Похождения целителя

Андрей Петрович Андрианов, 2022

Защити слабых, вылечи больных, помоги бедным, накажи злодеев. Так учили Ивана с детства переданный бабушкой Ниной потомственный дар целителя, слабенькая магическая сила, тренировки деда Кузьмы. Что еще нужно для старта героя, который, став рано сиротой, попадает в интернат, а тут, как из рога изобилия, падающие на его голову приключения – хорошие и не очень. Еще вечный вопрос, кем быть и где быть? В нашем мире или в том, который случайно нашел?

Глава 7

Ирина Васильевна, жила недалеко от центра — в двухкомнатной квартире трехэтажного дома. Обстановка в квартире была скромная — диван с телевизором и старой стенкой в зале и кровать с шифоньером в спальне. Были еще по столу в зале, спальне и на кухне.

В спальне, на кровати — лежала мама мужа Ирины Васильевны — Зоя Сергеевна. Муж Ирины Васильевны, при знакомстве со мной, представился — Николаем Федоровичем.

Он работал водителем. И это он, узнав о моем целительском даре, уговорил — привести меня.

Я помыл руки и пошел в спальню. Зоя Сергеевна лежала на спине, ее глаза смотрели в потолок.

Я включил «Истинное зрение». В голове было много поврежденных энергоканалов, нейронных связей, но еще там была не рассосавшаяся гематома, которая передавила, целый участок мозга вместе с сосудами.

Я активировал заклинание «Сна» и глаза Зои Сергеевны закрылись. Теперь мне нужно, как-то убрать гематому.

Я создал энергоканал и соединил им гематому с пищеводом. Затем стал перекачивать гематому в пищевод, по которому кровь стекала в желудок.

Три часа я провозился с гематомой, так как боялся, что могут лопнуть ближайшие сосуды. Потом сделал перерыв, рассказав, что там за проблемы. Потом продолжил дальнейшее лечение.

Я запустил заклинание «Большое лечение» и «Регенерацию», а сам стал сначала наблюдать за действиями заклинаний.

Нейронные связи стали соединяться, устраняя разрывы, а энергоканалы, сами стали восстанавливаться, я срастил лопнувший сосуд, который вызвал инсульт и укрепил все сосуды в голове с помощью моей энергии, потом пока мои заклинания лечили и восстанавливали, я проверил весь организм, поправил ауру.

Когда заклинания закончили свои действия я еще раз проверил все. Затем добавил своей энергии и прогнал эту энергию по всему организму Зои Сергеевны, чтобы устранить последствия паралича и восстановить мышцы.

За окном уже светало, а меня пошатывало от усталости. В зале на диване, сидя привалившись друг к другу спали Ирина Васильевна и Николай Федорович.

Когда я вышел из спальни, они проснулись и вскочив с дивана бросились ко мне с вопросами:

— Ну, как?

— Да все в порядке, сейчас должна проснуться. И тотчас из спальни раздался голос Зои Сергеевны:

— Ирин, Коль, а куда вы дели мою ночнушку и халат? У нас что гости? Вы с кем там разговариваете?

Ирина Васильевна с мужем кинулись в спальню, а я просто заглянул из зала. Зоя Сергеевна стояла возле кровати завернувшись в простыню.

Они стояли, обнявшись в спальни и на глазах у них стояли слезы радости.

Я не стал их беспокоить, а сел в углу дивана и уснул. А проснулся от вкусных запахов. Меня не стали тревожить, боясь разбудить, я так и сидел в углу дивана, а на столе в зале, стоял по-праздничному накрытый стол, который ломился от еды. Мой желудок стал сразу бунтовать, напоминая о себе.

В зал вошла Зоя Сергеевна, в новом цветастом халате, в руках у нее был большой поднос с пирогом, который она сама испекла. Следом вошла Ирина Васильевна с мужем.

Я встал, поздоровался со всеми. Зоя Сергеевна поставила пирог и подойдя ко мне обняла, потом сказала:

— Спасибо тебе Ваня, что спас меня старую от мучительной смерти и моих детей от участи возится с парализованной. Дай бог тебе здоровья!

Затем, уступила место своему сыну.

Николай Федорович, тоже обняв меня вместе с женой — мои воспитателем сказал:

— Вань, я честно, до последнего не верил, что у нас в мире есть волшебники, но вот обнимаю тебя и понимаю, что ошибался. Тяжело тебе пришлось. Ты, так крепко спал, что хоть из пушки пали. Спасибо тебе от всех нас. И вот возьми от нас за спасение моей мамы. — сказал и протянул мне пачки разглаженных купюр разного достоинства.

Видно собрали откуда только можно, а может еще где дозаняли.

Я, решительно отстранив его руку, сказал:

— Вы обижаете меня. Получается я пришел деньги заработать, а не спасти Вашу маму, да и вообще я не лечу за деньги. Единственная просьба не кому не говорить, про меня, а то опять приедет какая-то комиссия и попытается сделать из меня подопытную крысу.

Врачам и всем скажете, что однажды утром мама встала и пошла печь пирог. Доказать обратное никто не сможет.

Все поклялись хранить тайну. А потом, сели за стол, и я не стесняясь стал уплетать всю вкуснятину — за обе щеки.

Организм молодой ему после таких нагрузок, силы нужно восстановить.

В интернат нас с Ириной Васильевной, отвез ее муж, не переставая благодарить.

Потом, я еще помогал лечить, родственников учителей интерната, ну там были не сильно серьезные болезни.

В начале декабря, после завтрака, меня встретила на выходе из столовой — директор Вера Петровна. И сказала тихо, склонившись над моим ухом:

— У меня в кабинете, по твою душу сидит главный военком края — Петр Никитич Сизов. Кто ему про тебя рассказал — не знаю.

Сказала, а у самой, глазки забегали. Ходили слухи, что ее сыну принесли повестку в военкомат. Собираются забрать в армию. На днях, она на четыре дня ездила в Хабаровск, чтобы попытаться — отмазать сына.

В кабинете директора, по-хозяйски рассевшись на стуле, сидел здоровый — ростом, около двух метров — полковник.

Увидев нас входящих в кабинет, он вскочил и ткнув в меня пальцем спросил:

— Это он?

Директриса испуганно кивнула.

— Так, малец собирайся — поедешь со мной. Я недоуменно посмотрел на директора, которая стояла, опустив глаза, и молчала.

— С какой стати? Я присягу не давал и мне всего пятнадцать лет. Поэтому Вы, для меня — никто. Солдатами командуйте и своими подчиненными. Да и попутно научитесь себя вести, а не позорить офицерскую честь. — сказал я и повернулся на выход, собираясь уйти.

— А ну стоять! — заорал полковник и схватил меня за шею.

— Что Вы делаете — это же ребенок! — закричала на полковника директриса

Этого я уже стерпеть не мог. Стоя спиной к полковнику я кинул на него «Вампиризм» 90 %. Всей своей тушей полковник грохнулся на пол.

Я, повернувшись к Вере Петровне сказал:

— Извините Вера Петровна, но таких наглецов, надо учить, и извините, что не смогу помочь Вашему сыну.

Выйдя из кабинета, я немного успокоился, потом одел полушубок. Хотел взять снегоступы у деда и напрямую через тайгу уйти домой. А там на зимовку и до совершеннолетия не возвращаться.

Но немного постояв — передумал. Уйти, всегда смогу, а сейчас я сделаю неприятность Вере Петровне и остальным. Так все было хорошо. Так нет — принесло этого дуболома.

Зайдя обратно в здание, столкнулся с Игорем.

— Ты куда делся? Там Вера Петровна, какая-то перепуганная — тебя ищет. — сказал он.

Я, сняв верхнюю одежду, пошел к директрисе.

Постучав, попросил разрешения войти. В кабинете сидела Вера Петровна и бледный полковник, который с трудом произносил слова, заплетающимся языком, а Вера Петровна, стыдила его, как мог, он — офицер, поднять руку на ребенка.

Полковник пыхтел и извинялся. Увидев меня Вера Петровна показала мне рукой на кресло и сказала:

— Вань, товарищ полковник сожалеет о случившимся недоразумении, ведь так Петр Никитич, — и полковник закивал с трудом шевеля головой, а Вера Петровна продолжила, — я Вас сейчас одних оставлю, мне надо малышей проверить. А вы тут, поговорите с глазу на глаз.

После чего встала и вышла из кабинета.

Полковник повернулся ко мне лицом и это далось ему с трудом, но я не торопился возвращать ему энергию.

— Послушай Вань, прости меня дурня старого, привык командовать с подчиненными, я там не больно тебе шею сжал? По-свински с моей стороны получилось. Сам приехал просить о помощи, почти двое суток не спал, горе, переживания, вот и съехала «крыша». — сказал он и весь сжался, ожидая ответа.

— Все, забыли! — сказал я и вернул ему забранную энергию. Видя, как ошалело он смотрит на меня, догадавшись кто причина его самочувствия. И продолжил, — что у Вас случилось и чем я могу помочь?

— У моей жены не операбельный рак мозга. Где я только не был. В Москву ездил, в Германию снимки отсылал. Везде говорят, что ей жить осталось меньше двух месяцев. А без нее, мне белый свет немил. Мы почти сорок лет — душа в душу живем. Она меня после Афгана выходила, считай жизнь спасла. А я получается не могу. — сказал полковник и в глазах появились слезы.

— Успокойтесь, Петр Никитич, рак я еще не пробовал лечить, но думаю, что за несколько сеансов смогу вылечить, хотя обещать — плохая примета. Только вот моя просьба, когда вылечу — никому про это не рассказывать, а то меня порвут на бесконечное множество целителей. И давайте со мной на «ТЫ» — сказал я.

— Ты говоришь, почти уверенно о положительном исходе лечения. Чем же ты лечишь? Слухов про тебя, полно, при чем самых невероятных, но верить в такие чудеса, хоть и хочется, но не очень получается.

Мне Вера Петровна такие чудеса рассказывала, но, как им можно верить. — сказал полковник.

— Вот поэтому, я и прошу — держать все в секрете. Иначе для меня — все кончиться плачевно. Где Ваша жена? Не будем тянуть время. Надо предупредить Веру Петровну и мне одеться. — сказал я.

Полковник хотел выскочить, чтобы найти директрису, но она сама вошла в свой кабинет, видно за дверью подслушивала.

— Вера Петровна, Ваня согласился попытаться спасти мою Светочку, я тогда забираю его с Вашего позволения? — спросил он.

Вера Петровна заулыбалась, сказав обращаясь ко мне:

— Вань, спасибо, что согласился, покажи Петру Никитичу, что чудеса существуют, причем рядом с нами.

— Покажу, приложу все усилия. — ответил я и пошел в гардероб за своим полушубком.

На улице нас ждала «Вольво», которую я опознал по кольцам на решетке.

Ехать нам предстояло около трех часов. Конечная точка пути — Хабаровск.

Доехали за четыре часа, как назло погода начала портиться и скорость водитель снизил.

У военкома был двухэтажный коттедж в живописном хвойном бору. В доме согласно статуса не последнего человека в городе, присутствовала роскошь, но не сильно бросаясь в глаза.

Мы с полковником поднялись в спальню, на второй этаж. Там, укрытая одеялом, лежала жена полковника Светлана Викторовна.

Было видно, что до болезни она была красавицей, но сейчас, от нее осталась — лишь бледная тень. Запавшие глаза с чернотой вокруг, бело-серый цвет лица, почти белые обескровленные губы. Она лежала и жалобно смотрела, то на меня, то на своего мужа.

Я включил свое «Истинное зрение». Внутри, в самой глубине головного мозга, находился черный шар, из которого, похожие на ветви молнии в разные стороны расходились метастазы.

Конечно, скальпелем такой не прооперируешь, потому что придется весь мозг исполосовать, чтобы добраться до него, а еще метастазы.

Рассказав и описав положение дел, до крайности удивив полковника, который по снимкам и объяснениям врачей, сам знал, что там и как.

Попросил меня не отвлекать. Кинув «Сон» на больную, стал лечить.

Заранее кинув «Большое исцеление» и «Регенерацию».

Сам же, стал помогать своим, уже начавшим работать заклинаниям.

Протиснув энергоканал к черной опухоли, стал высасывать ее в энергоканал, где уничтожал ее, своей белой энергией.

«Большое лечение» направил на метастазы. Это заклинание просто уничтожало их, не повреждая клетки головного мозга,

А «Регенерация» восстанавливала энергоканалы и нейроны поправляя ауру. Еще она восстанавливала погибшие клетки самого мозга.

Причем заклинания стали работать быстрее и эффективнее, по сравнению с прошлым разом, когда я лечил инсульт.

Когда почувствовал себя истощенным и уставшим, то накинул на себя «Большое лечение» и сразу почувствовал прилив бодрости.

Вот, от опухоли не осталось и следа, я обновил заклинания и стал укреплять клетки мозга своей энергией.

Наконец все было готово, но не мешало бы — пару дней понаблюдать за бывшей больной.

Заклинания закончились, но я на всякий случай кинул их еще раз, а сам огляделся вокруг. Полковник спал в кресле, на улице было уже утро. Посмотрев на настенные часы, я посчитал время операции. Получалось — двенадцать часов.

Я сел в стоящее рядом кресло и уснул. Проспал сутки, до следующего утра. Очнулся на диване, но одетый, видно меня туда перенесли.

Желудок завывал диким зверем.