Себя я в ваши руки отдаю

Андрей Николаевич Дегтярев (2024)

Эта книга — своего рода итог части отпущенной Богом жизни, прожитой автором, который делится своим жизнеощущением и пишет об окружающих людях, колоритные портреты которых представлены в очерках, эссе и новеллах с налётом мистики. Автору одинаково подвластны как образы абсолютно реальных людей в реалистичной, обыденной обстановке, так и образы людей в потустороннем мире, куда попадает герой и откуда он возвращается в свою прежнюю жизнь. В книгу вошли 10 новелл и 12 стихотворений.

Любовь и сказка

Зеркало

Зеркало стояло на моём письменном столе. Я любил смотреться в него, бреясь или просто так, мельком скользнув взглядом по нему во время работы. Всегда хотелось получить от него больше, чем только изображение собственной физиономии. Чего-то мистического хотелось. Я уже и свечу зажигал, устанавливая её рядом с собой, вглядываясь в своё собственное отражение. Страшноватое, а главное, бесполезное занятие в скором времени просто надоело мне. И зеркало осталось стоять на столе в виде необходимого атрибута, стало моим молчаливым другом, с которым я мог поговорить, поделиться мыслью.

А необходимость такая возникала всякий раз, когда, как говорится в народе, на грудь было принято эдак граммов триста чего-нибудь горячительного. Мысль начинала летать или течь бурной рекой. Тут-то моё родимое и становилось мне необходимо.

На этот раз всё пошло более чем не так, как обычно. Принимая очередную порцию своего нектара, я сначала нечётко, а когда прислушался, то явственно услышал звук постукивания ноготков о стол. Я запомнил этот звук, потому что так делала одна из наших сотрудниц отдела, где мне посчастливилось трудиться. По сути своей я немного трусоват. Да и внезапное нахождение дамы в доме не входило в мои планы. Нет, что-либо мистическое всегда хотелось испытать на себе. Но одно дело — наблюдать за всем из-за угла, со стороны, и совсем другое — стать участником данного действия.

Звук усилился, и, как мне показалось, в нём стали проявляться нотки явного нетерпения. Они доносились из комнаты, где стоял мой рабочий стол. Зеркало пронеслось у меня в голове. Это не дама, это зеркало. Я уже понимал, какую картину увижу, войдя в комнату. Ну, страшно не страшно, а идти надо. Громко сглотнул и пошёл. В комнату вошёл не крадучись и увидел то, что и хотел увидеть. Из моего зеркала торчала кисть руки. Женской. На безымянном пальце — кольцо, в котором переливался всполохами, по-видимому, рубин. Рука приветливо помахала в мою сторону. «Она что, видит?» — подумал я.

Пройдя к стулу, я несмело присел на его краешек и вперил взгляд в своё зеркало. Поверхность его была мутноватой, а структура стекла мне показалась какой-то вязкой, с наличием расходящихся от руки волн, как на воде. Рука вытянулась в предложении пожать мою. Я протянул свою, несмело обхватив незнакомку всей пятернёй, и мы оба покачиванием поприветствовали друг друга.

— Я — Сергей, — проговорил я.

Рука, немного сжавшись, промолчала. На ощупь она была мягкой, даже бархатистой. Молчаливое знакомство затянулось. Моя оппонентка слегка ослабила своё нажатие, и я с радостью отдёрнул свою, положив ладонь тут же на крышку стола.

Незнакомка вытянула чуть дальше руку. Появилась ткань одежды, немного прикрывавшая локоток и изгиб руки. Согнув её на запястии, рука явно желала, чтобы её поцеловали, что я и сделал, неприлично громко чмокнув её. Она потянулась к моему лицу и погладила мягкими пальцами лоб, щёки. Задержалась на моих губах и, взмахнув на прощание, резко втянулась вовнутрь своего мира.

По зеркальной поверхности ещё раз пробежала волна, и зеркало стало таким, каким и было. На меня смотрело моё собственное изображение с абсолютно глупым выражением лица. Сеанс мистического знакомства состоялся. Я сидел молча, уставившись на зеркало и на себя в нём. Пришла здравая мысль — отметить данное происшествие. А так как у меня для этого всё было, то и действие пошло по плану выходного дня.

Назавтра проснулся рано. Сушило во рту. Рядом стоял пусть и не холодный, но всё же морс. Пил жадно, большими глотками. Как уснул, не запомнил. На кухне обнаружились остатки былого кутежа. Разбавив оставшееся морсом из холодильника, влил в себя. Прошёл и сел за свой рабочий стол. Зеркало стояло на том самом месте, где стояло вчера. Посмотрел на себя, и стало как-то совестно за свой несвежий вид. Пошёл умылся. Взяв электрическую бритву, стал приводить себя в порядок.

Я ждал. Ждал чего-нибудь такого, что уверило бы меня в том, что вчерашнее происшествие — не сон. Но, видимо, ничего подобного вчерашнему происходить не собиралось. Делиться с кем-либо о произошедшем не решился. От темы веяло духом белой горячки. Ничего не произошло ни на следующий, ни в последующие дни. Всё случившееся более походило на сон, хотя я всё-таки был доволен произошедшим со мной случаем. Единственное, что я сделал, это то, что записал всё произошедшее в виде небольшого рассказа.

Время шло, но ничего более подобного не происходило. Но зато теперь я стал проявлять внимание к своему зеркалу. Протирал его от пыли и мыл — словом, ухаживал. Я стал любить его и ту, которая протянула мне свою руку. А в том, что это она и притом прехорошенькая, я даже не сомневался.

Взял в привычку целовать своё зеркало перед сном. Жил я один, и проделки мои никто не мог ни увидеть, ни осудить. Так, в один из вечеров, взяв зеркало в руки, приблизил его вплотную к лицу, вытянув для поцелуя губы и… Лицо как-то легко и без сопротивления стало погружаться во вдруг ставшую вязкой зеркальную поверхность.

Кстати сказать, это было довольно внушительное зеркало (побольше моей физиономии, что и позволило мне полностью окунуться в него), квадратное, без обрамления. Крепилось оно к толстому проволочному основанию лепестками-зажимами. Такой лёгкий, современный дизайн.

Перед тем как провалиться вовнутрь, я машинально закрыл глаза. Теперь, находясь за пределами чего-то, решил открыть их. Перед глазами была белая пелена. Ну или хотите, белый плотный туман. Вдруг лицо с обеих сторон обхватили чьи-то руки. Мои были заняты. Я рефлекторно подался назад. Но те руки, что держали меня, не отпускали. Потом одна из рук взъерошила мои волосы, и я понял, что рядом со мной та, которую я полюбил заочно. К моим губам прикоснулись другие губы и страстно стали меня целовать, засасывая в себя. У меня закружилась голова. Губы отстали. Лёгким прикосновением прошлись по щекам и выпихнули меня из того замечательного мира.

Зеркало вновь повело волной, после чего оно стало таким, каким и было. На меня смотрело красное, как варёный рак, лицо ошарашенного человека, которого только что кто-то использовал в каких-то своих целях. Приключения продолжаются.

Потом я много раз пытался проделать то же самое, но попытки оказывались тщетными. Следующий сеанс нашей связи произошёл лишь спустя два с небольшим месяца. У меня был отпуск, но, привязанный к своей любви, я никуда не поехал. Я взял за привычку брать по возможности зеркало с собой. В лес, на рыбалку. Ставил его на раскладной столик и занимался своими делами.

Я начал писать. И данное занятие стало приносить мне несказанное удовольствие. Мог где-то просто остановиться, положить или поставить рядом своё зеркало и что-либо записывать. Вот и в этот раз, приехав на речку и выбрав довольно укромное местечко, поставил стул, стол, на стол водрузил своё зеркало, лицом к реке. Стал ладить снасти. Забросил их. Сзади настойчиво застучали ноготки. Я внутренне напрягся и улыбнулся про себя. Конечно, это была она. Весь лучась от счастья, бросился к протянутой руке и жадно стал целовать её. Каждый пальчик, ладошку, запястье. Я находился в каком-то экстазе. Потом не помня себя силой потянул руку к себе. Она довольно сильно упиралась. Но я обезумев стал тащить её всё сильнее за собой. Вот показалось платье, плечо, шея, чёрные с вороньим отливом волосы.

Что произошло, я так и не понял. Меня будто бы толкнуло в грудь, и я навзничь упал в воду, полностью скрывшись под её толщей. Снова бросок, но только теперь в обратную сторону — и вот я стою перед зеркалом, пытаясь протереть глаза. Рука спокойно постукивала ноготками по столу. Я, как дикий зверь, ринулся к ней. Она в протесте подняла ладонь, останавливая меня. Через мгновение поманила пальцем. Я подошёл, прильнув губами к её ладони, молча вымаливал прощение. Она погладила меня по голове, взъерошив волосы.

Всё произошедшее далее не заняло и нескольких секунд. Что-то позволило мне втянуться вовнутрь моего зеркала. Молоко сменилось тьмой. Далее что-то стало проясняться, хотя, видимо, была ночь и что-либо конкретно разглядеть не удавалось. Ярко-красным горел костёр. В тишине стрекотали цикады. Небо было усеяно мириадами звёзд, где-то еле заметных на чёрном небосводе. Других было много, вполне себе увесистых, Одни переливались всеми цветами радуги, другие просто ярко подмигивали, создавая атмосферу сказочного присутствия.

Вдалеке догорал закат, отбрасывая ярко-кровавые блики на стены и башни замка, возвышавшегося совсем рядом с тем местом, где я находился в данный момент. Сзади кто-то меня обнял за талию. Ну, конечно, это была она, моя фея. Руки её стали быстро снимать с меня мокрую одежду. Стоит сказать, что я позабыл, что был совершенно вымокший. Потом моё тело обтирали чем-то мягким, пахнущим травами. И вот я увидел её глаза. Зелёные-зелёные, ярко горящие в полутьме. «Глаза — как у кошки», — пронеслось в голове. Лицо строгое, но в нём чувствовалась какая-то материнская забота. Она не казалась очень молодой, но и зрелой женщиной её назвать было сложно. На то она и фея. Взрослая фея. От неё исходило что-то смелое и дерзкое.

Я стоял перед ней без одежды, не ощущая ни грамма холода. Вокруг меня в рассеянном свете свечей можно был разглядеть стол с яствами и спальное ложе, укрытое шкурами. Пол также был устлан мягкими шкурами, приятными для ступней ног. Легко поведя плечами, она стала такой же, каким стоял я сам. Описывать то, что было потом, нет смысла. Кто был в раю, тот поймёт. А это был рай. Само совершенство подарило мне абсолютное счастье.

Очнулся я, сидя в своём рыбацком кресле. Полностью одетый и сухой. Кулак плотно сжимал что-то. Разжав его, я увидел на ладони то самое кольцо с рубином. По сердцу резануло, как ножом. Медленно повернув голову, я увидел то, чего не желал увидеть больше всего на свете. Самого зеркала не было. Под подставкой лежала ровненькая кучка осколков от него. Они и сейчас у меня, эти осколки.

На работе стали поговаривать, что я стал другим, связав это с тем, что у меня кто-то появился в смысле пассии. Я никого не стал разочаровывать. Ведь, по сути, так оно и было. За год я восстановил своё зеркало, кусочек к кусочку. Собрал свой, лучший в жизни пазл. Оно и сейчас стоит у меня на столе, отражая меня в сотнях маленьких льдинок. Кольцо на золотой цепочке прикреплено к нему. Мистика закончилась. Зато осталась любовь. С грустинкой, но большая и светлая.

Я в детстве, да и в юности тоже неплохо рисовал. И на волне того, что произошло, на одном дыхании сумел изобразить свою фею. Она теперь всё время рядом со мной. По другую сторону стола. Я стал писать. Мало того, меня, похоже, даже заметили. И это действо всё больше и больше стало затягивать меня, оставляя всё меньше времени на что-либо другое. Хотя поездки на природу и рыбалку я не оставил. Только теперь рядом со мной всегда была она, моя фея.

А другой случай произошёл в один из летних, опять же отпускных дней. Что заставило меня остановиться на пыльной просёлочной дороге, рядом с текущей небольшой речкой, не знаю. Навеяло стихотворное. Поле, просёлок, пыль. Решил записать мысль, пока не уплыла, вот и остановился.

Передёрнуло от неожиданного резкого звука. Обернулся на дорогу и увидел двух больших воронов. Один был просто огромен, волоча по пыли свои крылья. Второй явно моложе, но не из маленьких. Они громко перекрикивались своими гортанными голосами. Заметив, что я наблюдаю за ними, продефилировали по дороге недалеко от меня. Потом на миг оглянулись в мою сторону, сделали несколько скачков для разбега и взмыли в небо. От большого ворона отделилось перо и плавно опустилось ко мне в ноги. Я поднял его. Перо цветом волос той, что подарила мне счастье.

Конец ознакомительного фрагмента.