Ушлёпок

Андрей Васильевич Жолобай, 2023

У молодого человека пропал отец. И юноша отправляется на его поиски. Ситуацию осложняет катаклизм, который якобы уничтожил большую часть населения планеты. Города, похоже, вымерли. Люди живут в колониях. А сам мир превратился в мясорубку. Вокруг мутанты, людоеды и разнообразные аномалии. Вне стен колоний выжить практически невозможно. Но главному герою придётся постараться, чтобы отыскать отца и разобраться в происходящем. Наш герой не верит, что в сложившейся ситуации человек – это жертва. Он собирается выяснить, что случилось с миром и можно ли это исправить.

Глава 1

Дело было вечером

Тишину нарушил щелчок предохранителя. Палец вжал клавишу вызова.

— Стой! Кто идёт?

Усиленный динамиком окрик хлестнул темноту последним предупреждением.

— Это я, Шухер. Я тут с поисковым отрядом. Могу подойти?

Ещё щелчок — предохранитель ушел ниже.

— Выйди к линии досмотра!

На свет шагнула тощая долговязая фигура. Штопаная плащ-палатка, дырявый камуфляж под ней. Заляпанные грязью берцы застыли у выцветшей черты.

Долговязый стянул капюшон. Свет выхватил из темноты небритую физиономию. Действительно, Шухер.

Гость старательно удерживал руки над головой и щурился навстречу прожектору.

— Может погасишь «фару»?

Дозорный не ответил. Ему приходилось сталкиваться с этим типом в баре. И в списке утративших доверие он не значился — коммуникатор настойчиво мерцал зелёным. Но чутьё подсказывало, что дело нечисто.

— Пароль?

Шухер нахально улыбнулся.

— Ты в первый раз что ли? За «разломом» нет связи, а я неделями в поиске. Откуда мне знать пароль, который меняется каждые сутки?

Дозорный нахмурился. В его сознании сцепились два зверя: долг и желание. Первый не хотел пропускать незарегистрированный отряд на территорию контрольно-пропускного пункта. А второй мечтал поскорее избавиться от посторонних глаз и покинуть пост.

Поисковые отряды в обязательном порядке регистрируются перед выходом — это аксиома. Но коммуникатор утверждал, что все они уже вернулись. Возможно, этот покидал жилую зону через другой КПП?

Дозорный усмехнулся. Хватит себя обманывать. Гости не имеют к поиску ни малейшего отношения.

Инструкция требовала, чтобы он нажал тревожную кнопку. Группа быстрого реагирования доберется до шлюза за считанные минуты и разберется в ситуации. Но ещё через полчаса здесь будет все начальство КПП «Парк развлечений». И как бы тогда не закончился вечер, он пробудет на виду слишком долго. А время бежит, словно песок сквозь пальцы. Он не может потерять еще один день!

Итак, что же ты выберешь боец: долг или собственные желания?

Выбор за него сделали гости. Он видел, как темнота ожила и расползлась тенями по сторонам.

Зашевелились. Значит, по-хорошему им неинтересно. Будут искать наблюдателя и решать по-плохому. Что ж, им же хуже.

Как правило, у шлюза несколько «секретов», и угадать, в котором из них засел наблюдатель, невозможно. К тому же, каждый «секрет» оборудован тревожной кнопкой и микрофоном. Динамик расположен за прожектором, что не позволяет отследить наблюдателя по голосу. А тревожная кнопка отправляет сигнал прямо в дежурку. В которой десяток бойцов в полном обмундировании режется в карты в ожидании возможности надрать чьи-то задницы. Но, что если гостям известна карта расположения всех «секретов»? Шухер вполне мог позаботиться об этом заранее. И темнота, похоже, скрывает достаточное количество людей, чтобы накрыть все их разом. А тревожные кнопки-то бывает и барахлят.

Боец поежился — перспективы вырисовывались не из приятных.

К счастью, шуметь гости не стали. Им встреча с ГБР, судя по всему, без надобности. Значит, будут устранять помеху по-тихому. Так, чтобы на соседних шлюзах никто о вторжении не пронюхал. И как после такого стечения обстоятельств не поверить в судьбу?

Дама — она, конечно, капризная. О чем дозорный с позывным Медик знал не понаслышке. Он и в медицинскую школу-то пошел, чтобы в поиск не загреметь. Как любил говаривать отец: поисковики живут недолго, но красочно. И с этим не поспоришь. Тут тебе весь спектр развлечений от захлебнувшегося в апокалипсисе мира.

И аномалии, и мутанты, и одичавшие, которые от мутантов разве что обликом человеческим отличаются. Но мясца сородичей не прочь отведать.

А в итоге? Сначала побеги с территории КПП, потом пьяная драка, теперь вот разборки с группой неизвестных в ночной тиши.

Шухер изобразил пальцами некий знак. Медик насторожился. Этого знака не было в общей таблице. Выглядел он, как нечто среднее между «смотри внимательно» и «полный порядок». Но предназначался определенно ему, а точнее тому, кто должен был сейчас находиться в «секрете».

Медик усмехнулся. «Попал ты, братишка, в передрягу». Впрочем, сейчас ему эти незапланированные визитеры только на руку. Главное внимание к своему шлюзу не привлекать. А раз это ни ему, ни гостям не требуется, то, глядишь, и выкрутится.

Боец привинтил глушитель к пистолетному стволу. Рассовал запасные обоймы по кармашкам разгрузки. Автоматом пользоваться нельзя. С ним без шума не получится. Но не оставлять же его тут? Тяжеловато, конечно, но ничего, бывало и хуже.

Проверил, закрыты ли клапаны карманов. Убедился что нож свободно покидает ножны. Попрыгал, не звенит ли что-нибудь и шагнул в темноту. Внутренний секундомер начал отсчет.

План был прост, как дважды два — четыре. «Разместить» гостей и рвануть за периметр. Главное не нашуметь. Можно, конечно, и кнопку нажать… Но вдруг не успеет улизнуть. И что тогда? Ещё от своих отбиваться? Да и работает ли она вообще? Могли ведь и заранее подготовиться и кое-где провода перерезать. Без человека внутри такие дела не делаются. Он — то в «секрете» по чистой случайности оказался. Пашутин с приступом аппендицита свалился. Заменить оказалось некем. Тут он со своим очередным «залетом» и пришёлся кстати. А Пашутин и Шухер — два сапога пара, и оба левые. Теперь понятно, кому Шухер так старательно подаёт знаки. Назад-то нельзя. Пристрелят, как пить дать. А напарник ерундой страдает: выйди, доложи… Иначе все должно было быть. Но, к сожалению, не будет. Именно для Шухера и к сожалению. Что ж поисковики каждый день живут, как последний, так что не мог он, не понимать, на что подписывается.

Отец хоть и старался держать сына от поиска подальше, но натаскивал его самостоятельно, будто себе на замену готовил. В секрете у шлюза ночь просидеть с его подготовкой, как раз плюнуть. Сиживали и дольше, да к тому же в местах менее уютных. С тех пор, правда, немало времени утекло и многое успело измениться. Но, когда начальник караула предложил выйти на замену Пашутину, Медик отказываться не стал. Ночь в «секрете», или ещё двое суток в камере за пьяный дебош — выбор прост! По крайней мере для того, чьё сердце неуклонно стремится за стену.

Самовольное оставление территории КПП ему на первый раз простили. Списали на сильное душевное волнение. Как-никак отец из поиска не вернулся. Но последовавшие за тем регулярные пропуски занятий терпеть не стали — из мед школы отчислили. В поиск, правда, не определили, решили дать время успокоиться. Чтобы новую могилу в первый же день не копать. За стеной душевные волнения ведут лишь к одному результату — скорой и, как правило, мучительной смерти. А потому оформили его на работы внутри периметра в ряды калек, алкоголиков и прочих, от кого толку оставалось немного. Тогда-то он и нашел отверстие в ограждении за складами продовольствия. Тогда и задумался о самостоятельной жизни вне стен периметра. Оставалось только подготовиться

Медик застыл, прислушался. Точно! Кто-то сверху к оврагу подбирается, по которому он от «секрета» уходит. Едва слышно шуршат мелкие камушки под тяжестью тела. Ползёт вражина, не торопится. Другого может и застал бы врасплох, но только не его.

Нож скользнул в руку. Дыхание замедлилось. На пляже он. Лежит, коктейль смакует. И лишь одна забота…

Чужое дыхание скользнуло по макушке. Бросок! Левая ладонь надавила на бритый затылок бедолаги, правая ткнула ножом под подбородок. Теперь провернуть и придержать. Противник захрипел, дернулся и обмяк. Минус один.

Времени бы чуток побольше, он бы обязательно все складочки в обмундировании своей жертвы проверил, а так придется только догадываться, чего лишился. Но лучше уж догадываться, чем, обыскивая карманы, нарваться на его дружков.

Медик прислушался. Вроде тихо. Сорвал пучок травы, вытер лезвие и вернул нож в ножны. Надо двигаться.

— Старый, ну чего там?

Черт! Проморгал. Не один ползун был. Сколько же их там? Впрочем, дожидаться и узнавать наверняка не стоит.

Голос ещё раз позвал погибшего. Затем, характерно зашуршали камушки над обрывом.

А теперь надо бы поторопиться. Медик постарался ускориться, насколько это возможно в условиях строжайшей тишины. Прозвучавшие спустя какое-то время ругательства он едва расслышал. Что было хорошим знаком, значит, достаточно далеко отошел.

Юноша осмотрелся, но не заметил световых сигналов. Не услышал криков и каких-либо других посторонних шумов. И это было плохо. У гостей определенно есть связь. И сейчас вся эта незваная компания, старательно высунув языки, обводит в планшетах тот самый злосчастный овражек, по которому он уходит. А это значит, что из из него пора выбираться, пока не остался здесь навсегда.

Юноша прикинул направление и поднялся в полный рост. Вроде бы тихо. Подпрыгнул, ухватился за толстую ветку и потянулся вверх, стараясь не зацепить ничего, что способно обвалиться и вызвать лишний в сложившихся обстоятельствах шум.

Позади левее, должен быть ещё один «секрет». Он самый дальний от стены. Правда, придётся пройти метров двадцать в обратном направлении, но, по-видимому, другого выбора не осталось. Эти волкодавы наверняка попытаются взять овраг в кольцо. Возвращаясь, он на какое-то время собьёт их с толку. Ну а затем одна надежда на рабочую тревожную кнопку. Есть, конечно, еще граната. Но вряд ли, они позволят ему, использовать ее эффективно. А расходовать скудный боезапас наугад не хотелось. Впрочем, если придётся, то колебаться он не станет. Не дадут уйти по-тихому, придётся уходить громко. Но, как ни крути, все равно уходить.

Однако пока Медик размышлял, как бы гарантированно уберечь собственную шкуру. Кое-кто уже выдернул чеку.

Глава 2

Делать было нечего

— Стоять!

Медик послушно замер.

Черт возьми! Как они сумели его обнаружить?

Но, когда дальнейших команд не последовало, юноша неторопливо обернулся и облегченно выдохнул.

В ночной тишине звуки разносятся далеко. Так что, кричали, похоже, не ему. Можно смело продолжать свой путь. Впереди ждут необъятные просторы и долгожданные приключения.

Но для начала, все-таки стоит добраться до злополучной тревожной кнопки в дальнем «секрете». Похоже, что участие группы быстрого реагирования в сложившихся обстоятельствах ему только на руку. И пока стороны будут выяснять кто с чем и зачем пожаловал, он благополучно уберется прочь.

Однако внимание юноши привлекло движение у линии досмотра. Долговязый перебежчик вертелся в свете прожектора с поднятой над головой рукой.

— Не глупи, мне терять нечего! — Доказывал он кому-то, кого скрывала темнота.

— Прекрати орать.

Ровный спокойный голос, прозвучавший в ответ, совершенно не выражал беспокойства. Его никоим образом не трогало наличие гранаты в руках бьющегося в истерике человека.

Медик восхищенно хмыкнул — к такому спокойствию стоит стремиться. Он присел у ближайшего дерева и сделал глоток из фляги. События внизу, похоже, развиваются не по сценарию. А непредсказуемые сюжеты всегда интересны.

— Чего ты хочешь? — Поинтересовалась темнота.

— Вы должны дать мне уйти! Иначе я взорву все к чертовой матери! — Продолжал диктовать условия Шухер.

— Уходи.

Голос его собеседника по-прежнему оставался спокоен.

Шухер на какой-то миг растерялся, словно не сразу поверил, что план сработал. Но, в конце концов осознал свой успех и, не разворачиваясь, попятился назад.

Медик горько усмехнулся. Он-то как раз не сомневался, что судьба перебежчика предрешена.

Однако Шухер действительно почти ушёл. Темнота практически поглотила его долговязую фигуру. Видимой осталась лишь рука с гранатой и бородатое лицо. Похоже, беглец решил, будто на этом все — побег завершён. Далее финишная черта и море оваций. Его губы расползлись в довольной улыбке.

В этот момент из-за спины беглеца вынырнули чужие руки. Правая ладонь легла на лицо бедолаги, запечатывая преждевременную ухмылку, а левая вонзила в грудь бедолаги лезвие боевого ножа. В свете прожектора Медику удалось рассмотреть татуировку на левом предплечье: красная роза в обрамлении колючей проволоки. Шухер не проронил ни звука. Грамотно сработано — ничего не скажешь.

Медик отметил, что удар у ликвидатора побега поставлен четко. Он не оставил долговязому ни шанса и с первой же попытки пронзил его сердце. Но решил похвалить его как-нибудь в другой раз и нажал на спусковой крючок.

Юноша не пытался попасть в гранату или в уже мертвого Шухера. Понимал, что опоздал. Он даже не пытался отомстить убийце за смерть перебежчика. Тем более, что и повод для мести в этой ситуации весьма сомнителен. Карма лишь расставила необходимые точки. Медик стрелял во второго бойца, который не позволял пальцам мертвеца разжаться. И молился, чтобы это сработало. Чтобы Шухер наконец-то послужил на благо колонии и разжал кулак.

— Не будь жадиной, — выдохнул он, всаживая вторую пулю в грудь мужчины, вцепившегося в руку с гранатой.

До цели было метров пятьдесят, не больше. Мишень в свете прожектора как на ладони. К тому же старается не суетиться и делать как можно меньше движений. Все-таки так называемая «лимонка» уже лишилась предохранительной чеки. А кому охота принять на грудь десяток другой осколков?

Пистолет кашлянул еще раз.

Малоподвижная мишень для стрелка его уровня не проблема. А дистанция до цели для старенького ТТ с модернизированным под ПБС стволом — это даже не предел прицельной дальности. Пули вошли, как надо. Никто ничего и не понял. Прозвучали два едва различимых на слух щелчка и боец вдруг отпустил кулак с гранатой, заваливаясь лицом в траву. А сверху упала она, та самая «лимонка» уже без спускового рычага.

За секунду до взрыва юноша рухнул за дерево. Береженого, как известно, и Бог бережёт. Но как только прозвучал взрыв, Медик вскочил и бросился бежать без оглядки на тишину и скрытность. Потому что оказался единственным, кто был готов к произошедшему. Но даже он вздрогнул, когда вслед за подрывом гранаты последовало разъярённое рычание.

Раздались человеческие крики, беспорядочная стрельба и нечеловеческие вопли боли. Что-то весьма крупное столкнулось с людьми и теперь очень шустро ломилось сквозь лесные заросли.

Медик выругался и прибавил темп. О тревожной кнопке можно забыть. Похоже этим внизу сейчас не до него. Да и кем надо быть, чтоб не услышать взрыв гранаты?

А затем от шлюза заработал крупнокалиберный пулемёт Владимирова и все многообразие окружающих его звуков смешалось в одну бесконечную мелодию: бум, бум, бум…

Медик непроизвольно пригнулся, но темп не снизил. Он просто обязан использовать подвернувшийся момент и побыстрее убраться из зоны досягаемости этого отбойного молотка. Потому что в исходящем от пулемёта рёве можно желать лишь одного: оказаться как можно дальше. А тропа, к сожалению, узкая. По обе стороны отвесные склоны, и обезумевшая тварь, как назло, несется именно по его следам!

Порой, сквозь грохот выстрелов ему слышались человеческие крики и стоны, но юноша не позволял им проникать глубоко в сознание. Своих там нет — и точка! А пришлые лишили бы его скальпа, глазом не моргнув. Не те нынче времена, реверансы не в ходу. За банку консервов удавят, даже имени не спросят.

К тому же, разъяренный рев неизвестной твари способствовал скорее бегу, чем сочувствию.

Вот же! Вспомнил. Консервы и кое-что из вещей он припрятал за стеной в укромном месте. Только вот место это совсем в другой стороне от направления, которое он интуитивно выбрал для бегства. Но возвращаться сейчас нельзя. Там и чужие, и свои, и нечто кровожадное, от чьего рычания кровь стынет в жилах, и бесконечное: бум, бум, бум…

Медик помнил рассказы отца о гигантских следах и растерзанных в клочья бедолагах. Не забыл и байки о мутантах, которые поисковики травили у ночных костров. Но все равно не мог в это поверить. Неужели все действительно именно так? И мир за стеной на самом деле превратился в чудовищную мясорубку. В которой человеку уготована лишь роль исходного материала для фарша.

Юноша тряхнул головой. Этого просто не может быть!

Сейчас он готов был признать, что отец не зря потратил свое время. Навыки, которые он старался привить сыну, прижились. Насколько бы непредсказуемо не развивались события, сознание продолжало работать и решать все новые и новые задачи в поисках выхода. А в кризисных ситуациях, без холодной головы далеко не уедешь.

Он знал, что приблизительно через два километра лес закончится. Дальше начнутся поля. А затем руины. Когда-то там была большая ферма. А сейчас — ещё одна могила человеческого величия.

Далеко от базы уходить не хотелось. А другого места, где можно укрыться на ночь, поблизости попросту не отыскать. К тому же, в темное время суток за стеной крыша над головой не помешает. Да, он не имел ни малейшего понятия о том, чего ждать от развалин, но вряд ли там будет хуже, чем под открытым небом в лесу. Днём отдохнет и отоспится, а вечером вернется за вещами. Консервы и патроны по сегодняшним меркам гораздо дороже золота и разбрасываться ими не стоит.

До фермы, а точнее до того, что от неё осталось, он добрался без происшествий. Точкой отсчета послужил шлюз. Пока компас указывал на север, он, не торопясь, смещался немного западнее. Проблем с направлением не возникло. Тем более, что у шлюза нет-нет да и звучали редкие выстрелы. По-видимому, гости не смогли забрать раненых и хозяева завершали ритуальное гостеприимство контрольными штрихами.

Медик, то и дело, останавливался и прислушивался. Но не слышал ни рычания, ни шума преследования. Из чего сделал вывод, что тварь, чем бы она ни была, погибла или сбежала в другом направлении. Что, несомненно, радовало.

Когда показались фрагменты стен, юноша остановился. Осмотрелся. Постарался вспомнить, все ли находится на тех же местах, на которых было неделю назад. Когда он рассматривал остатки фермы в бинокль с водонапорной башни колонии. И вроде бы не заметил никаких изменений.

Уверенности это «вроде бы» не добавляло, а потому Медик решил, что к следующему объекту присмотрится тщательней и в случае чего даже запишет необходимые детали. Блокнот и карандаш, к счастью, имеются. Отец подарил на прошлый день рождения со словами, что наблюдательность требует особой тренировки и записи весьма этому способствуют.

Так, а почему тогда к следующему? Юноша сверился с компасом, достал блокнот и записал в него первую строку: «Колония осталась на юго-востоке…

Он какое-то время елозил карандашом по желтым страницам, описывая все, что удалось разглядеть. Благо бинокль обладал функцией ночного видения. А затем проверил пистолет и отправился к руинам.

До того как рассветет, он обязан обрести убежище и выжить. А утро расставит все по своим местам. По крайней мере, юноша, впервые оказавшийся так далеко за стеной, очень на это надеялся.

Глава 3

Право на дружбу

Молодой человек застыл у провала в бетонной плите. Он всматривался в темноту, прислушиваясь и принюхиваясь к тому, что она скрывала, стараясь лишний раз не шевелиться и даже не дышать, дабы случайно не потревожить настороженную, словно капкан, тишину.

Из бетона торчали покореженные ржавые петли. Похоже, что когда-то у этой чёрной дыры была крышка. Возможно раньше это был погреб. Но то, что было раньше, значения не имело. Главное, чего ожидать от неё сейчас. А провал молчал, не желая раскрывать собственные тайны.

Плита частично разрушилась и осыпалась вниз. Благодаря чему, проход стал гораздо шире. Теперь в него мог пролезть кто-нибудь крупнее человека. Так почему не пролез и не занял укромное местечко?

Из темноты заманчиво тянуло теплом. Ни запаха сырости, ни животного мускуса. И это было странно. Слишком уютная дырка для того, чтобы ее никто не «прихватизировал».

Пистолетный ствол рыскал набалдашником ПБС из стороны в сторону в поисках цели и не находил ее. Однако отец советовал доверять интуиции, а она требовала держаться подальше от этого окна в преисподнюю.

— Гранату что-ли туда забросить? — Произнес Медик вслух.

В ожидании возражений палец напрягся на спусковом крючке. Но провал безмолвствовал, продолжая игнорировать человека.

Медик достал из рюкзака палочку ХИС, переломил и бросил вниз. Зеленоватое свечение химического источника света разогнало темноту. Канализационный люк, несколько обычных деревянных ящиков и покрытые остатками штукатурки бетонные стены — вот и все, что скрывала тьма.

— Не так ты и страшен.

Юноша усмехнулся. Некоторые страхи остаются всего лишь страхами, бесплотными и не опасными, если, конечно, на них не зацикливаться.

Медик осмотрелся: к провалу вели несколько подходов, но наиболее предпочтительным оставался тот, по которому прошел он сам. Узкий коридорчик между огрызков стен. Если кто-нибудь захочет подобраться незаметно, то пойдет именно здесь. Станет аккуратно переставлять ноги над самой поверхностью, дабы не топать. Но, в то же врем, и не держать их слишком низко, чтоб не задеть случайный осколок кирпича или ветку в густой траве. И, если незваный гость будет столь же осторожен, как был осторожен сам Медик, то обязательно заденет сюрприз. Осталось только его подготовить.

Гранату он примотал к дереву на уровне латеральной лодыжки. Намотал леску на огрызок арматуры, выпиравший из полуразрушенной стены и протянул ее к кольцу предохранительной чеки. Сжал усики до состояния, когда натяжения лески вполне хватало для устранения этой последней преграды перед взрывом, подумал и еще немного сжал. Теперь по ощущениям на леску достаточно было неосторожно подуть, чтобы она выдернула чеку и запал воспламенил тротил.

Как говорил отец: тут лучше перестараться, чем дать нежданному гостю пройти. Выше — слишком заметно, ниже — даже какой-нибудь крадущийся тигр способен переступить. А кому нужны визиты без предупреждения? Верно, никому.

Медик вновь осмотрелся. Сейчас он запоминал каждый выступ или древесный ствол, который можно зацепить «кошкой» изнутри. К сожалению, провал не обладал лестницей и спускаться туда придется по веревке, которую он тщательно замаскирует. Но мало ли как сложатся обстоятельства. Кто-нибудь способен перерезать веревку, а кто-то — снести дерево к которому она привязана. Он не должен остаться заложником этой пусть и уютной, но все-таки дыры.

Глубина помещения, которое ютилось в темноте, не превышала трёх с половиной метров, и при желании он мог бы сюда спрыгнуть. Но в целях безопасности Медик спустился вниз по веревке.

Ящики оказались пусты и годились разве что для костра, а вот канализационный люк привлек его внимание. Следы по периметру и царапины на самом люке свидетельствовали о том, что кто-то пытался его поднять. Но вокруг не было ничего, чем можно было оставить подобные отметины. Забрали с собой?

Он попробовал поддеть люк ножом, но опасаясь сломать лезвие, оставил эти попытки. Утро вечера, как говорится, мудренее. Сейчас стоило побеспокоиться об отдыхе, а вот с рассветом можно заняться и удовлетворением собственного любопытства.

Проход юноша занавесил плащ-палаткой. Какая никакая, а все-таки маскировка. Плюс защита от комаров и неожиданных осадков.

От костра пришлось отказаться. Во-первых, Медик боялся демаскировать место ночевки, а во-вторых люк был достаточно горяч, чтобы не дать ему замерзнуть. Что вызвало ещё большее любопытство. Но раз решил утром, значит утром.

Юноша просто накинул поверх люка одеяло и лег. Тело ныло от усталости и напряжения, требуя отдыха. А поскольку страхи отступили, то сознание моментально провалилось в сон.

Снился отец. Он втолковывал ему какой-то из своих постулатов о безопасности и требовал посмотреть на карту. Мол, не зря он оставил у значка фермы вопросительный знак. Медик сопротивлялся, доказывал, что сделал для собственной безопасности все возможное и просил дать ему отдохнуть. Тем более, что карта осталась в схроне с консервами. Но отец не сдавался и продолжал ему втолковывать прописные истины.

Этот спор мог претендовать на бесконечность, но в какой-то момент Медик почувствовал, как проваливается в пустоту и откатился в сторону. Правда, так до конца и не понял, сделал это во сне или наяву. Он даже почти проснулся, когда ощутил едва заметный укол в ногу.

— Чертовы насекомые, — пробормотал Медик, расчесывая место укуса.

Но липкие объятия сна не развеялись окончательно. И, наверное, он так бы и продолжил спать, если бы не взрыв. Плащ-палатка сорвалась и накрыла его, а сверху на неё рухнуло нечто большое и тяжелое. И Медик все-таки открыл глаза.

Над его лицом нависла чья-то мохнатая морда. Юноша готов был поклясться что это хомяк. Только вот обладатель щекастой мордахи превышал своими габаритами размеры человека. Организм отреагировал на угрозу и преобразовал тирозин в адреналин. Это слегка развеяло туман перед глазами. Медик тут же выхватил пистолет и направил его на зверюгу.

— Ты, что еще за ушлёпок?

Палец надавил на спусковой крючок. Но в этот же момент, что-то схватило юношу за ногу и потащило в сторону.

Пуля ушла в потолок.

Мышцы обмякли, отказываясь повиноваться его желаниям, рука уронила пистолет. Сознание продолжало борьбу, но тело превратилось в безвольный мешок костей. А без воли Медику оставалось только безучастно наблюдать за происходящим и надеяться на чудо.

Его болтало из стороны в сторону, словно тряпичную куклу. В поле зрения попадала то стена, то гигантский мохнатый бок. Медик успел предположить, что к нему пожаловала на огонёк капибара. И задумался, бывают ли они такими большими? Но тут же потерял мысль. Сосредоточиться на чем-то конкретном не получалось. Сознание тонуло в едком тумане. Тело отказывалось повиноваться и волочилось по полу, безвольное, но, к сожалению, не бесчувственное, Медик ощущал каждый камень, каждый арматурный штырь, вонзившийся в бок, однако ничего не мог с этим поделать.

С уверенностью он мог утверждать лишь одно: нечто обвило его левую ногу и медленно, но неуклонно тащит… А куда собственно? Неужели к люку? И почему вокруг так светло?

На некоторые вопросы Медик смог получить ответы буквально через мгновение. Мохнатый бок неуклюже повернулся и юношу отбросило в стену. Что-то хрустнуло, и в правом плече родилась боль. Но он так и не смог закричать. Для этого надо было контролировать хотя бы голосовые связки.

Зато Медика развернуло и на какое-то время, прежде, чем его вновь упорно потащили, а взгляд упёрся в потолок, он сумел разглядеть, что же в него вцепилось. И мысленно выругаться. Бледное, светящееся щупальце торчало из пола в том самом месте, где совсем недавно был люк.

Вместо чугунного круга в полу бугрилось и переливалось мертвенным сиянием нечто непостижимое. Медик разглядел множество щупалец с присосками и крючками. Какие-то бородавки и черт знает что ещё. И все это светилось и переливалось мертвенным бледным светом. Это что, черт возьми, такое? Неужели гигантский спрут из канализации? Однако эти мажоры, что только не спускали в унитазы перед тем как катаклизм разрушил практически каждую уборную на планете. Но что теперь прикажете делать?

Он откатился не так уж и далеко. И какой бы медленной ни была эта тварь, ее яд не позволит ему избежать объятий этих мерзких щупалец. А в том, что причина в отравлении, он уже не сомневался.

Быстрые и сильные мутанты, как правило, отращивали себе клыки и когти, а медленные, живущие в ожидании, пока добыча сама уляжется на специально подогретый для этого чугунный стол, копили парализующий яд. По крайней мере, так утверждал отец.

Эх, права была интуиция. Не стоило соваться в этот слишком уютный погреб. Но теперь уже все. Теперь без вариантов.

Хотелось вцепиться зубами в это проклятое щупальце и рвать его на куски. А ещё очень хотелось рыдать. Бессилие оказалось столь удручающим. Но даже слезные железы игнорировали желания своего хозяина. Медик готов был взвыть. Но, к сожалению, не мог даже этого.

«Капибару жалко, — вдруг, подумал юноша невпопад. — Осколками, наверняка, зацепило. Хорошая зверушка. Тёплая. А он гранату поставил — не хорошо». Он подумал ещё что-то о том, как хорошо было бы перевязать зверюге раны и вновь потерял связь с окружающей действительностью. Однако очередной удар все-таки почувствовал. Похоже, мохнатый никак не желал угомониться. Медик ощутил короткий полёт, еще один удар, видимо, опять об стену. Услышал знакомый хруст и почувствовал адскую боль. Но затем сознание юноши наконец-то потухло, избавляя его от напрасных страданий.

Глава 4

Долг платежом красен

Он стоял на развилке, всматривался в темноту и думал: стоит ли рисковать?

Сейчас Медик был близок к своей мечте, как никогда. И, выбери он едва заметную тропу, ведущую влево, мечта обязательно станет реальностью.

Тропа выведет к реке, а чуть ниже по течению, в дупле мертвого дерева он сможет забрать приготовленные заранее вещи, еду и патроны. Тогда у него будет все, что требуется для самостоятельной жизни. Кроме друзей.

Но, если пойти вправо, то можно добраться до дыры в ограждении. А дыра выведет к складам, на которых есть столь необходимые для его нового друга антибиотики. Однако склады обязательно охраняют. А он не в том состоянии, которое позволит обойтись без оружия.

Готов ли он стрелять в людей, с которыми прожил не один день? Пусть они по-прежнему оставались для него чужими, но все-таки людьми, с которыми он здоровался, делился впечатлениями и трудился.

Тем более, как узнать, друга ли он собирается спасать? И стоит ли эта затея его усилий?

Ведь гигантский хомяк вполне способен сотворить и с ним то, что проделал с мерзким спрутом-мутантом. Возможно, предыдущей ночью ему просто не хватило сил. Но он отдохнёт, дождётся глупого юношу с лекарствами и сотворит! Так что же тогда, ни о какой дружбе не может быть и речи?

Медик упрямо тряхнул головой. Его раздражали собственные мысли. Но решение необходимо принять, так или иначе.

И что же все-таки делать? Спасать или бежать?

Он проснулся на закате от ощущения тяжести. Тело почти неспособное шевелиться чертовски онемело. Ныла шея. Плечо стреляло болью, а одно из нижних рёбер похоже было сломано. Но, судя по отсутствию кашля и крови, обошлось без смещения и лёгкое не пострадало. Лодыжка, за которую прошлой ночью вцепилось щупальце, покрылась кольцом химических ожогов. Видимо, тварь обладала не только деморализующим токсином. Кожа вздулась и побагровела, будто ее пытались перепилить велосипедной цепью. Но первым, что он увидел, были все-таки огромные острые когти его спасителя.

Лапа прижимала человека к тёплому лохматому телу так, что когти нависали над самым лицом юноши. Это были довольно заботливые объятия. И Медик не почувствовал себя добычей. А потому не стал кричать и делать бесполезных резких движений. Все-таки хомяк явно превышал его габаритами и весом. Медик затаился, пытаясь оценить обстановку. И вскоре понял, что помощь скорее требовалась зверюге, чем ему.

Хозяин лапы тяжело и болезненно дышал и тихонько поскуливал. Он спал. И снилось ему, судя по всему, нечто безрадостное. Но, стоило Медику пошевелиться, лапа приподнялась, а на него уставился огромный, размером с кулак юноши, глаз.

Без сомнений, это был хомяк. Но вот глаз скорее принадлежал корове. Задумчивый и печальный взгляд с которым смотрели буренки на пастбище был парню хорошо знаком. Как и чёрные непроницаемые глаза-бусинки хомяков. В тот момент его изучал орган, который был чем-то средним между первым и вторым вариантами.

Хомяк убрал лапу, и юноша смог подняться на ноги. Голова кружилась и какое-то время он просто стоял и пялился на вздымающиеся бока зверя. Это же сколько в нем килограмм? Сто пятьдесят? Двести? Да это не ушлепок, как он назвал его накануне. А целый ушлепище.

— И что же мне с тобой, чудо лохматое, делать?

Хомяк коротко вздохнул и закрыл глаза. Судя по всему, делать что-то надо и как можно скорее.

Но, поскольку, сознание не позволило Медику дождаться финала разыгравшейся накануне схватки, то юноша решил для начала осмотреться и отыскать свои вещи и конечно же оружие. Без которого он чувствовал себя слегка неуютно.

Пистолет Медик нашел у стены в луже слизи среди фрагментов огромного щупальца. По-хорошему после такой ванны оружие необходимо хорошенько почистить, но Медик решил пока не тратить на это время. Он даже не стал искать, куда запропастился автомат. Отвинтил ПБС и воткнул пистолет в кобуру на бедре. После чего сосредоточился на поисках вещмешка. Аптечка в тот момент интересовала его куда больше, чем способность нести смерть.

Мешок обнаружился на куске арматуры чуть ниже отверстия, которое раньше прикрывал канализационный люк. Вполне возможно, что автомат тоже придется искать где-нибудь внизу. Щупальца, по-видимому, тащили в свою нору все, что получалось зацепить.

Медик достал из вещмешка аптечку. Посмотрел на огромного зверя и понял, что препаратов, скорее всего, не хватит. Но, оставалась надежда, что они хотя бы немного облегчат участь зверюги.

Первым делом он извлек шприц-тюбик с белым колпачком. Подошел к хомяку. Погладил тяжело вздымающийся бок и воткнул иглу в плечевую область передней лапы. Хомяк открыл глаза.

— Прости, я не со зла. Тебе сейчас станет легче.

То ли мохнатого убедил его заботливый шепот, то ли он попросту лишился сил окончательно и закрыл глаза вновь.

Однако Медик отметил, что промедол начал действовать. Дыхание у хомяка стало глубже и спокойней. А это определенно был хороший знак. Теперь, предстояло придумать, как затолкать в пасть зверюге противобактериальное средство. Наверняка ведь он инфицирован после схватки со спрутом-мутантом. Но совать руки в зубатую пасть юноша не торопился.

Достал из мешка алюминиевую миску и налил в нее воды. Затем высыпал в нее содержимое бесцветного пенала из слота номер пять. Антибиотик широкого спектра действия поможет справиться с заражением, которое инициировал токсин спрута-мутанта. И, к тому же, обеспечит профилактику ран. Сейчас у него не было ни достаточного количества воды, чтобы их промыть, ни тем более перекиси водорода. И, признаться, в тот момент он даже не представлял, как добыть необходимое количество медицинских препаратов и доставить в погреб.

— Пей, мохнатый, — погладил Медик хомяка по морде, — тебе станет лучше, обещаю.

Хомяк открыл глаза. Понюхал миску и фыркнул.

— Знаю родной, но надо.

Наверное, заботливые интонации в голосе Медика сделали свое дело, и хомяк принялся лакать из миски.

— Вот и умница.

Содержимое второго пенала юноша выпил сам. Голова по-прежнему кружилась, а каких либо гематом и ссадин на ней осмотр не обнаружил. Скорее всего вся эта слабость была результатом раны на лодыжке. Ну и, конечно же, нескольких весьма травмирующих контактов со стеной.

Медик мельком осмотрел фрагмент изрубленного когтями щупальца. И утвердился в своих догадках. Помимо присосок, щупальце обладало маленькими острыми коготками. Коготки оказались полыми и при давлении у их основания на острие выступала капелька мутной жидкости. По-видимому, тот самый токсин.

Что ж теперь у них обоих есть шесть часов до следующего приема противобактериального препарата. Оставалось дело за малым — добыть все необходимое и не попасться.

Он поделил остатки воды. Все-таки мохнатому придется дожидаться его здесь и хорошо бы не страдать от жажды. Затем достал из вещмешка все, что показалось на данный момент лишним. Уходить придется быстро и он не сможет тащить с собой лишний груз. А медицинских препаратов потребуется немало. Чем больше в мешке будет свободного места, тем лучше.

Медик оставил часть патронов к пистолету и все магазины к автомату. Сам автомат обнаружился внизу среди останков спрута-мутанта.

Канализационный люк, как оказалось, вел в довольно глубокую нишу и спускаться туда Медик не захотел. Во-первых, из ниши несло каким-то едким запахом, от которого слезились глаза и тянуло чихать, а во вторых брошенный туда ХИС высветил отверстия боковых проходов, что не располагало к чувству безопасности. Откуда-то же эта тварь приползла.

К счастью, автомат удалось подцепить «кошкой» за ремень. Но, достав его, Медик отложил свой поход еще на десяток минут. Все-таки оружие требовало ухода. Благо все необходимое у него имелось с собой.

Он разобрал автомат и тщательно его почистил и смазал. А затем проделал то же самое с пистолетом. Не дай бог оружие откажет в трудную минуту, на этом все его планы о свободной жизни и рухнут. Вместе с самой жизнью.

К сожалению, альпинистского снаряжения у Медика не было, а подъем по канату с единственной рабочей рукой не входил в перечень его увлечений. Добавьте к этому сломанное ребро и поврежденную лодыжку, головокружение и слабость от интоксикации — и три с половиной метра до края плиты покажутся вам неприступным Эверестом.

Для начала он притащил к пролому над головой все ящики. Соорудил из них своего рода пирамиду. Конструкция получилась шаткая и ветхая. Но других материалов в проклятом погребе не было. Затем он закольцевал кусок веревки с помощью узла грепвайн. Оставил достаточно длины для того, чтобы влезть в петлю с последующей фиксацией веревки вокруг туловища подмышками. И завязал узлом Прусика на канате, который подготовил для подъема из погреба еще перед спуском. Обеспечив таким образом себе страховку от падения, Медик полез вверх.

Пирамида из ящиков рухнула ровно тогда, когда его пальцы коснулись потолка. Еще б минута и он повис бы на бетонной плите. К счастью, страховочный узел сработал как надо и затянулся под весом его тела. Юноша повис над полом. Высота небольшая. Полтора метра, может чуть больше. Но, как из этой ситуации выбираться, было не ясно.

Медик попробовал подтянуться на здоровой руке, а поврежденной в это время ослабить узел Прусика и подвинуть веревку выше. Получилось, но рука не продержится долго в напряженном состоянии. Тогда он рванулся всем телом вверх и отпустил руку, — страховочный узел затянулся вновь. Веревка больно врезалась в тело, а глазомер успешно поздравил его с преодолением десяти сантиметров.

Так дело не пойдет, он выбьется из сил, гораздо раньше, чем доберется до края пролома. Придется отталкиваться для прыжка ногами от стены, а после прыжка пытаться удержаться рукой за канат. Страховочный узел можно затягивать вручную как можно выше после каждого прыжка и давать себе отдохнуть. Но, такими темпами он вынужден будет потратить все оставшееся время только на то, чтобы выбраться из проклятого погреба. Шесть часов истекут и как повлияет на них токсин без повторного приёма лекарства, предугадать невозможно.

Его попытки придумать выход из сложившейся ситуации оказались бесполезны. А во время очередного прыжка рука не удержалась и он рухнул вниз. Страховочный узел сработал, но дистанция до пролома в бетонной плите над головой вновь выросла.

— Черт, черт, черт!

За всеми своими попытками выбраться Медик совершенно перестал обращать внимание на хомяка. А потому не видел, как мохнатый с интересом наблюдает за его трепыханием на веревке. Но когда мохнатый начал подниматься во весь свой немалый рост прямо под ним, продолжать игнорировать его интерес, оказалось невозможно.

Вдоль позвоночника юноши пробежал холодок. Если зверюга решила, что он должен остаться здесь, то… Рука интуитивно легла на рукоять пистолета. Хомяк фыркнул и подставил загривок под человеческую задницу. Медик сообразил что к чему и поторопился ослабить страховочный узел. За предыдущее движение ему даже стало немного стыдно.

Пролома юноша достиг за считанные секунды. Выбрался. Поблагодарил мохнатого помощника и отправился в путь. Пока действовали принятые препараты, стоило поторопиться.

И вот только сейчас на развилке засомневался. Сможет ли, справится ли с задачей, которую взвалил на собственные плечи?

Однако Медику вновь стало стыдно. Если бы его мохнатый друг хоть на секунду засомневался, то, скорее всего, уже некому было бы сейчас принимать нелепые решения на развилке. Проклятая тварь еще неделю бы переваривала его останки у себя в норе под канализационным люком.

Юноша тряхнул головой и повернул направо. Не зря его предки утверждали, что каждый долг платежом красен.

Глава 5

У лжи свои правила

Лес в приграничной полосе безмолвствовал. Крупное зверье убралось отсюда подальше. А мелкое — научилось скрывать свое присутствие от злейшего врага природы — человека.

Каждые три недели огнеметы выжигали стометровую полосу вдоль периметра стены. Уничтожали даже малейшие попытки леса подобраться вплотную. Люди устали бояться и научились бороться, преодолевая страх перед силами, которые уже не первое десятилетие пытались стереть их с лица Земли.

Но, почему-то Медику казалось, что они вновь ошиблись. И выбрали неправильный путь.

Он слышал лес даже сейчас. Затаившийся, ещё не до конца оправившийся после звучавшего в окрестностях боя. Но не чувствовал в нем опасности.

Данин — человек отвечавший за безопасность жителей колонии, утверждал, что природа осознала, с кем имеет дело и притаилась в ожидании, что же предпримет он — человек в ответ! Докажет ли он свое право повелевать ее силами! Данин настаивал, что лишь решительные шаги остатков человеческой цивилизации заставят ее отступить и преклониться.

Многим жителям колонии нравились его выступления и смысл пламенных речей. Человек, конечно же, царь природы! Рано или поздно, он подчинит себе неугомонную стихию. И заставит покорно служить.

К счастью, это нравилось не всем. Их было совсем немного. Тех, кто не желал верить, будто неся хаос и разрушения, можно обрести единство и гармонию. Но они все-таки были.

На ряду со страхом общество поразила ложь. Она проникла настолько глубоко, что люди прекратили всякие попытки разобраться и докопаться до сути. Большинство привычно шло упрощенным путем, доверяя правящей доктрине. Люди тонули во лжи. И Медик живое тому доказательство. Ведь именно Данин лгал, что у неподготовленного человека вне стен колонии нет никаких шансов на выживание в одиночку. Что природа убьет его в считанные часы.

А как же тогда выживают в «поиске» такие, как Шухер? Что в них особенного?

Медик никогда не верил болтовне Данина. И, по-видимому, делал это не зря. И то, что он до сих пор жив, наглядное тому доказательство. К тому же, в пламенных речах Данина не было ни слова о том, откуда берутся другие люди. Например, те, кто атаковал колонию накануне. Ведь даже если они живут в другом человеческом поселении, то оно расположено не так уж близко. По крайней мере, на отцовской карте никаких отметок он не обнаружил. А значит этим людям требовалось какое-то время на преодоление враждебной по отношению к человеку природной среды. Да они делали это не в одиночку. Но для чего? Неужели они выбрались из-за одной стены с единственной целью, чтобы захватить другую и укрыться за ней?

Юноша считал подобные мысли глупостью.

Может быть, именно потому сейчас он уверенно пробирался вверх по склону, не сильно заботясь о сохранении тишины. Потому что старался относиться к любым суждениям беспристрастно.

«Секретов» с этой стороны стены не было. Как и шлюзов. Да, и подступы к ней в этом месте считались практически неприступны. В целом, такими они и были, благодаря острым скалам. Но не для Медика. Однако сегодня ему тоже придется изрядно постараться. Время поджимает, а он, к несчастью, оказался не в лучшей форме. Впереди его ждал непростой отрезок пути.

Но юноша даже на мгновенье не позволил себе усомниться в собственных силах. Решение принято, других путей нет и быть не может.

Так уж сложилось, что отец всегда учил сына не верить ни глазам, ни слуху. Ставить под сомнение любую аксиому и искать собственные ответы. «Мир полон того, что мы так и не научились чувствовать и осознавать. Открывайся ему навстречу, несмотря на боль, которую он причиняет. И, рано или поздно, мир откроется тебе», — утверждал он.

После того как отец исчез, Медик изо всех сил старался не уйти в себя и не закрыться от мира. Он искал истину. И неуклонно двигался вперед, преодолевая преграды. Срывался. Расшибал колени, обдирал до крови ладони, но поднимался и вновь лез вверх. Поначалу, просто потому что такой характер. Ведь таким его вырастил и воспитал отец. Не сдающимся и не отступающим перед любыми препятствиями. Но, после одного случая еще и потому, что отец вновь оказался прав.

Страх перед силами природы заставил людей вынести все, что могло рано или поздно причинить им вред за пределы жилой зоны. Теплицы и загоны для домашнего скота расположили ближе к стене. Там, где установленные на ней пулеметы и огнеметы в любой момент могли повернуться на сто восемьдесят градусов и уничтожить опасность.

Люди так и не смогли выяснить причину мутаций животного и растительного мира. Если это вирус, то почему он поражает одних и совершенно не интересуется другими? Почему не зафиксировано ни одного случая изменения человека под его воздействием? Но тот же тополиный пух здешней полосы в июне способен убивать людей десятками, а то и сотнями. Ученые бились над этими вопросами годами. Но так и не дали на них ответ.

Однако полностью отказаться от выращивания растений или выведения домашнего скота человечество не могло. Потому что отказаться — означало обречь себя на неминуемую гибель. Даже кошки оставались жизненно необходимы. И человек, опасаясь повторения чумы, буйствовавшей в Западной Европе почти восемьсот лет назад, не стал отворачиваться от мохнатых питомцев по примеру католической церкви. Последствия несли слишком угрожающий характер. Никто не желал ощутить на собственной шкуре, что собой представляет нашествие полчищ оголодавших крыс, уничтожающих запасы продовольствия и распространяющих болезни.

Была создана санитарная служба. Которая отслеживала состояние животных и растений, а при малейших подозрениях заражения, беспощадно уничтожала. Бесполезные же, с точки зрения человека, представители животного и растительного миров подлежали уничтожению без каких-либо причин. Приноси обществу пользу или гори в аду, третьего не дано.

Наличие животных и растений на территории колонии обеспечивало ее необходимой для удобрений органикой, а ассенизаторов работой. Работа хоть и не приятная, но не требующая каких-то особых навыков. А потому доступная каждому. Даже свихнувшемуся от горя мальчишке.

Его определили в бригаду, которая занималась вывозом навоза. Проинструктировали, обеспечили лопатой и тачкой, и отправили трудиться на благо общества. В колонии существовали простые правила — работай или голодай. А потому Медик не стал тогда сопротивляться, подхватил инвентарь и отправился выполнять поставленные руководством задачи.

В какой-то степени, ему даже нравилась эта работа. Она действительно не требовала особых умственных усилий, а потому не мешала ему думать о вещах совершенно несвязанных с коровьим дерьмом. Нагрузи, отвези, переверни и топай за новой порцией. Пока Жорик проверяет не попало ли что-нибудь неподходящее в яму. Например, то, что неспособно перегнить и принести пользу.

Жорика называли психом. И другой работы для него не нашлось. Впрочем, к другой работе он и не стремился, лишь подтверждая злые насмешки окружающих. Однако отец утверждал, что Жорик не псих. Просто воспринимает мир иначе, чем большинство людей. Отец утверждал, что это вызвано так называемым синдромом Дауна и совершенно не заразно. Раньше к таким людям относились приветливей, даже называли «солнечными» или особенными. Но, сейчас со всеми этими лозунгами о пользе обществу многие считали их обузой.

В тот раз, Медик перевернул над ямой очередную тачку дерьма. Улыбнулся Жорику и спросил:

— Ну как оно, дружище?

Вопрос носил скорее риторический характер. Медик не ждал на него ответа. Просто хотел внести в жизнь бедняги хоть каплю общения с другими людьми.

Но Жорик вдруг ответил:

— Оно живое. Они не понимают. Даже земля живая.

Медик застыл. Надо наверное что-нибудь ответить, продолжить диалог. Но что?

— О чем ты, дружище? Что живое?

Но Жорик решил поменять тему:

— Там дырка! — Ткнул он пальцем, указывая на яму. — Не веришь? Сейчас покажу.

Он вдруг разбежался и прыгнул в яму, погружаясь с головой в вонючую жижу.

Медик опешил. Какого черта? Что теперь делать? Он машинально начал раздеваться, но над поверхностью показалась рука, а затем и голова Жорика. Весь в дерьме он улыбался и что-то сжимал в кулаке.

Медик тогда сильно испачкался, доставая Жорика из будущих удобрений. И, конечно же, заслужил свою порцию злых насмешек. Но запомнил почему-то только счастливое лицо Жорика и стебель зеленой травы в его кулаке.

— Но почему тогда не выливается?

— Заслонка, — ткнул Жорик указательным пальцем вверх. — Жорик не дурак.

— Нет, конечно, не дурак…

Медик тогда основательно задумался. Зачем делать сливную заслонку, если она конечно сливная, а затем ей не пользоваться? Заставляя ассенизаторов сливать остатки удобрений в реку за стеной. Может быть, руководство о ней не знает? Тогда это отличный путь к складам. С этой стороны они практически не охраняются. Ведь мало кому захочется торчать среди этой вони. Кроме Жорика. А значит доступ к продовольствию, если его самостоятельная жизнь пойдет не по плану, он все-таки обеспечит.

Ночью он притащил к яме комплект общевойсковой защиты и маску для глубоководного погружения, снабженную кислородным резервуаром на десять минут. Оделся, на всякий случай перекрестился и очень тихо погрузился в дерьмо. Благо охране не нравилась ни только вонь, но и внешний вид ямы. Потому ближайшие фонари не работали. И ему никто не помешал.

На глубине двух — трех метров он обнаружил заслонку и выбрался через нее вместе с изрядным количеством вонючей жижи за пределы стены. Та ночь стала для него воистину открытием во всех смыслах этого слова.

Теперь, ему предстояло проделать нечто более грандиозное — подняться по неприступным скалам наверх. Затратить на это не больше часа, несмотря на поврежденную руку и сломанное ребро. Проникнуть на территорию колонии, а затем еще и на охраняемые склады. При этом не попасться и выбраться наружу тем же путем.

Медик поднял голову. Звезды переливались приветливым светом. Ночь безоблачная, а луна огромная и яркая. К тому же, он уже несколько раз спускался и взбирался обратно прежде. Но тогда у него были две руки и совершенно ничего не болело. Однако разве это помеха, для человека не привыкшего отступать?

Глава 6

Проникновение

Медик не торопился. Одно неосторожное движение и скалы примут беспомощное тело на острые вершины.

Хорошо, что в самых трудных местах юноша заранее протянул тросы. Правда, тогда он заботился о том, чтобы не тащить гипотетическую добычу на собственных плечах. Сейчас же они служили для подъема его израненного тела.

Простой механизм фиксировал подъёмник, и с помощью вращения велосипедных педалей передвигал его вдоль троса. Главное не отпускать страховочный рычаг. Но стоило бросить его, и конструкция застывала намертво.

Медик потратил месяц на изобретение рабочего экземпляра и подготовку всего необходимого. Что в итоге себя полностью оправдало.

Рывок, последнее усилие — и юноша оказался на площадке у заслонки. Сейчас он чувствовал себя абсолютно изможденным. Он лежал на спине и разглядывал звёзды. В этом мире было столько прекрасного, но его мордаха почему-то каждый раз норовит оказаться в дерьме. Определенно стоило изменить подход к жизни. Но этим он займётся чуть позже. А сейчас полежит минутку и соберется с силами перед основной программой сегодняшнего вечера.

Признаться, он так и не придумал, каким образом станет обезвреживать охрану. Рассчитывал, что подходящая мысль найдёт его в какой-то момент сама. Но теперь понимал, что ошибся. Идеи игнорировали его на протяжении всего пути. И это лишь усугубляло усталость. Переживания убивают. Особенно напрасные. И тут уж ничего не поделаешь.

Сейчас требовалось надеть защитный костюм, а у него совершенно не осталось сил. Да и надо ли его надевать, когда не понимаешь, что делать дальше? Как же он собирается проникнуть на склад? Ещё и уйти оттуда с медикаментами.

Однако промедление смерти подобно. Придётся импровизировать, но всё-таки идти и барахтаться в дерьме в прямом и переносном смыслах.

Он втиснулся в костюм общевойсковой защиты. Зажал загубник, проверяя поступление дыхательной смеси из кислородной маски. Тщательно упаковал оружие и вещмешок в брезентовый пакет. А затем отодвинул заслонку. Навстречу хлынула вонючая жижа.

Медик шустро протиснулся в отверстие и задвинул за собой заслонку. Не стоит демонстрировать всем вокруг, как он проникает на территорию. А сильное падение уровня дерьма может привлечь внимание Жорика. Человека столь непредсказуемого, что прогнозировать его реакцию бесполезно. Одно известно точно, он способен обратить внимание других на то, что его интересует. И как бы мало людей не заинтересовалось проблемами ямы с дерьмом, кто-то может всё-таки уделить достаточно внимания Жорику, чтобы понять суть его переживаний. А остаться без лаза на территорию колонии очень не хотелось.

Юноша оттолкнулся от дна и очень медленно вынырнул на поверхность. Справа — чисто, слева — тоже. Фонари, как и положено, не горят. Дабы не нарушать ночную идиллию неаппетитным зрелищем.

Юноша повернулся на сто восемьдесят градусов и застыл. Вот черт! Жорик! И какого лешего ему здесь понадобилось ночью?

Жорик пребывал в неописуемом восторге от происходящего. Он тыкал пальцем в сторону ямы и силился выразить свой восторг словами, но эмоции бурлили столь сильно, что горло бедняги издавало лишь сиплое шипение.

— Бу! — Сказал Медик, лихо выплюнув загубник.

Он был ошарашен не меньше Жорика и просто не придумал ничего лучше. Но бедолага вдруг схватился за грудь, закатил глаза и рухнул, как подкошенный. Вот невезет, так невезет.

Медик выбрался из ямы, торопливо разделся. И начал реанимацию. Пациент не подавал признаков жизни, но непрямой массаж сердца способен все исправить.

Раз, два, три… зажать нос, вдохнуть в безжизненные легкие воздух. Раз, два, три…

Если его здесь застанут, то он по крайней мере при деле. Спасает человеку жизнь. Правда, как объяснить откуда он взялся, пока никаких мыслей. Значит, придется импровизировать.

Раз, два, три…

Жорик вдруг открыл глаза.

— Кнопка.

— Все хорошо дружище. Не волнуйся. Это всего лишь я.

— Кнопка, — упрямо повторил Жорик и закрыл глаза.

Бедолага дышал, но неестественная бледность вызывала опасения.

— Что ж с тобой делать? — Пробормотал Медик.

О том, чтоб бросить беспомощного человека в таком состоянии не могло быть и речи. Но как ему помочь?

— Кнопка, — вновь прошептали губы Жорика.

Да что блин за кнопка ещё? Медик полез в чужие карманы. Перочинный нож со сломанным лезвием, катушка ниток с иголкой, цветные обертки от конфет… Так а это что? Он крутил в руках небольшой овальный предмет с красным кружком в центре. Очень похоже на тревожную кнопку, которыми снаряжали те же секреты. Но только без провода. Неужели на батарейках?

Буквально секунду его палец висел над красным пятном, пока юноша пытался убедить себя не делать этого. Неизвестно, куда пойдет сигнал. Неизвестно, кто на него отреагирует. Но хорошо известно, чем все это для него закончится. Определенно ничем хорошим.

А затем палец вдавил кнопку до отказа. Как бы не закончился этот поход, Медик не готов был приносить в жертву жизнь человека не причинившего никому вреда.

Секунды тянулись бесконечно долго. Жорик дышал. Тяжело, прерывисто, но всё-таки дышал.

Медик спрятал комплект общевойсковой защиты в брезентовый пакет и погрузил его в в дерьмо. Теперь лишь тонкий шнурок не позволял, подброшенным в пакет камням утащить его вещи на дно. Впрочем, на территории складов у него был ещё один схрон с костюмом. Не зря он подготовился к погружению в яму по обе стороны стены. Но маска, к сожалению, только одна. Из старых отцовских запасов. Потому ее он забросил в вещмешок. Хочешь сберечь — держи при себе и никак иначе.

Медик машинально передернул затвор и поставил пистолет на предохранитель. Стрелять нельзя и точка. Так он для себя решил. Но готовое к бою оружие успокаивало.

Сначала он услышал противный скрежет. Равномерный, повторяющийся и раздражающий, как комариный писк над ухом в ночной тишине.

Звук казался знакомым. Он был уверен, что слышал его раньше. Но где? И при каких обстоятельствах?

Звук приближался. Рука нащупала рукоять пистолета. Большой палец погладил предохранитель. Как же бесила эта неопределенность! Память молчала. Медик вспомнил строку из какого-то стихотворения: «…А память, как сука, виляет хвостом. Здесь помню, там пусто, а в сердце застой…». Ситуация нервировала и ничего более путного на ум не приходило. Но спустя ещё мгновение он наконец-то рассмотрел, что именно приближалось к его позиции под покровом темноты. И слегка успокоился.

Звук оказался действительно знакомым. Так скрипели педали его самодельного подъемника, прежде, чем он их хорошенько смазал. В свете далекого фонаря показалась фигура на велосипеде. Человек усердно перебирал ногами, будоража ночную тишину. Белый халат на плечах велосипедиста вселял надежду, что пистолет не понадобится. Но на всякий случай медик отступил на пару шагов и опустился на землю.

— Ну и где тебя болезного искать? — Произнес человек в халате.

Медик узнал голос.

— Василий Степаныч, он здесь.

Человек в халате схватился за грудь. Да что ж такое? Только этого не хватало.

— Василий Степаныч, это я Сашка Кудякин. «Сахарок».

— Тьфу ты, вредитель, я чуть богу душу не отдал.

— Это я Вас вызвал, Жорик совсем плох. Про кнопку сказал. Я нашёл и нажал.

— Показывай!

— На голос идите.

Пока Василий Степаныч возился с Жориком, юноша все гадал, насколько можно ему доверять. Да, в свое время его отец дружил со Степанычем. Он и дал ещё совсем юному Медику прозвище «Сахарок». Но с тех пор многое изменилось. Степаныч пристрастился к алкоголю и был смещён с должности главного хирурга колонии. Теперь Степаныч — ветеринар. Может оно и к лучшему?

— Как он? — Спросил Медик, когда бывший хирург отошёл от пациента.

— Да ничего, жить будет. Ты то как? И какими судьбами к нам?

Значит, все-таки в курсе его пропажи. Придётся осторожничать.

— Медикаменты мне нужны, там… друга ранили, помочь хочу.

— Друга говоришь… Я уж думал, что ты с отцом…

— В каком смысле? Вы знаете, где он?

— Не то, чтобы знаю, — ветеринар зыркнул по сторонам. — Но был у нас с ним разговор перед самым его исчезновениям. И отец твой настаивал, что нам бессовестно лгут. И мир совсем не та клоака, в которой всё пытается покончить с человеческим существованием раз и навсегда.

— Вы можете вспомнить, что конкретно он говорил?

— Да какой там, — махнул Степаныч рукой. — Скоро имя своё забуду.

Медик поник. С некоторыми вещами спорить бесполезно и время — одна из них. Сдал Степаныч, основательно сдал.

— Помню лишь, что батя твой настаивал на том, будто все происходящее вина людей.

— Да это не секрет…

— Ты не понял, Сахарок, не разлом и прочие события минувших дней. А то, что сейчас происходит. Мол весь живой мир приспосабливается, а мы нет. И о том, что наша злость что-то там провоцирует…

Медик почесал затылок. Не густо. Но уже, что-то.

— Так а почему вы решили, что я с отцом?

Старик затянулся, выдохнул облако табачного дыма. И вдруг хитро прищурился.

— Отец твой утверждал, что вне стены можно выжить. Вот я и решил, что у него получилось и он вернулся за тобой.

Какое-то время Медик переваривал информацию, а затем улыбнулся.

— Я уверен, что есть люди, которые живут иначе. Без шлюзов и купола. Уж поверь старому хирургу, которому сейчас доверяют резать только скотину и трупы. Эти люди живут под открытым небом.

Медик не поверил тому, что услышал.

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что сейчас заскочу на склад. Благо допуск мне не аннулировали. Прихвачу для тебя антибиотики, несколько солдатских аптечек и надо бы тебе уходить. Скоро сюда кто-нибудь из охраны подойдёт, проверить, как у меня дела.

Старик похлопал юношу по плечу.

— Найди отца, я уверен, что он выжил…

В голове у Медика роился винегрет из всевозможных мыслей. Но он нашёл в себе силы сосредоточиться.

— Последний вопрос Василий Степаныч, человеческие лекарства могут помочь животным?

— А других, Сахарок, у нас и нету. Не предусмотрели. По опыту скажу, что не только могут, но и помогают. А зачем тебе?

— Да собаку раненую видел, может удастся приручить.

Ветеринар хмыкнул.

— Весь в отца. В общем жди, готовься к погружению. Я скоро.

— А как вы?..

— Эту заслонку Жорик ещё при твоём папаше отыскал. Упал туда. Мы его вместе и доставали.

Степаныч подмигнул юноше и ушёл. А Медик решил последовать его совету и достал из ямы пакет с комплектом общевойсковой защиты. Успех экспедиции придал ему бодрости. И спустя несколько минут, он стоял уже полностью облаченный.

К счастью, ветеринар не заставил себя ждать и вернулся очень быстро. Суетливо затолкал в вещмешок медикаменты, которые принёс. И перекрестил юношу.

— С Богом, мой мальчик! Они что-то заподозрили. Может быть, мое сильно выросшее под халатом пузо меня выдало. — Он горько усмехнулся. — Уходи.

— Может со мной Степаныч? У меня есть ещё один костюм.

Ветеринар пристально посмотрел юноше в глаза.

— Мне и без того недолго осталось. Уходи.

— Степаныч…

— Да уходи ты, черт тебя побери!

Медик шагнул к яме и вдруг повернулся.

— Спасибо Василий Степаныч. А не знаете, чем хомяка кормить?

— Семечки, орехи… на вот…

Он полез в карман и достал из него пакет семечек. Видимо на прод зону старикан тоже вхож. Так просто такие уже не раздобыть.

— Покормишь какое-то время. Иди уже!

Медик хотел сказать, что его пушистому ушлёпку этот пакет на один зуб, но передумал. Буркнул спасибо и шагнул в яму.

— Василий Степаныч, вы где? — Прозвучал чей-то властный голос.

Медик нацепил маску, стиснул зубами загубник и шагнул глубже.

— Здесь я. А кто спрашивает?

Степаныч не изменил своей нахальной манере даже сейчас.

— Кто надо, тот и спрашивает, — буркнул голос.

Справа и слева вспыхнули ручные фонари. Яркие лучи скользнули по лицу ветеринара. Мазнули по поднимающемуся с земли Жорику. Пробежались по поверхности вонючей жижи. Но тот, кого они искали, уже ушел.

Глава 7

Побег

По-хорошему, костюм общевойсковой защиты требовалось тщательно вымыть, прежде, чем свернуть в рулон и забросить обратно в расщелину. Но Медик не был окончательно уверен, что его погружение прошло незамеченным. И торопился покинуть окрестности колонии, как можно скорее.

К тому же, где взять столько воды? Одной флягой такие постирушки никак не обойдутся. И займут слишком много времени, которого у него, как всегда, нет. А когда его обнаружат, будет уже совершенно не важно слипся костюм от избытка дерьма или нет. Ибо живым его отсюда никто не выпустит.

Он максимально затянул лямки вещмешка. Попрыгал, проверяя ничего ли не разболталось, и достал из углубления в скалах свой самодельный подъемник. Зафиксировал крепление на тросе. Проверил функциональность страховочного рычага, и с облегчением водрузил собственный зад в плетеную корзину. Самое тяжелое позади.

Если все пройдет как надо, уже спустя десяток минут он растворится в лесу. И, чем дальше сумеет уйти, тем меньше шансов, что кто-нибудь из колонии рискнет продолжить преследование до рассвета.

К сожалению, Медик не знал, что охрана склада проявила несвойственную для себя бдительность и вышла на связь с ближайшим «секретом». Поделилась подозрением о проникновении на территорию колонии и попросила бойца осмотреть сектор, который по определению считался неприступным.

Дозорный не испытывал никакого желания покидать «секрет». Но, прекрасно понимал, что подобным образом охрана перекладывает ответственность на его плечи. Когда в ходе инвентаризации будет обнаружена недостача, а она обязательно обнаружится, потому что охранники не упустят возможности, обязательно воспользуются моментом и набьют собственные карманы под завязку, то именно он будет нести материальную ответственность. А с них в итоге взятки гладки. Они ведь сообщника задержали и куда следует сообщить — сообщили. Наверняка весь периметр на уши поставили, лишь бы выскочить чистенькими из этой лужи. И теперь сидят там, за стеной, в безопасности и потирают руки. Пока он здесь, за стеной, чуть ли не ползком пробирается к скалам.

Но, по-другому нельзя. За медикаменты спросят так, что мало не покажется. Не одну неделю придется на половине пайка просидеть. А сожительница долго вопли собственных голодных детей терпеть не станет, все нервы на кулак намотает.

Боец решил, что лучше уж быть съеденным мутантами, чем эта изнуряющая эмоциональная осада. И поторопился к скалам.

Медик тоже спешил, как никогда. Пересадку с одного троса на другой он провел в рекордные сроки, несмотря на поврежденную руку. И страховочный рычаг ни разу не отпустил. Юноша не позволял себе тратить время на отдых и усердно крутил педали.

Механизм едва слышно поскрипывал в ночной тишине. И Медик решил, что не зря оставил после погружения пистолет в вещмешке. Так он его точно не потеряет. А в стрельбе, по-видимому, необходимости нет. Похоже, что удача сегодня на его стороне. И он покинет окрестности колонии словно японский средневековый ниндзя — так и не попавшись никому на глаза. Ну кроме Василия Степановича и Жорика. Но эти двое, конечно же, не в счет.

Однако внимательный взгляд уже отслеживал его перемещение. Дозорный просто ждал подходящего момента. Сейчас нарушителя от ближайшего пулемета прикрывали скалы. И если поднять тревогу, то ответственность повиснет лишь на его тощих плечах. К сожалению, он и при дневном-то свете не отличался особой меткостью. А под покровом темноты и подавно. Боец прекрасно понимал, что скалы способны помешать не только пулеметному огню, но и свету прожектора. И крайним безусловно вновь окажется он. А потому, боец не торопился раскрывать свое присутствие, продолжая следить и ждать.

Медик готовился перебросить крепление подъёмника на последний трос. Осталось всего несколько минут и он окажется внизу. Еще не в лесу, но уже на склоне, где без труда справится с помощью собственных рук и ног.

Однако механизм предательски заскрипел и не поддался. Медик замер. Перевел дух. И вновь вцепился в фиксатор. Что за черт, неужели заело? И как теперь дальше? Своим ходом?

Очередь вгрызлась в каменный карниз над головой юноши. Вспыхнул прожектор. Свет скользнул по скалам, подбираясь все ближе. Трассирующие пули — это прекрасный ориентир. Вторая очередь ударила ниже. По щеке Медика полоснули острые осколки породы.

Стреляли снизу. И пока что не очень метко. Но, в отличие от дозорного, пулеметчик не зря получает свой усиленный паек. Уж он-то точно не промахнется.

— Черт!

Прожектор нащупал юношу. Еще секунда и пулеметная очередь разорвет в клочья и Медика, и краденые медикаменты, и даже скалы. Видимо, это и есть тот самый крайний случай, который он по счастью предусмотрел.

Последнее усовершенствование подъемника юноша делал скорее, следую отцовскому принципу перестраховки, чем сознательно рассчитывая на то, что когда-нибудь им воспользуется.

Он потянулся к креплению и с силой сжал ручки пневматических ножниц. Пластиковый предохранитель лопнул, пневматика увеличила силу воздействия и заточенные до бритвенной остроты лезвия перерубили трос. Он едва успел сжать руки вокруг страховочного рычага. Не дай бог, ему сейчас открыться. И рухнул.

На какое-то мгновение сиденье зависло в воздухе. К горлу подступил комок. А затем конструкция полетела вниз. Остатки троса в конце концов остановили падение, но не смогли полностью погасить набранное ускорение. Амортизация швырнула юношу вверх и в сторону, выбрасывая его из освещенной зоны. Медик покинул световое пятно столь стремительно, что управлявший прожектором боец не успел отреагировать и потерял его из виду. Впрочем, даже успей он отследить всю плохо предсказуемую траекторию полета юноши, это ничего бы не изменило. Ведь прежде, чем достигнуть крайней верхней точки, юноша рванул страховочный рычаг на себя и поджал ноги. Педали ожили, неистово молотя по воздуху, но буквально на секунду. Спустя мгновение конструкция сорвалась с троса и унеслась в темноту.

Прожектор беспомощно скользнул по скалам и деревьям. Пулемет прощупал трассирующими очередями лес. Но все напрасно — цель исчезла. Впрочем, никто из тех, кто наблюдал за побегом, не сомневался, что после такого полета они найдут его с восходом солнца в точке приземления. И только Василий Степанович, сидя в камере, продолжал верить, что Сахаренок ушел. И, как это ни странно, он оказался единственным, кто был наиболее близок к истине.

Медик открыл глаза. Под тяжелыми веками скопилась влага. Но слезы скатывались почему-то не вниз, к подбородку, а вверх. Он поднял голову и уперся взглядом в землю. На глаза попались корни деревьев, прошлогодняя хвоя вперемешку с прелой листвой… Какого черта?

Медик опустил взгляд к ногам и все встало на свои места. Посадка не состоялась. А точнее состоялась, но самую малость не до конца. Отсюда и головная боль и затруднённое дыхание. А все потому, что он завис среди ветвей дерева. Интересно, сколько он так провисел вниз головой? Легкие уже начали смещаться?

Впрочем, глупости. Для подобных деформаций требуется слишком много времени. Гораздо больше, чем оставалось до рассвета с того момента, когда по нему открыли огонь. А с рассветом его везение обязательно кончится и его найдут.

Медик закашлялся и выплюнул кровь. Тут же ощутил ноющую боль в груди. Скорее всего сломанное ребро повредило лёгкое. Но даже если прокол серьезный — это не страшно. Боль ощущалась ближе к правому боку и он рассудил, что прикорневая зона легких не повреждена. А с поверхностным ранением легочной ткани организм справится сам и кровотечение вскоре остановится.

Медик ощупал лоб. Пальцы обнаружили ссадину и здоровенную шишку. Наверняка именно этот удар вызвал потерю сознания. Тут же он ощутил боль в плече и вдруг осознал, что ощупывал лоб повреждённой рукой. Надо же, исцелился.

По-видимому, падение вернуло плечевой сустав на место. А ведь мог просто попросить Степаныча, тот без труда бы вправил ему плечо. Но нет! Он же герой и сын своего отца. Он не ищет легких путей и вправляет вывихи самостоятельно, десантируясь без парашюта на деревья.

Медик усмехнулся.

Плечо все ещё побаливало, но в целом рука двигалась удовлетворительно. Ребро и лёгкое — это ерунда. Кровотечение незначительное и вскоре остановится само. Учитывая высоту, с которой он рухнул, можно смело утверждать, что сегодня он отделался легким испугом. Руки и ноги целы, голова хоть и гудит, но на месте, а это значит, что ему чертовски повезло.

Разлапистые еловые ветви приняли на себя стремительно несущееся к земле тело. Погасили скорость и в конце концов остановили, зацепившись за лямки вещмешка. Ещё бы повезло не повстречать лбом древесный ствол и посадку смело можно было бы окрестить мягкой. Спуститься с дерева. Не торопясь покинуть окрестности колонии. И хвастаться у ночного костра новому другу о своих достижениях в сфере ночных полетов.

— Ох, и должен ты мне теперь, мохнатый. За всю жизнь не расплатишься. Только бы медикаменты уцелели.

Но в целом, стоило признать, что вышло даже лучше, чем он надеялся, когда перекусывал трос. Правда, сколько прошло времени с момента неполного приземления, пока не понятно.

До земли метра полтора не больше и слишком темно, чтобы делать какие-то выводы. А небо совершенно не просматривается сквозь густые еловые ветви над ногами. Однако выбираться надо в любом случае. Пока не нагрянула группа быстрого реагирования с претензиями на похищенное имущество.

Медик повертел головой. Сначала по ходу часовой стрелки, затем против. Поработал плечами и предплечьями, согнулся раз другой, дотягиваясь лбом до колен. Проверил не зацепились ли за что-нибудь ноги. И расстегнул опорную лямку на груди.

Тело слегка восстановило кровообращение, так что землю он успешно встретил спиной, тщательно сгруппировавшись и прижимая подбородок к груди.

— Ух!

Контакт с поверхностью вышиб воздух из груди. Вспыхнула боль в ребрах. Голова, несмотря на все старания, откинулась назад, но толстый слой осыпавшейся хвои смягчил удар.

Медик тяжело поднялся на ноги. Потоптался, восстанавливая в них кровообращение. Прислушался и полез на дерево. Вокруг вроде бы тихо, но с оружием будет гораздо спокойней. А вещмешок все ещё болтался над головой.

С лямками пришлось повозиться. Одну из них проткнуло острым сучком насквозь. Это ж хорошо, что в лямку воткнулся, а не под ребро. Медик зябко передернул плечами и спрыгнул вниз.

Первым делом достал пистолет. Снял с предохранителя, оттянул затвор, убедился, что патрон в патроннике и вернул флажок предохранителя в исходное положение. Память не подвела. Действительно оставил заряженным. Но со всеми этими полетами и приземлениями, ударами головой и сломанными рёбрами лучше перестраховаться. Иначе потом можно не успеть взвести курок.

Юноша отрезал несколько лоскутков от запасной портянки. Связал их вместе. И туго перетянул грудь. Дышать стало сложнее, но боль в груди слегка утихла.

Над головой сверкнула молния. Еловые ветви пропустили едва заметный блик. Громыхнул гром. А воздух наполнила приятная прохлада.

Медик решил не терять времени даром. Уж если природа идет навстречу беглецу, то грех не воспользоваться таким подарком и не попытаться скрыть собственные следы с ее помощью. Он закинул на плечи вещмешок и подобрал с земли парочку еловых веток. Выбрал ту, что показалась более пушистой и направился к реке.

Да, таким образом он сделает основательный крюк. Но, во-первых, с помощью ветви он тщательно заметет за собой следы. Во-вторых, преследователи, скорее всего, расширят зону поисков, когда обнаружат место его приземления. Чтобы постараться его догнать, пока не остыл след. А он сейчас топает обратно, в своего рода тыл. Где искать беглеца никто не станет. В-третьих, дождь вполне способен смыть запах любых следов, если его станут искать по-взрослому и прихватят собак. А еще дождь способен прибить к земле хвою, которую он разворошит веткой. Что позволит скрыть даже малейшие намеки на выбранное им направление.

Остается дело за малым. Выйти к реке. Пройти вдоль берега по воде, чтобы наверняка уже ни одна хвостатая ищейка не унюхала. И ниже по течению вернуться на требуемый курс к заветному погребу.

Если его удача еще не полностью исчерпала свой ресурс на сегодня, то самое позднее — это к обеду он доберется до места назначения.

Глава 8

Без права на сомнения

«Утро на берегу реки всегда особенное, — так утверждал отец. — Небо на востоке светлеет медленно, по воде стелется тонкий слой тумана, а над головой сверкают последние звёзды.»

Медик безумно хотел это увидеть. Но, когда тебя в любой момент способна настигнуть пуля, тяга к прекрасному отступает на второй план.

Юноша спешил. Однако не позволял себе забывать об угрозе.

Поисковый отряд покинет охраняемый периметр не раньше, чем солнце поднимется над горизонтом. И времени, чтобы добраться до реки у него достаточно. Но не стоило забывать о мутировавших животных и растениях. По уверениям администрации, постоянно желающих отведать человечины. Однако Медик был воспитан в суровых традициях, в которых не было места самообману. И спустя пару шагов он был вынужден признаться себе, что на самом деле, пугали его не мутанты, а боец в «секрете».

На пути ему должен попасться еще как минимум один. И с этим парнем договориться не получится. Потому что он просто не оставит ему времени на разговоры. Такова уж специфика их подготовки.

Бойцов колонии воспитывают в рамках очень простого постулата: все, кто не с нами — наш враг. Тем более, что ночью зафиксировали проникновение на территорию колонии. А потому дозорный откроет огонь раньше, чем Медик произнесет хоть слово. Застать его врасплох невозможно. «Секреты» расположены так, что подобраться к ним незамеченным не удастся ни при каких обстоятельствах. А кричать в темноту издалека юноше казалось нелепой затеей. Вряд ли его вопли и наверняка последующий затем выстрел на звук можно считать диалогом. Но даже если поверить, что удача улыбнется ему во все тридцать два беленьких зуба. И он каким-то непостижимым образом покончит с бойцом в «секрете», то даже это не позволит скрыть направление его бегства. Тревожную кнопку наблюдатель успеет нажать при любом стечении обстоятельств. А это основательно демаскирует его путь отступления. Однако времени для того, чтобы сесть и придумать толковый план, к сожалению, не осталось. И Медик решил уходить к реке. Потому что только вода способна основательно скрыть его след. А дальше придется импровизировать находу. И либо импровизация спасет его положение, либо нет. Третьего не дано.

Командование вряд ли успело изменить карту расположения «секретов», но Медик будет вынужден проверять каждый, поскольку не знал, в каком именно окажется дозорный. Оставалось уповать лишь на то, что на его пути встретится тот чудак, который стрелял в него ночью. Он, по крайней мере, так и не попал. Еще немного удачи и они оба останутся живы. Медик — потому что у кого-то явно сбит прицел, а дозорный благодаря тому, что юноша чертовски не желал причинять кому-нибудь вред. Но остановиться и сдаться уже не мог.

Пистолет набалдашником ПБС отслеживал направление движения. Ноги ступали мягко, дыхание придерживалось привычного ритма. Но время беспощадно уходило, словно сухой песок сквозь пальцы.

Юноша не строил иллюзий. Сейчас под воздействием адреналина, он держится. Но стоит исчерпать этот ресурс и изможденное тело рухнет. Последние сутки выдались весьма напряженными и рассчитывать на какие-то скрытые резервы организма уже не приходилось. Если они и были, то все вышли.

Он должен уйти как можно дальше, прежде чем тело откажет. Но дорога оказалась не простой.

В темноте ему приходилось полагаться больше на слух, чем на зрение. Тщательно наощупь выбирать место для очередного шага. И бесшумно скользить от дерева к дереву, изредка сверяясь с компасом.

Оставалось пройти вдоль оврага и можно спускаться к реке. Идеально было бы использовать сам овраг. Но в овраге велась вырубка. Администрация собиралась построить в нем укрепление для защиты колонии. Возможно какой-то пулеметный дзот. Большего о планах командования рядовому бойцу знать не положено. И Медик боялся сломать на этой вырубке ноги раньше, чем удастся добраться до противоположного края. А потому двигался поверху. И продолжал верить в собственную счастливую звезду.

Но, несмотря на все старания, выстрел прозвучал неожиданно. Пуля вонзилась в древесный ствол в нескольких сантиметрах от макушки.

— Стой, где стоишь!

Да, сейчас, как же. Отец не зря тренировал сына. Тело отреагировало раньше, чем Медик сообразил, что происходит.

Он упал и откатился в сторону. Подсознание зафиксировало направление выстрела и теперь между стрелком и целью оказалось дерево. Но времени не осталось совсем.

Медик пятился, не поднимаясь и считал.

— И раз, и два…

Зачем он это делает, юноша не понимал. Но сейчас не до самокопаний. Раз делает, значит надо. Отец ерундой его не пичкал. А поскольку вбил в него отсчёт на уровне инстинктов, значит пригодится.

Пулемёт отработал по дереву на восьмой секунде. Через ещё три, дерево упало. Но Медик уже скатился в овраг тремя метрами ниже. И не разгибаясь рванул по оврагу вперёд.

— Стой, сука!

Динамик исказил и усилил голос. Понять у кого он оказался на мушке, не представлялось возможным. Но юноша и не старался. Пока он в овраге, его не достать. По счастью, в этом месте вырубка только началась. Местами росли деревья, местами валялись древесные стволы. И как бы не разрывался дозорный в микрофон, цель в овраге оставалась недосягаемой. Разве что минометным огнём накроют. Но столь массированный обстрел одиночной цели, как-то не вязался с требованиями администрации колонии относительно постоянной экономии боеприпасов.

Медик продолжал двигаться вперёд, ещё не понимая, как ему выбраться из оврага. Если все-таки удастся не сломать ноги на его дне.

Противоположный склон слишком резко уходил вниз. И кувыркаться по нему у юноши не было никакого желания. В его состоянии проще сдаться и позволить себя расстрелять. Хотя рассчитывать на это не приходилось. Если поверить, что его отец столь серьезная фигура, которая способна противопоставить свое слово администрации. А именно на это намекал Степаныч. То сын — это чертовски хороший рычаг воздействия. Значит не убьют, но он об этом, несомненно, пожалеет.

Тот склон, с которого Медик заполз в овраг, сейчас просматривался и простреливался из нескольких стволов. Прожекторы шарили между деревьев и возвращаться им навстречу определенно было плохой идеей.

Но вылезать придётся. Овраг заканчивается обрывом у сточной трубы.

Детьми они мечтали о том, как будут прыгать с этой трубы в водохранилище. Которое обещала построить администрация. Сточные воды предполагалось убрать на противоположную сторону. А реку запрудить. Поставить парочку дамб и организовать там пляжи. Но, как и прочие идеи, которые планировалось осуществить вне стен колонии, эта ушла в архив до лучших времён.

Кто-то из мальчишек доказывал тогда, что слышал, как один из разведчиков рассказывал, будто глубина реки под трубой около трёх метров. И если эти слова не окажутся пустой болтовней, то у него определенно есть шанс. Конечно, всякое может быть. Высота до воды не изменилась, там по-прежнему метров пятнадцать. А вот дно вполне могло нарастить рельеф или течение принести какое-то бревно. Или…

Доводы закончились, когда над головой раздался вой реактивной мины. А после взрыва закончились всякие сомнения. Причём все и сразу.

Благо мина разорвалась далеко позади, а овраг даже близко не напоминал прямую линию. Осколки так и не настигли юношу. Но это пока.

И откуда только прыть взялась. Секунда, другая — прыжок. И плевать, что теперь каждая тварь в лесу знает, где его найти.

— А-а-а-а-а-а-а-а!

Глава 9

Шаг за шагом

То ли время оказалось неподходящим, то ли утро у каждого свое. Но любоваться красотами Медика по-прежнему не тянуло.

Зубы выбивали барабанную дробь. Пальцы не слушались, а мокрая одежда противно липла к телу. Но посиневшие от холода губы улыбались.

Черт с ним с утром. Красиво или не очень, сейчас оценить сложно. По-видимому, необходим определенный внутренний настрой. Спокойный неторопливый взгляд. Некое душевное умиротворение… А тут зуб на зуб не попадает. Охота жрать и хорошенько выспаться. Явно не самый подходящий набор для тонких душевных восторгов.

Но задача в целом-то выполнена! Цели достигнуты. И целостность организма в пределах нормы. А это не только хорошо, но и самую малость прекрасно.

Покинув не слишком гостеприимные речные воды, юноша вынужден был задержаться на берегу. Он почти справился. И ни в коем случае не желал допустить какую-нибудь крохотную оплошность, способную перечеркнуть достигнутый успех одним махом.

Прежде всего надо было позаботиться о себе. Юноша разделся, тщательно выкрутил одежду и сменил нижнее белье. Оно все равно намокнет, ведь штаны и куртку заменить нечем. Но на какое-то время сухое белье позволит ощутить хотя бы некоторое подобие комфорта. А измученному организму это требовалось, как никогда.

Медик сделал десять вялых шагов по берегу, упал — отжался, поднялся и вновь десять шагов в обратную сторону. Спустя несколько повторений по окоченевшему телу наконец-то побежала кровь, упражнение приобрело смысл и даже начало приносить удовольствие. А теперь хорошенько размять суставы. Короткий бой с тенью и можно одеваться.

Пистолет намок, на этот раз он не успел упаковать его в брезентовый пакет, как перед погружением в дерьмо. И полагаться на его боеспособность, казалось очень сомнительной затеей. Зато, он отмылся от вони. Похоже, правы предки, действительно нет худа без добра.

Медик осмотрелся. Благо берег был усеян сухими ветвями и корягами. Юноша выбрал полутораметровый и относительно прямой сук и примотал куском бечёвки нож к одному из его концов. Получилось некое подобие копья. Таким образом он обеспечил себе хоть какое-то средство защиты от желающих полакомиться человечиной мутантов. Если таковые появятся. И приступил к разборке оружия.

Ситуация сложилась достаточно сложная. Надолго задерживаться у воды нельзя и это факт. Уж если открыли минометный огонь, то просто так не отпустят. Скорее всего, уже спустили на воду лодку и отправили отряды по обоим берегам.

Но бежать сломя голову, да еще и без оружия — тоже не выход.

Просушив полотенцем, и, обработав оружейным маслом детали пистолета, он собрал его вновь.

Да это заняло чуть больше времени, чем обычно. Все еще, онемевшие пальцы не сильно-то способствовали разборке и сборке на скорость. Но теперь, он был способен встретиться с практически любой угрозой. По крайней мере, морально.

Это место он выбрал сознательно. Привлекла устилавшая берег галька. Восходящее солнце вскоре нагреет камни, испарит влагу и сотрет с них малейшие следы его пребывания. Конечно, собаки по-прежнему будут способны взять его след. Но отряд, пробирающийся вдоль берега, доберется сюда гораздо позже. А значит, у него сохранится преимущество во времени. И он намерен использовать его на полную.

На всякий случай Медик планировал уйти подальше от берега. А затем, под покровом темноты вернуться назад. Но уже гораздо ниже по течению.

У преследователей время ограничено. Они постараются вернуться в колонию засветло. А значит, в их распоряжении всего пол дня. И это время он рассчитывал потратить на дорогу в противоположном от погреба направлении.

Жаль, что гроза миновала так быстро. И не спустилась ниже по течению реки. Продолжайся сейчас дождь, он непременно рискнул бы отправиться сразу к точке назначения. И тогда не пришлось бы гадать, хватит ли у мохнатого здоровья, чтобы дождаться лекарств. Но утро, к сожалению, обещало прекрасный погожий день, и Медик решил подстраховаться. Для чего и выбрался из реки на противоположный берег.

Мохнатому товарищу придется еще немного потерпеть. Иначе слишком велика вероятность, что он приведет гостей к его убежищу. И таким образом угробит всю затею.

Медик достал из рюкзака солдатскую аптечку. Принял вторую порцию антибактериального препарата, мысленно извинился перед хомяком за опоздание и вколол себе стимулятор. Иначе, как только тело согреется окончательно, он попросту уснет.

Оставалось надеяться лишь на то, что последствия отравления не угробят мохнатого, без вовремя принятого препарата. К сожалению, Медик не успевал доставить таблетки в точку назначения за шесть отведенных инструкцией часов. И признаться, с трудом отказался от идеи отправиться к погребу сразу. Но здравый смысл все-таки восторжествовал. Ведь, приведи он колонистов к погребу, шансов на спасение у хомяка не останется вовсе. Церемониться с мутантом не станут. И парочка гранат поставит точку в его истории.

Разобравшись с приоритетами, юноша выбрал ориентир и отправился в путь. Действие стимулятора взбодрило организм. Но у подобных препаратов имеются и побочные эффекты. И, когда это время придет, лучше бы ему оказаться, как можно дальше от берега и в каком-нибудь укромном месте. Потому что сейчас никто не смог бы сказать наверняка, как долго он пробудет беспомощным. Но, в одном сомневаться не приходилось — его организм слишком устал. И «побочка» настигнет его гораздо раньше, чем заявлено в инструкции. А потому не стоит терять время на сомнения. Дорогу, как известно, осилит только идущий. А хорошенько посомневаться, он успеет, когда откажут ноги. Если, конечно, очнется раньше, чем его сожрут оголодавшие представители мутировавшей фауны.

Глава 10

У тишины свои страхи

Природа циклична. Времена года сменяют друг друга. Ночь следует за днём. А любое затишье когда-нибудь заканчивается и наступает буря.

Медик открыл глаза.

В теле чувствовалась слабость. По-прежнему болели рёбра, а в голове шумел прибой. Давление предсказуемо поднялось. Но к этим последствиям он был готов.

Юноша убедился, что веревки на месте. Проверил оружие и потянул за первый узел.

Одежда высохла ещё в пути. И сейчас, несмотря на боль, он чувствовал себя вполне комфортно. И, что самое главное, отдохнувшим.

Поначалу Медик прыгал с камня на камень, избегая подверженной деформациям поверхности, на которой способен остаться след. Но в конце концов силы иссякли, да и камни закончились. А прыгать по ветвям, словно герой одной из книг, он не умел. Впрочем, и с лианами в здешних лесах дела обстояли не так чтоб насыщенно. Все-таки не тропики. Если и встретишь нечто подобное, то, скорее всего, обойдешь стороной. Пока жить не надоело.

У мутаций какого-то определенного направления не прослеживалось. И не характерное для здешних широт растение в любой момент могло ответить на воздействие острыми ядовитыми шипами или попросту задушить.

Надо серьезно отчаяться, чтобы решиться проверить, чем удивит отклонение от нормы. А Медик не спешил терять веру в собственные силы.

Отец учил не доверять отклонениям. Попалось на пути странное место или непохожее на прочие растение — обойди. Не рискуй. Целее будешь.

Впервые этот принцип дал сбой во время знакомства с хомяком. Но ситуация попросту не оставила ему другого выбора. К тому же, завет не контактировать с подозрительным нарушил скорее мохнатый, чем он.

Медик усмехнулся. Сделал несколько глотков из фляги и прислушался.

Вокруг царили покой и умиротворение. Но какие-то искусственные и слишком безжизненные для леса. Надо бы убираться отсюда поскорее. Очень уж настораживает эта звенящая угрозой тишина. Словно одно неосторожное движение способно разбить ее в дребезги.

Он ещё раз осмотрелся. Не заметил ничего подозрительного и начал спускаться с дерева.

С удовлетворением отметил, что очень точно удалось рассчитать собственные силы накануне. Когда и как отключилось сознание, он не запомнил. Просто в один из моментов мир вокруг погас и прекратил свое существование до самого пробуждения. Но к тому времени юноша успел выбрать дерево. Забраться на него и привязать себя к ветвям. Тогда над головой ещё ярко светило солнце. Сейчас вокруг уже царствовала тьма. Но это Медика совсем не беспокоило.

Отец часто повторял, что какое-то из чувств способно подвести его в определенный момент. Это могут быть вполне естественные причины. Например, человеческое зрение бессильно в темноте. Слух способен отказать под водой или рядом с чересчур сильным источником звука. И его организм должен быть готов к подобным обстоятельствам.

Потому Медик стрелял и вступал в рукопашную схватку с завязанными глазами. Привыкал следить за окружающей обстановкой без участия слуха и ориентироваться на малейшие изменения запаха…

Ветер изменил направление. В лицо юноши повеяло прохладой, а в воздухе промелькнул едва уловимый оттенок животного мускуса. Большой палец тут же опустил флажок предохранителя.

Рядом определенно кто-то был. Но слух не фиксировал посторонних звуков. А значит, этот кто-то тщательно скрывает свое присутствие. Скорее всего охотится. И, судя по отсутствию иных целей, охота идёт на человека.

Медик постарался не делать резких движений. Ни к чему изменением поведения провоцировать атаку.

Он не спеша добрался до нижней ветки. Нащупал рукоять самодельного копья, которое воткнул в землю накануне, еще раз осмотрелся и спрыгнул. Дерево не самое удобное место для защиты.

Треск кустов разорвал тишину в клочья. Медик присел и выставил копье перед собой. Древесные корни послужили отличным упором для основания древка. Он ещё не видел, с чем придётся столкнуться, но подсознательно готовился к любому развитию событий. Однако к этому подготовиться оказалось невозможно.

Стремительная тень не оставила жертве ни единого шанса. Бросок — и лес наполнило разъярённое шипение. Упругое тело хлестнуло по кустам. А в лунном свете сверкнули клыки и чешуя.

Черт! Только не это!

С герпетофобией сына отец боролся чуть ли не с первых дней тренировок. Но в конце концов вынужден был сдаться. Пресмыкающиеся оказались непреодолимым порогом, который Медик так и не перешагнул.

Юноша чуть не выпустил копье из рук. Зрелище впечатляло.

Распахнутую настежь пасть, встретил наконечник. Лезвие с легкостью проткнуло нёбо, и на какое-то время остановило рептилию. Не позволяя захлопнуть пасть.

В глазах змеи читалась лишь смерть и никакого разочарования. Раздвоенный язык трепетал, у самого лица юноши. С внушительных клыков стекал яд. Но, тварь так и не дотянулась до намеченной жертвы.

Медик зажмурился, приставил к змеиной башке пистолет и трижды выстрелил в ненавистную морду. Одна из пуль попала чудовищу в глаз. Туловище рептилии изогнулось и хлестнуло по дереву. Медик вовремя упал на землю. Живая плеть просвистела над головой и обвилась вокруг древесного ствола. Юноша вновь нажал на спусковой крючок. Он стрелял пока в пистолете оставались патроны. А затем вцепился в древко импровизированного копья, словно в ту самую последнюю соломинку посреди бушующих волн.

Какое-то время туловище рептилии беспорядочно извивалось. Трещал кустарник. От яростного шипения стыла в жилах кровь. А стиснутый кольцами упругого тела древесный ствол грозился рассыпаться в труху. Но Медик не отпустил копье, пока змея не затихла.

Как только тело рептилии перестало крушить все вокруг, он перезарядил пистолет. И ещё какое-то время сидел неподвижно, прислушиваясь и восстанавливая дыхание. Но лес молчал.

Копье все-таки сломалось. Однако это не имело уже никакого значения. Змея умирала. А Медик просто не смог разжать в тот момент руки и перезарядить пистолет. С некоторыми потрясениями все-таки трудно справиться даже, когда тебе кажется, что ты к ним готов.

Но заниматься самоанализом можно и в пути. Тем более, что время поджимает.

Медик собрал свои вещи, сверился с компасом и отправился обратно к берегу.

Сейчас ему предстояло вновь переправиться через реку. И как можно скорее добраться до погреба. Иначе все его старания окажутся напрасны.

Он так торопился, что взглянул на поверженного врага лишь однажды, когда доставал из ее пасти свой нож.

Но, если бы юноша обернулся чуть позже, то не смог бы разглядеть тело змеи в том месте, где его оставил. Несмотря на то, что луна светила все так же ярко.

Глава 11

Размер не важен

Вероятнее всего Медик не стал бы зацикливаться на некоторых изменениях в ландшафте вокруг погреба. Сложись этот вечер чуть менее драматично. Но на смену адреналиновому возбуждению после схватки с гигантской змеей пришёл страх. А страх не очень-то любит конкретику. И стоит дать ему волю, он заполняет сознание полностью.

Но, черт возьми, он боялся этих рептилий ещё тогда, когда они не превышали длиной его руку. О чем можно говорить сейчас, когда одна из этих гадин собиралась его проглотить?

В колонии был террариум. В нем держали различных ядовитых пресмыкающихся. Сцеживали яд и производили лекарство и наверняка оружие. Но, по понятным причинам, на экскурсиях школьникам об этом ничего не рассказывали.

Медика в дрожь бросало, если какая-нибудь из гадин концентрировала свое внимание на нем даже тогда, когда он знал, что между ним и ее покрытой чешуей мордой непреодолимый барьер. А во время кормления змей мышами, юношу попросту выворачивало наизнанку.

Медик представил, что произошло бы, очнись он сегодня чуть позже, и его вновь стошнило.

Потому у реки юноша немного задержался. Привёл в порядок себя и испачканную желчью одежду. К тому же, прохладная и чистая вода оказалась отличным стимулятором бодрости духа.

С бродом тоже проблем не возникло. Он обнаружил его практически сразу. Но, когда дело дошло до его преодоления, ситуация чуть не вышла из-под контроля.

Медик плохо представлял себе силу речного течения. У берега его скорость была гораздо слабее. Но осознал он это, лишь преодолев половину речного потока.

Босые ноги немели от холода и скользили по камням. Вода неистово бурлила и Медик с трудом удерживал равновесие. Ему пришлось остановиться и какое-то время балансировать на грани. Упади юноша здесь, и стремнина уже не позволила бы ему подняться. Течение уволокло бы его вниз по течению, как минимум, на несколько сотен метров.

У реки он на какое-то время избавился от терзающих сознание страхов. Холодная вода и борьба с течением весьма способствовали концентрации внимания на действительности. Но сейчас, в преддверии рассвета, когда тьма особенно густая, а жизнь кажется слишком хрупкой. Его страхи вернулись вновь.

К погребу Медик подходил осторожно. Не торопился и тщательно искал изменения в окружающей обстановке.

А вон то дерево разве так сильно клонилось к земле? А эти кусты неужели были сломаны?

Однако он не мог ответить на собственные вопросы. Ведь совершенно не обратил внимания на детали, когда уходил. А последствия взрыва гранаты и последовавшего за ним явления гигантского хомяка могли изменить местность до неузнаваемости.

В конце концов он обуздал свои страхи, вздохнул и выбрался из кустов.

— Эй, мохнатый! Ты как там? — прошептал Медик, склонившись над провалом.

Темнота ответила молчанием.

Нос уловил слабый запах мокрой шерсти. Хомяк был тут совсем недавно. Но сейчас Медик не чувствовал его присутствия в темноте.

Как же он выбрался? Выпрыгнул? Или поднял люк и спустился вниз?

Медик слетел в погреб, почти не касаясь каната. Достал из оставленных вещей ещё один ХИС и переломил. Люк оказался на месте. А стены погреба не содержали следов когтей.

Куда же ты делся? Спустился и вернул люк на место? Или выпрыгнул, не касаясь стен?

Да чертовщина какая-то! Ну не выглядел мохнатый особым прыгуном, да и, спустившись вниз, люк за собой закрывать бы не стал.

Может ещё какая-то дрянь с щупальцами подобралась снизу и утащила обессиленного и неспособного защищаться грызуна?

Но, Медик хорошо помнил запах из канализационного колодца и сейчас в воздухе не было даже намёка на то, что люк открывали после его ухода.

Но тогда, куда он подевался?

Тусклый свет разогнал тьму по углам. Юноша оценил интенсивность свечения и решил, что этого источника хватит всего на пару часов. Но задерживаться в погребе дольше Медик и не планировал.

Все его попытки запутать след могли оказаться напрасными, если за ним послали ребят из «поиска». Этим ночь вне стен колонии не страшна. Конечно, они не группа быстрого реагирования. И основательно отстали от него на старте. Зато им знакома местность и, как только они поймут логику его движения, вопрос поимки станет лишь вопросом времени.

В погреб Медик вернулся ради мохнатого и за собственными вещами. И то, что хомяка внутри не оказалось, сильно огорчило юношу. Однако не изменило его планов.

На полу были хорошо заметны следы, где лежал мохнатый. Словно кто-то специально пометил место черным песком. В миске юноша обнаружил небольшое количество воды. Но в остальном, хомяк словно испарился.

А не мог ли мохнатый оказаться всего лишь галлюцинацией? Мороком, в который он поверил под воздействием яда.

Юноша тряхнул головой. Мороки спрутов на салаты не кромсают.

Медик постарался собраться с мыслями и взять себя в руки. Следы борьбы отсутствуют, а значит мохнатый ушёл по своей воле. Хватило же и сил и желания, значит с ним все в порядке.

Но сколько бы юноша себя не уговаривал, внутри образовалась какая-то пустота. Он вновь оказался совсем один в этом негостеприимном мире. Он так спешил. Приложил столько усилий. И в конечном итоге все напрасно.

Среди сваленных под проломом ящиков, что-то зашуршало. Палец лёг на спусковой крючок, а ботинок врезался в груду деревянного хлама. Пистолетный ствол хищно уставился на мышь. Медик присмотрелся. Нет, все-таки, не мышь. Хомяк. Опять хомяк.

Юноша усмехнулся.

— Как-то многовато вас для одного места. А малыш?

Он вернул предохранитель в исходное положение и присел. Хомяк недовольно разглядывал человека. Но не проявлял особого беспокойства и не предпринимал попыток спрятаться под другой ящик.

Медик достал из кармана пакет с семечками.

— Вот тебе тут точно на какое-то время еды хватит.

Он насыпал горсть семян на ладонь и протянул зверушке.

Хомяк поднялся на задние лапы, понюхал угощение и фыркнул.

— Да ладно тебе, вкусно же.

Медик очистил одно семечко от шелухи.

— А так?

Угощение исчезло во рту грызуна.

— Вот, другое дело. Ща ещё почищу.

Медик торопливо освобождал семена от шелухи и складывал перед щекастой мордашкой.

Странно, у этого маленького грызуна окрас точно такой же, как у его гигантского сородича. Может они из одного семейства? Тогда кто-то явно объедает своих братьев. Но затем юноша заметил на задней лапе пушистого комочка тонкую полоску, похожую на след от ожога, который оставляло после себя щупальце. Такой же чесался у самого Медика на лодыжке. И точно такой же, но гораздо более крупный он видел на лапе своего гигантского друга.

Медик разглядывал грызуна с изумлением.

— Да не может этого быть!

Но хомяк равнодушно распихивал зерна за щеки. Его человеческое недоверие совершенно не беспокоило.

Глава 12

Пока не загнали в угол

— Да хорош фыркать. Иначе в рюкзак засуну!

Хомяк недовольно расхаживал кругами, игнорируя угрозы человека.

Оказалось, мохнатое чудовище прекрасно понимает человеческую речь. И не против проявить характер, когда ему что-нибудь не по душе.

Например, ему жутко не понравилось имя Ушлёпок. Он несколько минут носился по погребу, раздраженно фыркал и тряс набитыми зерном щеками. А после, вполне удовлетворительно отреагировал на Шлёпа, и благосклонно плюхнулся на свою мохнатую задницу, услышав Шлёпыч.

Определившись с именем, Медик попытался взять его на руки. Но не тут то было. Клубок шерсти вцепился зубами в палец юноши. Аккуратно сжал челюсть, дождался первой капли крови и скосил взгляд. Понял, мол, намек или нет?

Медик кивнул и не стал форсировать события. Раз уж мохнатый решил, что для первого раза достаточно. Пусть так и будет.

Клубок шерсти сразу же приобрел деловой вид. Похоже, он уже определился, кто в их паре будет главным. На пушистой мордахе без труда читалось удовлетворение. Мол, с этими людьми только так и надо. А то не успеешь опомниться, как сграбастают и в клетку посадят.

Медик позицию зверюги оценил, хмыкнул и решил пока акценты не расставлять. У него нашлись дела гораздо важнее, чем выяснение, кому достанутся лидерские позиции. Юноша не стал тянуть и приступил к сбору вещей. Шлепа по всем показателям чувствовал себя прекрасно. Потом, когда он позволит, надо будет осмотреть его тщательней. Но, сейчас ему не хотелось ссориться и выслушивать недовольное фыр-фыр-фыр от мохнатого неврастеника.

Спустя минуту, он все подготовил. Рассовал по карманам и упаковал в рюкзак свое уже не столь внушительное имущество. Осталось победить непреклонный характер хомяка и можно убираться из погреба.

Но его мохнатое величество по-прежнему не решили, стоит ли человек доверия.

Медик поздно осознал, что надо было придержать семечки. Теперь-то, набив щеки, комок шерсти на угощение уже не реагировал. Хитрая бестия.

— Шлепыч, ну сколько можно, а?

— Фыр…

— Брошу здесь! Вот доведешь и брошу…

— Фыр…

Едва слышно прозвенел колокольчик.

Черт!

Это, конечно, могло быть и животное, но ожидать в сложившихся условиях лучше все-таки чего-то похуже. Не будешь в итоге неприятно удивлён.

Медик подпрыгнул, повис на канате и аккуратно выглянул из проема. Сначала влево. Вроде пусто. Теперь вправо. Та же история. А кто шумел тогда?

Он натянул всего две нити. Гранат больше не осталось, потому юноша расстался с парочкой колокольчиков из отцовского запаса. Выковырял парафин, который не позволял им трезвонить, пока они валялись в рюкзаке. И подвесил их на леску в местах вероятного приближения противника.

Но в обеих предполагаемых точках проникновения движения не наблюдалось.

Что-то щелкнуло о камень рядом с головой. Медик протянул руку и поднял вдруг оказавшийся рядом предмет. Капсула транквилизатора. Яркое оперение, длинная — сантиметра три игла.

— А если бы в глаз?

Медик разжал руки и слетел вниз под щелчок ещё одной капсулы о бетон. И куда теперь? Взгляд скользнул по бетонным стенам и уперся в крохотный комок шерсти.

— Доигрался? Наверх нельзя…

— Фыр!

Взгляд юноши сместился с хомяка на люк. Как-то не сильно хотелось лезть в эту дыру. Но других вариантов, по-видимому, не осталось.

Медик плеснул маслом из горелки на груду ящиков. Схватил хомяка и затолкал его под гимнастерку, зацепил «кошку» за бетонный выступ и поднял люк. Нос тоскливо скривился. Пахло не так, чтоб очень приятно. Медик достал из мешка дыхательную маску, но тут же вернул ее обратно. Запас баллонов к ней не бесконечен. А здесь все-таки воздух, а не что-нибудь в чем можно захлебнуться. Он спустил в канализационный люк веревку и ещё раз осмотрелся. Обидно будет, что-нибудь забыть.

Шлепыч сидел тихо. Будто понимал, что сейчас неподходящее время показывать характер. Медик беспокоился лишь о том, чтобы мохнатый не задохнулся, а потому полоснул ножом по материи. И в разрез тут же высунулась любопытная мордочка.

— Фыр…

— Ещё какой, дружище, — согласился с ним Медик, — всем фырам фыр.

Сброшенный вниз ХИС свое отсветил. Как назло потух буквально через минуту. Новый использовать юноша не решился. В принципе, все, что надо, он увидел. Никакой дряни с щупальцами тусклый источник ему не высветил и ладно. Остальное уже не столь и важно.

Выкрутил огниво из брелка. Чиркнул по расположенному сбоку магниевому цилиндру и поднёс зажженную «вечную» спичку к ящикам. Убедился, что масло вспыхнуло, и полез вниз. Пока эти с транквилизаторами не швырнули в погреб что-нибудь вроде слезоточивой гранаты.

Ящики полыхали знатно. Дым клубился и расползался по помещению. Скоро здесь нечем будет дышать. Впрочем, когда нагрянут ребята сверху, дыхание и прочие неотъемлемые радости, и без того окажутся под очень большим вопросом.

В колодце было сыро и противно. Но там оставался шанс на спасение. А наверху его ждал плен, пытки и черт его знает, что ещё.

«Кошку» пришлось оставить, крючья слишком сильно вонзились в бетон под весом его тела. И она никак не желала с ним расставаться. Но веревку он все-таки срезал, на высоте около двух метров от пола.

— А говорят: не режь сук на котором сидишь, — усмехнулся Медик упруго приземлившись на ноги.

— Фыр, — подтвердил непредсказуемость обстоятельств Шлёпа.

Медик опустил флажок предохранителя и прислушался.

Где-то дальше по коридору размеренно капала какая-то жидкость. Может быть, вода. А может и дрянь какая-нибудь. Звук, судя по всему, шёл из левого коридора. Туда он решил не ходить. Чем именно вызвано это решение, Медик не смог бы ответить и сам. Но ощущения тревоги для него было вполне достаточно. Потому он натянул у входа в коридор леску с колокольчиком, а сам пошел дальше.

В центральном коридоре воздух ему показался слишком затхлым. Скорее всего, коридор ведет в тупик. Тоже неподходящий вариант.

А вот правое ответвление манило тишиной и легким едва ощутимым сквозняком. Впрочем, тишина не всегда равна безопасности. Это юноша уже усвоил накрепко. Но интуиция его не подвела тогда. Оставалось надеяться, что не подведёт и сейчас.

Медик на всякий случай передернул затвор автомата, поставил на предохранитель и вернул его за спину. Проверил нож. Привычно попрыгал, убеждаясь, что ничего предательски не звенит и шагнул в тоннель.

— Налево пойдёшь — коня потеряешь. Прямо пойдёшь — лоб расшибешь. Направо только и остаётся, что скажешь? — Погладил он любопытную мордочку.

— Фыр…

— Вот и я говорю, пошли, а там разберёмся.

Глава 13

Тысяча глаз темноты

Медик зажмурился и замер. Надо, чтобы глаза привыкли к темноте, а сердце перестало колотиться, как обезумевшее. Передышка пойдет на пользу и тому, и другому.

Что-то тревожило юношу, но что именно, разобраться не получалось. Проклятая спешка не позволяла сосредоточиться.

Наверху далеко позади прозвучал взрыв. Видимо парни из поиска расщедрились на светошумовую гранату.

Однако опаздывают изверги и это хорошо.

Он-то уже выбрал тоннель. И пробежал несколько сотен шагов, стараясь убраться как можно дальше. Но затем коридор свернул, и темнота скрыла последние ориентиры. Юноша вынужденно остановился.

Сейчас преследователи штурмуют погреб. И разбираются с дымом. Они обязательно найдут люк и продолжат преследование. Но в тоннеле коридоры расходятся в трех направлениях. Какое выберут?

Медик воткнул растяжку с колокольчиком у входа в тот, в котором что-то капало. Возможно, это заставит их пойти по нему.

Какое-то время погоня будет продвигаться осторожно. Исходя из того, что он готовит засаду, торопиться не станут. Хорошо, если интуиция его не подвела, и там действительно опасно. Это задержит их ещё на какое-то время. А он успеет добраться до следующей развилки.

Пора. Медик открыл глаза. Темнота перестала быть непроглядной.

Его окружали покрытые мхом влажные стены и почти сухой пол. Влага испаряется, а значит, циркуляция воздуха существенная и впереди просто обязан оказаться еще один выход.

Правда, его может перекрывать какая-нибудь решетка. И это основательно усложнит задачу. К тому же, в погоне может участвовать достаточно много людей, что позволит продолжить преследование сразу в трех направлениях. Возможно уже сейчас кто-нибудь из них рассматривает его спину в прицел с помощью прибора ночного видения.

Вдоль позвоночника пробежал холодок. Медик тряхнул головой.

— Не раскисать! Соберись тряпка!

— Фыр, — согласилась с ним мохнатая мордочка, выглядывающая из разреза на гимнастерке

Медик погладил любопытный нос и осмотрелся.

Здесь когда-то была решетка. В стенах сохранились металлические крепления. Ржавые и ветхие, но для него сгодятся и такие. Нижние удачно выпирали из стен практически на уровне колен.

Он натянул между ними нить и повесил последний колокольчик из отцовских запасов.

В тоннеле было настолько тихо, что Медик планировал услышать приближение погони, как минимум, за пару сотен шагов.

Но, спустя два десятка метров коридор ушёл ещё правее и разделился на два. Возможно, что с колокольчиком он расстался рано. Но, не возвращаться же теперь.

Юноша не стал терять время на долгие рассуждения и опять выбрал коридор, в котором ощущалось движение воздуха. Судя по силе сквозняка, выход располагался совсем близко.

Медик убедился, что на развилке не осталось следов и шагнул в туннель. Ещё несколько развилок и его уже не догнать. Это радовало. Однако подсознательная тревога никуда не делась. Внутреннее напряжение росло и по-прежнему заставляло нервничать.

Впрочем, терзания не мешали ему быстро продвигаться по коридору.

Он отслеживал направление движения пистолетным стволом. Взгляд влево — ствол туда же. Теперь вправо, вверх… И все время вперёд без остановок и промедления.

А затем позади прозвучал звон колокольчика.

Сначала Медик понял, что не давало ему покоя на протяжении всего пути. Останки той твари, с которой они схватились вначале знакомства со Шлёпой — их не было! Будто в тоннель заглянул дворник и тщательно вымел весь органический мусор метлой. А потом Медик осознал, что по его следу идут далеко не люди.

Колокольчик продолжал звенеть. Прошло уже секунд пятнадцать, а он не затихал.

Для парней из поиска хватило бы одной. Зацепи растяжку кто-нибудь из людей, ее тут же уберут. Но тем, кто преследовал его попятам, звон, по-видимому, не мешал.

Медик секунду подумал и достал из вещмешка палочку ХИС. Переломил и бросил за спину.

Источник светил тускло, но его должно хватить на несколько часов. Если все пойдёт по плану, то он использует его же для движения дальше по коридору. Все-таки со светом будет гораздо быстрее. А о скрытном продвижении можно уже не беспокоиться.

Юноша не сомневался, что впереди ждёт бой. И дальше решать будет только скорость. Игры в прятки закончились.

Он осмотрелся. Коридор продолжал уходить вправо. И спустя пару шагов темнота вновь сгущалась. Там он их и встретит.

Конец ознакомительного фрагмента.