Колодец времени. Совершенно ненаучно-фантастическая история про путешествие Толика Смешнягина в 1980 год

Андрей Портнягин-Омич

Об утерянном, казалось-бы, навсегда. Но если верить во что-то очень и очень сильно, то вера твоя способна совершить чудо! И перенести в прошлое или будущее. Где ещё живые родители. Где выше чести самурая только смерть!

ГЛАВА 4. В которой Толик получает 20 копеек, а пассажиры автобуса впервые знакомятся с голосом Григория Лепса

Нужно было на что-то решаться, нельзя-же стоять вот-так целый день!

Толик уже понял, что каким-то непостижимым образом оказался в прошлом и теперь, что-бы не сойти с ума от этого факта, необходимо было занять голову практическими вопросами — в какой год попал, где взять деньги и документы той эпохи и, что делать дальше, зная наверняка, что произойдёт в целом со страной и миром, а, так-же с ним конкретно, в любой из последующих дней.

— Зин… а ты в каком классе учишься?.. — Зная год рождения будущей жены и количество классов, можно было попытаться вычислить год, так сказать, приземления.

— А я не учусь… — Вся логическая цепочка сразу-же рухнула.

— Как это?!.. — Не учиться она не могла, так-как детский труд при Социализме официально был запрещён.

— Так… каникулы-же!..

В свои 53 года, Толик уже начал забывать, что и у него когда-то были летом каникулы. Как у Банифация!..Последний раз летом он отдыхал в школе, ну, может ещё и в институте.

— Ну… а сколько закончила?.. Ты ведь хорошо учишься… наверное?.. — О том, что неправильно поставил вопрос, Толик понял сразу-же.

— Я-то?!.Хорошо!.. Потому что мама обещала… если я буду хорошо учиться… то она принесёт мне с работы новое платье… каких ни у кого-ниукогошеньки нет в городе!.. А ещё… папа обещал… что покатает меня на тракторе… на котором работает экскаваторщиком… — Зинку трудно было остановить или сбить с темпа, а дыхалки, как он знал, у неё хватит на несколько часов! Не зря он называл её периодически Болтушкиной Зиной!.. В будущем он останавливал её только поцелуем или котлетой, но здесь поцелуй не прокатит. Не так поймёт!

— Зин… ты кушай… кушай банан-то…

Но она, конечно не могла честно признаться, что никогда их ещё не ела и не знает с какой стороны к ним приступать — сверху или снизу?.. И, тем-более, она надеялась сохранить их на весь день. Во-первых, можно хвастаться во дворе, да и в соседних тоже и, как минимум на один день быть в центре внимания, а там, глядишь и папа на тракторе прокатит, чтобы все мальчишки сдохли от зависти!.. А во-вторых, в чёрном пакете ещё что-то было!.. И, начав есть бананы сейчас, она могла упустить ещё что-то более вкусное. Может быть даже вторую куринную ногу!.. Ведь у курицы должно быть две ноги!..

— А после каникул в какой класс пойдёшь?.. — Не унимался Толик.

Но Зинка думала о своём и проигнорировала вопрос.

Толик поймал себя на мысли, что любуется ею. Ведь в сущности, она ни сколько не изменилась со временем, стала чуть-чуть старше, чуть-чуть выше, чуть-чуть толще… Перед ним была маленькая копия его будущей жены! Такая-же красивая, такая-же болтливая, такая-же обожающая всеобщее внимание и одобрение всех своих поступков и «покупков»!.. При этом, очень добрая и ласковая… Толик чуть-было не пустил скупую мужскую слезу, но вовремя взял себя в руки:

— Зин… пакет я оставлю у вас… Мне нужно ещё кое-куда съездить… Если к вечеру не вернусь… значит я уехал в Чебоксары… По очень важным делам!.. Тогда… передавай привет мама и папе… Да!.. Можешь взять из пакета всё… что захочешь!.. Он твой!..

Зинка не верила своим ушам. Не верила и своим глазам, даже когда Толик протянул пакет ей в руки. Не верила до последнего!.. И лишь, когда он попросил у неё пять копеек на проезд, она схватила пакет, сказала: «Щас!..» — И рванула в подьезд, волоча прилично тяжёлый пакет за собой…

«Да за такой пакетище… никаких пять копеек не жалко!.. Да хоть… двадцать копеек не жалко!..» — Думала Зинка, зная, что мама оставила ей 20 копеек на мороженное. Хорошая, умная девочка, всё в дом, всё в семью!..«А мороженное купить я всегда успею!.. Завтра мама снова даст 20 копеек!..»

А вот то, что «Дядя Витя», собираясь ехать в Чебоксары, билет куда стоил рублей 20—25,при этом просил пять копеек на проезд, она даже не сообразила.

Когда Толик стал счастливым обладателем 20 копеек, он должен был решить, куда ехать с такими деньжищами?

Этих денег могло хватить на четыре поездки в автобусе, на пять поездок в троллейбусе и на шесть поездок, со сдачей в 2 копейки, в трамвае. Выбор пал на автобус, потому-что троллейбусы по Заозерной не ходили впринципе, трамваи не ехали туда, куда надумал Толик, а поездка на автобусе через весь город представлялась идеальным вариантом. За время пути, практически от конечной до конечной, можно было посмотреть обстановку в городе, собрать в кучку мысли, которые просто лезли из головы в разные стороны, стремясь сбежать от закипающего от перемен мозга и набросать, хоть приблизительный план действий.

Прожив уже довольно длинную жизнь, много чего повидав, очень многих потеряв, чем старше становясь, тем сильнее, ему хотелось вернуться в детство!..

Где тебя любят не за что-то, а просто за то, что ты есть!..

Где по утрам пахло жареными беляшами и ещё живые родители, вставшие ни свет ни заря на работу, о чём-то тихо, чтобы не разбудить нас с братом, переговариваются на кухне. А я уже проснулся и всё слышу, но так неохота вылезать из-под тёплого одеяла.

Где друзья, с которыми с Детского Сада и до десятого класса.

Где фотокружок и запах реактивов, и первые нечёткие фотографии, до сих пор хранящиеся в альбоме.

Где зимой каток под музыку и девочка, в которую безумно влюблён, катается на коньках, как Людмила Пахомова, а ты мечтаешь стать Александром Горшковым, чтобы хоть раз прокатиться с ней. Но этого никогда не случится.

Где пришиваешь вырезанный из картона 17 номер на связанный мамой свитер, чтобы «рвать Канадцев», как Валерка Харламов.

Где первый магнитофон в восьмом классе, купленный на честно заработанные тобой на летних каникулах деньги.

Где в угол ставят по большим «праздникам», за тройки, а потом ремнём выгоняют из него.

Где разбитые в кровь коленки и тихий матерок деда, прошедшего всю Войну и видевшего там такое, что с трудом вспоминалось и укладывалось в голове, но вернувшегося живым. Без пальцев на ногах, отстреленных пулеметом, но с медалью «За Отвагу»!

Где всё это?!.

Осталось далеко за поворотом…

Однако, вот он здесь!..Как говорил Остап Бендер: «Сбылась мечта идиота!..»

Толик устроился в середине салона старенького автобуса, купил билет и уставился в окно. Дорога была знакома. Он и в будущем, из которого сегодня выпал, ездил по ней каждый день. А тогда, в прошлом, куда он сейчас и попал, целых шесть лет ездил в Институт. И за это время, дорога короче не стала. Страна стала другой, а дорога, нет!

Конечно, кое-что, изменилось.

Например, гостиница «Сибирь», переименовалась в «Ибис Отель», исчезнувших вместе со страной, пионеров у Вечного Огня, сменил на боевом круглосуточном дежурстве киоск с шаурмой, появился подземный переход на пересечении улиц Фрунзе и Красный Путь, имени и бюджета Первого Омского Метрополитена, да с одноимённой остановки исчез целый «СибЗавод»!

А так, всё как обычно, серенько и бедненько.

Под стать обстановке и все пассажиры автобуса выглядели серыми мышами и, на их фоне, яркая футболка и джинсы на упитанном теле Толика резко контрастировали с окружающей толпой. Неудивительно было, что и место рядом с ним пустовало, хотя автобус был забит до отказа. Всё-же какая-то бабища пролезла и плюхнулась на сиденье, припечатав Толика к окну.

Толик решил брать быка, то-бишь бабищу за рога:

— Простите великодушно… Меня сегодня из дурдома выпустили… не подскажите… который сейчас… год?..

Бабища уставилась на Толика, точно он говорил на тарабарском языке:

— Чаво?..

— Спасибо большущее!..

И вдруг, в кармане заиграла музыка и по салону покатился «Самый лучший день…», который, заходил вчера. Заработал сотовый телефон! Но этого просто не могло быть, сотовой связи ещё не изобрели!

Во всяком случае, не в СССР…

Толик сделал вид, что это он насвистывает мелодию, но бабищу было не обмануть, она навострила уши и стала ими водить, как локаторами. Звук шёл из Толика. А, конкретно, из штанов.

— Ты чаво-это тут устроил самодеятельность?.. Это тебе общественный транспорт… а не туалет… какой-нибудь…

Толик не знал, что делать? Достать сейчас сотовый, означало ответить на звонок, то-есть что-то сказать в трубу. Да он сам, ещё несколько лет назад, уже в эпоху раннего смартфонизма, принимал за сумасшедших, людей, общавшихся с помощью «БлюТуз»!

А что говорить про поздне-каменный социалистический век!.. На их месте, Толик так-жеподозрительно прищурился-бы.

— Выключай шарманку… хиппи проклятый!.. — Бабища со всей силы толкнула Толика в бок. А ему стало очень интересно, кто-это мог звонить?..Не обращая внимания на пассажиров, Толик встал, залез в карман, достал смартфон и, не глядя на номер, вкрадчиво спросил:

— Алло…

Но связь уже оборвалась.

Толик залез в «МЕНЮ» и нашёл номера последних вызовов.

Никакого входящего звонка не было!.. Последними были номера жены, которые он набирал на пустыре.

«Что-бы это могло значить?.. На розыгрыш не похоже… Игры разума?.. Воспалилось больное воображение?!.»

Вдруг Толик почувствовал, что не слышит пения птиц и вообще никаких звуков!..В автобусе наступила зловещая тишина. Бабища в ужасе отступала от Толика, пробивая могучей спиной проход к двери.

Толик двинулся за ней.

Если-бы салон был бесконечно длинным, они так-бы и шли, пока не свалились с края Вселенной!..Но этого не произошло, потому-что тётка завалилась на последнее сиденье. Там тоже, конечно сидели люди, но они приняли тело на безальтернативной основе, отступать им было некуда.

Толик прошёл по разом освободившемуся проходу и вышел в открытую перед ним дверь. Смартфон он всё-ещё держал в руке.

Дверь с грохотом захлопнулась и мир вновь наполнило привычное звучание. Толик остался один стоять между остановками, прямо под знаком «Остановка запрещена», а отъезжающий автобус накренился на одну сторону, так-как все пассажиры примкнули к окнам с правой стороны салона. В этом месте на заборе крупными буквами было накрашено: «Эстафета Олимпийского Огня Продолжается! Нет — Бойкоту Олимпиады! Партия ЛЕНИНА — наш Авангард!«Но, вряд-ли пассажиров интересовал зобор…

Зато Толик понял, что это был 1980 год!

И, раз эстафета продолжается, значит Олимпиада ещё не началась. И Высоцкий ещё жив! Но, правда и война в Афганистане ещё не закончилаль. А на Ставрополье, уже сеет и пашет жизнерадостный оптимист и перестройщик Михаил Сергеевич Горбачев.

Нужно было с этим что-то делать!..

У Толика созрел более-менее приемлимый план. Нужно срочно ехать в Москву! К Брежневу. Всё ему рассказать. Что прибыл из будущего. Ведь из будущего просто так не прибывают, только с какой-то миссией. Значи и Толик прибыл с миссией изменить будущее, не иначе! Больше ведь некому! Он последняя надежда россиян на светлое завтра!..

Проскользнула нелепая мысль, что изменив прошлое, он неминуемо изменит и свою жизнь в будущем, в которой любимая жена, красавица дочка, две работы, ипотека, камни в почках и давление 160/100,но мысль эта лишь слегка задела подкорку мозжечка и выскочила через левое ухо. О роли спасителя Отечества думать было гораздо приятнее!..

До себя-ли тут!

Россию надо спасать!..

Оставалось, правда, всего 15 копеек…

На 15 копеек до Москвы не добраться. Толик пожалел, что отдал пакет с провизией Зинке. Там еды было на три дня!..Нет, после того, как Зинка съела куриную ногу, на два с половиной!

Придётся возвращаться, что есть плохая примета!

Толик шёл и размышлял: «Наплевать на приметы и вернуться… рискуя потерять время… или двигаться вперед… на Москву?..» Но никак не мог решиться на что-то. Так, в пылу полемики с самим собой, он прошагал несколько остановок, а, когда сообразил, куда его ноги ведут, сразу нашёл решение!

Ноги вели в сторону родительского дома!

«Сейчас мне 53 года… Если я в 1980…то отцу… рожденному в 1929 году…51 год… Почти ровесники!..»

Про отца он знал всё… Или, почти всё. То-есть, самое необходимое. Где и когда родился, на ком женился, и где проживает и работает в настоящее время. При наличии отцовского паспорта, он смог-бы ответить на любые вопросы, возникнувшие при движении на Москву. А, так-как отец практически не носил его с собой, то и пропажу заметит не скоро. Скорее всего, когда пойдёт оформлять пенсию.

То-есть, через девять лет!