Под полной луной

Андрей Юрьевич Туркин

Безумие завораживает…Ты силишься отвести взгляд, но не можешь. И смотришь, как немыслимое нечто взбирается на крыльцо старого фермера. Оно воет, вгрызаясь в каждый сантиметр чуждого ему мира. А по другую сторону наблюдаешь за восставшим из снежной могилы чудовищем. Его замороженные суставы хрустят при каждом движении, вгоняя в панику и ужас. А из канализации лезут полчища прокаженных, гонимые древним кровожадным божеством…Взошла полная луна и начинается время монстров…

Грузовик с арбузами

Как часто вы вспоминаете о местах, в которых выросли?

Помните ли соседку, что угощала наливными яблоками? А старшеклассника из дальнего подъезда, которого вы боялись и боготворили одновременно?

Дурманящий запах детства порой настигает каждого из нас. Где бы мы ни находились. Стоит лишь остановиться и закрыть глаза, и воспоминания уже спешат вам навстречу, разрывая паутину времени и продираясь сквозь памятники прожитых лет. Спешат, чтобы показать сверкающие радостью глаза и озорную улыбку ребенка, которым вы некогда были. И если постараться, можно услышать его звонкий смех.

Он не знал, как будет дальше, но искренне верил, что будет не так…

Мир навсегда должен был остаться причудливым и ярким, полным чудес. С молодыми и здоровыми родителями; со школьными друзьями; с солнечными днями во дворе и уютными вечерами с чаем перед телевизором.

Но наступает момент, когда все меняется. Быстро и необратимо. В вашей жизни происходит нечто столь необычное, что сбивает с наезженной колеи. То, к чему вы оказываетесь не готовы…

Тогда же меняетесь и вы, хоть и осознаёте это лишь спустя годы.

Так было и со мной…

Иногда я прогуливаюсь по двору, в котором вырос. По прошествии лет он кажется маленьким и невзрачным. В детстве же это был искрящийся всеми цветами радуги мир. У подъездов на лавочках сидели старушки, лузгая семечки; за дворовым столиком мужики пили самогон, играя в шахматы и домино. Местный дурачок материл прохожих, сидя на цепных качелях. Я до сих пор помню их скрип и его невнятную речь, словно все происходило только вчера.

А вон там, на лавочках перед деревьями рябины, собирались мы с друзьями.

— Плешня, — обзывал я Леху и убегал, чтобы не получить. «Плешня» не было его прозвищем, просто Леха, оставшись как-то дома один, от скуки или любопытства неудачно себя подстриг. Выглядело это смешно и жутко одновременно. Мальчишку пришлось побрить налысо, и все лето он проходил в бейсболке не снимая.

Каждый раз с улыбкой вспоминаю те времена, сидя на «нашем» месте. Даже спустя двадцать лет на нем сохранились надписи, вырезанные раскладным ножиком Максима. Мы увлекались футболом, и у каждого была любимая команда, названия которых мы и увековечили на досках лавочки.

Тогда же Леха придумал настольный футбол игрушечными солдатиками. Мяч заменял шарик от антиперспиранта, а ворота мы мастерили из алюминиевой проволоки и марли. Это вызвало настоящий фурор во дворе. Ему бы Нобелевскую премию в области счастливого детства за такое изобретение. Мы устраивали Чемпионаты мира, из месяца в месяц оттачивая мастерство паса и технику владения игрушечным мячом.

А вон в том подъезде жил сумасшедший старик, которого мы дразнили. Когда его терпение заканчивалось, он гонялся за нами с деревянной клюкой. О, как же мы смеялись, оставляя его в дураках…

Все это проносится в моей памяти за считанные секунды, но самым ярким воспоминанием остается один осенний день 1999 года. День, когда мой мир изменился.

— Че ты, сконил что ли? — козырял своей излюбленной фразой Макс, когда кто-то отказывался от его очередной безумной затеи. Вы бы знали, сколько приключений начиналось с этих слов. Сначала он убеждал Леху, и, если тот соглашался, дело оставалось за малым. Остальные долго не сопротивлялись. Была у Лехи такая особенность — с ним любая авантюра казалась безопаснее, чем без него.

Ну и самый младший участник предстоящей истории — Сашка. Мы называли его Захаром, прозвищем, производным от фамилии. Сын уважаемого в городе человека, не упускавший ни единого случая, чтоб ни сообщить об этом в разговоре с незнакомыми людьми. Ему было все равно, чем заниматься и куда идти, лишь бы не сидеть дома. Именно я привел его в компанию. Изначально он дружил только со мной, поскольку наши родители общались с детства, и жили мы в одном подъезде. Ребята во дворе подшучивали надо мной, так как я водился с мелким. Лишь спустя несколько лет, когда Сашка подрос, его приняли в нашу компанию.

Как сейчас помню тот день. Наступило «бабье лето»: стояла теплая погода, на небе ни облачка. Лишь прохладный ветерок шурудил на деревьях желтеющую листву. Мы играли в набивалы потрепанным мячом, смеялись друг над другом, стараясь сбить со счета. Леха с Максом постоянно выигрывали. Меня это злило, но что поделаешь, если координация у них была лучше моей.

— Обосрись, — резко вскрикнул Макс и хлопнул в ладоши.

— Рыжий, я тебе челюсть сломаю, — ответил Леха, не отвлекаясь от набивания. Только он мог безнаказанно называть Макса Рыжим, остальные это делали за глаза. Не помню точно, но вроде как счет тогда перевалил за пятьдесят, а это, чтоб вы понимали, непростое дело — жонглировать китайским дерматиновым мячом.

— Ты че, Голова сраная… — засмеялся Макс. Голова — вот настоящее прозвище Лехи, от которого он так же, как и Макс от своего, был не в восторге.

Засмеялся и Сашка.

— А ты че там, Захар, ржешь? — обернулся Макс. Тот лишь пожал плечами и притих.

Меня они дразнили Тюбик…

Вот, собственно, все и представлены!

Леха так и не побил свой рекорд. Обвинив в неудаче Макса, пнул в него мячом, но промазал, и снаряд улетел в кусты.

— А слыхали, на трассе грузовик перевернулся? — неожиданно сказал Макс.

— Не перевернулся, а слетел в кювет, — поправил Леха. Он с детства был очень педантичным человеком; любил, когда все четко и понятно, и чтоб каждая деталь на своем месте. — Я по новостям видел. И его вытащить не могут, потому что там полная фура арбузов.

— Не арбузов, а голов, — перебил Макс.

— Я тебе всеку сейчас…

— Да я не про тебя. Там реально головы в кузове… отрубленные.

— Че ты гонишь, Рыжий! У моей матушки знакомые в город ездили — рассказывали, что возле грузовика горка арбузов лежит, а рядом абрек какой-то ими торгует.

— Так это специально, чтобы внимание не привлекать. Не знаю, куда именно, но вез он эти головы в какую-то гильдию маньяков на вечеринку. Знаешь, сколько человеческие головы стоят?!

О нас с Сашкой, казалось, позабыли. Старшие ребята завели демагогию, а мы лишь сидели, переводя взгляд с одного на другого. Я слышал что-то о грузовике, но вскользь, без подробностей, поэтому не стал вставлять свои пять копеек. А судя по Сашке, ему вообще не было до этого дела. Головы или арбузы — это же где-то там, далеко.

Но легкий холодок пробежал по моему телу. Я с малых лет был впечатлительным, и подобные истории весьма красочно дорисовывались в моей голове.

Леха засмеялся, скрестив руки на груди. Он не поверил.

Мы с Сашкой заулыбались, глядя на него, в надежде, что Макс признается во вранье и обсуждение отрубленных голов закончится.

Но он лишь нахмурился и продолжил.

— Че вы ржете? Мне братан рассказывал. Он сам видел, когда они с пацанами с Песчанки¹ возвращались.

— Че они там делали? — покачал головой Леха. — Купаться уже холодно. Гонишь, стопудово!

— С телками какими-то местными зависали. Обратно на великах ехали, темно уже было, вот и увидели всё как есть. Видимо, как раз настоящие покупатели приезжали, и кузов был открыт.

Леха продолжал качать головой.

— Я гадом буду, что так и было. Че мне братан гнать что ли будет, — Макс заводился, и это плохо. Неровен час, что-нибудь эдакое выкинет. И он не заставил себя долго ждать. — Не веришь? А пошли, сам убедишься!

Я вздрогнул. Мурашки пробежали по спине. Да и Леха замолчал, издевательская улыбка сошла с его лица. На какой-то миг мне показалось, что мир вокруг затих, переваривая слова Максима.

— Че заткнулся? Очко заиграло?

— Да че мне делать не фиг, туда тащиться!

— Изменщик², — махнул рукой Макс.

— Ты, Рыжий, за базаром следи! Сам ты изменщик.

— Ну так пошли?!

— Да пошли, — психанул Леха. Он не мог позволить, чтобы кто-то посчитал его за труса. Макс прекрасно это знал, и всякий раз пользовался слабостью друга.

А затем повернулся к Сашке, так как он сидел рядом:

— Ты идешь?

Мальчишка пожал плечами:

— Не знаю. Надо у матушки отпроситься.

— Так иди, отпрашивайся, — затем настала моя очередь. — А ты?

Я не хотел идти. Даже просто не хотел, в такую то даль, а уж смотреть на человеческие головы и подавно. Тем более, что хозяин этих голов тоже там будет. И одному Богу известно, чем все закончится. Я захотел домой. Нет, не так: я пожалел, что вышел в тот день из дома в принципе и присутствовал при том разговоре. Почему не смотрел один из любимых фильмов по видаку³ или не играл очередной матч солдатиками?..

Почему я здесь, с ними? Именно в этот момент!

Я обвел друзей взглядом. Они ждали ответ, разумеется, положительный.

— Да ну, не охота, — голос предательски дрогнул, во рту пересохло.

— Ага, не охота, — хохотнул Макс, — сконил что ли?

— Ни че я не сконил, — промямлил я, но все всё поняли и, казалось, позабыли об игре, переключив внимание на меня, — просто далеко.

— Че ты отмазываешься? — напирал Макс. — Зассал, как обычно…

— Да пошли, че в натуре как изменщик то, — вставил Леха.

Я понимал, что все бесполезно, и они меня додавят. Стоило ли оттягивать время, ведь так и до оскорблений могло дойти. Я знал своих друзей слишком хорошо, поэтому не надеялся на благополучный исход. С другой стороны, с нами будет Леха, а с ним я чувствовал себя в относительной безопасности.

— Пошли, че ты как этот, — не унимался Макс.

— Ну ладно, — сдался я. — Надо только отпроситься.

— Щас по любому дома засядет, а потом скажет, что не отпустили, — сказал Макс, — да, Лех?

— Да ни че не скажу, — ответил я, как в тумане. Все, это конец. Они меня зажали со всех сторон. Да еще и Сашка молча сидел и лыбился, и я возненавидел его в тот момент. Оставалось надеяться, что он проболтается, куда собрался, и его закроют дома. А там и я вместе с ним останусь, на том все и закончится.

Но нет! Если уж суждено произойти чему-то плохому, то на пути к этому все звезды сходятся, и ты словно несешься с водяной горки, не в силах ни остановиться, ни свернуть.

— В семь часов тогда встречаемся, — Макс с вызовом посмотрел на Леху.

— Че так поздно то? — не понял тот.

— У меня батя полседьмого с работы придет. Надо ему ключи от хаты отдать.

Вам знакомо чувство, когда ждешь чего-то с нетерпением, а время тянется, и конца-края ему нет? Взгляд то и дело устремляется к часам, в надежде, что стрелки передвинулись на заветную отметку. Но они словно застыли на месте.

В тот день со мной происходило всё с точностью наоборот. Как ни пытался я замедлить время, оно неумолимо неслось к назначенному часу. Я не разговаривал, не играл, не смотрел телевизор — лишь сидел за столом, уткнувшись в одну точку.

А в голове разворачивались ужасные сценарии. Начиная от долгой и изнурительной дороги и заканчивая убийцей с окровавленным топором наперевес. Если у него и правда полный прицеп отрубленных голов, то опыта в их отсечении предостаточно. И добавить в кузов еще четверку бестолковых маковок не составит большого труда.

Странно, но Сашка ко мне не зашел за целый день ни разу. Может, пребывал в похожем состоянии? Хотя, зная его, мог бы поклясться, что он рубился в приставку или смотрел видак.

А как там другие ребята? Леха скорее всего спал; любил он прилечь перед гулянкой. А чем занимался Макс, я не мог даже предположить. В ту пору у нас не было мобильников, и самым популярным мессенджером являлся крик под балконом.

Я пытался переключить мысли на ребят и на прочие повседневные вещи, но все сводилось к одному — к картинке искаженного безумием лица убийцы и полного кузова воющих от боли и страданий оживших голов. Кровь вытекала из их шей и скапливалась в дальнем углу прицепа. А когда ее становилось слишком много, внутрь залезал водитель грузовика; черпал железной кружкой и пил.

Мы встретились на «нашем» месте за десять минут до положенного времени и отправились в самое опасное путешествие нашей жизни. Леха с Максом предложили идти вдоль объездной дороги и, конечно же, мы отправились по ней. Разговоры шли ни о чем. Сначала Леха пересказал заглавную статью свежего выпуска газеты «Спорт экспресс», затем эстафету принял Макс, в красках описав прогулку с собакой. У Сашки тоже был ротвейлер, как и у Максима, и некоторое время они спорили, у кого пес круче и сильнее.

Я шел чуть впереди, думая о своем.

— Я фонарик взял, — сообщил Макс, демонстрируя маленький карманный фонарь, — а то в прицепе темно наверно, ничего не увидим.

— Если там окажутся арбузы, я тебе всё очко распинаю, — заверил друга Леха.

Я хохотнул и тут же получил ногой под зад.

— Да Макс, блин, — итак настроение на нуле, еще и приколы эти. Хотелось развернуться и уйти домой, — че ты пинаешься?

— Да ни фига, — а когда я отвернулся, получил еще раз.

— Достал, Рыжий, — пробубнил я, обходя его, чтобы оказаться позади.

— Тюбик, че ты там вякнул? — Макс развернулся и направился в мою сторону. Я отошел подальше.

— Ничего я не сказал. Надоел, говорю, Макс.

— Он сказал — Рыжий, — Сашка остановился и с любопытством уставился на нас, ожидая продолжения.

— Захар, ты там заткнись тоже, — затем обратился ко мне, — сюда иди.

Я покачал головой.

— Я тебя все равно выцеплю, — он развернулся и двинулся дальше, поравнявшись с Лехой.

Далее я соблюдал дистанцию. Пару раз Макс порывался меня поймать, но безрезультатно. Я был начеку. Затем он попытался подговорить Леху, чтобы тот под предлогом важного разговора подошел ко мне и схватил. Леха отказался. А вот Сашка — и вашим, и нашим — сразу согласился, но я разгадал их замысел. Он был младше меня и ниже ростом, и ни о какой поимке не шло и речи, но вот задержать на пару секунд вполне мог, а Максу большего и не надо.

— Давай что-то про Макса скажу, — двинулся он ко мне, но я остановился и попятился назад. Ага, сейчас, дурака нашел, да я все эти уловки знал наизусть.

— Да фиг с ним, — вдруг выпалил Максим, — смотрите, кто там впереди.

Навстречу нам, по обочине, направлялись два силуэта. Один примерно с Леху ростом, второй выше.

— Наркомы, — Макс уставился на нас, ожидая предложений.

Какими бы тяжелыми ни казались те времена, детей это не затрагивало. Их никто не похищал и не насиловал, а бандитам и вовсе не было до них дела. Единственная проблема заключалась в наркомах. Этим словом мы называли наркоманов — вот кто являлся истинным бичом юного поколения. Они отбирали у нас деньги и прочие ценные вещи, запросто могли избить, а на следующий день даже не вспомнить об этом. Многих наркомов мы знали в лицо, так как изо дня в день они мелькали в нашем дворе.

— Че будем делать? — спросил Сашка.

— Не знаю, — ответил Макс, — у меня фонарик и ножик. Отберут.

Он достал из кармана раскладной нож и спрятал его в носок. Батарейку из фонаря передал Лехе.

— Пошли, — скомандовал Леха, и мы двинулись дальше.

Другого пути не оставалось. Мы шли по узкой дороге, по краям которой росли кустарники. На том участке не было ни поворотов, ни переулков. Сашка предложил спрятаться, да только момент уже упущен. Нас заметили. За суетой вокруг моей скромной персоны мы подпустили наркомов слишком близко, и теперь оставалось лишь уповать на удачу. У меня не было ничего ценного, но за раскладушку Максима я беспокоился. Слишком много воспоминаний с ней связано: игра в ножички, метание в дерево за домом, да те же нацарапанные надписи на «нашей» лавочке…

— Ханька с Емелей, — опознал старших ребят Леха.

— Че они тут забыли? — спросил Макс.

— По огородам по ходу лазили, мак искали.

Расстояние сокращалось. Наркомы двигались ровно, видимо, еще были трезвы. Они что-то обсуждали и выглядели при этом расслабленными, будто гуляя по пляжу.

— Здорова, пацаны, — поприветствовал нас Емеля, протягивая каждому руку.

Второй последовал его примеру.

— Куда идете?

— Да так, гуляем, — ответил Макс.

— Выручите мелочью! — Ханька вглядывался в каждого из нас своим наметанным взглядом. — Нам не хватает.

— У меня нету, — Леха вывернул два единственных кармана на брюках, показывая отсутствие в них чего-либо.

— А в руке что? — подозрительно уставился Емеля.

— Батарейка.

— Зачем тебе батарейка?

— Нашел просто.

— А у тебя? — он повернулся к Максу.

— Нет у меня ничего. Фонарик только, — друг продемонстрировал потрепанный временем фонарь.

— Дай посмотрю, — Ханька вырвал у Макса фонарик, покрутил его, несколько раз нажал на кнопку включения. — А че он не горит?

— Сломался, — коротко ответил Макс.

— А зачем носишь?

— А че нельзя что ли!

Максим был самым задиристым в нашей компании. В то время мне казалось, что он вообще никого не боится, за исключением разве Лехи. Всерьез ребята никогда не дрались, но, когда ситуация накалялась, Макс пасовал.

— А там че у тебя? — Емеля потянулся к карманам Макса, но тот сделал два шага назад.

— Да говорят, нет у меня ничего, — с вызовом ответил мальчишка.

— Че ты борзый такой?

— А че ты руки ко мне тянешь?!

Я занервничал. Страсти накалялись, и это могло перерасти в драку. Наркомы хоть и были вдвоем, но они гораздо старше нас, Емеле так вообще лет двадцать на вид, а то и больше.

Ханька тем временем подошел ко мне. Он улыбался.

— Я посмотрю, что там у тебя? — таким вежливым тоном сказал, что я опешил и словно попал под гипноз.

Он сунул руку в мой нагрудный карман, но ничего там не обнаружил. Затем прошерстил боковые на брюках. Ханька делал все быстро и профессионально, словно опытный оперативник, а не конченный наркоман. А я молча стоял и таращился на него, не в силах вымолвить ни слова. Даже пошевелиться не мог. Лишь молился, чтобы это быстрее закончилось. Я чувствовал его мерзкие пальцы через одежду, и волна отвращения подкатывала к горлу. Как унизительно… просто стоять, не в силах ничего предпринять. Я посмотрел на друзей. На Макса, который перекидывался репликами с Емелей, отстаивая свою правоту. На Леху с батарейкой в руке у обочины. На Сашку, стоящего в стороне от всех, с интересом наблюдавшего за происходящим. Я задавался вопросом, о чем они думали в данный момент… и что чувствовали. Страх, злость или азарт перед настоящим испытанием. Место, в которое мы направлялись, было гораздо опаснее, чем стычка со взрослыми ребятами. Можно сказать, мы находились на рядовом уровне, а впереди нас ожидала встреча с боссом. Так чего же я стою и трясусь, как осиновый лист на ветру! Пошли они к черту, долбаные наркоманы — им меня не запугать. Не в этот раз!

Все закончилось благополучно, без потасовки. Ханька отдал мне фонарик Макса, обратился к Сашке:

— Малой, у тебя есть че?

Тот отрицательно покачал головой.

Мы двинулись дальше. Какое-то время молчали. Никто не пострадал на этот раз, но мы потеряли много времени, и к моменту, как добрались до поворота на трассу, уже темнело. Максим вернул нож в карман, собрал фонарик и проверил его работоспособность.

— Эти дебилы даже не поняли связи между фонарем и батарейкой, — засмеялся Макс. — Вообще уже конченые.

— Деградация, — согласился Леха.

— Может, попутку поймаем? — предложил Макс.

— Мне матушка сказала не подходить к чужим, — заявил Сашка. — Они детей ловят и на органы потом продают.

И снова начались разговоры про смерть. Сашка рассказал мрачную историю о расчленении подростка, который на пустынной дороге подошел к чужому человеку. В целом виде его больше никто не видел. Сначала в кустарниках у обочины нашли покореженный велосипед. Он был в таком состоянии, словно по нему трактор проехал. Но мальчишке повезло еще меньше. На целый километр были раскиданы части его тела, как дорожка из хлебных крошек из старой сказки, о которой знали все, но названия не вспомнил никто.

Конец ознакомительного фрагмента.