Крещение Руси

Андрей Воронцов, 2012

С какого времени следует вести отсчет истории Крещения Руси? С того дня, когда апостол Андрей Первозванный, по преданию, установил крест на Киевских горах? Или с Аскольдова Крещения Руси? Или, наконец, с признанного официально нашей Церковью и светской историографией Владимирова Крещения? Но что предшествовало установлению апостолом креста на Киевских горах? Ведь святой Андрей воздвигал крест не только во Славу Божию, но и для просвещения светом Христовой Истины прародителей восточных славян. Каков же был путь наших далеких предков ко Крещению в Днепре – путь к истинной вере?

Долгий путь от язычества. Протославяне до Крещения

С чего начать? — самый древний вопрос нашей литературы, которым открывается «Слово о полку Игореве». Никто не устанавливал в древности никаких канонов исторического повествования, но только в сказках и легендах герою даровалась определенная свобода от истории, а в исторической прозе и поэзии ее не существовало. Сюжет диктовался поворотами истории, но уже в глубокой древности возникла проблема художественного метода, то есть принципа изображения событий и окружающего мира.

Историки, особенно римские, достаточно быстро поняли, сколь важно совмещать в своих хрониках пропорцию между великими и малыми событиями. Думаю, этот принцип наиболее подходит для специфики нашего повествования — «объединению всех видов истории» вокруг одного события.

Но с какого, собственно, времени начинать отсчет истории Крещения Руси? С того дня, как апостол Андрей, по преданию, установил крест на Киевских горах? А может быть, с массового Крещения папой римским Климентом язычников в крымском Инкермане? Или с Аскольдова Крещения Руси? Или, наконец, с признанного официально нашей Церковью и светской историографией Владимирова Крещения? Допустим, с чисто исторической точки зрения, лучше начать с древнейших времен, то есть с апостола Андрея. Но что предшествовало установлению апостолом креста на Киевских горах? В данном случае я имею в виду не предысторию апостольских деяний, а предысторию народа или племен, населявших в ту пору берега Днепра. Ведь апостол Андрей воздвигал крест над ним не только во Славу Божию, но и для просвещения светом Христовой Истины прародителей восточных славян. Каков же был путь наших далеких предков ко Крещению?

Ничто на Земле не возникает на пустом месте, у любого явления есть прошлое. Или мы о нем просто не знаем. А у самого древнего прошлого тоже, в свою очередь, есть прошлое, и так — до Сотворения Господом мира. Помню, в начале 80-х гг. прошлого века В.В. Кожинов удивлял всех, когда говорил, что у каждого русского человека имеется предок, который сражался на Куликовом поле. Но удивление быстро проходило, когда Кожинов объяснял: «За минувшие шестьсот лет количество русских возросло в шахматной прогрессии, примерно в сто пятьдесят раз. В Куликовской битве участвовали практически все молодые сильные люди Центральной Руси — около ста тысяч человек. Это именно то количество мужчин, необходимое для того, чтобы сегодня, через шестьсот лет, русских было 137 миллионов. У каждого участника сражения, который имел детей или родил их после битвы, было несколько тысяч потомков. Это как дерево с разветвленной кроной. Если сравнить современных русских с ветвями и листьями этого дерева, то не будет преувеличением утверждать, что каждого из них какой-то предок обязательно участвовал в Куликовской битве».

Согласно методу Кожинова, не будет большим преувеличением утверждать и то, что у каждого из нынешних русских какой-нибудь отдаленнейший предок крестился во времена князей Владимира или Аскольда. А если не ограничиваться этими временами и пойти дальше, в глубь веков? Не только ко временам появления апостола Андрея на Киевских горах, но и дальше? До славян здесь, согласно Нестору-летописцу, были протославяне, норики-венеды, а до венедов кто? Не из пустоты же эти венеды появились? Связывала ли их, в свою очередь, «шахматная прогрессия родства» с народами, стоявшими у истоков человечества?

Духовная энергия исчезнувших физически народов не исчезает бесследно. Она проявляется в разных формах — в частности, в преемственности названий. На этот счет существуют самые неожиданные теории. Например, о названиях Москва, Московская Русь. Считается очевидным, что обязаны своим происхождением реке Москва. Надо полагать, что и слово «московит» (самими жителями Руси, впрочем, не употреблявшееся) произошло от слов «Москва» и «Московская Русь». Однако это как раз не настолько очевидно. Согласно историкам древности Геродоту, Плинию, Страбону, примерно в третьем тысячелетии до Рождества Христова на Балканах, в Малой Азии и Колхиде проживали племена, именовавшиеся мосхами, мосхинами, мосинокками. А историк Иосиф Флавий писал: «Мосохенцы, родоначальником которых является Мосох (сын Иафета и внук Ноя. — А.В.), носят теперь название каппадокийцев, хотя существует еще указание и на их древнее имя: посейчас у них есть город Мазака (впоследствии — Кесария. — А.В.), указывающий сообразительным людям, что таким образом когда-то назывался и весь народ». «Иафетова теория» Флавия о происхождении мосхов соответствует тому, что сказано о происхождении славян Нестором-летописцем в «Повести временных лет»: «По разрушении же столпа (Вавилонской башни. — А.В.) и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама южные страны, Иафетовы же — взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета — так называемые норики, которые и есть славяне». В этом сообщении Нестора мы найдем сразу несколько удивительных вещей. Так, по словам летописца, сыновья Иафета являлись носителями «70 и 2 язык». Если мы возьмем схему «Индоевропейские языки», помещенную в книге французского лингвиста Эмиля Бенвениста «Словарь индоевропейских социальных терминов» (М., 1995), то за период с XV века до Рождества Христова (которым открывается схема) по XII век от Рождества Христова (когда была создана «Повесть временных лет») мы обнаружим существование именно семидесяти двух индоевропейских языков! А кто такие норики, «которые и есть славяне»? Согласно «Словарю античности» (М., 1994), норики — это кельтско-иллирические племена, населявшие до Рождества Христова область Норика в междуречье Дуная и Дравы (приблизительно территория современной Австрии). Историками и лингвистами уже доказана этническая близость древних кельтов, иллирийцев и славян. В частности, в той же схеме индоевропейских языков Бенвениста представлен венетский язык (сложился приблизительно в 700 — 500 гг. до Рождества Христова) как ветвь древнеиллирийского языка. А венеды — это и есть одно из древних названий славян. Эстонцы до сих пор называют Россию Венедом (Vened). В «Повести временных лет» четко указаны дальнейшие миграции потомков нориков-венедов (ближе к первому тысячелетию от Рождества Христова): «Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. (…) Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру…» Проявленная в отношении 72 индоевропейских языков, нориков и миграций славян точность Нестора-летописца заставляет серьезно относиться и к его «яфетической» теории происхождения древних славян.

Слово «Мосох» (в русском переводе Библии — Мешех) в качестве названия мы встретим также в 27-й главе библейской Книги пророка Иезекииля, стих 13, где идет речь о былом могуществе Тирского царства: Иаван (Иония, Греция. — А.В.), Фувал и Мешех торговали с тобою, выменивая товары твои на души человеческие (т.е. рабов. — А.В.) и медную посуду, — а в 38-й главе, стихи 1 — 3, рядом с Мосохом-Мешехом появляется слово «Росс» (в русском переводе — Рош): И было ко мне слово Господне: сын человеческий обрати лицо твое к Гогу в земле Магог, князю Роша, Мешеха и Фувала, и изреки на него пророчество и скажи: так говорит Господь Бог: вот, Я — на тебя, Гог, князь Роша, Мешеха и Фувала!

Таким образом, еще в глубокой древности в Малой Азии и Закавказье существовали земли, именуемые Мосох (в русском переводе Библии — Мешех) и Росс (соответственно — Рош).

Мы никогда не установим в точности, случайно ли они созвучны названиям Москва и Россия или, напротив, созвучны не случайно, а имеют некую многотысячелетнюю связь. Лингвисты и историки, во всяком случае, относятся к такого рода совпадениям с повышенным вниманием. И в этом есть смысл: совершенно разные, казалось бы, европейские народы, в племенных названиях которых присутствует трансформированный корень «кел»/«гел»/«уэл» — гелы, галлы, валлийцы, корнуолльцы, иллирийцы, — относятся все к одной кельтской группе. Так что попытки средневековых историков вывести из сходства племенных названий этническую преемственность московитов от мосхов вовсе не противоречат принципам современной лингвистики. Более того: лично у меня сложилось впечатление, что случайных созвучий в разных языках она практически не признает. Возьмите любой этимологический словарь, и вы тоже убедитесь в этом. Надо сказать и о том, что версия о связи московитов с легендарными мосхами принадлежит не русским авторам и даже не русофилам, а иностранным историкам позднего Средневековья, относившимся к России с предубеждением. Им не имело никакого смысла «удревнять» русский народ.

Мосоха называли праотцем московитов польские и немецкие историки XV — XVI веков. Б. Вапповский, М. Стрыйковский, Х. Моземан-Фаброниус, в XVII веке эта идея получила широкое распространение среди украинских ученых монахов (в ту пору малороссиян еще не смущало прямое родство с «москалями»). Под ее влиянием создан на основе древних летописей архимандритом Киево-Печерской лавры Иннокентием (Гизелем) первый учебник русской истории «Синопсис» (1674), по которому учились в наших школах вплоть до начала XIX века. (Отметьте, что именно на Украине, причем на русском литературном языке XVII века, был написан первый учебник русской истории, в котором утверждалось, что малороссияне, белорусы и великороссы — один народ!). «Мосохскую» теорию развивал также в своей книге «История о великом княжестве Московском» (1617) шведский военный агент П. Петрей, неоднократно бывавший в России. Он дал откровенно прошведскую трактовку событий русской истории и особенно эпохи Смуты, а выводя московитов от Мосоха, подчеркивал, что они переняли жестокие черты библейского прародителя.

И, наконец, уроженец Курляндии Якоб Рейтенфельс развернул в книге «Сказания о Московии» (1676) наиболее содержательную и последовательную историю эволюции легендарных мосхов в московитов. Рейтенфельс даже по нынешним параметрам был высокообразованным человеком. Свои выводы он подкрепляет выдержками из сочинений 24 античных, византийских и средневековых авторов, среди которых Геродот, Плиний, Иордан, Герберштейн, Поссевино, Буссов. Не названы, но были использованы Рейтенфельсом труды польских историков — Я. Длугоша, М. Меховского, М. Стрыйковского. Знаком он был и с сочинением А. Олеария «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно». Таким образом, Рейтенфельс подошел к своему труду чрезвычайно ответственно, изучив труды о Московии практически всех своих предшественников, а это в ту пору было не так просто ввиду закрытости большинства книжных собраний. В списке главных источников Рейтенфельсом указана и некая «Московская летопись» (вероятно, Московский летописный свод конца XV века). Неизвестно, читал ли он русские летописи лично (Рейтенфельс знал польский язык, а следовательно, за три года пребывания в России вполне мог изучить и русский), но не вызывает сомнений, что каким-то образом он был с ними знаком. Так, в «Сказаниях о Московии» Рейтенфельс пишет: «…летописи мосхов… утверждают, что мосхи — славянское племя из колена Иафетова» (книга 1, глава 2). В данном случае речь может идти о «Повести временных лет» Нестора-летописца и «Синопсисе» архимандрита Иннокентия. Но Рейтенфельс был знаком и с такими летописями, которые до нас явно не дошли: «В 552 году руссы вспоминают в своих летописях, что они выступили против императора Юстиниана в качестве союзников царя Тотилы вместе с соседями — готами из Скандинавии, что подтверждает и Димитрий, посол московский к папе Клименту VII…» (книга 1, глава 5). В этой же главе у Рейтенфельса сказано: «…будет уместно привести рассказ из новгородских летописей, излагающий событие, совершенно сходное с этим (имеется в виду восстание сарматских рабов в IV веке. — А.В.), ибо — говорит летопись — в то время в Угличе, одном из княжеств России, часть рабов возмутилась, и немедленно выстроился Хлопий-град, т.е. город рабов…» Новгородская летопись с таким рассказом нам неизвестна, зато сам рассказ известен по другому источнику — книге Сигизмунда Герберштейна «Записки о Московии» (1549), что, на мой взгляд, косвенно свидетельствует в пользу того, что упомянутая летопись всё же существовала.

Итак, какая же историческая картины вырисовывается из сочинения Рейтенфельса и трудов его предшественников, которые он широко использовал?

После того, как Господь разрушил Вавилонскую башню и смешал языки ее строителей, потомки сына библейского патриарха Ноя, Иафета, спустились с Араратских гор, к вершинам которых в свое время причалил Ноев ковчег, и отправились, как пишет Рейтенфельс, «на запад и север, в Натолию или Малую Азию, а отсюда, быть может, по наущению Ноя, одни переплыли морским зыбким путем через Пропонтиду и Босфор на населенные острова в архипелаге и в Европу, главным образом в Западную; другие же, с другой стороны, распространились вдоль Черного моря через Каппадокию, Колхиду, Грузию, Черкасию и вдоль Каспийского моря через Мидию, Албанию, Скифию и до самого севера и даже чрез Норвегию и Гренландию или иным самым путем в Америку, как это ясно доказывают исландские летописи». Так, по мнению Рейтенфельса, не противоречащему современным представлениям о направлениях миграций арийских племен, зародилась семья индоевропейских народов. Потомки Мосоха получили наименование мосхов, а страна их — Мосхи, по имени основателя. «…Мозоху, сыну Иафета, принадлежали в качестве первых поселений (колоний) в мире Каппадокия и вся область Трапезунтская и Колхида…» — продолжает Рейтенфельс.

Не исключено, что он имеет в виду завоевание в начале ХХ века до Рождества Христова индоевропейскими племенами, пришедшими с северо-востока (то есть с территории будущей Российской империи), малоазиатского государства Хатти и преобразование его в Хеттское царство, у которого Византия, а потом и мы позаимствовали герб в виде двуглавого орла. И не только, как выясняется, орла. В своей лекции на телеканале «Культура» в октябре 2010 г. известный лингвист В.В. Иванов говорил о связи древнеславянского языка с хеттским: в частности, что хеттское выражение «недеси» соответствует славянскому «на небеси». А советский историк В.В. Шеворошкин еще в 1975 г. писал в статье «Древние хетты»: «Понять хеттские клинописные тексты удалось лишь в 1915 — 1916 гг. чешскому филологу Бедржиху Грозному, который составил и первую грамматику хеттского языка. Грозный обратил внимание на совпадение множества хеттских слов и грамматических форм со словами и формами индоевропейских языков: латинского, немецкого, английского, славянских и др. (Все эти языки восходят к одному языку-предку, названному учеными индоевропейским)».

Но, поскольку в многочисленных найденных хеттских источниках ХVIII — XII веков. до Рождества Христова (глиняных табличках и надписях на камнях) не упоминается ни Мосх, ни мосхи, то, скорее всего, говоря о владениях мосхов в Каппадокии, Рейтенфельс подразумевает завоевание самих хеттов балканским (фракийским) племенем мушки в XIII — XII веках до Рождества Христова. Это о них говорит Гомер в 5-й главе «Илиады»: «Там находится воинственное племя фракийцев, любящие войну месы…» Ассирийские же хроники называют завоевателей Хеттского царства так же, как и мы теперь, — мосхами.

Далее в рейтенфельсовой истории мосхов следует пробел вплоть до времен персидского царя Дария I, что вполне объяснимо, учитывая, что о совместном проживании мосхов и хеттов Рейтенфельс не знал и знать не мог, — ведь цивилизация хеттов была по-настоящему открыта только в прошлом веке. Согласно Рейтенфельсу, на рубеже VI и V веков до Рождества Христова обосновавшееся в Каппадокии племя мосхов-мушков, а также родственные им мосхины и мосинокки были завоеваны Дарием I. При Ксерксе (486 — 465 до Рождества Христова) они вошли в состав персидского войска, «имея в руках короткие дротики с длинными наконечниками и деревянные шлемы на голове». Уже в ту пору начался процесс слияния мосхов с другими племенами, в частности с капподокийцами (то есть с лидийцами и мидийцами, потомками хеттов). Мы знаем также племя массагетов — произошедшее, вероятно, от смешения мосхов и хеттов. Затем все они, теснимые могущественными ассирийцами, начали в поисках пригодных для жизни земель двигаться на север, к Черноморскому побережью Кавказа, к устьям рек Танаис (Дон) и Борисфен (Днепр).

Обратите внимание, что местные, негреческие названия крупных рек в Приазовье и Причерноморье: Дон, Донец, Днепр, Десна, Днестр, Дунай — однокоренные и имеют в своем основании авестийское слово «дану», означающее «поток». От слова «дану» происходит также древнерусское слово «дно» в первоначальном значении «глубокий» (сравните с общеславянским «дъвно», употребляющимся также в значении «давний»). Древние арии точно так же, как славяне, включали в название реки ее свойства — и довольно точно. Например, Днепр — это поток брыкливый, бурный, непослушный (сравните корень «пр» с древнеиндийским sphurati — брыкаться, и древнерусским «пьрети» — спорить). Перед глазами так и встают несуществующие уже днепровские пороги. Днестр — струящийся, стремительный поток, так как «стр» — распространенный индоевропейский корень в значении «струиться», «течь», которому родственно общеславянское «струя».

Но вернемся к мосхам. От побережья Азовского и Черного морей, пишет Рейтенфельс, они, «двигаясь преимущественно по следам гомеритов» (то есть потомков Гомера, или Гомара, сына Иафета), постепенно расселились по всей территории, которую впоследствии занимала Древняя Русь. Они завоевали обширнейшее Сарматское государство, образованное потомками библейских Магога и Фувала и частью гомеритов. С этих пор, считает Рейтенфельс, «имя мосхов, сохранившееся в названии одного древнейшего божества (Мокоши. — А.В.) и реки Москвы в небольшом уголке Европы, начало в позднейшие века после долгого забвения всё шире и шире распространяться, ибо моксами (мокшами. — А.В.) стали уже называться народы за Казанью, а поэт Лукан, равно и Плиний и Страбон называют мосхов соседями сарматов; а ранее сего преобладали сарматы».

Слово «мокша», которое Рейтенфельс считает произошедшим от «имени мосхов», является одним из древнейших человеческих слов. Это не только название мордовского субэтноса. На санскрите — это одно из понятий древнеиндийской философии, высшая цель человеческих стремлений, состояние «освобождения» от бедствий эмпирического существования с его бесконечными перевоплощениями.

Мокошь в славянском языческом пантеоне — жена или женское соответствие громовержца Перуна. Деревянное изваяние Мокоши, как и идол Перуна, воздвигалось на вершине холма. Вероятно, стояло оно и на вершине Боровицкого холма, омываемого рекой Москвой (поскольку первые деревянные кремлевские укрепления археологи датируют Х веком), а после 988 г., подобно киевским идолам, было сброшено в реку. По данным северорусской этнографии, Мокошь представлялась как женщина с большой головой и длинными руками, прядущая по ночам в избе. Поверья запрещают оставлять кудель, а «то Мокошь опрядет». Возможно, Мокоши, как-то связанной с прядением (ср. с индоевропейским mokos — прядение), своим происхождением обязан позднейший русский мифологический персонаж Середа: считалось, что она помогала ткать и белить холсты, наказывала тех, кто работал в среду. На распространение культа и общеславянский характер Мокоши указывает словенская сказка о колдунье Mokoška, западнославянские топонимы типа Mokošin vrch («Мокошин верх»), полабского Mukus, Mukeš, старолужицкого Mococize и др. Мокошью называется один из притоков реки Оки.

Отмеченная Рейтенфельсом лингвистическая близость слов «мокша», «Мокошь», «Москва», а также западнославянских Mokoška, Mukeš, Mococize словам «Мосох» («Мешех»), «Мосха», «мосх», «мосхин», «мосинокк», «массагет» несомненна. О том, насколько значительным было влияние мосхов на жизнь Европы уже во II веке до Рождества Христова, говорит, например, тот факт, что одного из известных древнегреческих поэтов и грамматиков звали Мосхом. У А.С. Пушкина есть вольный перевод из Мосха — стихотворение «Земля и море» (1821). Поэт Мосх родился приблизительно в 150 г. до Рождества Христова в Сиракузах на Сицилии, где подобных имен не водилось: видимо, был назван, как это часто в ту пору случалось, «по признаку национальности». История Церкви знает блаженного Иоанна Мосха (VI век), автора «Луга духовного», борца с ересью монофизитов. Выдающийся историк древности Геродот (ок. 484 — 425 до Рождества Христова) тоже был близок к мосхам, потому что в его жилах текла кровь карийцев, потомков хеттов.

А вообще сопредельным народам мосхи становились известны под разными именами, в том числе называли их сарматами и скифами, когда они перемешались с этими индоевропейскими народами. Но мосхи и скифы, по Флавию, всегда были родственными народами, поскольку родоначальником скифов был брат Иафета Магог. Рейтенфельс полагает, опираясь на утверждения Плиния, Тацита и Страбона, что благодаря скифо-сарматам мосхи приобрели названия русских и славян. Имя «русский» созвучно имени сарматских племен рутен, россов, роксан и роксолан, а «славянин» происходит от общеславянского slava, которому по индоевропейскому корню родственны авестийское sravah — изречение, слово; литовское slove — хвала, честь, slavinti — почитать, славить; латышское slave — молва, слава.

Конец ознакомительного фрагмента.