Проклятие Золотого камня

Андрей Шилин (2025)

Студент 4 курса факультета журналистики Андрей Шепелёв, недавно переживший трагическую смерть друзей, отправляется на каникулы домой, надеясь восстановить душевное равновесие. Однако вместо долгожданного отдыха его ждут новые испытания. Случайно оказавшись на месте зверского преступления, он сам оказывается под подозрением. Андрей начинает собственное расследование череды жестоких убийств, потрясших округу. Обычный студент становится вынужденным сыщиком в борьбе за справедливость и правду.

3. Допрос с пристрастием

—Так значит Вы с какой целью направлялись в Турки?

–Я Вам ещё раз повторяю. Я еду в Шмелёвку. А для того, чтобы туда прибыть, нужно сесть в электричку на одной из станций в Саратове, доехать до станции Летяжевка, отсюда добраться на перекладных до Турков, а только потом топать семь км до села.

Допросы продолжались второй день. Многие вопросы, действительно, звучали не первый раз. Приходилось отвечать повторно. Иногда заходило до абсурда, потому что приходилось детально описывать какой-то фрагмент дня с большой точностью. Попытка запутать задержанного, сбить с чётких формулировок, заставить ошибаться — пока все эти действия были безрезультатны. Но это ещё не было пределом напряжения. Вчера обещали, что второй день будет использоваться «Полиграф». Дескать, при расследовании особо тяжких преступлений, вплоть до каннибализма, данный метод получения информации вполне оправдан.

–А что так сложно-то? Нельзя сразу, что ли, из Летяжевки доехать до Вашей… этой… Шмелёвки? Как-то всё не складно. Выглядит, как попытка запутать следы. — докапывался второй час «злой», которого друзья звали просто Артёмыч.

Вида он был субтильного. Про таких говорят: «Палкой перешибёшь». Многие в шестьдесят пять так и выглядят. Но если говорить про него, то это была всего лишь видимость. Мастер спорта по лёгкой атлетике. КМС по армейской тактической стрельбе. Ежегодный лауреат в соревнованиях среди ветеранов спорта. Сорок два года безупречной службы в областном Следственном управлении. Одним словом, настоящий профессионал. Благодаря его работе, десять «серийников» отбывали пожизненное. Ещё трое оказали сопротивление. К несчастью для них.

–Понимаете, — не сдавался Андрей, — это в Саратове автобусы, троллейбусы, трамваи, на крайний случай такси и кар-шеринг. А у нас тут места дикие. Автобусы почти не ездят. Если нет личного транспорта, то обычным пешеходам приходится продумывать заранее, как им и куда добираться. Поэтому других вариантов и быть не могло. Если тебя не встречают в Летяжевке, то только так.

–Плохо, что ты выкинул билет. А в какую цену тебе обошёлся билет до Летяжевки? — продолжал раскачивать подозреваемого Артёмыч.

–Рублей двести-триста. Точно не помню.

–Напомни-ка, ты от какой станции едешь. Там тариф-то другой. Пятьсот тринадцать рублей от станции «Саратов-1-Пассажирский».

–Я сел на «Площади Ленина», а билет взял по студенческому. Там скидка пятьдесят процентов.

–Гражданин задержанный, — включился в разговор второй следователь, Станислав Борисович, не злой по виду, — В расписании движения электропоездов пригородного сообщения скорый из Саратова выходит в 18:24. Согласно тому же расписанию, проходить Летяжевку он будет в 22:34. Как вы объясните факт, что прибыли на электричке в 13:05?

–Ничего необычного, — ответил Андрей, — в будние дни она приходит вечером, в выходные — днём, сегодня уже понедельник, а прибыл я в субботу. Суббота — выходной. Поезд отправляется от вокзала в восемь с чем-то. Идёт он четыре с копейками часа. Прибывает днём. Всё логично.

–Молодой человек, — сказал Станислав Борисович, — Позвольте задать нескромный вопрос? Вы где так безбожно испачкались?

–Здесь, конечно. — Андрей повторял эти слова как заученный текст и думал, как сделать рассказ пикантнее. — В комке¹⁸ купил хот-дог. После еды замутило. Живот скрутило так, что, думал, не добегу до кустиков. А там, в зарослях, паутина, лужи, грязь, кошки дохлые. Вот вам и повод для модного приговора. Так меня и встретили родные пенаты. Это хорошо, что я, извиняюсь, не обкакался.

–Да нет! «Обкакался» ты конкретно. — съязвил Артёмыч. — Нам остаётся только выяснить, кем тебе приходится высокий, худощавый, мужчина двадцати пяти лет. Рост — сто восемьдесят три. Вес — семьдесят восемь с четвертью. Волос курчавый, недлинный, с золотистым оттенком. Голубые глаза. О характере известно немного. Хамоватый, всегда поддатый, задиристый в подпитии, любимое выражение «Пойдём, выйдем!» Для друзей — Вован. Отзывается на кличку «Дембель». Готов отвечать?

–Я не знаю этого человека. Никогда его не видел.

–А врёшь. Ты видел его в кювете у дороги, поджаренного, как цыплёнок на гриле.

Андрея замутило от сказанного, но он сдержался.

–Тот… человек был накрыт простынёй. И я его, правда, не знаю.

–Скажите, а вы умеете разводить костёр? — неожиданно огорошил вопросом Андрея второй.

«Трындец, — подумал Андрей, — нашли зажигалку с моими отпечатками. Ладно, будем держаться на прежнем».

–Да, конечно, — ответил он следователю. — У нас все в деревне умеют жечь костёр. Но в ближайшие два месяца я костров не разводил.

–Хорошо. — сказал второй, но что хорошо, было непонятно. — А вы ничего не обронили, когда нашли потухший костёр?

«Похоже, реально подводят к зажигалке. Может, сказать? Нет. Хватит откровенностей. И так будет похоже на то, что скрывал улики». — снова задумался Андрей, а вслух произнёс:

–Ничего. А что вы имеете в виду?

–Ну, может, что обронили, что не принадлежит погибшему. Мы нашли рядом с костром нож, часы, кольцо и телефон. Что из этих вещей принадлежит вам?

«Вот это да! — обалдел студент. — Они нашли телефон! И не нашли зажигалку. Радоваться, или нет?»

–Нет. Я ничего не терял. Всё, что вы обнаружили, не моё.

–Экспертиза установила, что на твоей одежде следы того же грунта, где, по мнению следствия, произошло преступление. Как ты это объяснишь? — наседал Артёмыч.

–Как? Просто! Я там упал. Да на вас самих остались те же самые следы грунта на штанах. Вы же упали там же, где и я.

–Ну, моё падение расследованию не имеет никакого отношения. — занервничал «злой». — Ну, а железную дорогу ты переходил там, где шлагбаум, или после него?

–Перед шлагбаумом. Я уже это говорил. Там меня ещё этот заметил, кто на шлагбауме работает. Он мне там орал, что через пути переходить нельзя. Матом крыл вдоль, поперёк и наискосок.

–Хорошо. Это верно. Дежурная по шлагбауму подтверждает ваши слова.

Андрей округлил глаза:

–Так это была женщина? А я ещё подумал, почему у него помада на лице?

Артёмыча перекосило.

Оставь свои шуточки. Она, кстати, утверждает, что ты уже появился в грязном состоянии.

–Ну, в грязном не в грязном, а помните, какая жарища была? Страшная. И сумка была. Тяжёлая! Две сумки. Кстати, у меня в маленькой сумочке ноутбук. Аккумулятор плохо держит, а я не успел документ закрыть. Дипломную почти написал. Можно ли что-нибудь сделать, чтобы дипломную не пришлось восстанавливать?

–Можно.

–Да, вы так вчера ещё говорили.

–Юноша, а вы собираетесь продолжать учиться?

–Да.

–Вот чудак человек. Он у нас главный фигурант. Ему пятнашка светит, а он про какую-то учёбу говорит. Скажи-ка, милый, кто зону топтать будет?

–Ну, а я-то причём? Я свидетель. Я как свидетель вам даже место преступления нашёл. Я же не убийца. Вот кто убивал, тот пусть и топчет. Я к маме на каникулы еду.

–Каникулы Бонифация. Ты, дурачок, не только указал на место преступления. Ты это преступление и организовал. Ты и твои сообщники. Так всё, Стас, дай ему бумагу. Он будет сейчас чистуху писать. О том, как он, серийный маньяк-людоед, спланировал похищение, совершил зверское убийство, зажарил и съел половые органы пяти мужчин и трёх женщин, а также родовые последы шести овец.

Андрея стошнило на последних словах. Александр Артёмович ехидно продекламировал:

–Уборщицу в допросную. Кисейная барышня расчувствовалась.

Андрей сидел с опущенными глазами. Ему было противно, стыдно, обидно. Провалиться бы сквозь землю, только здесь, сейчас и вместе с этими уродами.

Он чётко сказал хриплым голосом в пол:

–Ничего больше говорить не буду.

Неожиданно и в следователях произошла перемена. Куда делись напускная подозрительность, презрительный и высокомерный тон. Тот, кто помоложе и пониже, Станислав Борисович, подошёл к допрашиваемому и сказал:

–Да нам, вообще-то, больше и нечего спрашивать. Мы выяснили всё, что нужно. Ваша причастность не доказана. В ночь, когда было совершено преступление, вы были на своей съёмной квартире в Саратове. Квартирная хозяйка, непосредственно, находящаяся с вами в квартире, подтвердила ваши слова. На ж/д станции «Площадь Ленина» в Саратове в базе сохранились данные о приобретении билета до ст. Летяжевка студентом СГУ. Мы также разыскали некоего Соколова Ивана Ивановича, проживающего в селе Тростянка. Того, с которым вы ехали в электричке и который тоже хорошо вас запомнил. Хорошо запомнил студента с двумя сумками и продавец в киоске, гражданин Таджикистана Сухроб, который «отравил» вас хот-догом с газировкой. Про оператора шлагбаума тоже забывать не стоит. Другими словами, алиби у вас есть. Бесспорно, вы утаиваете часть информации, может быть, необходимой следствию. Это заметно. Но когда-нибудь в вас проснётся совесть. И вы придёте и расскажете то, что скрыли. Знаете, ведь Родион Раскольников так же и поступил. Ну, вы, как студент журфака, должны знать прекрасно «Преступление и наказание» Достоевского. Хорошего человека особенно мучит совесть за провинность, за недосказанность, за неуместное молчание. Вам всё ещё нечего сказать?

–А как же детектор лжи? — продолжал не верить в происходящее Андрей.

–Вы слышите, что я сказал. Нет оснований продолжать вас удерживать. Но можете быть уверены, что если вдруг появятся стопроцентные улики против вас, то мы ещё встретимся.

Андрей не знал, что говорят в таких случаях, поэтому поступил традиционно

–Спасибо, — сказал он, — Когда я смогу уйти?

–Сейчас, — ответил «молодой». Только ответьте на последний вопрос. Кем вам приходится Белов Александр Иванович?

–Александр Иванович… Александр Иванович… Такой есть у универе. Заведующий военной кафедрой. Только фамилия у него другая.

–Да нет. — подключился снова к разговору Артёмыч. — Мы имеем в виду второго задержанного. С обгорелыми руками. Он вам знаком?

–Нет. — сказал Андрей. — Я его увидел в первый раз в полицейской машине в субботу.

–А между прочим он — ваш односельчанин. Учитель истории. Он что, вас не учил? Он сказал, что вас он знает.

–Он что-то путает. Я уже три года как закончил школу. Наверное, он приехал позже. А на счёт знакомства? Может, он знает мою маму?

–Может-может, — протянул Артёмыч, наморщил бровь и задвигал пышными усами.

–За что же вы учителя задержали? — осмелел Андрей.

–Задержали, значит, надо было. — сказал «злой», нервно дуя в усы. — А ты его на станции в Летяжевке не видел? Он, вообще-то, ехал в той же электричке.

–Нет. Не видел.

–А в машине ДПС он не вёл себя как-то странно? — начал задавать наводящие вопросы Станислав Борисович. — Может, психовал? Может, что-нибудь выбросил, а вы видели?

Эти вопросы насторожили Андрея. Неужели он ехал с настоящим маньяком? Надо вспомнить. Та-а-ак… Ничего. Старик как старик.

— Сначала он мне показался вполне обычным старичком лет шестидесяти.

–Ха! Ему тридцать семь! — возликовал Артёмыч и призадумался. — А выглядит, действительно, на шестьдесят.

–А припомните, в руках у него был телефон? Он звонил куда-нибудь? Или набирал смс?

–Я не видел. У меня телефон сразу отобрали. Наверное, и у него тоже.

Артёмыч опять начал надувать и без того пышные усы. Теперь Андрею стало понятно, что это он не нервничает, а так внешне проявляется его мыслительная деятельность. Как Шерлоку Холмсу помогала в раздумьях игра на скрипке, как мисс Марпл занималась вязанием во время своих расследований, так и Артёмыч нашёл свою фишку.

Но думал Андрей сейчас как раз про Александра, как его там…короче, про маньяка в машине. И тихий, смиренный вид, и сладенькая улыбочка, и призывы к спокойствию сейчас были какими-то подозрительными. Типичное поведение маньяка. Не привлекать к себе внимания! Быть как все — серой мышкой. Чикатило, вон, тоже учителем был. А-а-а! Андрей почувствовал, как часть головы, как раз та, которая была покрыта волосами, леденеет, словно надел на голову ведро с колотым льдом. Такое часто бывает с ним, когда он внутренне проживает какие-то неприятные моменты жизни. Поэтому он вначале не обратил внимание на тихое воркование Артёмыча с молодым.

–Получается, это единственно серьёзное, что у нас на него есть, — говорил «злой», — Конечно, если бы он позвонил Вовану, то это был бы более серьёзный повод задержать его дольше. А так, можно предположить, что погибший звонил ему хотя бы чтобы позвать на помощь.

–Да, — бурчал второй, — К тому же, современные преступники — народ начитанный, знают, что по любому звонки, сообщения, мессенджеры пробиваться будут. Я думаю, что душегубец, любитель печёных человечков, нарочно эту шутку придумал. Типа, мы телефоны пробили, звонок установили, связали с временем убийства — и вот вам, товарищи идиоты, шмелёвский Чикатило на блюдечке с голубой каёмочкой. Берите его под чёрт знает где опалённые ручки и ведите в терем с решётчатыми оконцами.

–Я тоже думаю, что надо отпускать под подписку, а там негласно за ним присмотрит хотя бы шмелёвский лейтенант.

До Андрея постепенно доходил смысл разговора. Под словом «он» конечно же имелся в виду второй задержанный, молодой старичок с обожжёнными руками, как его там… Александр… Иванович. Это что же, они и его отпускают? Да он там всех поубивает! Ну и ну! А вы здесь что, у разбитого корыта останетесь? Дорасследовались до того, что двух подозреваемых сами и оправдали. А, может, он тоже несправедливо задержан? Вот ты и разберись.

Следователи обернулись. На них смотрел немигающим взглядом Андрей.

–Ты ещё здесь? — грубо спросил Артёмыч.

Андрей положил на стол руки в наручниках. Артёмыч освободил его и крикнул за дверью сержанта. Тот проводил Андрея к дежурному, где он получил свою вспученную при досмотре дорожную сумку, ноутбук на одном проценте заряда, «сдохший» телефон и солнцезащитные очки с одной линзой. Другую выдавили при задержании.

Примечания

18

Комок (жарг.) — киоск.