2014. Когда бездна смотрит на тебя

Андрей Гончаров, 2020

На Украине грянула «революция достоинства». Политолог Тихомиров едет воевать за Донбасс, потому что хочет построить независимое государство социальной справедливости и традиционных ценностей – Новороссию. Бывший спецназовец и журналист Поручик едет воевать за Донбасс, потому что считает, что украинство – это зловредная инфекция, которую можно только уничтожить. Журналистка Лена едет в мятежный Донецк, потому что хочет быть честной журналисткой и считает, что достоверно писать можно только о том, что видел своими глазами. В хаосе войны и предательства, самопожертвования и корысти, когда каждая из воюющих сторон ищет не столько победы, сколько выгоды, никто из них не найдет того, что искал, но получит самое ценное в жизни, то, что обходится дороже всего – избавление от иллюзий.

Глава 3. Война детей

Киев. Начало сентября 2014 г.

— Я предлагаю больше, чем давать репортажи с линии фронта. Я предлагаю давать их из логова сепаратистов, из самого Донецка.

— Такие уже есть. «Плюсы» снимали на фоне аэропорта.

— Да, но они снимали не для тебя и не для «Украины сегодня».

— Не могу обещать, что материалы не будут строго редактироваться. Тем более, учитывая твои взгляды.

— Дружище, когда мы ездили с Ющенко на Говерлу, я что тебя подвел? Или в американском посольстве кидался ботинками? Какими бы ни были мои взгляды, как журналист я остаюсь объективным.

— Сейчас не до объективности, идет война.

— Да ладно, с момента создания газеты было понятно, что «УС» — солдаты информационной войны.

— Все, что ты напишешь, будет строго отредактировано.

— Саш, скажи уже прямо, что в редакции введена жесткая самоцензура военного времени. Давай так — я поеду, а ты уже по факту посмотришь на состоятельность моих материалов. Я же не прошу меня финансировать. Поеду фрилансером.

— Ну, поедешь ты по любому за счет газеты.

Такой диалог состоялся между бывшим главным редактором местечкового малозначительного журнала «Южнорусский вестник» Андреем Ермаковым и действующим выпускающим редактором всеукраинской газеты «Украина сегодня» Александром Топчиенко. Ермакову кровь из носу нужно был обеспечить легальное прикрытие своей поездки на сепаратистский Донбасс. Понимая, что всей его агентурной работе пришел конец, он все же цеплялся за последнюю ниточку надежды, что может быть еще удастся эту работу продолжить и хотел обеспечить себе алиби и возможность вернуться. Кроме того, он обоснованно опасался, что уже провален и на границе или по дороге к границе его примут. Редакционное задание совершенно не спасало в таком случае, но давало шанс, возможность маневра, сбить с толку, запутать, внести секундную растерянность в работу группы задержания, а потом открыть огонь, вывернуться, забросать гранатами и окончательно уйти на нелегальное положение, но уйти живым и, что немаловажно, свободным.

«Украина сегодня» искренне гордилась тем, что была ровесницей Майдана. Газета, как истинная революционерка, появилась из ниоткуда и те, кто был ничем, вдруг стали всем. Владелец небольшой типографии, много лет боровшийся за место под солнцем на полиграфическом рынке независимой Украины, в одночасье стал учредителем толстой полноцветной всеукраинской газеты с миллионным бюджетом. До сих пор он соревновался с другими типографиями за качество печати и доступность цены, давал откаты начальникам отделов, заведовавших вопросами печати в государственных учреждениях, чтобы буклеты и отчеты печатались в его типографии, заносил конверты в правильные кабинеты, чтобы его не беспокоили пожарные и санэпидемстанция, но ему казалось этого мало. Вячеслав хотел управлять страной. Он считал, что достоин этого и сможет справиться лучше других.

Начав с торговли болгарским кетчупом в 90-х, Слава быстро переориентировался на растущий рынок полиграфических услуг. Тогда умопомрачительное впечатление на совершенно диких граждан бывшего СССР произвели копировальные машины «Ксерокс». Оказалось, что скопировать любой документ или даже книгу проще простого и не нужно вечером под настольной лампой второпях переписывать от руки взятую до утра книжечку «Белая магия». Такой умный оказался не он один и копировальные пункты вскоре стояли на каждом углу. Слава кооперировался со своими конкурентами, чтобы выжить на этом рынке. В течение следующих пяти лет все мелкие частные предприниматели, имевшие один-два копира, либо разорились, либо нашли более доходное дело. Кто-то занялся ремонтом, а кто-то торговлей этими самыми копирами. Слава тоже не задержался в этом бизнесе, но ушел из него по своей воле. Он видел бурно развивающиеся средства массовой информации и решил влиться в их ряды, но не газетчиком, а издателем. Сначала приобретенная им типография печатала чуть ли не все оппозиционные издания, но очень скоро каждое из них залезало в долги, переставало платить и разорялось. А правительственные издания не хотели иметь дело с «оппозиционной» типографией. Тогда Слава сделал ставку на качество и полноцвет. Вскоре он печатал все фотоальбомы с выставок художников, рекламные проспекты и несколько успешных цветных журналов. Жизнь налаживалась, но Вячеславу Сергеевичу уже хотелось большего. Он понял, что в средства массовой информации зашел не с той стороны. Он привык оперировать формулой товар — деньги — товар и не сразу понял, что в СМИ торгуют воздухом и деньги появляются не в обмен на материальные продукты, а как плата за электрические импульсы мозга, за мысли, облеченные в слова. Ему очень понравилась возможность получать деньги из ничего. Кроме того, Слава пока еще убеждал себя, что его интересуют только деньги, но в глубине души уже вскипала новая тайная страсть — власть. Ему хотелось править, управлять этой страной, в которой было так много гнусностей, которые он хотел исправить.

Однажды, после совместных посиделок с тружениками пера и фотоаппарата — обмывали успешную печать номера делового журнала, Слава взял и поддался импульсу — подал документы на регистрацию газеты «Украина сегодня». Получив печать, он первым делом напечатал себе редакционное удостоверение, визитки и блокнот с логотипом — перо в обрамлении венка с лентами и надписью: «Украина сегодня». Экипированный таким образом, он подал заявку на семинар для СМИ по предвыборным технологиям, проходивший в Варшаве. Дорогу и проживание участникам оплачивали организаторы Национальное агентство Польши Erasmus, Министерство национального образования Республики Польша, Ресурсный центр SALTO и агентство США по международному развитию.

На семинаре Слава почувствовал себя неловко. Он был существенно старше всех остальных, у него не было ни журналистского образования, ни опыта журналистской работы. Более того, он представлял газету, не напечатавшую ни одной статьи, а существующую исключительно в виде регистрационных документов и удостоверения. Но он был состоятельным человеком, владельцем типографии, представителем среднего класса, который считал себя основным ресурсом Украины, солью ее земли и в Варшаве ему сделали предложение, от которого он не мог отказаться.

Вернувшись домой, на Украину, Вячеслав Сергеевич арендовал дополнительно пять комнат в том же бизнес-центре, где находилась его типография, напечатал и оплатил размещение на биллбродах рекламных плакатов «Украина сегодня» — только проверенные факты» и объявил конкурс на замещение вакантных должностей главного и выпускающего редакторов, корректора, секретаря, редакторов отделов, корреспондентов и фотокорреспондентов, бильдредактора, а также верстальщиков, дизайнеров и менеджеров по рекламе. Народу набежало немеряно. И практически все выбежали обратно, потому что основным требованием к кандидатам было никогда ранее не работать в СМИ. Абсолютным приоритетом пользовались молодые специалисты — выпускники профильных вузов с дипломами журналистов. И тут такое началось…

Журналисты понятия не имели, что происходит в стране. На планерке никто не мог предложить сколько-нибудь актуальной темы. Интервью брали друг у друга, потому что не знали, где искать интервьюируемых и о чем с ними говорить. Предлагаемые материалы были испещрены не только фактологическими, но и грамматическими ошибками, которые не заметила корректор. Время шло, процесс не двигался, деньги на содержание газеты утекали. Вячеслав Сергеевич понял, что снова совершил ошибку, став тем, кто платит деньги за воздух, а не тем, кто их получает. Но он не собирался отступать и обратился за помощью к тем самым «профессионалам Януковича», которых собирался подвергнуть остракизму. Так в редакции появились директор Светлана Николаевна, муж которой был полковником и главой пресс-центра МВД и Александр Витальевич, который год назад перешел из пресс-центра Одесской облгосадминистрации на Национальный правительственный канал УТ-1. «Враги» более-менее навели порядок в редакции. Редакционные задания теперь спускались сверху, от журналистов требовалось их выполнять качественно и в срок, каждому корреспонденту выдали цифровой фотоаппарат и мопед, а именовать их стали мультижурналисты. Мультижурналисты разъезжали по городу, снимали видео и выкладывали на сайт газеты, а для бумажной версии клепали какую-то жалкую пародию на новость об аварии, обрушении, столкновении или незаконной торговле.

Над газетой все еще открыто смеялись, но бесплатное распространение, большой тираж и большой рекламный отдел делали свое дело — у «Украины сегодня» появились первые крупные рекламодатели. Газета еще не вышла в ноль, но уже приносила не такие большие убытки. И тут грохнул Майдан, материала оказалось вволюшку, проверять факты больше никто не собирался, лишь бы факты были против власти, на грамматику тоже плюнули, тем более, что «Украина сегодня» выходила исключительно на национальном, государственном, украинском языке.

Когда Александр Витальевич сообщил, что необходимо прибыть на редакционный курултай, Андрей Ермаков отнесся к этому, как к неприятной, но неизбежной необходимости. Он много раз замечал, как трудно остаться новому человеку незамеченным в незнакомом коллективе. Это только ты думаешь, что никому не интересен и тихонько сидишь в уголке, а окружающие оказывается уже полчаса, как о тебе языки чешут. С одной стороны, Андрею не хотелось, чтобы его видело такое количество людей. С другой стороны, поездка в Новороссию дело уже решенное и объясняться еще раз, еще раз, еще много-много раз с директором, главным редактором, выпускающим редактором, администратором, менеджером, и Бог знает с кем еще, которым на самом деле все это как зайцу стоп-сигнал, ему совершенно не улыбалось. И, наконец, что самое существенное, на заседаловках у Ермакова срабатывал рефлекс — он засыпал. Это был его основной приобретенный в СМИ навык. Открыл Устав — заснул, пришел на заседаловку — заснул.

На психологических тренингах в спецназе МВД, инструктор учил, входя в незнакомую аудиторию, уделять мгновенное внимание не всем, а каждому. Так хороший лектор устанавливает контакт не со всеми в аудитории, а с несколькими, к которым он и обращается по очереди в ходе рассказа. Причем это будут те студенты, с которыми сразу произошел взаимный зрительный контакт.

Вот и легкость вхождения в новый коллектив зависит от зрительного контакта — взгляд должен быть в глаза каждому. Мужчинам — спокойный и уверенный, женщинам — приветливый, можно заинтересованный, с намеком на улыбку. Взгляд должен длиться одно мгновение — ровно столько, чтобы тот, кто что-то скрывает, понял, что он под подозрением, кто склонен конфликтовать — что получит отпор, а девушки — обязательную порцию внимания.

Правда, тот же инструктор потом делал замечание: «Не надо смотреть так, словно ты сейчас всех мужиков убьешь, а баб изнасилуешь». Так что легкость вхождения в новый коллектив не была сильной стороной Ермакова.

Как и положено стартапу, в большом зале стояло множество столов, за которыми, на которых и рядом с которыми сидели, стояли, болтали о своем, смеялись и пили свой бесконечный кофе профессиональные бездельники, в рамках всемирного заговора получившие название журналистов, пиарщиков, копирайтеров и мультижурналистов. Все они были столь заняты своей ролью в управлении мировым порядком, что теория зрительного контакта тут же полетела к чертям собачьим.

Лавируя между кучками героев современности, Александр Витальевич представил Ермакова поношенной блондинке-директору, которая замахала на них головой: «Хорошо-хорошо». Потом она попыталась привлечь внимание аудитории, захлопав в ладоши характерным жестом учителя начальных классов, хотя за спиной у нее и висел диплом управленца Ягелонского университета.

Лучшее, что способна журналистика дать человеку, это умение четко формулировать и связно излагать мысли, как свои, так и чужие. Как только этому научишься, нужно бросать, так как денег там нет, а паскудства много. Другое дело, что, проработав несколько лет в этой сфере, ты начинаешь понимать, что ничего другого не умеешь, да и не хочешь делать. Это же здорово — не иметь жесткого графика, шарашиться по всяким веселым мероприятиям, а на скучных заседаловках ржать вместе с друзьями. Можно пить на работе. Можно встать и посреди рабочего дня уйти из кабинета, сказав: «Мне нужно развеяться». Опаздывать со сдачей материала — это абсолютная норма, тебя за это будут ругать, но это не является поводом для увольнения.

Но пьянки на работе — удел средних умов. Соблазн журналистики в другом. Это ощущение себя стоящим над миром третейским судьей, который прозрел все хитросплетения человеческих ухищрений, все понял и вынес решение — осудить или оправдать. И хотя в глубине души журналист понимает, что вынесенное им решение ровным счетом ничего не значит, никто не может знать, где наше слово отзовется.

И еще, журналисты лишены способности серьезно относиться к происходящему. Поскольку они лишены возможности реально на что-то влиять, весь мир выглядит для них, как квест, в котором ничто не имеет настоящего значения. Тем не менее, потасканная блондинка Света, оказавшаяся в кресле директора за неимением лучшего, сумела удивить даже циника Ермакова. Планерку она окончила громким криком: «Кто хочет поехать в Донецк?!» тем самым поставив крест на секретности всей операции. Руки подняли двое, видимо попутавшие поездку через линию фронта в тыл к террористам-сепаратистам с походом в кино. Молодой полнеющий сноб с выражением снисходительного презрения к окружающим опустил руку после директорского окрика: «Сережа, ты своими машинами занимайся!» А рыженькая девочка продолжала тянуть ладошку и даже левую руку под локоть подставила — неизживаемая школьная привычка.

Второй участник миссии в мятежном Донецке в планы Ермакова совершенно не входил. Но, ни директор, ни редактор «Украины сегодня» не подумали, что такого рода поездку нужно планировать. Они вообще не подумали ни о чем. Это нормально. Для украинской журналистики — нормально.

Каждый из этих молодых людей имеет два-три высших образования полученных параллельно в одном или нескольких вузах. Однако это не мешает им думать, что «патриотизм — это национализм», что «не спрашивай, что Украина дала тебе, подумай, что ты дал Украине» и что «Украина для украинцев». Ненависть столь естественная составляющая часть их образа мышления, что над этим не задумываются, как над необходимостью чистить зубы. Не ненавидишь русских? Да ты не просто не патриот, ты вообще не украинец!

Даже в середине 90-х быть украинцем было не более чем политической забавкой. На них смотрели, как на деревенских дурачков — пусть себе тешатся, они ж никому не мешают? Политическая составляющая всегда была главным пунктиком украинствующих.

Время повального обнищания вкупе с низвержением авторитетов и оккультной революцией вообще способствовало отречению от себя. В том, чтобы быть русским ничего привлекательного не было. Русская культура — унылый соцреализм, русская религия — дремучее мракобесие, бабульки со свечками. Скучища… То ли дело открывать чакры или следовать бусидо! И каждый интеллигентный человек, имеющий высокую культуру чтения, привитую ему тупыми совками, начинал изыскивать в себе тайное или явное сходство с древними ариями, викингами, а то и японцами. Или внезапно ощущал себя украинцем. Но если новообращенный «индус» углублялся в йогу и эзотерический туризм, а «японец» изучал боевые искусства, то «украинец» начинал заниматься политикой.

Поколение, выросшее под неумолкающие завывания об отсутствии «национального самосознания» наличиствующего у любой другой «политической нации», уже оказалось неспособно воспринимать существование мира с иной системой ценностей. А Русский мир не хотел видеть смысл жизни в обеспечении прозрачных выборов. Он страдал от того, что мы больше не летаем в космос и нет всемирной справедливости.

Украинствующие встроили все основополагающие ценности в канву национализма. Даже собственная церковь возникла под чисто политическим лозунгом «Независимому государству — независимую церковь!» Делая свой свободный выбор в свободной стране, взрослый сознательный украинец крестился в церкви Киевского патриархата, потому что это украинская церковь. Какой там Христос, какое спасение души, какой молитвенный опыт…

С упорством подростка, написавшего в соцсетях «Мне безразлично мнение окружающих», украинцы собирали атрибуты собственной независимости, хотя уважающей себя стране для этого достаточно герба, гимна и флага. Доступность высшего образования сыграла здесь самую существенную роль — ведь о политичности украинства твердили именно в университетах. Возможность получить за один курс обучения два, а то и три диплома, преподносили исключительно как достижение, как знак принадлежности к высшим достижениям евроатлантической цивилизации. На сколько сил хватит, столько образований можешь и получить. На практике увеличение количества дипломов, вполне предсказуемо обернулось уменьшением качества знаний.

Сон разума поистине рождал чудовищ. Идеологические штампы, сменившие в высшей школе науку рассуждать, критически мыслить и анализировать, не оставляли пламенным украинцам ни единого шанса на их осмысление. На первом курсе политологии профессор объяснял, что демократия — это когда реализуется воля большинства, но уважаются права меньшинства. На втором курсе тот же профессор громогласно заявлял, что только украинский язык имеет право на существование, так как украинцы обязаны говорить по-украински. Заявлял он это на хорошем русском языке, а аудитория соглашалась с ним, тоже на русском. Ни у кого не возникало когнитивного диссонанса, ничье чело не омрачила тень сомнения. Европейски образованные молодые люди оказались неспособны к простым логическим умозаключениям.