Утро у колодца. Деревенские байки

Андрей Татур

Здесь люди не играют, а живут,у них дома и души нараспашку,здесь путник завсегда найдёт приют —еду и сон, и чистую рубашку.В краю забытых Богом деревеньлюдская добродетель не забыта,здесь не цвела б так радостно сирень,будь воздух хоть немного ядовитым.Ах, как же на завалинке поют!Ах, как гармонь мне душу рвёт на части!Здесь люди не играют, а живут.Здесь люди знают, что такое счастье.

Важный вопрос

Глава администрации Тащиловского района Загребущий Павел Александрович восседал в своём роскошном кабинете, лениво листая глянцевый журнал с многочисленными иллюстрациями довольно пошлого характера. На огромном рабочем столе также лениво помигивал лампочками коммутатор, позади которого расположились в рядок многочисленные телефонные аппараты. Громко и протяжно зевнув, Павел Александрович потянулся в кресле, несколько раз мотнул головой и, забросив журнал в ящик стола, нажал на коммутаторе кнопку вызова.

— Юля, зайди!

Через минуту впорхнула молоденькая секретарша, одетая в модное дорогое платье, но безвкусное и слишком вычурное. То же самое можно было сказать и о её макияже. Кокетливо улыбаясь, она промурлыкала:

— Пал Саныч, я вся внимание.

Загребущий, явно увлёкшись созерцанием плотно обтянутых форм, на мгновение забыл, зачем она ему понадобилась.

— Эм-м-м… Ты это… Завари-ка мне чаевского… И, Юленька, на сегодня приём окончен. В отъезде, если что. Мне поразмышлять надо…

— Как прикажете, мой господин, — бархатистым голосом произнесла Юленька и, эротично виляя бёдрами, удалилась.

Павел Александрович, вздохнув, подошёл к окну, снова протяжно зевнул и вернувшись к столу, плюхнулся в кресло. Через некоторое время из приёмной донеслись голоса. Звук нарастал и постепенно перешёл в истеричный крик. Кричала Юленька, но между её воплями слышался и внушительный густой бас.

— Пусти, сказано!

— Он уехал! Что непонятного?! Уехал!

— Сказано, мне треба…

— Уехал! Нет на месте! Не доходит, что ли?!

— Чаво брешешь? Я его недавно в окне приметил. Кыш с дороги, кура ощипанная!

— Да я… Да ты… Стоять, сказала!..

Дверь кабинета распахнулась и влетела раскрасневшаяся Юленька.

— Пал Саныч! Там какое-то хамло неуёмное напролом лезет! Говорит, у него очень серьёзное дело к вам!

— Ну какое дело, Юленька? Я ж говорил — в отъезде!

— Да не слушает совсем! Ругается! Грозится жалобу подать!

— Жалобу?.. А вот это нам ни к месту. Выборы на носу. А кто нас выбирает? Правильно, народ! И для народа нам ничего не жалко! Вопросы народа — наши вопросы! И нам их решать! Приглашай человека, Юленька, приглашай!..

— Входи… те! — вызывающе подняв подбородок, фыркнула секретарша.

Тяжело ступая, в кабинет вошёл дядька в шапке-ушанке, ватнике и кирзовых сапогах. В руке он сжимал длиннющую хворостину.

Загребущий, сияя дежурной улыбкой, радостно поприветствовал гостя:

— Добрейшего денёчка! Вы присядьте, уважаемый! В ногах, как говорится…

Дядька шумно засопел, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Потом осторожно пристроился на краешек стула. В кабинете запахло сеном, компостом и луковым перегаром.

— Э-эм… Дык, это… Пигалица верещала, что вас нема…

— Вы уж не серчайте на неё. Новенькая. Ещё не разобралась толком в своих обязанностях. А мы здесь, конечно же. Где нам ещё быть, как не на рабочем месте? Мы ж тут для того и посажены, чтобы всё для вас!.. Ну, слушаю с чрезвычайной внимательностью.

— Э-эм… Дык, это вот, у нашем селе…

Раздался телефонный звонок. Загребущий приподнялся за столом, определяя, в котором из аппаратов снять трубку и, подмигнув, шепнул посетителю:

— Подождите минутку… Алло, слушаю! — Пал Саныч моментально вскочил с места и начал суетиться. — Да, да! Будет сделано! Да, уже записал! Конечно, обязательно! Доложу лично, как положено!..

Загребущий вытер платком вспотевший лоб и снял трубку другого телефона.

— Алла Ульяновна, здравствуйте!.. Ну, умница! Правильно, руководство нужно узнавать по голосу. Послушайте, милочка, вам ответственное поручение. Езжайте в театр, возьмите два билетика на премьеру столичной труппы, как её там… В ложу, конечно, в ложу! Да, да, сверху звонили. С самого, что ни на есть, верху! Ага, и сразу ко мне… Умница!..

Положив трубку, Пал Саныч улыбнулся посетителю, смущённо пробормотав:

— Дела… Дела… Ну так, что там у вас?

— Дык, это вот, у нашем селе…

Снова зазвонил телефон.

— Извините, минуточку… — Загребущий поднял трубку. — Слушаю! О-хо-хо! Рад слышать! А ты куда это пропал? Где? В Таиланде отдыхаешь? Ну, молоток! С женой? Нет? А с кем? Ай-да, молодчина! Могу лишь позавидовать! Да, да… Куда там! Работы выше крыши, головы не поднять! Помогать народу — наша обязанность, сам знаешь! Ага… Ну, ты давай там, не пропадай! Как вернёшься, сразу ко мне… Конечно, посидим, по… гудим… Давай, на связи… Ох, вы уж простите любезно! Так, какое у вас дело?

Дядька, вздохнув:

— Дык, значится, у нашем селе…

Затренькал мобильный телефон.

— Минутку, минутку… Алла Ульяновна? Ага… Исполнено? Ну, умница, я в вас и не сомневался. Да, да… Вам тоже… Всего…

Пал Саныч спрятал мобильник и снял трубку стационарного телефона.

— Алло, Лев Ильич! Всё сделано, как обещал! Да, да… Всенепременно! Ага… Ага… Сейчас же отправлю!

Закончив разговор, Загребущий нажал кнопку на коммутаторе и скомандовал:

— Юля, найди Алёшу и отправь к Ульяновне! Пусть возьмёт у неё билеты и галопом в культкомитет, передаст их Льву Ильичу! Действуй!

Пал Саныч шумно выдохнул и потёр ладони.

— Простите, дорогой мой, простите… Ну, давайте решать ваш вопрос. Что случилось?

Дядька, недоверчиво глядя на телефонные аппараты, сбивчиво забормотал:

— Дык… Вона как… Значить, енто… У селе… У нашем селе… Значить…

— Вы не волнуйтесь, тогда получится чётко сформулировать предложение, — попытался успокоить посетителя Загребущий. — Ну, что случилось-то в вашем селе?

— Эм-м… У нашем селе…

Зазвонил телефон. Пал Саныч жестом прервал сельчанина, обречённо развёл руками и снял трубку.

— Алло, слушаю! Э-ге-гей! Приветствую, дружище! Сто лет тебя не слышал!.. Где? На рыбалке? Эх, повезло!.. Сколько?.. Почти метр?!. Это с хвостом или без?.. Ну, даёшь!.. Профи! Поздравляю, конечно! Ну, ладно, тут у меня важный вопрос решается… Ага, человек из народа, а народ — это у нас святое! Ну, бывай, бывай…

Загребущий, положив трубку, снова переключился на посетителя, широко улыбаясь:

— Всё, всё… Продолжайте, пожалуйста!

Сельчанин заметно побагровел. Его подбородок дрожал от негодования.

— Дык… У нашем селе, идрить ево туды…

Раздался звонок. Дядька, вздрогнув, запнулся и побагровел ещё сильнее. Загребущий схватил трубку.

— Слушаю! Я, а кто ж ещё?! Ага… Помню, помню… Да, и ту, кудрявую, прихвати! К восьми буду в сауне, как штык!.. Всё, давай, важные вопросы решаю…

Сельчанин вскочил со стула и выхватил трубку у Пал Саныча, но тот, не обращая внимания, уже звонил по мобильному.

— Алло, Антон! Давай, заводи ласточку и гони в «Элитный»! Возьми штук пять того коньяка, что в прошлый раз… Ага… Ну, и этих там… конфет шоколадных…

Дядька, ошалело глядя на Загребущего, попытался что-то крикнуть, но из горла вырвалось лишь нечленораздельное хриплое сипение. В сердцах, плюнув на пол, он отфутболил сапогом стул, перетянул хворостиной по столу и кинулся прочь, на ходу вышибив плечом дверь.

Всё это время Пал Саныч не переставал давать указания по телефону:

–… Да, да… И, смотри, не забудь ящик пива!.. Рыбу вяленую у Егорыча возьмёшь… Как обычно, ты знаешь… Давай, Антоша, в темпе вальса, чтоб через час всё было готово!.. Давай, давай…

Загребущий закончил разговор, схватил бумагу, принялся что-то карябать и не поднимая головы, произнёс:

— Вы продолжайте, милейший, продолжайте… — Спрятав листок в папку, Пал Саныч недоумённо завертел головой. — Вот те раз!.. И где он? Вот, что за народ, а?! Как с таким народом найти общий язык? А ведь буянил там, жалобу подать грозился, мол, дело важное у него, и не терпящее никаких отлагательств! А сам? Попыхтел, попыхтел, и убёг!.. Ну, что ж ты будешь делать с ними!..

Разочарованно покачав головой, Загребущий нажал кнопку вызова на коммутаторе.

— Юля, сваргань-ка мне чаевского на отходную! И меня ни для кого нет!

Пал Саныч достал из ящика глянцевый журнал, устало откинулся на спинку кресла и, протяжно зевнув, стал рассматривать иллюстрации довольно пошлого характера.