Убийственный чемпионат

Андрей Бурцев, 2013

Убийства, погони, перестрелки, секс-бомбы, проститутки и светские львицы, а также бравые силовые структуры и Великий Частный Сыщик со своей верной напарницей – машине на суперкомпьютере, которому предстоит все это разгрести. Страсти в Городе накалены до предела, потому что в Городе происходит Первый Международный Чемпионат по ГТО (сейчас уже мало кто помнит, что это такое, но в недавние времена действительно было ого-го!). Сюжет развивается стремительно. Все время что-то происходит, так что Великому Сыщику некогда даже поесть и переспать (пардон, поспать), но, разумеется, он из всего выходит победителем похлеще чемпионов ГТО. Чтобы окончательно закрутить читателям головы, сюда добавлены Отцы Города (плохие), шпионы-ЦРУшники (относительно хорошие) и Соблазнительница (себе на уме). Разумеется, все это не совсем серьезно (или совсем не серьезно), вот только почему кончается все так грустно и так минорно, а победа, как вечно у нас, превращается в Пиррову? Может, и правду говорят, что в каждой шутке есть доля шутки?..

4

Взревев мотором и круто развернувшись, Машина понеслась к центру Города. Я откидываюсь на спинку сидения и расслабляюсь. Что ни говори, а иметь такого помощника, как у меня великое дело! Да что там помощника — равноценного партнера по сыску. И не меньше. Бывало, она меня из таких передряг вытаскивала, вспоминать страшно. Но, правда, и сумма, которую я за нее уплатил, вызывает не менее устрашающие воспоминания. Дыра в моем бюджете после покупки Машины образовалась, как после лобовой атаки пьяным слоном некачественной кирпичной стены. Это мои друзья-кооператорщики расстарались. Я им, конечно, премного благодарен, по гроб жизни, можно сказать, но со своего-то брата-индивидуала могли бы и поменьше сшибить.

— Отель «Интернациональ», — лихо взвизгнув тормозами, объявляет Машина. — Только очень прошу, шеф, будь бдителен и осторожен.

— Да что ты меня сегодня весь вечер пугаешь?!

— Не пугаю. Я пытаюсь уберечь тебя от опрометчивых поступков. И от ходьбы по лезвию ножа. В твоем положении это чревато серьезными последствиями. Ножки поранишь!

Только тут до меня доходит, что все это время я попираю грешную землю, можно сказать, босыми ногами. Туфли-то ведь я выбросил еще у засранного киоска. Н-да, ситуация! Могут и в отель не пустить. А попасть мне туда крайне необходимо… Раз Машина советует… Хотя лично я в этот официально узаконенный бордель не полез бы даже под страхом смертной казни. Чего я там не видел? Дивизию разновозрастных шлюх, что ли?

Машина крякает и противным старческим голосом шепелявит:

— Сынок, ты у меня прям на глазах глупеешь. Я тебя кормила-ростила, а ты? Вальтов по черепу пускаешь… — И внезапно переходит на свой обычный, снисходительный тон: Вспомни, козел, чем замочили Золотаря!

Немного подумав, отвечаю:

— Кажется, бутылкой шампанского.

— Одному казалось, что в жены девственница досталась… Правильно вспомнил. Шампанским. Но вопрос — каким? Марку, трезвенник несчастный, можешь вспомнить?

Я опять усиленно морщу лоб.

— А у него что, еще и разные марки бывают? Я за всю жизнь видел только одну — «Советское»…

— Пить больше надо, добродетель ходячая! Золотарь удостоился чести быть убитым «Мадам Клико». Эстеты недоделанные!

Вот тут я оскорбляюсь не на шутку.

— Это кто недоделанный? Я, что ли?

— Что ты, что ты! — притворно-испуганно вскрикивает Машина. — Ты у нас не недоделанный, тебя в процессе производства, похоже, переделали, перестарались… — И без всякого перехода ревет: — Дергай в бар, придурок! Всему городу известно, что только в баре «Интернационаля» можно купить «Мадам Клико». Правда, за валюту… За наши, деревянные, у них и дырявого презерватива не купишь…

Меня, как ветром, выносит из Машины. Даже про босые ноги забываю. Прыгаю через несколько ступенек вверх к вертящимся стеклянным дверям отеля, а в голове привычно выстраивается логическая цепочка: Золотаря убрали броском, достойным чемпиона, раз. Убили бутылкой «Мадам Клико», два. «Мадам Клико» могли взять только в баре «Интернационаля», три. И, наконец, четвертое — в Городе в данный момент происходит чемпионат мира по ГТО. Из всего этого следует простой вывод: надо выяснить у бармена, кто за истекший день и вечер обращался к нему с вопросом по поводу продажи этой самой «Мадам».

Доскакав до дверей, я был вынужден остановиться. Дорогу к заветному бару перекрывал невероятных размеров швейцар. Весь в галунах, шевронах и позументах. Ну, а по количеству растительности на морде этот дядька явно косил под Маркса, который Карл. А может, дальний родственник… Но разбираться в политических и генеалогических корнях этого придворного мордоворота у меня нет времени, поэтому просто с разбегу бодаю головой в его обильный живот, швейцар хрюкает и складывается пополам. Путь свободен. Влетаю в холл и, как танк во хмелю, пру к бару. Бармен таращиться на меня, словно на привидение. Но в нашем деле иногда приходится отставлять в сторону этикет и приличия, поэтому, ничтоже сумнящеся, сгребаю его за грудки и ору прямо в ухо:

— Кто у тебя, котяра валютный, сегодня брал «Мадам Клико»? Быстро!

Молчит, харя разъетая, только губами трясет. Ору в другое ухо:

— Я у тебя не карту размещения наших стратегических ракет спрашиваю! И не секрет получения десяти стограммовых коктейлей из пятисотграммовой бутылки «Столичной»… Повторяю еще раз: кто брал сегодня «Мадам Клико»?

Ору и краем глаза замечаю какого-то подозрительного типа иностранного вида, делающего двусмысленные движения в мой адрес. Ничего, думаю, подождешь, гостенек дорогой! Мы тут сначала свои внутренние проблемы решим.

— Ну, так как, друг пернатых, вспомнил? — снова обращаюсь к бармену.

— Спортсмен какой-то брал парочку… — наконец, выдавливает тот.

— Э-э, парень, я так не играю! Про спортсмена я и без тебя знаю. Ты внешность его нарисуй, — и слегка поддаю его коленкой в живот.

— Ой-ой-ой! — орет бармен и начинает живописать: — Здоровый такой, мордатый…

— Паренек, — перебиваю я его, — я вполне допускаю, что ты не Рубенс, но такие художества доведут меня до греха. Что значит мордатый? У них у всех морды — всемером за неделю не обделаешь… Ты мне характерные детали его внешности давай. Хромой, косой, безрукий?

— Не-е… — совсем растекается бармен. — Нормальный мужик, при всем…

— У, мразь! — Я окончательно понимаю, что ничего от этой сволочи не добьюсь. — Кобель вонючий. Пшел отсюда!

Брезгливо отряхиваю руки и отхожу от бара. Тот ко мне бочком подгребает этот подозрительный иностранного вида.

— Мсье хотел бы получить информацию?

— Мсье много чего хотел бы, — отвечаю не совсем вежливо, но меня можно понять — целый вечер с одним дерьмом сталкиваюсь. Типчик испуганно оглядывается и шепчет:

— Моя знайт, кто куплял этот бутилка. Моя его случайно фотографируй.

После таких слов у меня екает сердце. Вот это удача!

— Где фотография?! — ору.

Он снова озирается.

— О-о, с фотографий малинький заменка. Моя отдавайт пленка… как это? А-а, проявка! Завтра сказал приходить к обед.

У меня внутри все поет. Черт с ним, думаю, до завтра потерпеть можно.

— Мир, дружба, — говорю. — Найрамдал! Но пасаран! Вот только как бы мне эту фотографию получить?

— О, ноу проблем! — отвечает. — Завтра в два часа день на этот месте. Я буду ожидайт вас. А это сувенир. — И протягивает великолепный «Паркер». От таких сувениров грех отказываться даже по соображениям идеологическим, поэтому «Паркер» принимаю и задаю последний вопрос:

— Как мне вас найти в случае чего?

— Это просто, как выедка в яйцо! Спросийт Боба Смит, любая герлз вам показывайт мой аппартамент. — И делает мне ручкой — гуд бай!

И я ему тоже — до побачення!

Хороший мужик Боб Смит! Приятно с таким работать. Весело насвистывая, выхожу на крыльцо. А вот это уже лишнее! Гляжу: стоит мой согбенный Карл Маркс (Хорошо, видать, я ему въехал, раз до сих пор не разогнулся) в окружении шести-семи явно уголовных элементов и о чем-то с ними сговаривается. Нюх у меня на такие вещи верный, сразу понимаю: быть грандиозной драке. Ну, это меня не пугает — шесть-семь бугаев мне на одну левую. Продолжая насвистывать, спускаюсь к Машине. Слышу сзади:

— Эй, фраер, стой!

Мне что, могу и постоять. Свежий воздух еще ничему не вредил. Стою, дышу и смотрю, как это кодло во всем правилам игры «Семеро одного бьют» берет меня в полукольцо. Через пару секунд они заканчивают построение и слышится традиционная команда к атаке:

— Мужик, у тебя закурить не найдется?

— Ну как же, — отвечаю, — не найдется? Для милого дружка и серьгу из ушка!

И тут же хватаю двумя пальцами нос близстоящего любителя канцерогенов. Этот поступок вызывает в толпе желающих покурить на халяву некоторое замешательство. Его мне хватает на то, чтобы, не отпуская носа самого страждущего, ударом свободной руки сбить еще одного. А потом эффектнейшим, но, к сожалению, незаметным для глаза движением левой ноги повалить на землю самого здорового из противников.

Честно признаться, я думал, эти действия собьют с них охоту покурить. Но я глубоко заблуждался. Гляжу, начинают вооружаться подручными средствами — палки, камни, сомнительной чистоты железяки.

— А вот это уже нечестно, хлопцы, — обращаюсь к ним с совершенно искренней обидой в голосе. — Так мы не договаривались…

Да разве их проймешь? Продолжают, как ни в чем не бывало, совершать угрожающие движения своими примитивными орудиями нападения. Ну, ладно! Раз миром не получается — пеняйте на себя!

Но предстать перед этими молодчиками во всей своей красе не удается. Случается невероятное. Страшный, чудовищной силы удар обрушивается на меня сзади, опрокидывает на землю. Руки-ноги перестают подчиняться мысленным приказам, в голове гудит, на глаза накатывает противная до рвоты пелена. В довершение ко всему, чувствую, что сознание коварно покидает меня. Последнее, что успеваю зафиксировать из окружающей действительности — сапоги, кеды, ботинки и кроссовки, которые разом устремляются в мой левый глаз. И совсем уже на грани небытия — крик Тренажера: «Ах, вы, титьки тараканьи!..»

Тут я окончательно проваливаюсь в бездну мрака…