Приключения игрушечного льва Лёвки. История первая

Андрей Николаевич Бузуев, 1987

Знакомьтесь – это Лёвка. Он – лев. Игрушечный, но очень храбрый! Только с ним приключилась самая настоящая, не игрушечная беда – хозяйка не захотела с ним играть. А какая же ты игрушка, если с тобой никто не играет? И Лёвка решился на отчаянный шаг – сбежать из дома и найти верного друга. Ведь должен же где-то быть тот, кто мечтает об игрушечном львёнке в синем комбинезоне! В поисках своего места в жизни Лёвка прошёл путь, полный чудес, удивительных встреч и, конечно, опасностей и испытаний. Это первая история о необыкновенных приключениях отважного Лёвки и его новых друзей. А рассказал её вам и нарисовал в ней рисунки поэт, музыкант и автор-исполнитель Андрей Бузуев.

Шестой месяц лев Лёвка стоял на подоконнике. Если бы он был настоящим львом, он бы давно уже р-р-р-разорвал всех вокруг и сбежал в джунгли или саванну — да куда угодно бы сбежал! Но Лёвка был ненастоящим. Он был игрушечным. А игрушечным львам разрывать всех вокруг не положено. С игрушечными львами положено играть. Да! Играть! И Лёвка с удовольствием бы разрешал с собой играть, у него бы очень хорошо получалось играть! Но в него не играли. И дело было не в том, что Лёвка плохой или некрасивый, или что в доме нет детей, или что его случайно потеряли. Совсем в другом было дело. С тех пор как Лёвку купили, его и в руки-то брали всего несколько раз. И то, только когда вытирали под ним пыль. В общем, всё с самого начала было неправильно…

Всю дорогу от магазина до дома, лёжа в большом пакете вместе с другими покупками, он повторял приветственную речь: «Здр-равствуйте! Я — мягкая игрушка для детей от тр-рёх лет “лев африканский”, для друзей — Лёвка. В комплекте — джинсовый комбинезон с карманами и кожаный ранец с замком. Искр-р-ренне р-р-рад!» Вот что сказал бы он, звонко и дружелюбно, на специальном игрушечном языке, который не слышат люди. Про ранец за спиной добавлять было не обязательно, но тот выглядел так замечательно: кожаный, вместительный, с блестящим замком! Лёвка им очень гордился.

И он сказал бы про него, если бы всё получилось так, как он много раз представлял себе, лёжа вместе с другими львами в большой проволочной корзине. Но Лёвка ничего не успел: его распаковали, пару секунд повертели в руках и поставили на подоконник. А затем…

— О, посмотрите-ка! Ещё один! Добро пожаловать! Только тебя здесь и не хватало! Ха-ха! Смотрите, у него рюкзак!

— Это р-ранец, — обиделся Лёвка.

— А-х-ха! Р-ранец! Он — это — «с ранцем»! Хе-хе-хе! Ха-ха-а-а-а!

Лёвка с изумлением рассматривал огромную комнату, заваленную игрушками. Игрушки были везде, всех возможных видов и размеров. Они лежали на кровати, диванах и креслах, валялись на полу. Куклы, солдатики, динозавры, инопланетяне, игрушечные домики, железная дорога с поездами, станцией и мостом, гоночная трасса, космодром — чего здесь только не было! Но самое главное выяснилось чуть позже: со всем этим изобилием никто не играл! В полночь, когда наступило разрешённое время и игрушки смогли шевелиться, громадный меховой заяц объяснил Лёвке:

— А вот так, браток. Много тут нас. Слишком даже много. Одних нас — зайцев — одиннадцать штук. Даже зелёный есть! Тут, браток, есть такие игрушки, которые из ящиков и из-под кровати какой уж год не вылезают, одеревенели совсем.

— А с кем же она играет? Ну, я имею в виду, должна же она играть с кем-нибудь? Это же неправильно! — воскликнул Лёвка, поглядывая на хозяйку, мирно спящую под разноцветным одеялом.

— Иногда с нами, — сказала третья Барби.

— Не ври! Когда это было? — прошипело надувное чудовище, которое все почему-то называли Петька-микроб.

— Было! Было! — загалдели Барби.

— Враки… — отрезало чудовище. — Вон, с кем она играет!

И Петька-микроб ткнул щупальцем в громадную блестящую прямоугольную штуку, занимающую практически весь стол.

— Да? А как она с этим… играет?

— А просто садится и смотрит туда. И пальцами тыкает, — показал «почти как настоящий» Динозавр. — Эта штука комп называется. И еще вот этой маленькой штукой “вжик-вжик” туда-сюда! Погоди, насмотришься ещё.

— Но это же совсем не похоже… Какая же это игра? Странно… А тогда… — Лёвка сам удивился своей неприятной мысли. — Тогда зачем нас покупали?

— Ну, кого для красоты, как вот этих, — кивнув на кукол, сообщил заяц. — Кого, как меня, для удобства: я подушкой подрабатываю. А кого, как тебя, браток, на сдачу.

— Не понял… Что значит — на сдачу? — не понял Лёвка.

— Это правда, я слышала, — подтвердила восьмая Барби. — Мама нашей девочки покупала в кукольный домик новый гарнитур, и у кассира не было сдачи, а ты лежал рядом с кассой в корзине, и вот… Она взяла тебя вместо сдачи…

С тех пор, как уже говорилось, прошло почти шесть месяцев. За стеклом белое сначала стало серым, а затем зелёным. Солнце заглядывало в окно всё чаще и становилось всё ярче и горячее. Однажды мама девочки в очередной раз вытирала подоконник и открыла окно. В комнату ворвались разные звуки: шум машин, пение птиц, голоса. И Лёвка понял: пора, вот он — шанс! Он ещё на третий месяц стояния на подоконнике решил: не нужен, значит, не нужен. Чего ждать? Когда выгорит на солнце твоя прекрасная яркая жёлто-оранжевая шерсть и истреплется ещё более прекрасный джинсовый комбинезон с карманами? Ждать, когда тебя положат в коробку и уберут под кровать? Навсегда! Ну уж нет! Лёвка сбежит! Уйдёт куда угодно, хоть обратно в магазин. Надо только как-то суметь. Как-то вот так, незаметненько… Вот так, ещё малюсенький шажочек… И ещё…

— Э… Э! Ты чего?! — услышал Лёвка крики игрушек из глубины комнаты.

Маленький, но очень отважный оранжево-синий комочек перевалился через раму окна, ударился о какой-то бетонный выступ, отскочил, несколько раз перевернулся и полетел вниз!

— Как высоко-то! — подумал Лёвка, перед тем как шлёпнуться в газон возле дома. Игрушкам, конечно, не бывает больно, как нам, людям. Они не могут удариться или порезаться. Но им, как и нам, бывает весело и грустно, радостно и страшно. Что чувствовал Лёвка, лёжа в траве и совершенно не понимая, что делать дальше? Трудно сказать. Главное — он совершенно не жалел о том, что сделал. А ещё он ждал. Чего? Судьбы, наверное. У судьбы оказался мокрый кожаный нос. Она посопела этим носом в Лёвку и схватила его зубами.

— Терри, фу! — раздалось рядом. — Что это у тебя? Игрушка? Потерял кто-то? Брось! Фу!

Возле Лёвкиного уха раздалось громоподобное рычание, затем перед глазами мелькнул перевёрнутый образ незнакомой женщины, и тот, кого назвали Терри, куда-то побежал с Лёвкой во рту.

— Ты собака, что ли? — удивлённо проговорил Лёвка.

— Молчи, добыча, — уголком рта пробурчал пёс, — разорву!

Конец ознакомительного фрагмента.