Колодец времени. Совершенно ненаучно-фантастическая история про путешествие Толика Смешнягина в 1980 год

Андрей Портнягин-Омич

Об утерянном, казалось-бы, навсегда. Но если верить во что-то очень и очень сильно, то вера твоя способна совершить чудо! И перенести в прошлое или будущее. Где ещё живые родители. Где выше чести самурая только смерть!

Моим родителям посвящается

© Андрей Портнягин-Омич, 2017

ISBN 978-5-4485-6751-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1. В которой читатель знакомится с Толиком Смешнягиным и где Толик попадает в ситуацию, из которой есть только один выход

Было раннее утро 30 июня 2016 года.

Обычное утро, обычного рабочего дня.

Анатолий Андреевич Смешнягин нехотя собирался на работу. Вернее, на две работы.

Кто-то скажет: «Повезло человеку… на двух работах работает… значит здоровье позволяет!..» — И будет прав. Другой усмехнётся: «У верблюда тоже два горба… Очень удобно на нём ездить!..» — И тоже будет прав… А Анатолий Андреевич, да ещё и утром, ни о чём подобном не думал. Он ещё не до конца проснулся, хотя и выпил уже две чашки кофе.

В свои 53 года, Анатолий Андреевич, он-же Толя, он-же Толик, он-же Толян, чувствовал себя моложе, сам себе своих лет никак не давал и всякий раз кокетливо краснел, когда его уверяли, что ему: «Ну никак не может быть столько!..» — И, что ему:… не больше 52 лет!.. И точка!..»

Толик опускал глаза и загадочно улыбался одними губами, боясь открыть рот. Всё-таки верхнего переднего зуба не хватало.

Стараясь не будить свою молодую красавицу жену, сладко похрапывающую в свой законный выходной, Толик сложил в пакет ещё с вечера приготовленные контейнеры с едой на три дня, проверил наличие планшета, портативного телевизора, телефона, денег, заначки, ключей и документов, помялся на пороге на всякий случай, вдруг любимая проснётся и выйдет проводить в дальний путь, не дождался, и так и пошёл — без поцелуя, без сменных носок, в футболке с надписью «Сделано в СССР», надетой на левую сторону.

При своём весе в девяносто с лишним килограммов, Толик был человеком тонкой душевной организации, натурой чувствительной и восприимчивой. Он чувствовал, что сегодня с ним должно произойти что-то обязательно хорошее, помимо зарплаты. Это чувство исходило отовсюду — от ласкового июньского солнышка, щекотавшего его по начинающей с пятнадцати лет лысеть голове, от изумрудно-зелёной травинки, пробивающейся сквозь треснувший асфальт, положенный не далее как в прошлом году, от милого пёсика, радостно удобряющего клумбу под окнами, от птичек, невысоко в небе выделывающих фигуры высшего пилотажа и посылающих на землю вполне себе конкретные «приветы», от открытого люка канализационного колодца…

Засмотревшись на ворон и радостно шагнув в неизвестность, матерясь и размахивая всеми конечностями, Толик всё-же не выпустил из рук пакета с едой.

Свет в конце тоннеля был реальным и режущим глаз.«Дорога на Рай!.. — Решил Толик:…Вот-бы въехать-то на белом единороге!..». Но, ни белого, ни какого другого единорога под ним не оказалось.

Внезапно свет начал меркнуть и громовой раскатистый голос протрубил:

— Эге-гей-эй… Ты живой-вой-вой?..

— Господи!.. Я на том свете?..

— Ты в колодце… Встать сможешь?..

— Прости… Господи!.. Да как-же-ж я встану?.. — Толик подёргался, но что-то держало его сумку снизу: Не могу… Господи… кто-то держит меня за сумку…

— Я тебе помогу… Сперва… без паники… отцепи сумку от лестницы… И перестань называть меня «Господи»…могут услышать… Сантехник я местный… Петрович…

Толик никак не мог разглядеть лица Господи-Петровича. На фоне яркого Райского света оно представляло собой тёмное бесформенное пятно. Правда, с нимбом вокруг.

Из темноты появилась длань.

Она увеличивалась в размерах и, наконец достигла Толикова носа. Подержалась за него, провела по щеке и опустилась к горлу.

— Господи-Петрович… какие у тебя… мозолистые руки!.. — Вдруг рука уцепилась за ворот и потянула вверх. Толик с трудом оторвал от земли свою пятую точку, весившую треть всей туши и,с Божьей помощью, встал на ноги. Теперь, когда тело приняло естественное положение, тоннель превратился в обыкновенный колодец, райский свет, в отверстие люка, а Господи-Петрович, в невысокого мужичка-сантехника.

Петрович помог Толику выбраться на повехность, как-то странно поглядывая на него.