Ошибка предубеждения. Книга 2

Андрей Савин, 2023

Американское руководство пытается замести следы глобальной аферы, что привела его на вершину политического олимпа. Действуя по принципу «разделяй и властвуй», оно провоцирует в Европе вооруженный конфликт. Спецслужбы США и РФ сходятся в жестком противостоянии, где прагматизм и цинизм не оставляют шансов гуманности и состраданию, честности и порядочности. Гнусные предательства, изощренные методы работы разведки и контрразведки, хладнокровные убийства, чудовищная ложь и трусливая подлость – допустимо всё, ведь: «Цель оправдывает средства», как сказал Макиавелли.Политики и военные, сотрудники спецслужб и обычные граждане, посвященные в планы и случайные свидетели – лишь заложники своих предубеждений и винтики в безумной игре. И пока среди них есть те, кто знает, что исконно Игнатий де Лойола сказал: «Если цель – спасение души, то цель оправдывает средства» – у мира остаётся шанс. Для них любовь это спасение, дружба важнее карьеры, а милосердие действительно выше справедливости.

Глава 9

31.12.2021 года. Вечер, 17:30. Башка раскалывается. Выписанные таблетки вроде помогли, но ненадолго. Настроение, мягко говоря, далеко не новогоднее, хотя небо в конце концов разразилось и повалил крупный снег — красота! Только радости он присутствующим совсем не прибавил. Все четверо из состава группы, прибывшие в Валуйки, сидели перед монитором с фронтальной камерой. Техник колдовал у компьютера.

— Приветствую, товарищи офицеры, — на экране появился полковник Кадяев, — Андрей, как самочувствие? Работать сможешь?

Бадрам ответил утвердительно. Обсудить его здоровье подробней не успели, так как на той стороне видеомоста в зал раньше времени вошли несколько человек, главного из которых все узнали как заместителя директора ФСБ генерала армии Ковалёва.

— Коллеги, здравствуйте, — по-деловому сразу начал генерал, — подполковник Бадрам…

— Я, товарищ генерал армии, — Андрей встал.

— Работаем сидя, товарищи офицеры. Как себя чувствуете? Мне сообщили, что старший группы получил небольшое ранение, но может сегодня работать. Поэтому совещание отменять не стали. Однако если Вам нехорошо, не стесняйтесь, думаю, состав группы по своим линиям сможет доложить самостоятельно.

— Никак нет. Готов продолжить работу. Небольшая контузия, ерунда.

— Хорошо, Андрей…, — Ковалёв посмотрел в бумагу у себя на столе, — …Андрей Юрьевич. От лица директора выражаю Вам благодарность за то, что не растерялись сегодня в чрезвычайной ситуации и, несмотря на травму, приняли активное участие в оказании помощи пострадавшим. Молодец. Александр Михайлович, — теперь Ковалёв обратился к начальнику первого Управления Департамента контрразведывательных операций генерал-лейтенанту Финтиппову, — проконтролируйте, чтобы офицер не геройствовал, и неукоснительно выполнил все рекомендации врачей. Если нужна госпитализация или просто отдых, в приказном порядке отправьте. Любая контузия, имеет склонность обернуться нехорошими последствиями.

Финтиппов обязался исполнить указание, и посмотрев на Бадрама мимикой выразил типа: «Услышал? Попробуй не выполнить».

— Итак, приступим. Прошу быть всех краткими, но максимально содержательными. Не повторяться друг за другом и не перегружать нас лишними деталями, — генерал взял в руки подготовленный для него доклад. — Что известно в отношении обоих фигурантов — пограничника и офицера ОСБ на данный момент. Первый фигурант, Охлестин. 21 декабря в составе пограннаряда попал в засаду, заранее подготовленную украинскими спецслужбами. Судя по дальнейшим обстоятельствам, засада готовилась именно на него… — Ковалёв прервался, посмотрел на полковника Кадяева. — Почему мы так решили?

— Засада, а не операция по связи с уже завербованным агентом, потому что именно Охлестин совершил первые выстрелы, тем самым демаскировав присутствие противника. Если он должен был с ними встретиться, то вряд ли бы стал в такой момент стрелять. Преднамеренная, так как вчерашним осмотром выявлены множественные признаки длительного пребывания людей и наблюдения за участком, с применением замаскированных укрытий и технических средств. И именно на Охлестина… здесь сложнее. Но мы думаем так, потому что его рассказ о вербовке очень тесно коррелирует с множеством иных известных нам фактов. Мы не можем утверждать, что именно там была его вербовка, но то, что именно с ним должна была пройти какая-то встреча — это неоспоримо. При этом, с огромной долей вероятности, данная операция проводилась под руководством или в интересах ЦРУ, так как в этот момент в районе находился резидент ЦРУ в Украине Джеймс Хоуп. Он же, незадолго до захвата, приезжал в Валуйки.

— Согласен, — отреагировал Ковалёв, — Охлестин в данный момент от службы не отстранён, постоянно находится в Валуйках. Кстати, он не пострадал сегодня?

— Никак нет, — отреагировал Бадрам, — он оставался в резерве, и сейчас, вероятно, исполняет обязанность коменданта…, начальника отдела, вернее. Сам начальник ранен, его зам возглавил манёвренную группу.

— Ясно. Давайте тогда Вы сами, Андрей Юрьевич, доложите по своему фигуранту, что на данный момент установлено и предложения по дальнейшей разработке. И начните со своего мнения о нём. Вы единственный, кто находился с Охлестиным в тесном контакте больше недели.

Андрей глубоко вздохнул — выдохнул, успокоил волнение:

— Фигуранта четыре раза опрашивали о событиях ночи 21 декабря. Пока без полиграфа, так как для корректного инструментального психофизиологического обследования нужно больше деталей. Беседовали в разной обстановке, разные люди, вопросы согласовывали с нашими психологами. Каких-то противоречий или нестыковок не выявлено. Однако это мало о чём говорит, потому что нюансов он помнит немного, большую часть времени был с завязанными глазами и под воздействием психотропных препаратов. Очень выгодная позиция, оправдывает любую забывчивость, путаницу и т.д. По этой же причине и полиграф будет не информативным, потому что применённые препараты искажают восприятие реальности. Человек подсознательно сомневается в истинности пережитого, что и будет фиксировать аппаратура. Вместе с тем, на мой взгляд, вербовочная беседа всё же была. Фигурант мне представляется человеком довольно прямолинейным, простым, бесхитростным, не склонным к интригам. Но при этом решительным, волевым и слегка авантюрным. По темпераменту ближе к холерику, но способным держать свои эмоции под контролем. Пока у меня нет ни фактов, ни внутреннего ощущения, что Охлестин лжёт.

— Понято. Теперь, что сделано и каковы результаты?

— Фигурант с супругой взяты под круглосуточное наблюдение. Квартира и его кабинет оборудованы средствами негласного контроля. Пока ничего интересного ни техника, ни поисковая служба не дали. Из главного. Вчера, в ходе встречи в кафе с танкистами, которые его спасли, он получил условный сигнал о выходе на связь — была подкинута рекламная листовка турфирмы. Кто это сделал, пока выяснить не удалось. Почти все лица, кто был в это момент в помещении, сейчас установлены и проверяются. Благо кроме танкистов и персонала там пребывала всего одна компания из трёх человек, и заходила пара одиночных клиентов. Именно один из этих одиночек является основным подозреваемым. К нему я ещё вернусь. Видеонаблюдение в заведении отсматривать мы опасаемся, пока не отметём версию причастности к нашим материалам персонала кафе. Далее.

На листовке исчезающими чернилами был написан номер телефона и имя «Алёна», с просьбой позвонить ей до вечера. Охлестин сообщил мне о сигнале, но про номер не упомянул. Соответственно, звонка совершено не было. Ночью номер телефона исчез. Из этого мы делаем вывод, что подобное ухищрение сделано намеренно, дабы проверить агента: позвонит сразу — хорошо, не позвонит, значит, работает под контролем контрразведки… доложить куратору надо, инструкции получить и т.д. А звонок должен был свидетельствовать лишь о приёме сигнала и готовности агента к сотрудничеству.

— Так, а почему фигурант не упомянул о номере телефона? — перебил Ковалёв докладчика.

Андрей выдохнул от опять накатившего волнения. Кратко объяснить данный аспект было невозможно, а пространные объяснения приведут к ещё большему количеству вопросов:

— Он его просто не заметил, выпил на радостях и не заметил… Встречался с танкистами, что пришли ему на помощь при нападении, вот и принял лишнего.

— Не заметил? Странно… Вы его инструктировали о порядке действий при получении сигнала? — в голосе генерала, наряду с удивлением, уже слышались нотки раздраженного недовольства.

— Конечно. Но мы подробно с полковником Кадяевым и всем составом группы обсудили эту невнимательность и пришли к выводу, что он не обманывает.

— А почему это вы так решили? — Ковалёв скептически откинулся на спинку кресла. Он, как профессионал и человек не погруженный в детали, безусловно смотрел на вещи реально. И своим вопросом продемонстрировал, что несмотря на мнения подчинённых, по-прежнему не считает версию о вербовке и добровольной сдаче Охлестина единственной из возможных.

— Разрешите, Сергей Борисович? — вмешался Кадяев, — мы считаем, что была просто невнимательность. Дальнейшее развитие событий доказывает этот факт. Позвольте мы сейчас опустим детали, дабы не углубляться в несущественные для всего дела обстоятельства.

— Александр Михайлович? — Ковалёв посмотрел на генерала Финтиппова.

— Там длинная история Сергей Борисович, согласен с мнением группы. Парень просто молодой, активный… разгильдяй, одним словом. Но мы его воспитываем, подполковник Бадрам обязался, что подобных пролётов больше у его подопечного не повторится, — и со своим фирменным прищуром посмотрел на Андрея.

«Ну, естественно, вот и нашли виновного во всех будущих пролётах» — подумал Бадрам, но в слух выразил своё полное согласие. После чего продолжил:

— Номер нами установлен. Он был в сети лишь сутки, с вчерашних восемнадцати часов. Включался в Москве, зарегистрирован на утерянный ещё осенью паспорт гражданина РФ. Данное направление нами отрабатывается, но, думаю, оно тупиковое. Телефон был разовый, только для контроля, что агент на связи и готов к работе.

— То есть, на данный момент, та сторона полагает, что агент не получил сигнал или получил, но не готов работать? — Ковалёв нервно вертел в пальцах карандаш.

— Какой точно из этих вариантов мы сможем понять, как только установим, кто подкинул листовку. Если он видел, что Охлестин подобрал её, то это не очень хорошо. Значит, агент почему-то не захотел звонить. Это если думать за противника… он-то не знает о банальной невнимательности фигуранта. Если же не видел, то можем предположить возможность повторной попытки связаться, так как логично предположить, что агент попросту не получил сигнал. ДВКР, — Андрей посмотрел на Дениса Гребенюка, — проверяет танкистов из компании Охлестина, местные — персонал кафе и посетителей. Наибольшее подозрение у нас пока вызывает один парень. По данным наружного наблюдения, он зашёл в заведение за 15 минут до появления листовки, и вышел оттуда вместе с ещё одной компанией отдыхающих, когда Охлестин с товарищами курил на улице. Последний нашёл рекламку на своём стуле, как раз после возвращения с перекура. Всех этих посетителей уже пробили, за исключением парня. В провинциальном городе сложно работать, мало уличных камер и все друг друга знают. Компанию ОПС проводила по домам, а вот мужчина как появился внезапно у кафе из подворотни, так и исчез там сразу после выхода. Подозрений добавляет тот факт, что, по мнению бригады наружного наблюдения, парень был странный. Очень молодой, до двадцати лет. Субтильного телосложения. В больших очках. Пока пил чай в кафе — шапку не снимал. Также походка и поведение, как сейчас принято говорить — гендерно неопределённые. Похож на гомосексуалиста, одним словом. Местные его отрабатывают в первую очередь. Установили уже, что в городской гей-тусовке такого нет точно.

— Во-во! В гей-тусовке у них контрразведывательные позиции есть, а в украинской разведке, нет. Вражеский разведпункт почти у себя на крыльце пригрели! Ну ни пид…сы ли они после этого!? — сказано было резко и без доли иронии. Все понимали, что сейчас Ковалёв в большей степени озабочен нападением на пограничные заставы и согласованный с этим теракт против выдвигающихся им на помощь резервов. Поэтому никто не посмел даже улыбнуться, хотя внутри, в очередной раз, оценили чувство юмора заместителя директора. Возникла напряжённая пауза:

— Александр Михайлович. Прошу в кратчайший срок связного установить. Давайте дальше, — последняя фраза была обращена к Бадраму.

— По адресу, указанному в рекламке, находится турфирма, соседствующая через дорогу с нашим городским и пограничным отделами. Работник один, установлен. Предполагаем, что именно он имел отношение к связному и, вероятно, причастен к взрыву.

— Почему имел? — Ковалёв посмотрел на Финтиппова, а потом на Кадяева. Удар опять на себя принял полковник:

— Работница эта получила при взрыве ранение. Однако в больнице на нее было совершено покушение, она скончалась. Нападавший при задержании скрылся, сейчас ведётся его розыск.

— Личность установили? Нападавшего.

— Да, личность прикрытия — ответил зам руководителя ДВКР, сидящий рядом с Финтипповым, — по фото с больничной видеокамеры вычислили, что это гражданин Украины, въехавший к нам почти два месяца назад. В базе данных второй Службы²⁶ есть его фото как сотрудника 10-го отряда специального назначения ГУР Министерства обороны.

— Александр Михайлович, — в голосе Ковалёва появились стальные нотки, — в середине декабря Вы мне представляли докладную записку о деятельности там же, в Валуйках, ГУР-овцев. Из этого же подразделения? Они же помогали вашему фигуранту во время его поездки?

Финтиппов взглянул на Кадяева, тот утвердительно махнул головой и генерал ответил:

— Да, Сергей Борисович. Они вели контрнаблюдение и выявляли признаки наших оперативно-поисковых мероприятий по фигуранту. После чего выехали назад, в Украину.

Опять повисла напряжённая пауза.

— Попросите начальника второй Службы после совещания зайти ко мне, — спокойно распорядился Ковалёв, обращаясь к присутствующему референту, — мне нужен доклад о результатах исполнения распоряжения директора о передаче в органы пограничного контроля и местные территориальные отделы данных на всех установленных ими лиц, причастных к диверсионным и иным специальным подразделениям ГУР и СБУ Украины.

Атмосфера надвигающейся грозы ощущалась по обе стороны видеомоста. Присутствующие, кто сидел, потупив взор, кто нервно что-то помечал в своих записях.

— Что за безалаберность! — зам. директора говорил тихо, но слова звучали грозно, — почему офицер ГУР, фото которого нам известно, вновь спокойно и бесконтрольно пересёк границу? Страна почти у порога войны, а у нас вражеские спецслужбы хозяйничают как дома. Запишите, — вновь обратился он к референту, — заслушать на внеочередной Коллегии начальников приграничных теруправлений о выполнении указаний относительно усиления работы по противодействию спецслужбам Украины. И…, — тут он осёкся, поняв, что предмет совещания иной, — И в 22.30 жду личного доклада начальника белгородского УФСБ по сегодняшним событиям. Как… как всё непрофессионально и бездарно!

Зам. директора уже плохо скрывал своё раздражение и недовольство:

— Первая Служба всё нянькается с вражеской агентурой и пособниками, продолжая работать в белых перчатках.…позиции у них в гей-среде, видите ли, есть. Вторая боится к своим базам данных конечных потребителей на земле подпустить, за свои источники переживает. Вот тебе уже и теракты пошли! Третья, вместе с первой же, — Ковалёв посмотрел на Финтиппова как на представителя перовой Службы в зале, — второй месяц украинского хакера найти не могут в масштабах всего одного региона. Хакера, который инициировал военно-политический кризис, похлеще карибского. А пятая, та вообще… всё у них хорошо: «Моральный дух ВСУ слабый. При первой же возможности все будут сдаваться. Политическое и военное руководство готово к договорнякам…». Несерьёзно, — генерал открыл бутылку с водой, налил в стакан. Сделав пару глотков, как ни в чём не бывало, почти ласково, предложил Бадраму продолжать.

Андрей уже в третий раз тяжело выдохнул. Голова перестала болеть, или он просто не чувствовал этого от волнения. Собрался с мыслями и продолжил:

— Сейчас у нас нет рабочей версии, объясняющей как операция по связи с Охлестиным увязана с произошедшим терактом и последующим убийством. И увязаны ли они вообще.

— Так, не пойму, а почему Вы решили, что работница этой турфирмы причастна к операции связи? Только из-за рекламки? Да кто угодно мог ее взять там или в другом месте, где эти рекламки есть.

— Дело в том, что работница явно знает фигуранта… знала, а он её нет.

— Почему такие выводы? — генерал армии опять проявлял нетерпение и не скрывал уже своей раздражительности.

«Боже, за что мне это?!» — взмолился Бадрам понимая, что начни он сейчас аргументировать свои слова, реакция может быть непредсказуемой. Кратко это не сделать, а описание сцен ревности и семейного скандала, при такой щепетильности, закончится уже в следующем году. Он взглянул на часы напротив: «17:50. Ну если не в следующем, то только потому что меня раньше просто пошлют на хрен отсюда».

— Разрешите? — на спасение подчинённому, вновь пришёл начальник отдела. — По описанию её поведения. Когда Охлестин ещё утром заходил со своей супругой в соседний с турфирмой магазин, было очевидно, что он ей знаком.

— Ну и что? Вы, если любовница Вас с женой увидит, на шею ей что ли броситесь? Конечно, он сделал лицо «кирпичом».

— Охлестин клянётся, что эту девушку никогда не видел. И опять же, мы склонны ему верить в силу совокупности всех нам известных обстоятельств.

Ковалёв посмотрел на Финтиппова, тот что-то пробурчал в знак согласия с Кадяевым.

— Хорошо. Не будем углубляться в детали, тем более, сегодня не до этого. Основная версия прежняя — Охлестин завербован ЦРУ, сдался нам добровольно. Попытка связи с ним пока не удалась. Ждём очередной?

— Да, Сергей Борисович, — за всех ответил Кадяев, — несмотря на критичную обстановку — ждём. Для них агент подобного уровня — серьёзное приобретение. Как раз в столь кризисную ситуацию он им нужен чрезвычайно, и, уверен, в ближайшие несколько дней на него как-то выйдут вновь. Ну, или иным способом себя проявят.

— Хорошо. Утверждаем. Связного, что принёс листовку, а также ГУРовца, установить и разыскать. Связной за СКР. Спезназовец — за второй Службой совместно с ДВКР. Срок — неделя. Затягивать разработку в нынешних условиях недопустимо.

Примечания

26

Служба по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ.