Проклятие «Берёзовой рощи». (мистическая реалити-автобиография)

Андрей Шилин

Арик Моше, древнееврейский гений и один из трёх, спасшихся в знаменитом избиении младенцев, приобретает дар создавать произведения искусства, способные оживать и воздействовать на человеческую душу. По воле обстоятельств он создаёт загадочную картину, проклятую и всегда жаждущую власти. Путешествие этой картины сквозь века и континенты ведёт к переворотам, к войнам, к силам, вечно борющимся за души людей…

ГЛАВА 2

Жизнь. Удивительное чудо, дарованное всем живущим. И мы принимаем этот дар без благодарности, как естественное явление биологического существования, и живём так же на автопилоте, по заранее просчитанной траектории, следуя заранее составленной кем-то программе, иногда несущественно отступая от плана.

«Жизнь дается человеку один раз и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Великий смысл за малой формой. Слова, которые в истинном значении не каждому раскрывают своей сути в процессе беззаботного существования, но перед ясным ликом Смерти человек приходит к пониманию смысла своего существования. Или бессмысленности оного.

Мне тоже повезло. Как многим счастливцам и многим неудачникам.

Жизнь — это плата человека за всё дурное, что есть в нём. Отнять её — и человек, раскаявшись в своей неправоте, вернётся на начальный этап. Он так сказал.

Два дня назад я получил новый знак и готов к созданию новой главы. Он просит моей крови, поэтому она и пролилась на полотно. А потом появился Он, и мы говорили и говорили. Когда я пришёл в себя, у меня был уже план главы. И первый «герой» — отступник (я вообще так и решил назвать главу — «Отступники») — существо, которое принято называть «властелином жизни». Сначала я не мог понять, почему его первым, но потом узнал, что это большое и сильное существо избрало объектом поклонения. Представившись курьером, я прошёл внутрь его офиса, побитого, как консервная банка, охранниками. В туалете никого не было, поэтому там решено основать первую точку, откуда начал распыляться усыпляющий газ. Двигаясь в противогазе, я медленно подошёл к кабинету. Постучался. «Кто?» — хамоватые нотки прозвучали одиноко в почти пустом здании. «Вам повестка из Прокуратуры. — как можно несчастнее сказал я. — Пожалуйста, распишитесь». «Сейчас я распишусь!» — рявкнул тот же голос. За дверью послышалось громкое топанье и рычащая матом ругань. «Где?» — бульдожья морда высунулась из-за распахнутой металлической двери. «Ну всё, ты — труп». — вспомнилась мне киношная фраза, а вслух я сказал: «Простите, пожалуйста, Сергей Петрович, я всего лишь курьер. Распишитесь здесь». — и протянул заранее приготовленный конверт. Потом я зашёл за спину, вытащил из-за пазухи топорик и (да простят мне поклонники творчества Достоевского), не обращая внимания на бормотание пытающегося вскрыть пакет, со всей силой саданул обухом по лысоватой макушке. Не читал, видно, ты, братец, классику.

В нашем районе в одном из домов был бесхозный подвал, всё по традиции — комары, стоячие сточные воды, плесень. Хорошее место для нового офиса. В этот склеп нашего времени я и подвёз поздно ночью спящего «властелина жизни». С наказанием я не мудрил. В округе добрых чувств к бизнесмену не испытывала и дохлая шавка. Найти нескольких крепких парней, заинтересованных в мести богачу, не было проблемой. Мне их назвал Он. Сам я в подвал не спускался, но поставил скрытую камеру, которая запечатлела всё. Весь день ему дробили кости железными битами, начиная от пальцев рук. Хруст ломающихся костей и крик кающегося, которые тоже передавала камера, противно звучали в прекрасном акустическом окружении. Как же человек на пороге смерти ищет малейший шанс, чтобы выжить! Когда палачи стали разбивать череп, из большой зияющей и булькающей фаршем мозгов и зубов дыры слышался стон, в котором можно было различить «Прости!..»

Второй персонаж — существо, которое сознавало свою тяжкую болезнь, но не могло излечиться от неё, считая, что это наказание за бесцельную жизнь. Глупец! Это я имею право судить и наказывать! Ты же, всех, кто любил тебя, погубил. И смерть тебе твоя от идола твоего.

Заманить одержимого алкоголем в подвал не трудно. Бутылка за пазухой — идеальный способ. Даже если и попал я на глаза нормальным людям, то принять меня можно за очередного собутыльника местной легенды. Подвал встретил нас томящей тишиной. После первого стакана божественного напитка мой друг был в моей воле. Руки и ноги лежащего навзничь были прочно закреплены петлями гитарных струн на гвоздях. Я подождал, пока очищающийся очнётся. Затем я начал. «Да будет чаша твоя испита до дна», — с этими словами я вгонял в него деревянным молотком бутылки по донышко.

Третий. Третья. Хотя пол не важен, когда имеем дело с подобными существами. К этой человекоподобной твари тоже надо было подобрать отмычку. Решил воспользоваться её прежней связью со школой и образованием. В прошлом она школьный химик-биолог, а значит, некоторые сентиментальные чувства к прежнему роду деятельности испытывает.

Я позвонил в дверь, всё ещё не совсем представляя, кем представиться очень осторожной даме, в прошлом имеющей опыт продаж наркотика в школе и ни разу не нюхавшей полицейских обезьянников. «Кто там?» — голос приятный, дурманящий. «Добрый день, — я импровизировал, — Ситорова Людмила Николаевна?» — «Да». — «Я из отдела образования, профорг Тавытов Евгений Борисович». За дверью хмыкнули, и наша беседа продолжилась. «Людмила Николаевна, простите за беспокойство. Я к вам с ответственным заданием. Мне поручено пригласить вас во Дворец культуры на ежегодное вручение наград, приуроченное к празднованию Дня учителя. От имени главы администрации позвольте вручить вам приглашение».

Дверь чуть приоткрылась, ограничившись длиной цепочки. На меня до конца жизни расширившимися зрачками уставилась высокая сухая женщина. Видимо, тон моих обещаний достиг задурманенного мозга чересчур подозрительной натуры. «Вообще-то я не хожу ни по каким мероприятиям». — глаза кололи насквозь. Я изобразил добродушную улыбку и ввёл в дело главный козырь-аргумент: «Очень жаль. Но не беспокойтесь. В таком случае, вся комиссия в полном составе с начальником отдела образования и заместителем мэра города посетит вас индивидуально. Как же мы можем забыть про такого учителя и учёного? Мы считаем, что достойных наград обязаны удостаиваться достойные граждане. Хе-хе. Ну что, вы нас ждёте?» «Нет!» — ответ был немедленным. На это я и рассчитывал. Так ты боишься, что вся твоя лаборатория на дому вскроется. Боишься, птичка, за гнёздышко. Так прощайся с потрошками. «Разрешите тогда вас проводить?» — «Да, мне это будет необходимо. Знаете ли, редко выхожу на улицу, не могу чётко ориентироваться на местности». — «Очень хорошо, тогда в 7 часов вечера ждите меня». Это было оптимальное время, когда люди уже расходятся по домам, и на улицах достаточно пустынно. В нужное время «профорг» пришёл к той же квартире. Мы вышли. Проходя мимо подвала я сгрёб пятерней её истончённые химзавивками волнистые светло-жёлтые космы и с размаху ударил пожилую даму головой об угол дома. Краем глаза успел увидеть, как она скользнула рукой в сумочку, выдернула рывком продолговатый черный предмет, который знакомо трещал и кривлялся голубой волной, и почувствовал, что в правый бок как будто кувалдой двинули. Ноги подкосились, и я упал рядом с ней. Шокер отлетел в сторону…

Придя в сознание, почувствовал, как моя рука дёргается — моя отступница пытается освободить свою голову от моих пальцев, крепко держащих намотанные на них золотистые локоны. Вдруг руки её схватили что-то бесформенное и занеслись над моей головой. Кирпич! Я дёрнулся. Угол коричневого бруска по касательной прошёлся по виску и оставил глубокий след. Я отшвырнул своего соперника на стену дома, и она, ударившись о край металлической стяжки, медленно сползла по шершавой поверхности.

В подвале, уже закрепив руки и ноги в наручники, так, чтобы нельзя было дотянуться, оставил на сутки. Вход в подвал оцепил красными ленточками и повесил табличку с надписью, что ведутся работы по ремонту канализации. Это должно было несколько ограничить стремления некоторых местных «спелеологов».

А между тем настал черёд четвёртого. Он оказался настолько бесшабашным, что впустил меня, даже не спросив, кто и зачем? Его я вырубил, используя подобранный после схватки у подвала шокер. Забирая этого отступника из его квартиры, я бросил взгляд на компьютер, скользнул глазами по проводам, и меня озарила мысль, простая, как, говорят, автомат Калашникова. Я схватил со стены интернет-кабель. Импровизировал. И там, в подвале, не сразу решил, как наказывать этого. Само собой вышло: шнур, мятый в руках, преобразился в петлю, которую набросил на шею «Компьютерщика» со словами: «Необходимо настроить высокоскоростное интернет-соединение». Но как только повисшее тело начало безвольно дёргать ногой, кабель потянулся и, не продержавшись и пяти минут, порвался. В памяти не к месту всплыли легендарные слова из школьного курса истории «А вешать на Руси так и не научились». Тем временем наказанный судорожно стал растягивать ослабшую на шее удавку, пытаясь дышать, судорожно разевая рот и хрипя сдавленной гортанью. «Извините, соединение прервано. Проверьте состояние кабеля и снова подключите его к компьютеру. — съязвил я. — Проверим».

Я окидываю взором место действия. Четыре измождённые фигуры на последней стадии издыхания жалобно смотрят и слушают меня. Я доволен. «Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить вам пренеприятное известие, — читаю я последние строки главы моей реалити-автобиографии, а в голове вертится мысль, что весь этот фарс — ощущение дежавю; недаром из меня так и прёт сегодня школьная программа, — вам не жить. Вспомните, что вы избрали объектом своего поклонения. Чревоугодие, духовное и физическое. Вы отравляете жизнь человечеству. А яды принято утилизировать. Вы утилизированы уже давно, возможно, ещё при рождении. Я пришёл вам это сказать. Покойтесь с миром, и если ваша душа задержится и попадёт в тело хорошего человека, она будет знать простую истину, правило: «НЕ СОТВОРИ СЕБЕ КУМИРА!»