но удастся ли сбежать от самой себя?

Глава 6

Герману снова снился норвежский лес. В свете последних новостей это было не удивительно.

Во сне он без устали бежал вниз по каменистому склону, поросшему тонкими, высокими соснами, словно пики впившимися в тяжелое небо, полное дождя. Ноги то и дело оскальзывались, срывая подошвами с валунов мягкий мох. Это было не важно. Он, словно охотничий пес, почуявший дичь, снова несся вперед, не помня себя. Он жаждал крови.

Молодой бессмертный открыл глаза. За плотными шторами еще только разгорался очередной восход над океаном, неповторимый в своем великолепии. Герману не было дела до него. Пятизвездочный отель в Майами, где он остановился, в эти часы еще спал после ночных рейсов и непристойных похождений.

Повернувшись на другой бок, чтобы его покой не тревожили даже слабые солнечные лучи, он снова прикрыл веки и вспомнил последний обрывок сна.

«Когда это было? Кристина уже встречалась с этим своим… как его… Примерно полтора… Да, полтора года назад. А кажется, что вчера».

Тогда автомобиль, взятый напрокат в ближайшем городке, свернул с оживленной дороги в лесную глушь, после чего Герман остановил его. Алекс, сидевший в угрюмом молчании рядом с ним на пассажирском сиденье, достал из сумки позади заранее заготовленную отвертку и молча вышел, чтобы скрутить номера. Спустя минуту дело было сделано, и братья снова тронулись в путь.

Дорога петляла меж сосен, машина кренилась на ухабах, но уверенно ехала вперед. Наконец в темном коридоре из деревьев показался просвет. Небольшой охотничий домик, срубленный из бревна и уже слегка потемневший от времени, стоял посреди глухого леса. Рядом на небольшой стоянке был припаркован черный пикап, означающий, что поблизости есть люди, и путь был проделан не напрасно.

Герман заглушил мотор. Его лицо было совершенно непроницаемо и не выражало ровным счетом никаких мыслей, эмоций или переживаний. Не сумев угадать, о чем думает брат, Алекс прямо спросил:

— Просто зайдем и все? Вот так вот…?

— Не вижу смысла тянуть и ждать чего-то. Пошли. Сделаем то, зачем приехали.

Мужчины вышли из автомобиля и неслышно двинулись к дому.

— Обойди сзади, — еле слышно, одними губами скомандовал своему компаньону Герман, а сам поднялся по паре ступеней на небольшую террасу.

Алекс повиновался и скрылся из виду. Герман осторожно тронул ручку и, обнаружив, что дверь заперта, одним ударом ноги вышиб ее вместе с петлями. Деревянное дверное полотно рухнуло перед ним на дощатый пол прихожей, застланный простым половиком в сельском стиле. Молодой вампир оглядел открывшееся ему внутреннее пространство дома. Дождевик на крючке у двери, на кухне стол и чайник на выключенной плите, пара простых стульев, в маленькой гостиной — кресло у незажженного очага. Пусто. Через пару мгновений перед ним появился Алекс.

— Здесь никого нет.

— Сам вижу.

Старший из братьев двинулся на улицу с таким видом, будто ничего не произошло. У Александра не было выбора, кроме как последовать за ним. Он ощутимо волновался.

— Может быть, его предупредили о нашем приезде заранее?

— Нет, — отрезал Герман, но Алекс не унимался.

— Кто-то все равно мог что-то прознать. Послушай…

Герман вдруг замер на месте и быстро произнес всего одно слово:

— Тихо!

Его глаза чуть расширились, но взгляд стал невидящим, устремленным в никуда. Он походил на зверя, сидящего в засаде и заслышавшего в глубине леса движение своей будущей жертвы. Вдруг Герман сорвался с места и бросился прямо в чащу, вниз по склону.

— За мной! Он там! — донеслось до слуха Алекса, и он побежал следом.

Ветки били по лицу. Густой лиственный подлесок замедлял бег, заставлял щуриться и прикрывать глаза руками. То и дело из-под ног с глухим стуком выскакивали и катились вниз небольшие камни, поросшие зелено-бурым мхом. В самом конце спуска, в долине, должно было находиться озеро.

Зеркало воды уже замаячило впереди, когда Герман понял, что он не видит и не чувствует больше свою жертву. Молодой мужчина замер, переводя дыхание, обшаривая по-звериному зоркими глазами местность. Все было тихо. На другой стороне озера, не чувствуя опасности, лесной олень наклонился к воде, чтобы напиться.

Как вдруг грянул выстрел. Древесина сосны, о которую рукой опирался вампир, разлетелась в щепки на уровне плеча. Послышались крики встревоженных лесных птиц. Олень отскочил от воды и бросился прочь. Инстинктивно пригнувшись, Герман уловил слабое движение впереди, дальше вдоль берега. Кто-то был у камышей. Держась за деревьями, он бросился туда со всей быстротой, присущей бессмертному. Преследуемый устремился вверх по склону, в ту сторону, где в паре километров пролегала оживленная дорога. Однако уйти от столь сильного преследователя ему было не суждено.

Мужчина, выбиваясь из сил, карабкался вверх в то время, как вампир без устали бежал за ним. Их разделяло не больше сотни метров, когда прогремел второй выстрел. Герман уклонился от него, спрятавшись за древесным стволом. Стрелявший же обнаружил, что патроны в ружье закончились, и быстро начал шарить по карманам, пытаясь найти, чем перезарядить свое оружие. Но едва пальцы сжали спасительный патрон, как что-то с огромной силой швырнуло мужчину в сторону. Удар об сосну сломал ему позвоночник. Человек закричал от боли, но встать, чтобы бежать вновь, уже не мог.

Герман подошел к нему и пинком ноги выбил ружье из дрожащих рук. Затем несколько мгновений посмотрел на корчащегося у его ног мужчину и произнес:

— Знаешь, кто я?

Человек у его ног молчал, все еще страдая от невыносимой боли.

— Знаешь, кто я?! — громче повторил бессмертный.

— Нет! — хрипло ответила жертва.

— И все же я хочу, чтобы ты постарался и сообразил, с кем говоришь, — с этими словами он встал ногой на одну из ладоней поверженного и с силой вдавил ее в каменистую почву. — Итак, повторяю вопрос. Знаешь ли ты, кто я такой?

Тот вскрикнул и разразился проклятиями.

— Ты чертов сукин сын!

Герман прекратил пытку и убрал ботинок в руки жертвы. Затем устало вздохнул:

— Плохо. Очень плохо. Однако это ничего не меняет.

Он присел рядом с изувеченным человеком, взял его за плечо и привлек к себе, глядя прямо в лицо. Средних лет мужчина с легкой небритостью и первыми морщинами испуганно воззрился на него и постарался отползти, но ноги безвольно лежали на мшистой земле без движения. Герман держал его крепко. Клыки у него во рту увеличились и стали заметны жертве. Лицо несчастного побледнело от ужаса, он тихо выдохнул:

— Ты…

Ничего не ответив, резким движением Герман привлек человека к себе. Он запустил клыки ему в шею и прикрыл глаза.

Алекс потерял Германа из виду почти сразу. Скорости и проворству старшего брата можно было только позавидовать. К тому же сумка, прихваченная из машины, цеплялась за все подряд. Продираясь сквозь кусты, он слышал вдалеке шум погони и держал курс на него. Затем все стихло, и внезапно раздался выстрел. Шум раскатился по долине, заполняя ее, словно чашу, до краев. Не будучи уверенным в направлении, Алекс просто бросился вперед и вскоре выбежал к озеру.

Окинув взглядом берег, он увидел, что сильно отстал, и здесь уже никого нет. Зато на другом берегу кто-то едва заметный быстро пробирался вверх по склону, направляясь к горам. Александр, не теряя времени, бросился за ним. Он обогнул озерцо по берегу и начал преодолевать крутой подъем. Взобравшись наверх, молодой вампир понял, что взял ложный след. Впереди вдоль вершины холма в сторону гор неспешно шел олень, то скрываясь за деревьями вдалеке, то на мгновение появляясь вновь.

Затем новый выстрел огласил округу. Алекс рывком обернулся. Ему показалось, что стреляли где-то ниже по склону. Как раз между тем местом, где он выбежал к озеру, и его нынешним местоположением. Без промедленья он бросился туда, но скоро понял, что сбился с пути и не знает, куда ему следовать дальше. Долгий бег утомил его и притупил реакцию, из-за чего он в итоге оступился и упал, прокатившись вниз по склону с десяток метров.

Негромко выругавшись и досадуя на самого себя, Александр поднялся на ноги. При падении он разбил колено и ободрал правую ладонь. Бессмертного это мало беспокоило, и все же он обсосал свежую ссадину и сплюнул попавшую в нее грязь в сторону. Затем прислушался. Ничего, только шум ветра в верхушках сосен.

Звать Германа он не решился. Потому просто подобрал оброненную во время падения сумку и пошел вперед, стараясь не шуметь и слушая, в надежде, что какой-нибудь шум выведет его на брата.

Вскоре Алекс различил едва уловимые шаги, которые могли принадлежать только вампиру. Из-за куска скалы, густо поросшего мхом, навстречу ему действительно вышел Герман.

— Ты нашел его?

— Да, — сухо ответил старший брат.

— Он мертв?

— Идем.

Александр повиновался и пошел вслед за Германом. Вскоре впереди он увидел фигуру человека, сидящего на земле, прислонившись спиной к дереву. Сначала Алексу показалось, что он мертв, но затем он увидел, как сидевший повалился на бок и попытался уползти прочь. Герман шел к нему, не ускоряя шага, понимая, что жертве не удастся сбежать.

Когда братья поравнялись с ползущим по мху мужчиной, Алекс заметил у того на шее две небольших ранки, свидетельствующих о том, что Герман укусил его и пил его кровь.

«Почему не убил сам? В конце концов, это больше его месть, чем моя».

То, что мужчина не умер, означало одно — кровотечение остановили. Герман помог ранкам на артерии сомкнуться и не дать жертве истечь кровью. Теперь он указал Алексу на ползущего человека и сказал:

— Давай же, он твой.

— Герман, послушай, — голос Александра дрогнул, выдавая крайнюю степень волнения, но тот постарался взять себя в руки и продолжить спокойнее и увереннее: — Я с самого начала говорил, что, возможно, не смогу, что для меня это будет тяжело… Я не обижусь, если ты сделаешь все сам.

Мужчина, все еще отчаянно пытающийся уползти, посмотрел на Алекса, и их взгляды пересеклись. Молодой бессмертный отвел глаза, не в силах смотреть на того, кого ему надлежало лишить жизни. Герман же холодно и твердо сказал:

— Нет. Мы договорились. Первый был мой, и я это начал. Второго нашел Влад. Третий полагается тебе, а затем снова моя очередь. Я не нарушу порядок.

— Да, да, я знаю… Конечно, но… Пойми, я никогда так не убивал. Это… Не обижайся на меня, умоляю! Я тоже любил ее, был привязан к ней, но это… не моя война. Вернее, она больше твоя, чем моя.

Он поднял на старшего брата полный мольбы взгляд и продолжил:

— Поверь, я сделаю это, если ты хочешь. Я подчинюсь. Но мне кажется, ты получишь больше радости, если сделаешь все сам. Мне же это… — он порывисто выдохнул, не в силах облечь в слова всю величину своего омерзения по отношению к происходящему.

Герман внимательно выслушал его и вдруг улыбнулся.

— О, поверь мне! Тебе понравится.

Затем он взглянул на мужчину, распростертого на земле. Тот выбился из сил и прекратил свои слабые попытки к бегству, теперь просто глядя на своих будущих убийц глазами, полными страха. Однако под взглядом Германа мужчина почему-то потупился, словно молодой наследник рода знал о нем некую постыдную тайну.

— Идем, подойдем ближе, — сказал Герман брату и двинулся по направлению к жертве. — Вам просто стоит познакомиться. Поговорить, получше узнать друг друга. Уверен, подобная беседа вызовет у тебя аппетит.

— Герман, пожалуйста! — взмолился Алекс, зная, на какие безжалостные шутки способен иногда его старший брат.

— Иди, — вдруг прорычал Герман без тени улыбки, — а ты, — обратился он к лежащему на мхе человеку, — расскажи ему то, что я увидел.

— Я… я… — беспомощно залепетал тот.

— Говори!

Герман сверлил его взглядом своих темных глаз, полных голода и злобы, не знающих жалости. Он был похож на волка, приготовившегося к финальному броску. Под этим взглядом лежащий на земле человек сдался и вдруг задрожал от рыданий.

— Хорошо, хорошо! — крикнул он влажным от слез голосом. — Я признаюсь! Это я! Я был там, я сжег тот дом.

Алекс замер на месте при звуке этих слов, словно громом пораженный.

— Пригород Нью-Йорка! Пожар в коттедже! Двенадцать лет назад! — клокочущий от ярости голос Германа эхом отозвался в долине.

— Да…

— Михаэль и Джоанна Мареш-Смит! Ты убил их! Отвечай!

Распростертый у ног Германа мужчина вдруг перестал рыдать и скулить и поднял на своего палача взгляд, полный ненависти.

— Да, это я убил их! Сжег мерзких тварей так, что от них даже горсточки пепла не осталось! Я убил их, слышишь?! Как и твою мамашу! Ты, проклятый выродок Цепеша! И попомни мои слова, всем вам гореть в огне! Всем!

Только одно едва заметное движение, и проклятья смолкли, захлебнувшись, уступив место предсмертным хрипам. Алекс придавил неизвестного ему человека к земле и, разорвав ему горло, по глотку высасывал жизнь. Он прикрыл глаза и весь дрожал, созерцая картины, открывающиеся его внутреннему взору. Наверняка там был и горящий дом, полный дыма, крика и боли. Дом, в котором погибли его родители и должен был погибнуть он сам.

Герман отвернулся и зашагал прочь к тому месту, где они с братом оставили машину.

Спустя пару часов на лес опустилась ночь. Старший из братьев сидел в автомобиле, погруженный в свои мысли. Время от времени он доставал пачку сигарет и, выйдя на воздух, выкуривал одну или две. Дым смешивался с запахами леса, добавляя им терпко-сладких, дурманящих ноток.

В одну из таких вылазок зоркий глаз бессмертного различил на фоне черного неба, как дымит вдалеке большой костер. Это означало, что ждать осталось недолго. Докурив, Герман достал из машины отвертку и прикрутил на место номерные знаки.

«Вряд ли мы кого-нибудь еще здесь встретим. Тем более, ночью».

Закончив с номерами, он вернулся в машину и стал ждать. Выкуренные им сигареты расслабляли и успокаивали нервы. Сознание свершившейся мести порождало в душе чувство мрачного удовлетворения. Закрыв глаза, Герман ненадолго задремал.

Проснулся он, заслышав чье-то приближение. Сквозь ночной лес к машине шел Алекс. Подойдя, он молча открыл дверь и сел рядом с братом. Затем бросил через плечо на заднее сиденье сумку и непрозрачный контейнер, пахнущий гарью. От него самого исходил густой запах костра.

Герман потянулся, разминая затекшее тело, и спросил:

— Ты, надеюсь, все убрал за собой?

— Да, — мрачно ответил младший брат. — Поехали.

Машина завелась и, слабо мерцая фарами, поползла через лес обратно к шоссе.

Спустя несколько дней трое мужчин стояли у камина под большой фотографией улыбающейся темноволосой женщины. Александр вытянул руку и к двум другим установил на каминную полку третью урну с прахом. Тихий голос Германа произнес:

— С днем Рождения, мама…