И снег приносит чудеса

Андрей Сорокин

Настоящая рождественская сказка для взрослых. История о том, что в Рождество с каждым могут случиться чудеса. «Иван Силыч поднял глаза и увидел, что он стоит уже не в обшарпанном подъезде на лестничной клетке, а под большим звездным куполом, на краю земли. Где-то видны мерцающие огни городов, где-то шумит волнами море, где-то далеко-далеко слышны голоса, а рядом с ним поют свои песни волхвы».

Глава 6.

Сокровищница Нгуенов

— А я бы на вашем месте поздоровался! — сердито бросил Иван Силыч двум молодым парням, рассматривающим список жильцов на двери подъезда.

— Син тяо! Син тяо!

— Всё понятно. Син тяо, ёлки зелёные. Носит вас здесь! В тринадцатую, братцы, в тринадцатую! Четвертый этаж.

Для верности Иван Силыч показал четыре пальца и слегка подтолкнул вьетнамцев в спину. Парочка студентов скрылись в темноте подъезда.

— Дьеа чии лаа зи? — услышал он за спиной. Еще два улыбающихся вьетнамца светились, как масленичные блины. Но до Масленицы было еще едва ли не полгода.

— Это те же или другие? — удивился Иван Силыч. — Моя твоя не понимай, но точно знаю, что вам в тринадцатую! Четвертый этаж! Велком, май фрэндз! Четвертый э-таж! — снова четыре пальца. И снова вьетнамцы растворились в темноте.

— Тяо куи ом! — в эту же секунду за его спиной раздался радостный тонкий голос невесомого создания в нелепой шапке и длинном шарфе. Иван Силыч обернулся и зарычал: Три-над-ца-та-я! Чет-вер-тый этаж!

Создание пропищало: «Кам он» — и скрылось в темноте.

Иван Силыч с утра был не в духе. День пасмурный, небо серое. Захотелось выпить чего-то горячительного. Пару стаканов. Никогда раньше Иван Силыч себе такого не позволял. А тут словно планка упала с барьера, который давно нужно было взять. Два стакана коньяку — это много или мало? Как в студенческие годы. Без всяких церемоний и политесов, типа «хороший коньяк» или «за что пьем». Просто так, для того, чтобы согреть душу поздней осенью. И все равно — промозгло и сыро, а тут еще эти представители маленького, но гордого народа. Что-то зачастили они в последнее время к нашему профессору, как бы не было беды! А вдруг международный шпионаж?! А вдруг — подготовка диверсии против страны? Надо с ним серьезно поговорить, вечно он темнит. Пора уже вывести вьетнамского профессора на чистую воду. Иван Силыч был настроен решительно.

В маленькой квартирке на четвертом этаже свет не зажигали. При свете четырех керосиновых ламп за длинным столом несколько людей читали книгу, водили пальцем по строчкам и по очереди вслух повторяли слова заклинания «ма-ма-мы-ла-ра-му-ра-ма-су-ха…». Книгу передавали друг другу по кругу. Демьян Петрович сидел во главе стола, иногда довольно кивал головой, повторяя «тот-тот», а иногда с сомнением произносил «там-там».

На словах «у-му-ры-шу-ра» раздался грохот, дверь широко распахнулась и в квартиру ввалился Иван Силыч, из-за его спины показались два казака в папахах и с красными повязками на рукавах. Студенты вскочили, Демьян Петрович встал и включил верхний свет.

Иван Силыч, казалось, испугался сам себя: «Извините, Демьян Петрович, тут это, того самое, проверка документов. Нет ли, типа, незаконных жильцов, ну и всё такое». Казаки за его спиной приняли воинственный вид: «Документы, будьте добры!». Почти по Гоголю, повисла туманная пауза. Вьетнамцы испуганно переглядывались и потихоньку, по-птичьи, защебатали.

— Какие к черту документы! — вдруг пошел в атаку Демьян Петрович. — Вам паспорт дипломатический показать? Или удостоверение полковника контрразведки? Или диплом доктора наук? Ра хой дои! Кон чо би хэ! — последние слова он рявкнул так, что Иван Силыч мгновенно протрезвел. Совсем было непонятно, о чем это, но ясно было, что это какое-то страшное вьетнамское ругательство.

Казаки с красными патрульными повязками подались назад, испугавшись такого профессорского напора и приготовясь к отступлению, стали разводить руками:

— Да ладно, чё, мы ничё! Нам сигнал дан, мы на сигнал пришли. Всего хорошего, извиняемся!

Казаки исчезли так же неожиданно, как и появились. Незадачливый Иван Силыч оказался лицом к лицу с профессором.

— Иван Силыч, ну вы-то куда! — укоризненно сказал профессор. — Не будьте Швондером хоть вы, не тридцать седьмой на дворе. Зайдите в квартиру, вот тапочки. Садитесь, будем знакомиться с моими учениками.

Через полчаса в голове Ивана Силыча окончательно прояснилось. Пока студенты с соблюдением всех их шаманских обрядов заваривали чай гостю, Демьян Петрович быстренько посвятил его в перипетии вьетнамской истории, которая началась во время страстной любви Великого Дракона Лак Лонг Куана и Бессмертной Феи Ау Ко.

— Никто не знает, почему любовь Феи и Дракона расстроилась… — нараспев рассказывал Демьян Петрович.

— Да ладно, с кем не бывает, — с ходу комментировал Иван Силыч. — Любовь-морковь, тары-бары, туда-сюда, дело молодое…

–… но только разошлись они в разные стороны. Пятьдесят сыновей пошли с матерью в горы, а пятьдесят пошли с отцом к воде. От этих ста сыновей и пошли сто племён древних вьетов, — закончил свою мысль профессор.

— Ничего себе! — присвистнул Иван Силыч. — Сто сыновей что ли у них было! Ого! А, да! Он же дракон! Силён!

Ивана Силыча удивляло всё, он уже с любопытством смотрел на вьетнамцев и пытался разглядеть в каждом из них наследственные черты дракона и феи. Слезы потекли по небритым щекам старика, когда профессор перешел к рассказу о том, как китайцы несколько раз захватывали племена вьетов, а те изо всех сил боролись за независимость. Настоящая радость охватила его, когда Демьян Петрович радостно сообщил, что правитель Ле Дай Хань в самом конце десятого века все же разбил оккупантов и на вьетнамской земле началась эпоха ранних Ле.

Конец ознакомительного фрагмента.