Две осенние встречи

Андрей Анатольевич Толоков, 2018

Эта история о сложной и порой даже трагической судьбе главной героини, Ольги Орловой. Начинается она в 82-м году прошлого века и продолжается до наших дней. В этой книге переплетаются извечные проблемы в отношениях отцов и детей, мужчин и женщин. Свою любовь Ольга пронесла через всю жизнь, несмотря на то, что все было против.

3

Александр ввалился в избу, громко топая грязными по щиколотку сапогами.

— Валька! Валька! — заорал он, опускаясь на табурет. — Ты что, сука, мужа не встречаешь, поганая твоя душа!

Сию же минуту Валентина выбежала из комнаты:

— Сашенька, ну что ты опять ругаешься. Оленьку купала, — стаскивая грязные сапоги с мужа, виновата шептала Валентина.

— Оленьку! Нагулянную твою! — шипел Александр.

— Да что же ты, Сашенька. Она дочка твоя, родная. Кровинушка твоя.

Александр схватил своими толстыми сальными пальцами Валентину за растрёпанные волосы и, смотря в упор своим колючим взглядом, пьяным голосом сказал:

— Моя кровинушка, говоришь? Серафима моя кровинушка. Её прямо с меня художник писал. А откуда эта белокурая в нашей семье, я не знаю, — переходя на крик, он потащил Валентину в комнату, где в маленьком металлическом корыте стояла, дрожа, крошечная девчушка. Мокрые кудряшки подрагивали в унисон тельцу то ли от холода, то ли от страха перед пьяным мужиком.

— Она не нашего рода — произнёс Александр, ткнув в грудь девочке, — нагуляла сука!

Валентина упала на колени и громко зарыдала. Вся деревня знала о том, что Александр — гулёна ещё тот. Почти все незамужние, да и некоторые замужние, бабы побывали на его скрипучем топчане в конторе. А уж кто не дружил с ним, так житья тому в деревне не было. Директор заготконторы имел большую власть — любого мог в бараний рог скрутить. Так что все старались не ссориться с Александром.

Валентина была скромная и безропотная, безумно влюблённая в своего мужа, женщина. Ей голову поднять было некогда, не то что ребёнка на стороне нагулять. Он ведь её в жены взял из дядькиного дома, почти сироту, без кола и двора, полуграмотную. Зато мордашкой была смазливая и характером мягкотела, а с его нравом именно такая и нужна.

Александр намеренно обвинял Валентину в том, что Оля не его дочь: «Бабу-то в узде держать надо, чтобы ненужных вопросов не задавала», и на счёт родства не сомневался, знал, что дочь его. Но порядок есть порядок. Пусть боится.

Из своей маленькой спальни вышла Софья Ивановна, мать Александра. Слегка наклонив голову на бок, посмотрела с укоризной на сына.

— Сашка! Зачем над супружницей издеваешься? Верна она тебе, сам знаешь.

— Не лезь, мать, не лезь! Я тут решаю, что говорить, а что делать. Сказал, сука она, значит, сука!

Александр снял пальто и бросил его Валентине.

— Почисти. Сейчас.

Валентина молча пошла в сени выполнять приказ мужа. Софья Ивановна взяла полотенце, обернула в него маленькую продрогшую Ольгу и унесла девочку в свою комнату.

Александр следил за всем своим пьяным взглядом, потом сбросил пиджак и сел за стол, широко расставив локти. В углу комнаты стояла напуганная восьмилетняя Серафима.

— Что уставилась? — спросил отец. — Давай неси что-нибудь пожрать. Что там мать приготовила?

Девочка неуверенными движениями стала накрывать на стол. Она видела, как это делает мама, но прежде не расставляла ни тарелки, ни приборы сама, поэтому всё выглядело нелепо.

— Вот ты такая же тёлка, как и твоя мать, — с недовольным видом пробурчал Александр. — Иди лучше её позови.

Сима выбежала в сени. Через секунду вошла Валентина, приглаживая растрёпанные волосы.

— Водки налей!

— Да тебе, поди, хватит, Сашенька.

Муж поднял холодные глаза.

— Сядь! — указал он на табурет, стоящий в углу. Валя покорно присела. — Я от тебя ухожу.

Валентина зажмурила глаза, будто желая представить, что это сон. И каким-то беззвучным слабым стоном выдавила из себя:

— Куда? К кому?

— Какая разница? Я уезжаю из этой дыры в Елисейск. Решено и точка. Спать сегодня лягу здесь, на скамье. Постели мне.

Валентина схватила с печки платок и со слезами выскочила на улицу.

Весь следующий день Валя просидела в избе. Воды она не носила, детей не кормила, мужу ужин не готовила. Только изучала пустым взглядом деревянные стены избы и решала как быть дальше, как поднимать девочек. У неё не было ни образования, ни специальности. Да и работать ей ещё не приходилось, всё умение сводилось к тому, чтобы быть замужем. С самого утра Александра не было дома и где он — никто не знал. Вернется ли сегодня или больше не придет в этот дом как ее муж и хозяин? Ей нужен был хозяин, по-другому она не умеет, не привыкла.

Валентина подняла голову и осмотрела дом. Софья Ивановна хлопотала у печи, готовила детям покушать. Сима сидела у окна и делала уроки. Маленькая Оля играла с куклой, сидя на кровати. Эта картина не доставляла Вале никакого удовольствия. Если Александр не вернется, то эта жизнь ей не интересна. Она встала и подошла к бабушке Софье:

— Софья Ивановна, — почти твердым голосом произнесла Валя, — Если Саша не вернется, если он уедет или уйдет к другой женщине, я поеду за ним.

— Как же так, а дети?

— Нет. Дети нет. Вот с чем он меня взял, с тем я за ним и поеду.

Софья Ивановна от удивления присела на лавку:

— Побойся Бога, дорогая! Это твои дети. Как они без тебя, без матери?

— А вы на что? — возмутилась Валентина. — Вы же их так любите!

Вдруг Валя перешла на шёпот. Взяла руку Софьи Ивановны, присела перед ней, и умоляющим голосом произнесла:

— Ну пожалуйста, Софья Ивановна. Я так люблю вашего сына. Я не смогу без него. Пожалуйста, не мешайте мне. Умоляю!