Субъект. Часть первая

Андрей Но, 2019

Андрей Но – молодой писатель, работающий в сложном жанре – на стыке традиционной фантастики и современной интеллектуальной прозы. Наиболее известна его книга «Субъект». Она вызвала среди читателей полярные мнения – от восхищения до полного неприятия. Причина – в оригинальном сюжете и переосмыслении избитых канонов сегодняшней фантастики. Роман как минимум познавателен: он объясняет устройство человеческого мозга через необычные экшен-ситуации. «Главный герой в результате несчастного случая обретает новый способ восприятия мира. Сначала это кажется ему временным последствием травмы, но чем дальше он экспериментирует со своими экстраординарными способностями, тем больше возможностей для себя открывает. Его действия не остаются незамеченными, ведь герой активно использует свой дар на благо себе и для помощи окружающим. К нему проявляет интерес таинственная организация «Айсберг», занимающаяся секретными исследованиями в области нейрофизиологии, и предлагает сотрудничество в изучении феномена. Герой не сразу понимает, в чём именно заключается это сотрудничество…» Книга довольно объёмна, и мы предлагаем вам ознакомиться с ней в виде сериала из четырёх частей.

Глава 4. Длань Господня

— Ты должен был объявиться двадцать… — директор вскинул свое волосатое запястье, — семь минут тому назад… — у его губ возникли твердые складки, глаза разочарованно сузились. — Пунктуальность не твой конек, не так ли?

— Простите, — пропыхтел я, нарочито тяжело дыша, — я вчера…

— Я подумал, — повысил голос директор. — И решил, что начнешь ты в качестве ассистента.

Я запнулся, горько сглотнув невысказанный протест.

— Хорошо.

Он красноречиво глянул вдоль лестницы.

— Тебя ждут.

Атмосферу офиса я невзлюбил с первого же ворвавшегося в уши замечания. Стационарные телефоны захлебывались в нетерпеливых звонках, болтовня операторов сплеталась в монотонный гомон. По стеклянной офисной перегородке громко постучал какой-то клерк, привлекая мое внимание.

— У нас тут вытирают ноги! — донесся глухой выкрик.

Кивнув, я тщательно испачкал ноги об замызганный и очень грязный коврик у входа. Идя вдоль перемежающихся тесных кабинок, я слышал яростный стук клавиш вперемешку с выдрессированными репликами по телефону.

— Вы так и будете молчать? — послышалось из глубин офиса. Ускорив шаг, я приблизился к столпившимся в кучу сотрудникам, которых, судя по всему, отчитывал генеральный менеджер.

— Кто украл столовые приборы? — с нажимом повторил он, пожирая выпученным взглядом понурившиеся лица моих будущих коллег. Все исподлобья посматривали друг на друга.

–…десертные ложки из мельхиора, антикварные посеребренные вилки, — загибая пальцы, перечислял он. — Я их из собственного дома любезно предоставил вам для общего пользования… А вы, как животные!..

— Да никому они не нужны, — вырвалось у одного из клерков.

У генменеджера округлились глаза так, будто ему влепили пощечину. Подойдя вплотную к выступившему, он с приоткрытым ртом окинул того взглядом с ног до головы.

— И это ваша благодарность?

Я невольно засмотрелся на очертание его подвздошного ребра. Да. Вчерашние видения все же не были сном или галлюцинацией.

— Вы все такие умные, значит, никто не брал, да?

Встряхнув головой, я еще раз украдкой глянул на поглощенного расследованием генменеджера. Его ребро казалось чересчур ровным и интенсивным. В тон моему недоумению картинка проступила четче, и я различил абрис тонких четырех зубьев вилки, что скрывалась во внутреннем кармане его педантично застегнутого пиджака. Вместе с ней обозначились и остальные исчезнувшие столовые приборы, компактно расфасованные по остальным карманам, под рубашкой и заложенные за пояс кожаного ремня. Тот поймал мой изучающий взгляд, отметил его направление, и на его лице впервые промелькнуло беспокойство.

— А знаете что? — замер генменеджер. — Мне все равно, кто это сделал. Я вычту это из ваших зарплат, — сказал он и, развернувшись на каблуках, быстро удалился из офиса.

Сотрудники сердито загомонили ему в спину.

— Поищи получше, никому они тут не нужны…

— Да кто вообще его просил тащить сюда свою посуду!

Меня кто-то дернул за рукав.

— Новенький? — протянул один из сотрудников. — Это тебя заждались? Иди к тому дядьке, — он глумливо указал пальцем на хмурого, одутловатого менеджера по продажам, что растекся за рабочим столом в самом углу конторы.

Подойдя к нему, я кашлянул, привлекая к себе внимание. Глаза из-под набрякших век даже не сдвинулись. Решив обратиться к нему по имени и отчеству, я осекся — бирка с именем на рубашке толстяка была перевернутой.

— Изволил заявиться, — неожиданно пробасил он, медленно переводя на меня заплывший взгляд.

— Да, прошу прощения, больше не повторится.

— Надо заскочить кое-куда, — продолжал он, доставая ручку и отрывая от блокнота листик. — Вот адрес. Вручишь им этот документ, удостоверяющий контроль поставок. Пройдешься для виду, глянешь парочку холодильных установок, подпишешь и возвращайся.

— Это же другой край города, — воскликнул я, глянув на бумажку.

— Ну и что, проветришься, — осклабился он. — Здесь тебе все равно делать нечего.

* * *

Во внутреннем дворе стоял весенний, заплесневелый смрад, а стены жилого дома взмокли, словно их лихорадило — они потели ржавыми потеками воды и шелушились рыхловато-красной крошкой.

Тесный проход забаррикадировала рефрижераторная фура. Туда-сюда сновали грузчики. Неброское предприятие, специализирующееся на производстве холодильной техники, оборудовало под себя просторный подвал. Воздух тут был сухим, прохладным, пропахшим едкой вонью полиуретана. Путь мне преградил дородной наружности рабочий, с сонливым лицом и сцепленными толстыми пальцами на брюхе.

— Ты из Технополиса, да?

Я кивнул, протягивая папку с документами. Недоуменно помедлив, он все же взял ее и ленивым поворотом шеи повлек за собой. Плетясь следом, я то и дело оглядывался на громыхание работающих станков, морщился от верещания экструзионных линий, выдавливающих горячие пластмассовые листы, вздрагивал от шипения термоформовочных машин и полязгивания неторопливо разъезжающих складских тележек. Встречные рабочие провожали нас меланхоличным взглядом. Однажды мне уже доводилось работать пару месяцев на такой же производственной фабрике грузчиком, и эти взгляды сразу мне напомнили, почему я оттуда так быстро ушел.

— Кажется, все в порядке, — произнес я, с умным видом пройдясь вдоль выстроенных холодильных витрин и продуктовых морозильников. — Где расписаться?

Пряча кривую усмешку, он обратно протянул мне мой же документ.

— Разберешься сам или указать где?

— Разберусь, — неловко кашлянув, заверил я. — А у вас тут, кстати… мм, мог бы поинтересоваться насчет резинового уплотнителя? Просто у меня дома холодильник…

— Да, конечно.

Дождавшись, когда я закончу, он проводил меня до мерно жужжащего конвейера с дрейфующим по нему сборочным материалом.

— Вот, сидит, видишь? — указал он на скучающего старичка в желтых защитных очках. — У него спроси.

Я послушно двинул к нему. Тот повернулся, заинтересованно сдвигая очки на лоб. Но мой заготовленный вопрос так и не слетел с языка. Взгляд приковала стоящая рядом компрессорная установка, а точнее, головка ее цилиндра, что светилась для моего внутреннего ока неистово и ярко, как затухающая звезда.

— Я слушаю, — напомнил о себе техник.

А я уже и забыл, что хотел сказать. Вместо этого я взволнованно окинул взглядом стоящий вблизи огромный баллон с отпочковывавшимися от него длинными трубками, по которым струился…

— Гм… Подскажите, это… — я уточняюще ткнул пальцем баллон. — Легковоспламеняемая жидкость, да?

— Разумеется, аммиак — горючая жидкость, — подозрительно сощурился он. — А что?

— Кажется, у вас с этой штукой проблемы, — я неуверенно указал на компрессорный цилиндр. — Перегрев, кажется…

Он недоверчиво смерил взглядом установку.

— С чего взял? Датчики контролирует перегрев. Да и манометр, вишь, отображает идеальное значение…

— Но почему там тогда так… — замялся я.

— Как так?

Запнувшись от волнения, я не сумел подобрать нужных слов, поэтому пришлось снизойти до унизительного языка жестов. Снисходительная усмешка рабочего и отмалчивающийся манометр нагнетали во мне стыд. Я чувствовал, что выставляю себя на посмешище.

Но я ведь видел!

Буквально кожей чуял нарастающую температуру в разбухшем и накалившемся патрубке. А чуть ниже с ним соседствовал резервуар с прозрачным, но довольно плотным светом. Высокое давление. Вопреки железобетонному спокойствию старичка в желтых очках, моя интуиция подсказывала, что вот-вот произойдет взрыв. А уж как он скажется на рядом стоящих баллонах с горючим хладагентом, мне и думать не хотелось…

— Что тут такое? — подошел к нам рабочий с сонливым лицом.

Распирающее сияние в патрубке нарастало. Тугоплавкий металлический сплав наверняка уже раскалился до вишневого оттенка, озаряя внутренности компрессора изнутри.

— Отсюда надо бежать, — пятясь и качая головой, решительно промолвил я. — Срочно.

Техник неверяще скривился. Уверенно протянув морщинистые пальцы к головке цилиндра, он тут же с матом отдернул руку. Стукнул по манометру.

— Чего это он… Слушай, а возможно ты и прав…

Лицо сонливого внезапно стало собранным.

— Все на выход, живо! — проревел он и, подскочив к настенной панели, дернул за рычаг. Тут же в подвале пронзительно заверещал сигнал тревоги. Мужик запоздало протянул руку в мою сторону, чтобы ухватить за локоть и повлечь, но я и так уже, обгоняя всех, мчался на выход. К счастью, фура уже уехала, в противном случае на выходе сейчас образовалась бы страшная, паническая давка. Грузчики и техники выбегали один за другим, во внутреннем дворике становилось невыносимо тесно.

Из недр подвала донесся зычный вопль, а следом хлопок и мощный взрыв, от которого у всех тряхнуло под ногами землю. Последний рабочий едва успел выскользнуть и прикрыть за собой тяжелую железную дверь, как в нее ударило тугой волной раскаленного газа. Мужика отшвырнуло на ступеньки, но рядом стоящие не растерялись и оперативно захлопнули дверь. Вырвавшаяся из подвала пыль заклубилась, быстро растворяясь в атмосфере.

— Не дышите, — сквозь ладонь прокричал один из тех, кто уперся спиной в дверь. Остальные закашлялись, спрятав лица в сгибе локтя и оттянутых воротниках комбинезона.

— Двоих не хватает! — внезапно заорал один из техников.

— Львовича не видно…

— И Игорька, — мрачно добавил тот, которому я принес документы.

— Где чертова спасгруппа?!

— Думаешь, живы?

— А вдруг?! А вдруг они еще живы, а мы ждем?!

— Там же ядовитый газ! Отворишь дверь — и все подохнем!

Толпа рабочих взорвалась грубыми перебранками. Мнения разделились. Подавляющая часть предпочитала дожидаться спасательных служб. Но те немногие, что были против, взъярились не на шутку и начали силой проталкиваться к двери, крича что-то про трусость и братские узы.

Тем временем я уже успел оправиться от шока. Мое внимание уже вовсю шарило поверх искореженных останков техники и пыльных булыжников, беспрепятственно пронизывая толстые, закоптившиеся стены, гарь, с легкостью вспарывая тьму и пренебрегая маревом аммиачных испарений. Мне удалось нащупать пару обездвиженных тел. Один из них, помассивнее, безжизненно повис, нанизанный на торчащий арматурный штырь. Другой укромно скрючился в уцелевшей нише, но я не чувствовал биение его сердца. В его мозгах не брезжило ни малейшей искры.

— Они мертвы! — мощно выкрикнул я, сбив назревающий дебош.

— Да откуда тебе знать?! — перекосило от гнева одного из взбунтовавшихся.

— Он спас нас, — вмешался сонливый. — Это он предупредил всех!

— Там мой друг жив и ждет подмогу, — прорычал самый буйный, еще раз попробовав прорваться к двери. — А ты боишься только за свою шкуру! — рявкнул он в мою сторону. Его бурно поддержали единомышленники.

— Поверьте мне, они мертвы, — слабо повторил я. — Я вижу…

— Ты не можешь видеть! — выплюнул тот.

— Откуда он тогда знал, что рванет компрессор?! — вмешался техник, который некогда сидел рядом с взорвавшимся устройством. — Я и то ничего не подозревал! Да если бы не он…

— Да мне плевать, что он там знал, — взревел рабочий, снова предприняв попытку растолкать всех. — Мой друг умирает! — внезапно он обмяк в сдерживающих его крепких объятиях и неумело расплакался. Все, кто разделял его рвение, потухли взглядами. Каждый здесь в глубине души подозревал, что страшные слова юнца — сущая правда.

Я круто повернул голову, уставившись на стену дома. Заступившийся за меня техник заметил, что мой взгляд внимательно скользит по выцветшей кирпичной кладке.

— Что такое? — громко прошептал он, глядя на стену вместе со мной.

— Помощь уже здесь, — ответил я. Через полминуты донеслось эхо сирены спасательных служб.

Примчавшаяся флотилия машин агрессивно сигналила и чуть ли не наезжала на затрамбовавших внутренний двор зевак с улицы. Повыскакивали спасатели в черных комбинезонах и противогазах, несколько из них ворвались в дымящуюся дверь подвала, и вскоре оттуда стало доноситься повизгивание циркулярной пилы. Остальные оттеснили нас к дальнему краю двора и стали допрашивать, мимоходом оказывая доврачебную помощь. Меня попросили высунуть язык, затем грубым и торопливым жестом оттянули нижние веки.

— В порядке, — пропыхтел в переговорную мембрану сотрудник спецслужб и метнулся к следующему. Дверца подвала со стоном отворилась, и оттуда на носилках вынесли два накрытых тела. На одном из них простыню оттопыривало нечто похожее на штырь. По толпе пробежал горестный вздох, все на несколько секунд трагически замолкли.

— Предположительно, заевший выпускной клапан вызвал переизбыток давления в головке компрессорного цилиндра, что привело к взрыву прилагающегося к нему ресивера с последующим воспламенением и детонацией цистерны с хладагентом, — отрапортовал один из прибывших экспертов.

— Манометр, мать его, был неисправен, — выдавил сквозь зубы тот самый техник с защитными очками на лбу.

— Как вы тогда успели среагировать?

— Он, — техник мотнул головой в мою сторону. — Не знаю как, но он просто подошел и с ходу сказал…

— И про Львовича с Игорем угадал…

— Ты что, насквозь все видишь? — с непонятной злостью обратился ко мне какой-то перепачканный рабочий. Остальные уставились на меня с вытянутыми лицами. Один даже перекрестился.

— Да ну… Не может быть такого.

— Рука Господа его направляла. А нас ангелы-хранители спасли…

— Все, давайте по машинам, — хлопнул в ладоши сотрудник спецслужб. — Всех надлежит отправить в стационар. Давайте живее, не хватало еще этих чертовых журналистов с их вопросами.

Подъехала еще пара реанимобилей, пострадавших спешно рассаживали, и меня затолкнули в один из них. Буквально перед самым носом какого-то репортера с камерой, спешившего ко мне, захлопнулась сдвижная дверь. Завыла расталкивающая всех на своем пути сирена, и карета скорой помощи тронулась в путь. Я осторожно поднял глаза на сидящих передо мной рабочих. Они с угрюмой опаской пялились в ответ.

— Улыбнись, — неожиданно попросил я одного из них.

Тот нахмурился, переглянулся с остальными, но, встретившись с моим пристальным серьезным взглядом, он все же выдавил из себя кривую улыбку. Правый угол рта остался опущенным. Сощурившись, я внимательнее присмотрелся к неоднородности в толще его мозга. Небольшая зона в левом полушарии будто бы слегка померкла, а в ее центре поблескивало точечное уплотнение.

Я ткнул его пальцем во взмокшую шевелюру прямо над тем местом, где на глубине трех сантиметров чувствовался тромб. Его рот недоуменно приоткрылся.

— Скажешь, что у тебя ишемический инсульт.

— Ч-ч-что?

— Уточни, что именно ишемический, а не геморрагический, — членораздельно пояснил я. — Так хоть избежишь люмбальной пункции^[4] для дифференцировки…

Примечания

4

Люмбальная пункция — мед. Введение иглы в поясничный отдел позвоночника с диагностической или анестезиологической целью. Болезненная и опасная процедура.