Время выбора

Андрей Васильев, 2022

О чем может мечтать ведьмак, жизнь которого более всего похожа на калейдоскоп, в котором постоянно меняется картинка, всякий раз складываясь во все более и более сложный узор? Конечно, об отдыхе в каком-нибудь тихом месте, где его никто хоть пару дней беспокоить не будет. Увы, но Александру Смолину на подобное рассчитывать не приходится, слишком уж много судеб самых разных людей и нелюдей сплелись в одну с его собственной. И если сейчас на все махнуть рукой, решив, что проблемы как-то после исчезнут сами собой, то слишком велика вероятность того, что Судьбе это совершенно не понравится.

Глава вторая

Должны-то должны, только вот после этих моих слов за столом установилось молчание.

— Мне вражда ни к чему, — наконец нарушил его я, выливая остаток газировки в свой стакан. — Да, есть некая… Э-э-э-э-э… Скажем так, сущность, которая настаивает на том, чтобы я нашел человека, который служит ее давнему недоброжелателю, известному под именем Великий Полоз. Нашел его и с ним, скажем так, разобрался. И да, я знаю, что это ты. Уверен в этом. Но их война — это их война. Не вижу причин для того, чтобы мы с тобой друг другу глотки рвали из-за каких-то давних распрей фольклорных персонажей. Поправь меня, если я неправ.

— Ровно то же самое думаю, — сообщил мне Валера. — Единственное — слово «служишь» ты зря употребил. Да, Полоз меня наградил даром, и по этой причине он считает, что я его слуга, но то, что он думает, — его личное дело. Я никому не служу. Я сам по себе.

— У них вообще бзик на этой теме, — заметил я. — В смысле верноподданничества и всего такого прочего. Морана, которая меня на тебя науськивает, иногда просто бесится оттого, что я не желаю перед ней шапку ломать и «матушкой-повелительницей» не называю. Пару раз прямо ощущалось, что она из последних сил держится, чтобы на меня орать не начать. Не будь я ей нужнее, чем она мне, точно бы сорвалась.

— Пережитки прошлого, думаю, — предположил Валера. — Раньше они имели огромную власть, а она разъедает любого хуже, чем ржа. Что человека, что бога. Времена изменились, с ними и все остальное, а они с этим смириться не могут. Или не хотят.

— Моя вообще в наш мир, мне кажется, не верит как в таковой. Умом понимает, что он есть и реален, а душой принять не в состоянии. Она же в Нави дрыхла бог весть сколько столетий, сейчас пробудилась, а тут такой нежданчик — про нее все забыли, кроме отдельных преподов в гуманитарных вузах и дзен-блогеров, которые выбрали своей тематикой байки о славянском прошлом.

— Полоз хоть и не дрых, все равно не лучше, — отмахнулся Швецов. — Да еще и на золоте повернут на всю башку. Видел бы ты, сколько он его в свой курган, что в Нави находится, натащил.

— Не хочу, — отказался я. — Больно мрачное место. Нет, с той стороны Смородины, где Морана проживает, еще ничего, но вот с другой… Я недавно туда наведался на пару минут, второй раз такого себе не пожелаю. Очень жутко. Одни туманы чего стоят.

— Я только в кургане несколько раз бывал, наверх не высовывался. Знаешь, привык доверять своей чуйке, а она просто орала: «Не делай этого!»

— Правильно орала, — поежился я, вспомнив серое марево, окутавшее меня со всех сторон, и скрежет чешуи огромного змея. — Там реально жесть. Если бы не особенная надобность, сроду бы на такое не отважился. А сейчас, когда знаю, что там к чему… Короче, пропади все пропадом, ни за какие коврижки туда больше не сунусь.

«Даже за мечом кого-то из ведьмаков прошлого», — добавил я про себя. Наверное, это очень хорошая и полезная вещь, но жизнь и рассудок мне дороже.

— Я рад, что мы мыслим одинаково, — очень серьезно произнес Валера. — Теперь главное, чтобы эта парочка про наши договоренности не проведала.

— Да если и пронюхают, то что? — фыркнул я. — Они нас отшлепают? Зарплаты лишат? В суд подадут? Что они могут сделать? Ну, по крайней мере, моя. Повторюсь, я ей нужнее, чем она мне. Да и твой, полагаю, приблизительно в том же положении пребывает.

— В моем случае все немного сложнее, у нас скорее некий симбиоз, — поморщился Валера. — Но, скажем так, принудить меня тебя убить он не в состоянии. Если бы подобное было возможно, он бы не стал меня материально заинтересовывать.

— А чего за мою голову обещано? — заинтересовался я. — Во что Полоз меня оценил? Надеюсь, не поскупился?

— Не-а, — мотнул головой Валера. — У него в кургане среди остального хлама есть фляга с соком самого первого дуба на Земле, того, на котором Род сидел, когда этот мир творил. Хлебнул того сока — и загадывай любое желание. Хочешь — сто девяносто шестой мерс с максимальным фаршем, хочешь — свидание с Марго Робби или, к примеру, вечную жизнь. Исполнится сразу, в полной мере и без каких-либо подводных камней или ограничений. Главное — сформулировать все верно. Вот один глоток эдакой благодати он мне за твою голову и посулил.

— Круто, — проникся я. — Нет, на самом деле круто. Достойная цена. Слушай, а у тебя внятный работодатель! Не то что некоторые. Моя отчего-то считает, что я должен твою жизнь взять на бескорыстной основе, только потому что ей этого хочется.

— В самом деле свинство, — согласился со мной Хранитель Кладов. — Ей бы курс правильной мотивации сотрудников пройти, хотя бы в онлайн-режиме. Слушай, а чего ты ее вообще не пошлешь, раз условия никакие? Плюс, насколько я понимаю, твой дар — он не от нее? Тебя им кое-кто другой наградил.

— Другая, — поправил его я. — Чего не пошлю? Да не знаю. Привык, наверное. Я с Мораной познакомился, когда вообще не очень понимал, что вокруг меня творится. Да и помогла она мне пару раз, по мелочам, но все же. Ну и жалко немного. Она так-то баба неплохая — не сильно злая, неглупая, красивая, просто тараканов в голове много. Опять же личная жизнь у бедолаги не сложилась. Она Кощея любила, с родней из-за него поругалась намертво, а он от нее налево ходить начал.

— Кощей? — уточнил Швецов. — Который Бессмертный?

— Ну, не то чтобы совсем он, но, скажем так, прототип, — пояснил я. — В результате она его на тот свет отправила, тоже, считай, психологическая травма. Кстати, его правнуки по свету до сих пор бродят. Я одного такого пару лет назад за кромку спровадил.

— Стелла мне что-то такое рассказывала, — почесал затылок мой собеседник. — Точно-точно.

— Короче, жалко ее. Не Стеллу, конечно, а Морану, несчастная она баба. Наверное, потому и не послал до сих пор. Пусть будет.

— Короче, друг другу палки в колеса не суем? — подытожил Швецов.

— Клянусь Ночью, честью ведьмака и статусом Ходящего близ Смерти, что не посягну на твою жизнь до той поры, пока ты сам не совершишь что-либо подобное, — неторопливо произнес я, плюнул на правую ладонь и протянул ее собеседнику. — Независимо от того, кто и как станет меня склонять к этому. Если же между нами возникнет какое-то недопонимание, буду стремиться к тому, чтобы сначала решить его словами, а не действиями.

Валера повторил эту фразу слово в слово, единственное, с той разницей, что предметом заклада в клятве стал его статус Хранителя Кладов.

Наши руки сомкнулись над столом уже в третий раз. И пожалуй, самый важный.

— Правильно, — пророкотал Абрагим, который невесть как оказался рядом с нами и накрыл своими огромными ладонями наши. — Живите своей жизнью, думайте своими головами, тогда в свой последний миг не придется жалеть о том, что бытие земное было потрачено на тех, кто этого не заслуживает. Еще кушать сделать?

— Нет, — в один голос ответили мы с Валерой, а после я добавил: — Сколько мы должны за твое гостеприимство?

— Сейчас скажу. — Абрагим достал из кармана своего изрядно замызганного халата карманный калькулятор, невероятно ловко выбил по миниатюрным кнопочкам своими толстыми пальцами быструю дробь и показал мне экран, на котором красовалась довольно-таки кругленькая сумма. — Столько. Что так смотришь? ВИП-обслуживание, э!

Мы с Швецовым переглянулись, после рассмеялись, следом за тем я достал из кармана купюры, следом за тем остановив жестом сотрапезника, который нацелился сделать то же самое.

— Чек нужен? — деловито осведомился у меня аджин. — Нет? Ну и хорошо.

— Уходишь от налогов? — с легкой ехидцей уточнил Хранитель Кладов.

— Зачем? Плачу, — сдвинул брови аджин. — Просто немножко туда дай, немножко сюда дай. Большой город, понимаешь? Все разные, кому что надо. Поставщики, то-се… Э, тебе какая разница? Покушали? Поговорили? Претензия есть? Претензия нет. Все, идите, скоро другие гости будут, не надо вам с ними встречаться.

— Вообще или когда мы вместе? — моментально среагировал Швецов, на секунду опередив меня.

— Умный какой стал! — утробно хохотнул Абрагим. — А? Помню раньше глупый был, а теперь — уф! Вместе вас лучше им не видеть, вместе. Всё равно все узнают, что вы встретились и друг друга не убили. Узнают и дальше эту новость понесут. Но потом. Не сейчас. Сейчас не надо. Все, я на кухню. Когда оттуда выйду, хочу расстроиться, увидев, что вы покинули мой дом, даже не попрощавшись.

Аджин потрепал по плечу сначала Валеру, потом меня и потопал в помещение, из которого призывно пахло мясом и луком.

— Что меня в Абрагиме одновременно восхищает и бесит, так это то, что он всегда знает чуть больше, чем другие, — глядя на могучую спину шаурмячника, негромко произнес Швецов. — Всегда! Причем совершенно непонятно, как ему это удается делать.

— А меня раздражает то, что, говоря «а», он никогда не говорит «б», — добавил я. — Ну хоть бы раз! Нет, фиг! Слушай, может, где-нибудь поблизости схоронимся и глянем, кто к нему придет? Интересно же!

— Нельзя, — вздохнул Валера. — Он учует. Не знаю как, но точно учует. Ты же понимаешь, что после неприятностей оба не оберемся? Добро еще, если он нам в шаурму плюнет, а если на порог больше не пустит? С Абрагима станется, он жутко обидчивый.

Ну да, согласен. Хотя будь со мной здесь Жанна, точно бы ее определил последить за входом заведения.

— Ладно, вроде все обсудили, осталась одна мелочь, — Валера припечатал ладони к столу. — Когда едем? Сразу говорю — на этой неделе не могу. Завтра отбываю в Питер, обратно вернусь в воскресенье.

— Клад искать? — подколол его я. — Что-нибудь из наследия Романовых?

— По делам фонда, — укоризненно глянул на меня собеседник. — Фондом я руковожу, некоммерческим, связанным с вопросами исторического наследия. И давай без стандартного «Знаем мы эти фонды и то, чем они на самом деле занимаются». Все так, как я сказал: реально занимаемся наследием, временами даже его приумножаем, причем без малейшего афиширования. Нечасто, но случается.

— Да я ничего такого и не думал.

— Ой, да ладно, а то я не знаю! — иронично возразил мне Валера. — Да и нет дыма без огня. Что далеко ходить — даже мои собственные родные и близкие пару раз на кривой козе подъезжали ко мне по поводу обнала и прочих сомнительных операций. Мол, вы кристально чистенький фонд, у вас репутация, один раз не опасно и так далее. Очень обиделись, когда я их послал.

— Тогда давай через неделю, — предложил я. — Предлагаю поставить ориентировочной датой вылазки следующий вторник. А накануне созвонимся, мало ли у кого что измениться может? Да, и еще, на чем поедем? У меня машины нет. Может, арендовать? В смысле — прямо с водителем? Дорого, но что поделаешь.

— У меня есть, — помедлив секунду, произнес Швецов. — На ней поедем. Но тогда провиант с тебя.

— Договорились, — обрадовался я. — И, слушай, еще один нюанс… Я Стеллу и ее закидоны помню, уверен, что она наверняка попытается с тобой увязаться. Очень прошу, сделай так, чтобы ее с нами не было. Вот поверь, это в наших общих интересах. Не будет добра, если она вольется в нашу маленькую компанию.

— Сильно ты ее не любишь.

— Нет. Просто немного знаю как ее в частности, так и ведьм в целом. Вот точно проблемы возникнут, если не по дороге, так на месте. Такое у них нутро. Еще и нас стравливать начнет, это гарантирую. Ей сам факт того, что мы поладили, как гвоздь в туфле.

— Ладно, — пообещал мне Хранитель Кладов и встал из-за стола. — Не поедет она с нами. Обещаю. Телефон свой продиктуй.

— Зачем? — я засунул руку в карман. — Вот визитку держи.

Он ушел первым, я посидел еще минут пять, обдумывая нашу беседу, а после тоже покинул заведение, напоследок раскланявшись с хозяином, который недовольно что-то мне буркнул вслед. В принципе, мне уже следовало поспешать, поскольку за разговорами время пробежало незаметно, а у меня на сегодня еще одно мероприятие запланировано. Вернее, не у меня, а у Стаса, но в принципе это одно и то же получается. Он и так накануне всю обратную дорогу до моего дома бурчал о том, что, как мне чего надо, так он сразу навстречу идет, а как ему — так шиш, таким образом демонстрируя свое недовольство по поводу того, что за город, туда, где лежат кости незадачливого коммерсанта, придется ехать не с утра, когда дороги более-менее пусты, а вечером.

Собственно, с этого же он и сегодняшнее наше общение начал, сразу после того, как я запрыгнул в его бэху, лихо тормознувшую под знаком, которых близ метро «Парк культуры» хватало.

— Настоимся в пробках, — потыкав пальцем в навигатор, заявил Калинин. — Доволен? Вон красное все. А с нами еще и эксперты едут, вон сзади машина, видишь? Знаешь, как они мне будут на мозг приседать? И сколько по времени?

— Не они одни, — заметил я, глядя на пассажирку, вольготно разместившуюся на переднем сиденье. — Привет, соседка.

— Привет, Смолин, — прощебетала Маринка, поворачиваясь ко мне. — Не помню, я тебе говорила в последнее время о том, что ты скотина, или нет?

— Не уверен, — подумав, ответил я. — Хотя… Точно нет. Целоваться лезла, это было. Душу излить пыталась. Но вот до оскорблений дело так и не дошло, что, кстати, странно.

— Ты скотина, — тут же заявила она. — Редкая. Ведь знаешь же, что я за хороший репортаж душу продать готова! Знаешь? Зна-а-а-аешь! А тут такая вкуснятина — мертвый чухонец, павший от рук отечественного криминалитета, после зачисленный в пропавшие без вести. Ну прелесть что такое же! Но ты молчишь! И что особенно обидно, вот ему рассказал, а мне — нет. Разве так друзья поступают?

— Он представитель власти, — моментально заявил я.

— Я в каком-то смысле тоже, — мигом парировала Маринка. — Четвертой!

— А он — первой. Исполнительной. Вот и рассуди, к кому мне следовало обратиться.

— Да фиг, — сузила глаза Маринка. — Если ты Стасика подключил, значит, вы опять что-то мутите. Что-то очень-очень интересненькое! И я желаю знать что.

— Желай, — невозмутимо произнес Калинин. — Но имей в виду, если ты полезешь туда, куда не следует, наш договор можешь считать расторгнутым.

— И кто тогда про тебя победные реляции в прессе станет строчить? — с невыразимой сладостью поинтересовалась у него моя соседка. — А? Те, за которые тебя дяди со звездами по голове гладят?

— Да хоть бы тот черт из «Городской сферы», — мигом уведомил ее Стас. — Как его? Антонов. Ему только свистни — тут же прибежит за горячим материалом. А его у меня хватает! И сядь ты уже так, как положено! Вот мне велика радость твою задницу созерцать.

— Антонов может, — признала Маринка, выполняя его просьбу. — Тот еще змей, в любую щелку, даже самую узкую, без лубрикантов влезет.

— Со мной все? — поинтересовался я. — Претензий больше нет?

— Полный мешок, — заявила соседка. — Но это потом. Просто хочу тебе в глаза смотреть. Вдруг в них отблески стыда или совести мелькнут?

— Даже не надейся, — заверил я ее, вынимая из кармана смартфон. — Это устаревшие понятия, нам, людям нового времени, они ни к чему.

— Да елки-палки, — недовольно хлопнул ладонью по рулю Стас. — Пробка. Вечно этот Ленинский стоит!

Частично этот камень прилетел в мой огород, но я предпочел сделать вид, что ничего не понял. А после мне вовсе стало не до того, так как я занялся куда более интересным занятием. Я решил выбрать того, кто станет моей следующей мишенью.

Что приятно, список персоналий сжался до всего-навсего трех кандидатур — предпринимателя, профессора и чиновника. Несомненно, каждый из них успел изрядно насвинячить при жизни, правда, после их предшественников я даже не возьмусь предполагать, как именно. Так что вроде все очевидно — один мутил сомнительные бизнес-процессы, да и в криминал его занесло, судя по тому, как он скончался, второй на ниве знаний деньги косил и симпатичных аспиранточек за высокий балл пользовал, а третий присосался к государственной титечке, как в таких случаях обычно в сферах власти водится. Вот только, повторюсь, все ли здесь то, чем кажется? Серебряный вроде как художником был, а на поверку что вышло?

И вот кого мне выбрать? Сразу троих разрабатывать не стоит, надорвусь. Нужен кто-то один.

В результате я решил доверить выбор судьбе, скрещенной с отечественным фольклором. Проще говоря, стал попеременно тыкать пальцем в фамилии, проговаривая в это время про себя: «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана».

«Водить» выпало Дмитрию Александровичу Рагулину, чиновнику, не так давно еще служившему в одном из ведомств при правительстве Москвы, а ныне записавшемуся в свиту к беглому колдуну. Вот как все-таки непредсказуема жизнь, а? Сегодня ты сидишь в кабинете с видом на исторический центр столицы, а завтра бесплотным духом сеешь зло и боль. Страшное дело!

Я открыл досье данного господина, любезно предоставленное мне Ряжской, и углубился в чтение. Нет, я его и раньше изучал, но так, на ходу, мельком. Сейчас же я делал это вдумчиво и неторопливо, так, как крокодил пережевывает свою жертву. Поди знай, в каком из слов кроется подсказка? А она тут есть, это проверено на личном опыте. Зацепись я в предыдущем случае за тот факт, что в последние годы жизни Серебряный резко прибавил в популярности, может, до чего и додумался бы.

Вот только досье господина Рагулина оказалось достаточно скудным по части фактов. Даже не жареных, а хоть каких-то вообще. Чиновник как чиновник, обычная биография. Прямо скажем, герой нашего времени как он есть. После института попал на низовую должность, на ней, как положено, в полной мере овладел искусством говорить ни о чем и прогибаться, когда надо. Потом, немного набрав минимальный должностной вес и осознав на своей шкуре принцип «или ты ешь, или тебя едят», начал убирать со своей дороги коллег, тех, которые мешали двигаться вверх по карьерной лестнице или могли составить конкуренцию. Традиционно в дело шли своевременные сигналы в разные контролирующие инстанции, хитроумные многоходовые подставы, на которые почти любой государев чиновник мастер, а также доносы, изложенные в нужное время тому, кому следует. Еще в активе имелся брак на женщине сильно старше себя, приходящейся сестрой функционеру, по положению своему находившемуся довольно высоко. Не на уровне кремлевских звезд, но все же. Несколько раз прошелся по грани, в основном по тендерной теме, причем один из проколов чуть не привел Рагулина к краху, слишком уж топорно он тогда сработал. Настолько, что я даже подумал, что тут его кто-то из молодых да ранних слить захотел. Но обошлось, супруга позвонила брату, тот вставил зятю пистон в одно место, но глаза на случившееся прикрыли.

Может, и дальше бы двигался Дмитрий Александрович вверх, увеличивая метраж кабинетов и плотность получаемых конвертов, но вот беда — он, то ли сдуру, то ли все же из жадности, разинул свой рот на чужой пирог. Мало что разинул — он его еще и кусанул, да хорошо так, от души.

Шурин не помог, не захотел влезать в откровенный блудняк, поскольку пострадавшая сторона не относилась к его клану и по степени весомости была очень влиятельна. Не сильнее, но и не слабее. Короче, отошел родственник в сторону, в результате кое-где было заведено дело с порядковым номером, а там и реализация подоспела.

И только в одном вышел просчет. Рагулин взял да и помер, когда в его кабинет вошли улыбчивые люди в серых костюмах. Сердце не сдюжило после того, как пришло осознание краха всех надежд. Да ладно надежд, будущее туманно. Стабильное настоящее, то, к которому он так трудно и долго шел, накрылось медным тазом. Вот это на самом деле ему было нестерпимо.

Ну и в тюрьму ему, скорее всего, тоже сильно не хотелось.

Зарыли его в землю без особой помпы и речей, а на следующий день забыли. Все, до единого. Если человек вышел из системы, значит, нет такого человека. А раз его нет, то что о нем вспоминать? Разве что супруга время от времени на могилку наведывалась, да и то лишь поначалу. После и она перестала это делать.

Короче, классика, «Смерть чиновника». Не по сюжету, по сути. Вот только одно непонятно — как этот-то чудить может? Бывших коллег гнобит? Нет, ничего такого не происходило, я погуглил. Чиновников в нашей стране в тех случаях любят, когда у них что-то плохое случается, такое, как, например, арест или смерть. Не пропустили бы новостники подобный информационный повод, трубили бы на всех порталах. «Таинственная смерть в московской администрации», «Чиновники умирают, но никого не сдают» и так далее. Этим ребятам только волю дай, они кого хочешь обольют этим самым. Даже нормального человека, который просто прошелся по подиуму разок, и не более того.

Кхм. Ладно, не о том речь. Короче, за минувший год странных смертей в данных структурах не случалось. Кое-кого посадили, но это-то не то? И с шурином-предателем, которого покойный мог записать в предатели, тоже все в порядке, он на той неделе открывал спортивную площадку в одном из спальных районов.

Короче, нет в первом приближении той ниточки, за которую следует потянуть. Но это не значит, что она вообще отсутствует, некий след непременно найдется, надо просто копать глубже, причем начинать стоит с его работы. Пообщаться с коллегами, поглубже вкопаться в его прошлое. Вопрос только как? Это вам не художники, люди больших страстей и трепетной натуры, чиновников на «арапа» не возьмешь. Чиновники — закаленный аппаратными битвами люд, знающий свои права назубок и умело оперирующий законами. Уверен, тот же Стас меня в данной ситуации наверняка пошлет куда подальше, поскольку ему проблемы не нужны, а без них здесь точно не обойдется. Пойдут звонки, сигналы, письма во все инстанции — короче, жизни не будет.

Выходит, мне тут нужна тяжелая артиллерия, такая, которой обитатели кабинетов побаиваются, поскольку снаряд не выбирает, в кого именно попадать, он сразу всех накрывает. Проще говоря, на этот раз стоит подключить мой личный административный ресурс. Надо только выбрать, кого именно в дело впрячь — Ряжских или Носова. Лучше, наверное, последнего использовать, у него административный ресурс весомее. Проще говоря, он точно «нет» не услышит. Меня после его звонка встретят, приветят и чаем напоят. Ясно, что в лицо мне никто всей правды не расскажет, отделаются общими фразами, но зато после в курилках и туалетах, а то и прямо в кабинетах, его сослуживцы косточки покойному перемоют по полной, вспомнив все, что только можно. А там их уже будут поджидать Жанна и Толик.

Еще надо будет наведаться к супруге Рагулина, с ней пообщаться. Ну, если, конечно, она согласится на это. В принципе, может и послать, но тут уж ничего не сделаешь. Впрочем, тут, наверное, я вытяну пустышку. Он ее и при жизни не любил, женившись не на человеке, а на карьере, следовательно, на кой она ему после смерти сдалась?

— Ну чего, вроде приехали, — Стас съехал на обочину дороги. — То место, что ты мне вчера назвал. Куда дальше?

Однако крепко я задумался, даже не заметил, как мы город покинули и в области оказались. Впрочем, это я старыми категориями мыслю, теперь и тут город. Новая Москва, однако.

— Пять секунд. — Я выбрался из машины и повертел головой. Вроде да, то место. Вон покосившийся знак, я его хорошо запомнил. Специально ведь из леса к дороге выбирался, чтобы глянуть на округу и после не заплутать. Но лучше проверить, а то потом меня служители закона затюкают за то, что их по лесу впустую гоняли. — Посидите тут пока, сейчас вернусь.

Стас кивнул, услышав меня, я же продрался сквозь густые кусты, традиционно растущие близ дороги, и углубился в лес.

Ну да, точно, то это место, не подвела меня память. Собственно, вон под теми деревьями финн и закопан.

— Стас, иди сюда, — вернувшись к дороге, крикнул я оперативнику. — Он тут лежит. Пошли, покажу где.

Собственно, на этом мое участие в операции и закончилось. Дальше за дело принялись люди, которым такое по штату положено. Копал крепыш-водитель второй машины, по пакетам кости, обрывки одежды и все прочее расфасовывал очкастый немолодой дядька-эксперт, а фотографировал их, одну за другой, молоденький стажер Вовик.

Впрочем, Маринка тоже то и дело снимала происходящее на телефон, при этом время от времени поглядывая на меня. И, в конце концов, не выдержала.

— Ну вот как? — отведя меня в сторонку, спросила она негромко.

— Что — как?

— Как ты узнал, что он тут лежит? Это же в принципе невозможно. Тут не стройка, не раскопки археологические, вариант «ткнул лопатой, гляжу кости» не работает. Тут лес! Даже если пописать с дороги отойдешь, все равно не заметишь.

— Случайно, — вздохнул я, проклиная Калинина за его тщеславие и понимая, что любая версия, какую бы я ни изложил, все равно будет звучать стремно. — Да и не я это, по большому счету. У меня вон там, в десяти минутах пешком отсюда, родительская дача. Куча народа в этот лесок за зелеными насаждениями ходит. Кто-то хотел себе кустик выкопать, а вместо этого костяк выковырял из земли. Народ у нас в свидетелях ходить не хочет, чтобы потом не доказывать, что ты ни при чем, вот в полицию и не сообщили, но от соседей ничего же не утаишь. Мне мама рассказала про этот случай, когда в последний раз приезжал, а я уже Стасу. А уж как он протянул ниточку следствия к пропавшему без вести «финику», мне неизвестно, сама выясняй.

— Марин, не мудри, — подошел к нам оперативник, слышавший разговор. — Тебе какая разница что да как? Важен конечный результат. Вот то, что когда-то было господином Нуйланеном, гражданином Финляндии, вот опытный следователь Калинин, который распутал это сложное преступление, а также смог в рекордные сроки умело выявить и задержать убийцу зарубежного гостя. Разумеется, под чутким и непрестанным руководством начальника УМВД полковника Филиппова. Ну и конечно, стоит упомянуть о том, что останки будут возвращены на родину, безутешной вдове. Все. Большего не требуется.

— Я же все равно докопаюсь до правды, — сообщила нам Марина.

— Сколько угодно, — разрешил ей Калинин. — На то ты и журналист, чтобы расследования вести. Но тут напиши все так, как ты умеешь — ярко, красиво и с непременным упоминанием нашего Михалыча. Он очень любит видеть свое имя в печатных изданиях. Старой формации человек, думает, что если в газете его упомянули, то новая звезда на подходе. Но как по мне — да и ладно. У каждого есть свои маленькие слабости.

— И у тебя? — с ехидцей осведомилась Марина.

— И у меня, — кивнул Стас. — Я индийские фильмы люблю смотреть. Отличный отдых — тут тебе и споют, и спляшут, и подерутся, и поцелуются. А главное, все заканчивается всегда хорошо, так, как в жизни не бывает.

Марина закатила глаза под лоб, как бы говоря нам: «С вами с ума сойдешь», а после погрозила мне пальцем, давая понять, что наша любовь еще впереди.

Эксперты возились в яме, ставшей для коммерсанта могилой, еще с час, наверное. Мы упрели, поскольку духота в лесу стояла невозможная, всех, кроме меня, за это время изрядно замучили комары, а фотографа Вовика вообще чуть не куснул клещ. Еще я успел перекинуться парой слов с местным Лесным Хозяином, который меня поблагодарил за то, что я слово свое сдержал, избавив его от останков бедолаги, а напоследок попытался всучить мне корзину с земляникой. Пахла она одуряюще, взять очень хотелось, но как я ни пытался, так и не смог придумать обоснование для ее появления. Пришлось отказываться.

— Слава богу, — вытерла пот со лба Маринка, когда машина наконец тронулась с места. — Уф-ф-ф! Жарища прямо летняя!

— Тебе было говорено — сиди в городе, — произнес Стас, отхлебывая воды из бутылки. — Чего поперлась? Я бы снимки и так выслал.

— Из-за него, — показала на меня Маринка. — Где он — там непонятки. А где вы оба — вообще сенсация. Вы — мой хлебушек.

— Стас, останови, — попросил я Калинина, вдруг заметив за окном кое-что меня крайне заинтересовавшее. — Ага, спасибо. Я быстро!