Отдел 15-К. Отзвуки времен

Андрей Васильев, 2021

Чаще всего люди видят только то, что хотят видеть. Такова уж человеческая природа. Ну, а если что им не нужно, то того вроде как и вовсе нет. Да и все бы оно ничего, да вот только зло никогда ни у кого не спрашивает разрешения на то, чтобы быть. Не в его это привычках. Ну, а коли за этим злом ещё и история давняя тянется через века, то уж точно ничего хорошего ждать не стоит. Даже в том случае, если на его пути встанут сотрудники отдела «15-К».

Глава пятая

«Заброшка» (продолжение)

На самом подъезде к Александрову стоящая с утра хмарь немного подразвеялась, и сквозь рваные серые облака пробились лучи яркого, но уже совершенно холодного солнышка. Они заиграли на куполах церквей, которых в этом небольшом, по сути, городке хватало с избытком, на последних не облетевших с деревьев листьях, на тонком ледке в лужах, который даже и не подумал таять в этот неласковый октябрьский день.

— Красиво, — охнула Мезенцева и дернула Николая за рукав. — Ну, скажи, красиво же!

— Ага, — ответил тот, крепко держась за руль. — Слушай, надо срочно резину менять. Не знаю как, но пусть шеф выбивает на это фонды. В том году всю зиму на летней проездили, чудом живы остались. Чую, в этом так не подфартит.

— Приземленное ты существо, Нифонтов, — сморщила носик девушка. — Я ему о красоте, о возвышенном, о небесном, о души прекрасных порывах, а он чего? Тьфу!

— Так и я о том же! — возмутился Николай. — Если резину не поменяем, вот в таком златоглавом храме нас с тобой и отпоют обоих, причем самое позднее в декабре. Разве только что он, храм в смысле, чутка поменьше будет и помоложе годами строительства. Но нам с того какая разница?

Поколесив немного по городу, в котором новые многоэтажки на диво гармонично сочетались с домами куда более почтенного возраста, некоторые из которых, вероятнее всего, помнили еще царя-батюшку, отдельский микроавтобус тормознул у здания местного РУВД.

— Жень, я об одном прошу, — Николай глянул на напарницу. — Не лезь в бочку и не провоцируй конфликты. Пожалуйста!

— Слушай, я, наверное, не совсем дура? — отозвалась та. — Одно дело — в Москве с кем-то сцепиться, другое — здесь. Это же не наша земля.

— И в Москве не стоит лишний раз на конфликт лезть, — назидательно произнес Нифонтов. — Сегодня ты с человеком поругалась, завтра…

— Да-да-да, — Мезенцева застегнула свою курточку и открыла дверь автомобиля. — Не плюй в колодец, пригодится воды напиться. Пошли уже. Световой день все короче, а дел пруд пруди. Пока тут пообщаемся, пока туда-сюда съездим… А это все время!

— Взрослеть никак начала? — обескураженно пробормотал молодой человек, глядя на напарницу. — Или все же дрянь какую покуривать принялась?

Против его ожиданий, навеянных визитами в районные УВД столицы, где футболить визитеров от человека к человеку являлось хорошей народной традицией, все прошло неожиданно гладко. Впрочем, может, сработало то, что местному командиру позвонил кто-то сверху и предупредил его о том, что в гости пожаловали москвичи, в планах которых забрать себе это изначально не слишком хорошо пахнущее дело. Когда кто-то выполняет твою работу, это всегда хорошо. Тут ведь как? Если результат воспоследует — ты всяко молодец. Если нет — по шапке не тебе дадут.

Потому сотрудников отдела довольно быстро принял заместитель начальника, напоил их чаем с баранками, представил следователя, который вел дело до того, выразил надежду на то, что столичные сыщики шустренько разберутся в том, откуда у этой заморочки ноги растут, пожал руки и выпроводил восвояси.

— Ну чего, пошли в кафе? — осведомился у гостей следователь, носящий звучное имя Святослав, но сразу предупредивший о том, чтобы его называли Славой. — Перекусите, отдохнете с дороги. А после с новыми силами…

— Оно неплохо бы, только со временем беда, — перебил его Николай, отодвигая от себя дело, которое перед тем внимательно изучил. — Нам это дело как снег на голову свалилось, все остальное пришлось в сторону отодвинуть. А ведь работа сама себя не сделает, ты же в курсе. Потому давай сначала сгоняем на место происшествия, потом к пострадавшим в больницу. А все остальное — после.

— Да не вопрос, — покладисто согласился Святослав, глянув на часы, а после в окно. — Поехали. И да, лучше сначала на старый завод наведаемся. А то вон опять небо тучами затянуло, значит, смеркаться раньше начнет.

— Хм. — Женька взяла его под руку. — А что, в темноте туда лучше не соваться? На то есть какие-то причины, которые нам стоит знать?

— Да там до фига этих причин, — щеки довольно юного Святослава чуть покраснели. — И катушки от кабеля, и кирпич битый, и ямы, которые хрен знает кто, когда и зачем там выкопал. Там еще везде нас… Ну… Вы поняли, короче. Синева местная и то туда в ночи бухать не ходит. Ноги боится переломать.

— Типичная «заброшка», — подытожила Мезенцева. — У меня в городе тоже такая стоит. В старые времена на ней банки стеклянные для консервов производили, потом перестали. Мы с ребятами по старым цехам в детстве часто бегали, пока Валька Синицкая себе ногу не распорола от лодыжки до ляжки.

— Легко отделалась, — заметил Николай, у которого тоже имелись воспоминания о подобном строении, только расположенном уже в его родном городе. — У нас один пацан добегался до того, что на арматурину наделся. Снизу вверх.

— Это как?

— От задницы до горла, — пояснил Нифонтов. — Мне потом эта картина еще года два в кошмарах снилась. Он еще живой, глазами вращает, хрипит… Блин, до сих пор мороз по коже продирает, как вспомню.

— Нас до последнего времени бог миловал от таких страстей-мордастей, — вставил свое слово Святослав. — А что до этой троицы… Мы все же думаем, что они какой-то дряни там накурились. Сейчас много разной химии появилось, сами знаете. Такое продают, что жуть берет, если разобраться, что там в составе. Небось эти долбоклюи и закинулись на территории завода чем-то эдаким… Особо ядреным. Теперь вот лежат как овощи, и не факт, что в себя придут. А если и придут, то запросто могут дальше овощами остаться. Или почки у них откажут на пару с печенью. Случались уже такие прецеденты. Ума-то нет… А что анализ крови ничего не показал, так это не странно. Фармакология сейчас на коне.

«Заброшка» оказалась просто-таки классической, как раз из числа тех, о которых вспоминали оперативники. Да и Николаю за годы службы уже в подобных пару раз побывать пришлось. Серый каменный забор, издалека производящий впечатление внушительного, на деле оказался с зияющими то здесь, то там брешами, светло-коричневые облупившиеся здания щерились клыками битых стекол, а прицеховые территории, были завалены разнообразным мусором, накопившимся за годы запустения. И еще ветер. Он, казалось, был везде. Он хлестал по щекам незваных гостей, посвистывал в пустынных коридорах, завывал где-то там, наверху, на полупровалившихся крышах.

— Нам туда, — показал Святослав на крайнее левое здание. — Там их нашли.

— А кто нашел? — поинтересовался Николай. — Ты же сам сказал, даже бухарики сюда не суются.

— Но сторож-то есть. Завод хоть и заброшенный, но при собственнике. Банк один его в залог сто лет назад взял как обеспечение по кредиту, с тех пор им и владеет. То ли не знают, как этим хозяйством распорядиться, то ли сбыть с рук не могут — я не в курсе. Но сторожа наняли, как видно, обязаны по закону это делать. Вернее, не сторожа, а что-то вроде смотрителя. Дедок один, который живет неподалеку, пару раз в день заглядывает сюда, здания обходит, ну и вообще.

— Надо будет с ним побеседовать, — деловито заметила Мезенцева. — Мало ли чего вспомнит.

Внутри бывший заводской корпус тоже ничем оперативников не удивил. Выбоины в полу, какие-то тряпки и обрывки газет, валяющиеся тут и там, несколько давно засохших куч дерьма по углам и, разумеется, десятки надписей на стенах, от классической нецензурщины и вечного «Олег лох» до почти абстрактных, вроде «А мой руки под твоими телами!». Чем подобное творчество было навеяно — запредельными ли ассоциациями, или же той самой химией, о которой вел речь Святослав, — непонятно. Но уж как есть.

Ну а небольшой зальчик с парой разбитых окон, в котором обнаружили недвижные тела местных школьников, порадовал оперативников обилием магических символов, которые красовались на стенах. Причем совсем свежих, нарисованных буквально недавно.

— Совсем забыл сказать, — ткнул пальцем в них Святослав. — Они же еще и сатанисты. Вон нечистого, похоже, призывали. Правда, эти-то мирные, кошек не резали и над костром их не палили. А то были у нас не так давно еще одни, мы их из подвала выкуривали. Так они там храм Сатаны оборудовали, представляете? Даже трон для своего идейного лидера смастерили. И такой хороший! Не трон, а произведение мебельного искусства. Чем-то на тот, что в сериале «Игра престолов» был, похож. Просто там у одного из этих сектантов руки прямо золотые оказались, он нам кое-что в управе починил из мебели, пока его отец из обезьянника не забрал.

— И куда он потом делся? — заинтересовалась Мезенцева.

— Да в техникуме учится, скорее всего, как и раньше. Куда ему еще деваться? Дело-то развалилось. Факт жестокого обращения с животными доказать не удалось, плюс у одного из этих чертей отец крупный коммерц оказался. Ну, вы понимаете…

— Да трон, а не сатанист.

— А, трон! — Святослав заулыбался. — Начальник мой себе забрал. Когда проверка приезжает, меняет его на обычное кресло, штатное, а в остальное время прямо как Таргариен какой-то на троне восседает.

— Прелесть какая, — рассмеялась Евгения. — Потом покажешь?

— Покажу, — пообещал следователь. — Если получится.

— Полная чушь — произнес Николай, который все это время рассматривал настенную живопись и даже сделал несколько снимков при помощи смартфона. — Никого они призвать не могли.

— Само собой, не могли, — хмыкнул Святослав. — А у тебя были какие-то сомнения?

— Ну да, — поддержала коллегу Евгения, которая, несмотря на свою непоседливость и живость характера, кое-чему за то время, что провела в отделе, все же научилась. — Совершенная чушь. Небось нагуглили всего, чего можно, и эту хрень здесь понаписали. Типа как взрослые.

— Но при этом что-то их на больничную койку определило, — продолжил Нифонтов. — И это вряд ли наркотики, что бы ты, Слава, ни говорил. Анализ у ребят чистый. Любая фармакология, какой бы передовой она ни была, следы оставляет.

Он вертел головой, снова и снова бегая взглядом по символам, пытаясь понять, что же тут произошло, и не находил ответа. Ладно, четыре знака, из которых один был изображен верно, а три с ошибками, входили в малый круг призыва демонов, но в таком сочетании их никто никогда не использовал. Остальные же и вовсе являлись фантазией на темы, которыми, как верно заметила Мезенцева, был забит весь интернет. При помощи этой чепухи мышь из норы не вызовешь, не то что некую сущность. И приманить какую-то другую нежить, которая падка на юные души, которые сами не ведают, что творят, тоже эдакой галиматьей никак не получится. Есть определенные условия, при которых подобное возможно, тут они не соблюдены.

И тем не менее Николай отправил Тициной те снимки, которые сделал, сопроводив их коротким комментарием. Мало ли. Иногда то, что кажется очевидным, является ошибкой, способной отправить расследование по изначально ложному следу. Лучше пусть профессионал своим опытным глазом глянет тот ералаш, что красовался на стенах. Так вернее. Так надежнее.

— И все-таки хорошо бы со сторожем пообщаться, — потрогала краску на одном из знаков Мезенцева. — Причем прямо сейчас.

— Елки-палки, а я с собой его номер телефона и адрес не взял, — смутился следователь. — Они в бумагах, в кабинете.

— Позвони, скажи, чтобы кто-то из коллег глянул, — предложил ему Николай.

— Так в сейфе же, а ключ вот, со мной, — показал Святослав оперативнику означенный предмет. — Придется в управу возвращаться.

— Здорово, — вздохнула Евгения. — Одно хорошо — город невелик.

— Слав, что ближе — больница или управление? — уточнил Николай. — Больница? Давай тогда сначала мы туда заскочим, глянем на пострадавших, с врачом пообщаемся. А ты тогда на работу вернешься, оттуда нам позвонишь и скажешь адрес дедули-сторожа. В принципе, ты нам все показал, все рассказал, чего дальше вместе мотаться? А если еще какие-то вопросы возникнут, то мы тебя наберем.

— Вариант, — согласился следователь, который, похоже, не имел ничего против того, чтобы распрощаться с гостями города и вернуться в свой кабинет. — И это… Насчет гостиницы. Лучше всего селитесь в «Ирисе», там завтраки хорошие, причем они в стоимость номера включены. Думаю, придется вам сегодня в нашем городе заночевать. Ну, не в Москву же обратно ехать? Вроде и недалеко, сотня километров всего, только по пробкам это сколько времени сожрет и сегодня, и завтра? Так что я адрес сброшу.

Сообщение от Валентины пришло Николаю тогда, когда он и Женька как раз вошли в палату, где в рядок стояли три койки с лежавшими на них молодыми людьми. Собственно, это даже и сообщением было назвать трудно, так как состояло оно всего из одного слова — «Бред». В этом была вся Тицина. Болтушка и хохотунья по натуре, в вопросах работы она была лаконична прямо как древние спартанцы.

— Что и требовалось доказать, — Николай показал экран смартфона напарнице. — Ни при чем тут гости оттуда. Доктор, так что скажете?

— Ну а что тут говорить? — достаточно молодой врач с модной бородкой засунул руки в карманы халата. — Все и так видно. Вчера эти трое дышали сами, сегодня лежат под аппаратами ИВЛ, и это говорит об одном — динамика отрицательная. Как бы завтра их не пришлось в искусственную кому вводить. И самое главное, непонятна причина подобного отказа организмов. Ваши коллеги сразу высказали предположение, что проблема носит, так скажем, медикаментозный характер…

— Наркотики, — уточнила Мезенцева, которая не любила завуалированные фразы.

— Именно, — кивнул врач. — Но по результатам анализов я могу вам сказать со всей определенностью — нет. Ничего подобного. Да, некоторое количество алкоголя в крови у всех троих имелось, но опять же в вполне приемлемых нормах. Если обойтись без терминологии, то они по паре бутылок пива каждый выпили, не больше.

— А динамика все равно отрицательная, — протянул Николай. — Н-да. Печальная картина.

Все было так. Веселого и впрямь было мало, особенно если учесть, что и выглядели два парня и девушка довольно жутко. Их лица больше напоминали посмертные маски, те, которые в старинные времена с покойников снимали на память. И цвета они были такого же — почти белые, словно бумага.

— Может, вурдалаки? — предположила Мезенцева, когда врач, извинившись, вышел из палаты. — Это хотя бы объясняет то, отчего они так стремно выглядят.

— Да ну, чушь, — поморщился Нифонтов. — Вурдалаки уработали сразу троих, причем позволив им добраться до больницы, пусть даже и не своим ходом? Никогда не поверю. Кровососы по жизни осторожные и расчетливые ребята, знающие, что подобное никому с рук не сойдет. Нет, когда-то давно, лет двадцать назад, они и не такое творили, причем прямо в центре Москвы, но сейчас? И потом, согласись, даже если бы они эту троицу выпили, то фиг мы их тела вообще нашли бы. На той же заводской территории их прикопай — и все. «Ушли из дома и не вернулись». А тут вон больница, палата и так далее.

— Соглашусь, — кивнула Женька. — Но все же версия, надо было озвучить.

— И потом. Не думаю, что в этом городе вообще живут вурдалаки. Он не слишком велик, тут не спрячешься, если вдруг осечка выйдет. Это в Москве хорошо — нырнул в метро, и ищи тебя, свищи. А тут? Все на виду… Да и вообще их племя не любит малые города, не их это зона обитания. Ладно еще, когда речь идет, к примеру, о Смоленске. Город большой, старый, с традициями. Вот там небольшое вурдалачье семейство может более-менее долго и безбедно существовать, особенно если кто-то из них в больничку устроится, поближе к донорской крови. Но тут… Нет. Забудь.

— Да и церкви тут чуть ли не через дом стоят, — поддакнула Мезенцева. — Но если не вурдалаки, то кто? Не знаю, как у тебя, а у меня один вариант остался. Это кто-то из немертвых, причем высокого ранга. Не замшелый призрак, у которого силенок хватит лишь на то, чтобы ребятенка испугать, а такой, серьезный, авторитетный. И злой на людей как черт.

— По симптоматике — да, схоже, — подумав, кивнул Николай. — Когда жизнь тянут с той стороны, все приблизительно так и выглядит. Вот только опять же не бьется тема. Жень, сама смотри, перед нами половозрелые особи, а не дети. Будь им лет хотя бы по двенадцать… Да хрен с ним — даже по четырнадцать. Вот тогда я бы уже рыл архивы, выясняя, не на старом ли кладбище поставлен завод. Хотя будь оно так, мы бы и без того уже имели по нему статистику будь здоров, теням с той стороны только дай лазейку. Знаешь, я, когда в отдел только пришел, как раз с этой темой столкнулся. У трех пацанов призраки согласие на уход из этого мира вытянули хитростью, а после на свою сторону увели, чтобы там выпить их досуха. Так что я представляю себе, как эта схема работает. Но здесь ничего такого нет. Ты на них глянь, взрослые же ребята, теням наверняка неподвластные. Да и не девственники наверняка давным-давно, а это вообще доступ призраков к их душам перекрывает намертво.

— Тогда я вообще ничего не понимаю, — опечалилась Женька. — И чего теперь?

— Теперь? — Николай достал из кармана пискнувший телефон. — Поедем со свидетелем беседовать. Со сторожем. Как раз адрес его следак прислал. Не может человек, который день за днем мотается по этому безлюдному пространству, ничего не знать. Главное, чтобы он нам захотел рассказать о том, что видел.

— Надо пузырь купить, — деловито предложила Мезенцева. — А лучше два. Не видала я еще дедков-сторожей, которых бы такой аргумент не сразил на месте.

— Верно, — одобрил Нифонтов. — Кстати! Тут рядом с больницей есть магазин. Там и затоваримся.

— И еще надо бы заехать поесть, — тихонько произнесла Евгения. — Очень хочется!

— С дедом поговорим — и в кафе, — пообещал ей напарник. — За едой услышанное и обсудим.

Вот только в кафе они попали куда быстрее, чем предполагалось. Дело в том, что сторож, которого звали Петр Петрович, ни им, ни кому-либо другому дать никаких показаний не мог в принципе по причине того, что уже несколько дней пребывал на темной стороне сознания. Нет-нет, никакой мистики. Просто так его обескуражило недавнее происшествие на вверенной территории, что в тот же день обычно тихий, спокойный и благообразный старичок, скажем так, развязал узелок. Говоря совсем просто, отправился в длительное алкогольное путешествие, из которого его даже супруга, внешне похожая на БТР-80 и обладающая голосом, схожим с корабельной сиреной, вернуть не могла, как ни старалась. Петр Петрович, чуть приходя в себя, всякий раз умудрялся добраться до очередной заначки, спрятанной в доме с невероятной фантазией. Влив в себя некоторую дозу хмельного, он исполнял несколько песен времен своей юности, после минут пять весело плясал, а затем надолго отправлялся в страну снов, из которой никто его извлечь не мог ни под каким соусом.

Что же до оперативников, они до недвижимого тела сторожа даже не добрались, поскольку имели несчастье наткнуться на упомянутую супругу. Мало того, Мезенцева, на их голову, еще и пакет с лежащими в нем бутылками неудачно дернула, так, что те провокационно брякнули.

— Какие такие сотрудники органов? — раненым зверем взвыла жена сторожа, услышав мелодичное «динь-динь». — Спаиваете моего мужа? А-а-а! Я поняла! Вам дом наш нужен! Стало быть, вы его подпоите, потом отвезете к нотариусу, чтобы он вам все документы подписал, и в лес его! В лес! В могилу! Чтобы дикие звери кости потом растащили! Я телевизор смотрю! Я зна-а-аю, как оно делается-то сейчас! А ты, рыжая, небось вообще проститутка! Он же тебе даже не в отцы, в деды годится! Как же ты такой грех на душу взять сможешь? Как жить потом станешь?

— Да полицейские мы! — заорала Мезенцева, которой резануло ухо слово «проститутка». Ее как только в жизни не называли, но так пока ни разу. — А он — свидетель! Нам его опросить надо!

— Проваливайте! — в руках женщины появилась швабра. — Полиция вы, не полиция — мне все едино! Сейчас разукрашу под хохлому — и все!

Короче, ушли оперативники из дома сторожа несолоно хлебавши, потому и отправились в кафе заедать неудачу.

— Может, ведьмы? — не донеся ложки с борщом до рта, задумчиво произнес Николай. — У них есть такие заклятия, что человек как свеча тает, пока вовсе не окочурится. Но только логики в этом ноль. Все трое не мажоры какие-то, обычные ребята, с родителей которых хрен чего возьмешь.

— Месть, — предположила Мезенцева, бодро уплетая ароматное харчо. — Они злопамятные как не знаю кто. Как я! И даже хуже. Может, кто-то из родственников пострадавших ведьме насвинячил, вот она обратку и включила?

— И сразу троих неслабым таким заклятием припечатала, плюнув на кучу разнообразных рисков? Извини, но очень сомнительно данная версия звучит. Да и демонстративность такая не в их привычках. Да и место не очень с ними монтируется. Ночной клуб, ресторан — это да, это их эстетика. Но заброшенный завод?

— Может, это молодая ведьма. Или нонконформистка. — Женька отодвинула от себя опустевшую тарелку и довольно облизнулась. — Слушай, вкусно тут кормят. И цены божеские.

— Молодая заклятие такой мощи не сплетет, — покачал головой Николай. — Нет, здесь опыт нужен.

— Тогда я не знаю. — Мезенцева цапнула нож и вилку. — Давай поедим, а после под кофеек и медовик дальше думать станем. Коль, у тебя борщ скоро совсем остынет. И котлеты тоже.

— А чего тут думать? — передернул плечами Нифонтов. — Делать надо. Дождемся ночи и отправимся туда же, где эта троица проблемы на свои головы нашла. Посидим, поглядим, может, чего и прояснится. Не факт, конечно, но мало ли? Не исключено, что на огонек нагрянет кто-то, кого мы в расчет вовсе не берем.

— Вариант, — согласилась Женя, бодро препарирующая котлету по-киевски. — Уй, масло брызжется! И еще знаешь что? Надо наш микроавтобус рядом с заводом оставить. Так, чтобы на виду. Если все же это ведьмы или вурдалаки постарались, то они могут попробовать нас убрать.

— Аргументируй, — попросил напарницу Коля.

— Это небольшой город, — пояснила та. — В нем новости разносятся быстро, особенно если держать руку на пульсе. Если в случившемся замешан кто-то из местных обитателей, то он уже знает, что мы приехали по его душу. Ну, или что там у него есть? Ну а завод ночью — лучшее место для того, чтобы отправить нас следом за той троицей.

— Звучит убедительно, — признал Нифонтов. — Одно смущает — как бы его в ночи попросту не разули. Утром с территории выйдем, а он на кирпичах стоит.

— Могут. У нас точно бы разули. Но мы, если что, после по-братски подойдем к местным операм, объясним, что к чему. Тут не столица, народ работает попроще и посердечнее, сначала немного нас погнобят за то, что москвичи, а после помогут. Уверена, у них все монтажки местные прикормлены, так что вернут злодеи нам наши колеса, причем с установкой и балансировкой. А то и зимнюю резину в подарок подгонят.

— Знаешь, Женька, ты иногда меня пугаешь, — без тени шутки признался Нифонтов. — Проскакивает в тебе иногда что-то такое… Житейско-мрачное.

— Жизнь разная была до отдела, вот и я разная. — Мезенцева с невероятной скоростью уплела котлету и пододвинула к себе медовик. — Слушай, вкусный какой! Надо будет Вальке несколько штук прикупить, она такое любит.

— Прикупи, — согласился Николай. — А еще давай-ка мы до приятеля Пал Палыча доедем. Как его там?

— Серега, — подсказала девушка.

— Вот-вот. Дай-ка я его наберу, пока время рабочее и он домой не ушел.

Серега оказался крепко сбитым мужичком лет сорока простецкой внешности. Настолько простецкой, что сразу становилось понятно: с таким держи ухо востро, этот ложку мимо рта не пронесет.

— Звонил мне Пашка насчет вас, — первым делом сообщил он напарникам, когда те пришли к нему в «опорник», находящийся на окраине города и расположенный в старом доме с резными наличниками. — Просил, если что, подсобить. Давайте говорите, что надо, а то сегодня «Динамо» с «Амуром» играет. Может, хоть пару шайб им навтыкаем наконец.

— Слушай, не пробьешь ту троицу, что в больницу из заброшенного завода отвезли? — не стал церемониться Николай. — Ну, ты же в курсе, о чем именно я говорю? Вернее, о ком?

— Конечно, — подтвердил Серега. — Слышал, что случилось. Говорят, они вообще уже одной ногой на том свете.

— К тому идет, — кивнула Женька.

— Эти ребята не с моей земли. — Серега налил себе воды из графина и степенно осушил стакан. — Это Иваныча контингент. Но оно даже хорошо. Иваныч — старой закалки мент, все про всех знает, потому, если за ними что-то значится, я про это вам завтра расскажу.

— Нам и незначительные детали важны, — добавил Николай. — Может, они с какой теткой сцепились недавно по какому поводу, может, в подъездах ссали регулярно или песни по ночам орали. Чем больше информации, тем лучше.

— Что смогу — узнаю, — повторил участковый. — А вы сейчас куда? Если обратно в Златоглавую не собираетесь или с гостиницей проблема — пошли ко мне. Я один живу. Пивка возьмем, хоккей посмотрим. Лещ копченый у меня есть. Зверь, а не лещ, вот такого размера, клянусь. Одному такого не съесть. Мне один удалец из поднадзорного контингента время от времени подгоняет. У него брательник в Астрахани живет, понимаешь, вот и…

— Заманчиво, но нет, — отказалась Мезенцева. — Мы на завод собрались. Там и переночуем.

— Плохая идея, — посерьезнел Серега. — Мало ли кто там шатается по ночам?

— Ты что-то знаешь? — подхватился Нифонтов. — Если да — расскажи.

— Ничего такого особенного, — замялся участковый. — Бред, скорее всего, но… Есть у нас тут такой Васятка. Знаешь, из той породы мужиков, которые до старости на отчество себе у людей уважения набрать не могут. И руки у него из жопы растут, и доверить ничего нельзя, и пьет он не по чину. Короче, ни богу свечка, ни черту кочерга. Так вот его как-то с пьяных глаз в конце лета на тот завод занесло. Чего, зачем, почему — он и сам не знает. Так вот так его та ночевка пробрала, что он прямо жуть! И главное, я у него спрашиваю: «Что видел-то?» А он мне — ничего такого не видел. Ни рож страшных, ни чертей рогатых. Просто ходил кто-то вокруг того цеха, где он прикорнул, да в окна заглядывал. Я его — кто ходил-то? А он — кто-то. И все тут. Вроде бы ерунда, он цел, ничего не произошло, может, это вообще первые признаки белой горячки, и только. Вот только после той ночи Васятка еще с месяц не пил совершенно, а это, знаешь ли, показатель.

Сразу после того как Серега закончил свой рассказ, Нифонтов с трудом удержался от того, чтобы расплыться в счастливой улыбке. Вот он, оперской фарт. Вот тот самый след, который они все это время искали. Да, он не знает, кто именно напугал Васятку, кто бродил в темноте и заглядывал в окна. Но главное, этот некто существует. А значит, его можно выследить и поймать.

Ну, или убить. Тут уж по ситуации.

— Сергей, а вы Иваныча на этот счет тоже не расспросите? — попросила участкового Женька, которая, похоже, тоже не пропустила мимо ушей появившуюся подсказку. — Вдруг и у него такие Васятки есть?

— Спрошу, — очень серьезно пообещал Серега. — Вы как, с оружием хоть? Сразу скажу, я в нечистую силу не верю, а вот в то, что там какие-то барыги могут склад с левым бухлом организовать, — запросто. И свидетели вроде вас им на хрен не нужны. Одно дело, когда алкаш глухой забрел, его валить смысла нет, другое — когда ребята вроде вас.

— При оружии, — показала кобуру Женька. — Все нормально.

— Аккуратней там, — повторил Серега. — Плохое место. А еще лучше пошли ко мне леща есть.