Будь Со Мной
Дэррил ходит в группу, где собирается много разных, интересных личностей. Кому-то, они могут показаться отвратительными, но для остальных – они всего лишь люди, которые однажды оступились и сделали неверный шаг. Дэррил ходит в группу с одной целью – послушать других, в то время, как сам неохотно раскрывается. Его все устраивает: течение жизни, родители, друзья. Но, внезапно, все меняется. Поворотный момент, оборачивается для него ударом. Откровение близкого человека, становится машиной времени, безжалостно уносящей его в прошлое…
Оглавление
- ***
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Будь Со Мной предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
«Есть вещи, о которых ты догадываешься,
И вещи, о которых ты знаешь.
Есть парни, которым можно доверять,
И девушки, которым нельзя.
Есть мелочи, которые скрываешь,
И мелочи, которые показываешь.
Иногда ты думаешь, что получишь это,
Но не получаешь…»1
ПРОЛОГ
Давным-давно, лет так… цать, на свет появился ребенок. Мальчик.
Он родился в семье кондитера и служанки.
Долгожданный ребенок. Прекрасный ребенок.
Мама и папа очень любили этого мальчика. Уже тогда, они знали, кем он станет, когда вырастет.
Когда мальчику было шесть, он заболел.
Нелепая болезнь, когда твой папа кондитер.
Этот мальчик очень любил сладости, но родители запрещали ему есть много пирожных и конфет, они прятали от него вкусности. Но мальчик, пока мамы и папы не было дома, нашел коробочку, где хранились конфеты: в кухне, в ящике, в банке для круп.
Там было очень много конфет. Он съел их все.
А вечером, у него заболел живот. У него кружилась голова. Мальчика бросало в холодный пот. Его тошнило.
Родители вызвали врачей, и дядя в забавных очках сказал — вашего сына нужно немедленно доставить в больницу.
После анализов, у мальчика оказался диабет. Слишком много сахара в крови. Теперь, ему надо колоть инъекции, иначе, мальчик умрет.
И каждые два часа мама делала мальчику спасительный укол.
После этого, он уже не хотел сладкого.
А потом… все исчезло.
Чудом. Его болезнь ушла.
Мальчик мог, есть сладкое… но, все равно не хотел.
Когда мальчик подрос, он подружился с другим мальчиком.
Они стали друзьями. Лучшими.
Но, родителям, друг мальчика совсем не нравился.
Они говорили, что он плохо влияет на их сына.
И мальчик ушел из дома.
Спустя еще несколько лет, мальчик, превратился в мужчину.
У него была квартира, работа, девушки.
Он думал, что это идеальная жизнь.
Но, он ошибался.
Ошибался, когда думал, что его жизнь безупречна.
Подростком, он жил в скорлупе, которую смог расколоть и выбраться на свободу.
Будучи мужчиной, он снова поселился в скорлупе, но в этот раз, ему никак не удавалось добиться трещины и почувствовать свободу.
Его мир, его скорлупа, стала слишком твердой.
Как бы он не старался, чтобы не делал… ничего не помогало.
Но, однажды… это случилось.
Очевидный треск его хрупкой реальности, дал ему возможность глотнуть воздуха.
Он обрел равновесие с собой.
ГЛАВА 1
Я стою под навесом и смотрю на улицу.
Темная, от набежавших туч, темная от дождя.
Капли отмывают асфальт от пыли и грязи. Собравшиеся лужи рябят и пузырятся.
Говорят, если лужи пузырятся, значит, дождь скоро закончиться, но, увы, он идет с самого утра.
Я стою у стеклянных дверей школы, сунув руки в карманы толстовки.
По ступенькам поднимаются люди. Все они входят внутрь, расходятся по кабинетам на собрания.
Собрания, на которые я тоже хожу. Месяц или чуть больше.
Меня не принуждали, я вызвался сам. Не себя показать, а других посмотреть.
Я вам скажу, на собраниях куча интересных личностей встречается.
Я и подумать не мог, что такие люди существуют.
Всю жизнь ходишь по улицам, видишь лица мужчин, женщин и не знаешь, кто они на самом деле. С виду, они обычные люди: менеджеры, клерки, секретари, водители, официантки… все они не выделяются из толпы.
Но на собраниях… на собраниях все по-другому.
В общем, я хожу на сборы, рассказываю о своих проблемах… делюсь с другими, у которых они тоже есть.
Все это дерьмо сделано для того, чтобы принять себя таким, какой ты есть.
По мне, это дерьмо — фальшь. Тупая разводиловка, лишь бы послушать байки неудачников и поржать над ними за кофе.
Помимо меня, туда ходят не только те, кто разочаровался в мужской природе. Есть такие, которым самое место в Терра дель Фуэго.2 Но, мне пока что «повезло», познакомится с их минимумом.
Импотенты.
Онанисты.
Дрочилы, страдающие избытком спермы.
Извращенцы, что прикрываются за масками прилежных учителей и профессоров.
Женщины с бешенством матки.
Фригидные.
Феминистки.
В общем, весь этот цирк собрал в себе не то, что я представлял себе — результат неудачной операции, а то общество, которое просто-напросто, не может втиснуть себя в рамки нормы.
И я среди них.
Каждый вторник и пятницу, я выслушиваю, как им плохо и как им одиноко. Как им ненавистно свое тело и как им невыносима сама мысль таскать на себе шкуру, в которую их сунул сам Господь бог, и те, кто ведет собрание, реально думают, что треп о чужой боли, вытолкнет твою собственную?
Бред.
Я слушаю это дерьмо два раза в неделю, не понимая, какого хера? Мое место не здесь. Я уже добился своего, так на кой хрен, я торчу среди выплюнутых маткой, моральных уродов?
В группе, всего десять человек — семь мужчин и три женщины. Самому младшему, мне, двадцать пять. Остальным, от тридцати до сорока пяти.
Я знаю все их истории, но не уверен, что они до конца откровенны. Тут, дело выбора — либо ты вскрываешь карты, либо прячешь парочку в рукаве.
Мы сидим в круге, который замыкает психолог — женщина, средних лет, с короткими волосами и бледно-голубыми глазами. Она всегда одевается одинаково — серые брюки, белая блузка с рюшами.
Мисс Коул.
Мисс Коул — разведенка. Мисс Коул — не давалка.
Так ее называют те, кто хочет ее трахнуть, но им отказывают, ссылаясь на профессиональные отношения. Никакого интима. Никакого отсоса и даже пальца в заднице.
— Дэррил, — мисс Коул вырывает меня из раздумий. — Ты с нами? — она улыбается мне дежурной улыбкой, только глаза у нее уставшие.
— Ага. — Отвечаю я, скрещивая руки на груди.
— Хочешь поделиться с нами чем-нибудь?
Я поджимаю губы.
Мисс Коул намекает, чтобы я еще раз рассказал, что сделал с собой? Хм. Пожалуй, я задолбался повторяться. Упомяну лишь то, что меня заштопали так, словно тряпку стянули веревкой и мочусь я теперь каждые два часа.
— Неа.
— Хорошо, — кивает она. — Тогда, может ты, Лиан?
Лиан у нас афроамериканец и у него огромная проблема. Проблема в штанах.
Он жалуется, что у него здоровенный член. Двенадцать дюймов, не меньше.3 И когда он трахается с женщинами, они не кричат от удовольствия, а кричать от боли. Одной, он умудрился порвать вагину. После, Лиан перестал встречаться с женщинами из-за страха, травмировать кого-то.
— Вчера я был с девушкой. Ее зовут Джанин.
— Прекрасно, — кивает мисс Коул. — И как прошло ваше… свидание?
Лиан поджимает губы и сводит брови. Белки на фоне сливовой кожи, горят, как бельмо.
— Я рассказал ей о том, что со мной, и она сказала, что ей не страшно. Ее привлекают… большие размеры. Но, когда мы дошли до дела, я смог войти в нее только на головку.
Мисс Коул перекидывает ногу на ногу. Ее горло напрягается.
Я заметил, когда наш здоровяк рассказывает о своем члене, наш психолог нервничает. Может, ей стоит поближе узнать своего пациента?
— А потом я испугался, — продолжает Лиан. — Я сказал, что лучше доставлю ей удовольствие другим способом. Она согласилась. Но, я боюсь, что Джанин захочет большего.
— Лиан, — так как мисс Коул и Лиан сидят рядом, она наклоняется к нему, кладет ладонь ему на колено. — Ты не должен бояться. Понимаешь? Есть женщины, которые могут принять тебя таким, какой ты есть. Постарайся не отворачиваться и пробовать дальше. Возможно, Джанин, именно та, кто тебе нужен.
А возможно эта та, вы — мисс Коул.
Я смеюсь про себя, с удовольствием подмечая каплю пота на ее виске.
— Спасибо, Лиан, что поделился с нами.
— Спасибо, Лиан. — Хором повторяют все собравшиеся.
— Как дела у вас, Стивен?
Я вытягиваю ноги, скрещивая их в щиколотках.
Стивен. Я его называю Диванщик. Ему почти пятьдесят. У него смуглое, круглое лицо. Седые волосы.
Забавный мужик.
Я когда услышал его историю, от души посмеялся. Знаю, ржать над несчастными — грех, но не удержался.
Так получилось, что одним летним днем, Стивену захотелось подрочить. Его жена ушла в магазин, дети разъехались. Личная жизнь уже не та, супруга идет в отказы даже на отсос. Ну, тут, он подумал, а почему бы мне не передернуть затвор, но немного проявив при этом фантазию?
Знаете, есть такие диванчики, у которых спинки широкие и между ними щель, шириной в ладонь? Ну, так, наш Стивен решил использовать эту прореху, как импровизированную вагину.
Разделся догола, включил порнуху, поднял член и сунул его между спинками. Не знаю, наверное, он представлял, что дерет свою женушку, пока она была целкой.
Короче, он в самом разгаре, трахает диван, стонет, обливается потом, попутно смотря на экран, где трахают пышногрудых телочек… он вот-вот финиширует, как… раздается возмущенный возглас жены — ах, ты старый дрочила!
Естественно, его клинит. Стивен в шоке. В шоке его член; не понятно, разрядился он или нет.
В итоге, жена выгоняет его со словами — я подаю на развод, чертов диваноеб!
Вот так он оказался среди нас, в группе озабоченных и немощных в сексе.
Стивен бормочет, что никак не может помириться с женой. Не может уговорить ее забрать бумажку на развод и простить его. Он начинает рыдать.
И так, каждый вторник и пятницу.
В дверь раздается стук. Потом дверь открывается. Все, как я и, оборачиваемся назад, посмотреть, кто это пришел.
Изумление, сменяется кашляньем и скрипом стульев. Задницы мужиков мнутся на сидениях, поправляя причиндалы в штанах. Будь я в силе, я бы тоже поправил член, но у меня не то, что нет возможности, у меня нет никакого желания, посылать в мозг команду реагировать на полуголую девку с сомнительной репутацией.
ГЛАВА 2
— Привет, — здоровается она и входит в зал. Мисс Коул тут же подпрыгивает со стула, как-то ошалевши, пялясь на девушку. — Это группа для неудачников?
Остальные возмущенно ворчат. Ну, как же, их только что обозвали неудачниками. Второсортным мусором, выкидышем.
— Вообще-то, это группа «Личный фронт».
Я закатываю глаза. Только мисс Коул могла так посмеяться над своими пациентами, прямо указав на отсутствие того самого личного фронта.
— А, значит мне сюда. — Она прикрывает дверь и, цокая каблуками, шагает к нам.
— Я не уверена, — бормочет мисс Коул. Девушка протягивает ей бумажку. — Самара Рой?
— Ага. Она самая. — Она щелкает пальцами.
Наш психолог до сих пор в изумлении, что к десятому, прибавили еще и одиннадцатого человека. Наверное, для нее это перебор.
Лиан спешно берет свободный стул и ставит рядом с собой. Он чуть ли не стелется перед ней, видимо надеясь, что эта Самара, может оказаться той, у которой такая же огромная вагина, как и его член.
Самара кивает ему и садится, закидывая ногу на ногу.
Пациенты перешептываются — кто такая? Что ей надо здесь? И прочая херь.
Я с удовольствием наблюдаю за лицами старых пилоток; они смотрят на Самару, как на кусок вяленого, протухшего мяса. Как на прыщ, что неожиданно вылез на белоснежной заднице или как на опухоль, на экране томографа. А как им еще смотреть на нее? Она привлекательна и молода. У нее длинные ноги, она стройная и у нее волос на голове, куда больше, чем у них между ног.
Зависть, вот она какая. Кислотная, до блевоты противная, как желчь, собравшаяся в горле, после долгого разговора с унитазом.
Я не вижу глаз Самары, на ней тонированные очки. Но в целом, у нее длинные, каштановые волосы, угловатое лицо, вздернутый нос и полные губы. Тряпки, которые так возмутили меня, уже не кажутся безумными. Скачок ненависти к новичку, у каждого случается.
Короткая юбка, хорошо открывает ее бедра. Груди стягивает полоска цветастой ткани. Я бы назвал этот размер — мандарином.
— Итак, Самара Рой, — повторяет мисс Коул. — К сожалению, через пять минут заканчивается собрание, но вы можете высказаться о своей проблеме на следующем. А сейчас, пока послушайте с остальными.
— Без проблем. — Она снимает очки, засовывая душку за полоску ткани, и откидывает волосы. Ее взгляд пробегает по всем и останавливается на мне. Серо-зеленые, кошачьи глаза, в оттенках черных теней и густо накрашенных ресниц.
По окончании собрания, люди толпятся у столика с кофе и пончиками. Они болтают, но не о проблемах. Полтора часа дерьма, которое льется из их ртов, уже не слишком их волнует. Их волнует, что сегодня идет по телевизору, что купить, что приготовить на ужин. Так посмотришь, и не скажешь, что у мужчин и женщин, страдающих несостоятельностью сексуальной жизни, есть в этом пробелы.
Я ставлю стул к другим и разворачиваюсь, натыкаясь на Самару.
— Привет, — она бросает взгляд на бумажку с моим именем, приклеенную к толстовке. — Дэррил.
— Привет.
— Не хочешь выпить?
Я кошусь на пустой кофейник.
— Нет.
— Я не о кофе. Пиво?
Вот, что-что, а пиво мне точно противопоказано. Я итак ссусь часто, а после, буду бегать в туалет, быстрее спринтера. «Кто на засыв? Я! Кто победил? Я!».
— Нет.
Самара усмехается.
— Ты кажешься лишним среди остальных.
— Почему это? — я шагаю к двери. Она за мной.
— Более адекватный.
Забавный комплимент.
— И все же, может, выпьем?
— Я же сказал — нет, спасибо.
Я увеличиваю шаг, но не потому, что хочу сбежать от нее. Вообще-то, я тороплюсь в уборную, чтобы слить скопившуюся жидкость, потому, что для порции, которую я сейчас солью, нет места.
Толкаю дверь в уборную и вхожу в свободную кабинку, спешно отцепляя контейнер от ремня. Быстро сливаю мочу и опорожняюсь. Чертова банка снова наполняется. Решаю слить и то, что набралось.
Дергаю за слив и выхожу из кабинки, тут же нарываясь на Самару.
Она — что, преследует меня?
— А у тебя какая проблема?
— У меня нет проблем. — Мою руки.
— Тогда, что ты здесь делаешь?
— А ты?
— У меня есть на то причины. — Самара пожимает плечами.
Мне становится интересно, какая у нее нестыковка в сексуальном плане? На фригидную она не похожа, на феминистку, то же. Может, у нее зависимость от мужчин? Если судить по шмоткам, она тянет на любительницу групповушки.
— Сходи со мной в бар, и я скажу тебе, почему я здесь. — Она приваливается задницей к раковине, заглядывая мне в лицо.
— С чего ты взяла, что мне вообще интересно? Если на то пошло, — я вырубаю кран, вырывая бумажные полотенца. — Ты расскажешь об этом в пятницу.
— А если не расскажу?
— Тогда тебя выгонят из группы.
Она хмыкает.
— Ты еще и умный.
Покинув уборную, двигаю на выход.
На улице вечер, часов восемь. Солнце давно село, и только горизонт в темно-серых и синих тонах, виднеется вдалеке. Фонари рассеянно освещают улицы и дороги. Неоновые вывески баров перемигиваются, смешивая яркие краски с цветами вечера. Окна из жилых домов, смотрятся бледно, даже на фоне зеленых газонов.
— Тогда, ты будешь воду, а я пиво. — Раздается голос позади меня. Я оборачиваюсь, чертыхаясь.
И чего она прилипла ко мне?
— Слушай…
–… я не собираюсь с тобой трахаться, если ты об этом. — Говорит она с лукавой улыбкой. — Мне интересно, что тебя привело в группу.
Я щурюсь, пытаясь прочитать в ее глазах реальные намерения. Неа. Не вижу, чтобы это было подвохом. А может, я уже давно отвык, что ко мне кто-то клеится.
Когда это было? Года два назад? Уже тогда, я хотел избавиться от своего причиндала.
— Договорились? — она ежится. У меня, конечно, не пропало чувство рыцарства, чтобы отдать ей свою толстовку, но не хочется светиться хреновиной на поясе. Еще полезут лишние вопросы.
— Ладно. — Я согласился, только потому, что она замерзла. И вообще, на кой хрен так одеваться?
Самара широко улыбается и подхватывает меня под руку. Я застываю, не в понятках, что за дела? Я похож на подружку?
Позади нас, кто-то откашливается.
Мы оборачиваемся.
— Эм, привет Дэррил.
— Да, уж, здоровались Лиан. — Он смотрит не на меня, а на Самару. И смотрит так, словно представил ее той желанной дыркой, в которую уже запихнул свой здоровенный шланг.
— Ну, ладно. Эм. Пока. До пятницы.
Лиан печально морщит губы и уходит.
Самара заходится в смехе.
— Я же говорила, что ты среди всех, самый адекватный.
Мы идем в бар недалеко от школы, где и собираемся два раза в неделю. Бар называется «На рогах». Я там никогда не бывал, но вряд ли обстановка как-то удивит.
Изобилие толпы за столиками и за баром, удушливая вонь никотина, алкоголя и грохот музыки с болтовней меня нисколько не смущает. Я не ангел, и частенько ходил в подобные заведения, но в данный отрезок своей жизни, отмахнулся от любого развлекательного вмешательства.
Мы занимаем столик. Самара заказывает себе пива, а мне воду, как и обещала. Я кошусь на запотевший стакан с водой и льдом, после на ее, с янтарным напитком. Во рту собирается слюна.
Проклятье.
Теперь, я понимаю — у каждого следствия, есть свои последствия.
Мои — это полная трезвость.
— Даже глотка не сделаешь? — Самара кивает на свой стакан. Я непреклонен. Нет выбора. — Ну, как знаешь. — Она отпивает четверть, морщится.
— Ну? — не то, чтобы мне не терпелось услышать правду, но интерес распирает почти, как мочевой.
— Пару недель назад, я пошла с подругой на вечеринку. Как оказалось, на вечеринке были только парни. Человек десять. Подруге понравилось, а мне нет.
— И?
Она снова делает глоток.
— Меня пустили на хор. Теперь, понятно?
О, черт. Ее изнасиловали. Жестоко.
— Ты обращалась в полицию?
— Посмотри на меня, и скажи, я похожа на ту, которой поверят, что это было не по обоюдному согласию?
Я пожал плечами. Так и не скажешь.
— Вот и они так решили. Тем более, мне подсыпали что-то в напиток. Очухалась, когда поняла, что меня дерут в две щели. — Самара улыбается.
— Тебе нужна другая группа. Пострадавшие от насилия.
— Неа, — она откидывает волосы назад. — Предпочитаю не вспоминать это дерьмо. А у тебя что?
Я отпиваю воды.
— Я не могу тебе сказать. Узнаешь на собрании.
— Я же рассказала тебе.
— Ты сама захотела. А я следую правилу — «правда, остается в кругу группы».
— Вот, черт, — она сокрушенно вздыхает.
За час, Самара выпивает четыре стакана пива и едва шевелит языком, кстати, и ногами тоже. Я допытываюсь у нее адреса, чтобы посадить в такси, но она только хихикает и нечленораздельно мямлит.
В итоге, мне приходится везти ее к себе. Благодаря старухе-домоправительнице, мне пришлось не только съехать со своей квартиры, но и поменять район. Слухи, разносятся быстро. Уже по моему возвращению после больницы, весь дом знал, что я неудачно поработал ножницами, возомнив себя парикмахером интимной стрижки.
Чтоб оно провалилось!
ГЛАВА 3
Просыпаюсь от тесноты. Как будто, что-то давит в меня. Открываю глаза и застываю. К моей груди, крепко прижимается Самара, а моя рука обвивает ее. Пробегаюсь взглядом, в очередной раз, чертыхаясь, потому что на ней ничего нет из одежды, кроме трусиков. Тонкая полоска, очерчивает ее бедра.
Проклятье.
Вообще-то, я оставил ее в спальне, в своей кровати, а сам лег на диван. Не помню, чтобы приглашал ее под бочок.
Самара шевелится, пыхтит, еще сильнее втискивая меня в спинку дивана. После, откидывается на спину.
Гребаный ад. Мне дышать нечем. Меня, как в коробку сунули. Хорошо, что я не клаустрофобик… а тут еще бесплатная показуха сисек.
Я прочищаю горло, скользя взглядом по ее небольшой груди с коричневыми сосками. По плоскому животу, с торчащими ребрами и тазобедренными косточками, к полупрозрачному треугольнику ткани.
Это неправильно.
Мало того, что она навязалась на мою голову, так еще и нажралась, как свинья, вынудив меня, нянчится с ней.
Где справедливость?
— Ты уже не спишь? — сонно бормочет она.
Я быстро закрываю глаза. Сердце, неожиданно начинает скакать, как сумасшедшее. Ну, да. Меня, почти что, поймали с поличным за разглядыванием обнаженки.
— Я знаю, что ты не спишь. Дэррил?
— М? — я не открываю глаз.
— Ты не возбужден.
Я сдерживаю смешок.
— А должен?
— Я в одних трусиках.
— И?
— Ты должен был возбудиться.
— Я никому ничего не должен. И вообще, какого дьявола ты тут спишь? Тебе мало места в кровати? — я открыл глаза, встречаясь с кошачьим взглядом Самары.
— Почему ты не возбудился, Дэррил? — вторит она, поднимая бровь. Ее ладонь ложиться себе на грудь, и медленно опускается вниз, вдоль живота, к трусикам.
На доли секунды, я как завороженный следую взглядом за ее рукой, но тут, же стряхиваю наваждение, и ничего кроме раздражения, не чувствую.
Спихиваю ее с дивана, не особо заморачиваясь, если она ушибется.
— Одевайся и уходи. — Я сажусь.
— Ты импотент? — не унимается Самара. Ее груди чуть покачиваются, когда она переводит вес на колени. — Может, ты голубой?
Может, не может? Почему, да, почему? Задолбала.
— Я встречалась с одним импотентом и могла его завести. Даже старички и те возбуждались. — Она встает на ноги.
— Да, ладно? — усмехаюсь я.
Я ни тот и ни другой. И вряд ли у тебя что-то получится.
— Да.
— Уходи, — я только поднимаюсь с дивана, как Самара резко толкает меня обратно, забираясь мне на колени. Ее левая рука вцепляется мне в волосы, губы прижимаются к моим. Она снова вынуждает меня, а может, бросает вызов… и я отвечаю на него, ни черта не понимая — почему. Я целую ее в ответ, так же яростно, как и она меня. Наши зубы стукаются, языки заплетаются. Я чувствую перегар, но плюю, на мгновение, забываясь в ритме наших безудержно движущихся губ. Ее другая рука спускается по моей груди, вниз, но я перехватываю ее до того, как она достигнет паха, и резко отвожу в сторону, второй рукой, отстраняя ее. — Похоже, тебе мало было, когда тебя затрахали. — Хриплю я. Мои губы еще влажные от поцелуя. Самара тяжело дышит. Ее соски торчат, глаза блестят желанием. — Одевайся и уходи. — Я сталкиваю ее с колен и встаю.
Ее взгляд опускается к моему паху и округляется.
Да, детка, ты проиграла.
— Значит, ты неисправимый импотент, да?
Я потираю лицо.
— Хватит об этом.
— А если…
–… выметайся! — рявкаю я.
— Ладно. Я просто хотела удостовериться.
— Удостоверилась?
Самара быстро одевается, но на пороге у двери, останавливается, поворачиваясь ко мне. Пару секунд она смотрит на меня, после задирает юбку и стаскивает трусики.
— В знак извинений. — Она отдает мне их и выходит из квартиры.
Я стою, как пораженный, держа гребаную тряпочку… я чувствую, что она влажная и теплая. Ну, да. Самое то, когда у тебя есть на что потратить фантазию. Ага.
Возвращаюсь в гостиную и плюхаюсь на диван.
Что за черт?
Запихиваю трусики Сары под подушку и долго потом смотрю на нее, гадая — зачем она отдала их мне? Неужто, и вправду думает, что я импотент? Надеется, что они послужат не худшим антидотом против нестоячки? Девочка, у меня даже на полшестого не встанет.
В следующие несколько часов, я провалялся на диване за телевизором.
Смотрел свои любимые передачи — «Форд Бойярд» и «Купономания». Я как-то фанател от Ф.Б. даже послал заявку на участие, но мне не ответили. А что говорить о купонах! Так, я конкретно на них подсел. Скупал журналы и газеты, где они были, аккуратно сортировал, но после понял, что мне это не нужно. У меня и подвала-то нет, чтобы держать там весь съестной хлам.
Звонил Маркус. Мой друг. Ему можно было присудить звание «Лучший друг», но уже в прошлом, потому что сейчас он заимел себе медаль «подсиралы». Не упустит момента поржать над тем, что я сделал и тем, как я справляюсь без этого. Мы договорились встретиться у меня вечером.
Следом за ним, звонила мама. Она сказала, что в эту субботу у отца день рождение, и я обязан там присутствовать при полном параде, что означает — костюм, радости полные штаны, оптимизм и никакого проблемного дерьма.
Если честно, я не хочу идти, но видимо придется. Придется выдерживать отца с его бесконечными вопросами, когда я найду себе бабу и заделаю ей ребенка. Вот в этом и основная проблема, почему я не хочу идти — мои родители не в курсе, что я оскопил себя. Для отца это будет шок, для матери инсульт. Она, как и он, мечтают о внуках или внучках.
Если и найдется та, которая согласится на ребенка, то я не буду способен ее оплодотворить даже искусственно. В любом случае, сперма будет не моя, а какого-нибудь левого дрочилы. А значит, и ребенок, фактически не мой. Но, самое интересное, что это будет не просто обоюдное согласие со стороны, будущей матери и моих родителей на зачатие, а заверенное нотариусом траханье в нашей супружеской постели. Ха-ха.
Короче, мне пришлось согласиться, только я одного боялся, что мать увидит контейнер с мочой. Придется солгать, сказав, что у меня проблемы с почками и это временно. Надеюсь, мать не велит мне снять штаны и показать своего шустрика.
Я еще в шестнадцать ушел от родителей. В шестнадцать, устроился на работу и в шестнадцать снял комнату в общаге. Там и началась моя беспробудная «студенческая» жизнь. Пьянки, гулянки, девки. Неразборчивый секс, травка… я через все это прошел и уже к восемнадцати осознал, что пора завязывать. Я разорвал все сомнительные связи. Из них, остался только Маркус.
Вообщем… я не имею понятия, как выдержу день рождение отца.
Они у меня католики, впрочем, и я так же, как и Иисус, распят на кресте, с одним отличием — я не верю в него. Как можно верить в того, кого уже не существует? Да, в его словах есть какая-то истина… «Господь ведает, что творит, а человек слепо следует по пятам». Вот и мы, овцы, идем за своим волком, чтобы познать все блага и горести всевышнего.
Я это к тому, что для родителей, мой поступок провинность, а для Бога… хм, разве я не очистил душу и тело от скабрезности?
ГЛАВА 4
Вечером, приходит Маркус, прихватив с собой упаковку пива и фастфуда. Я, естественно, не притрагиваюсь к пенному напитку, а вот булку с котлетой, с удовольствием запихиваю в желудок. Мы сидим в гостиной, на диване, за теликом.
Маркус спрашивает, как у меня дела и здоровье? Жуя, я отвечаю, что неплохо. Между глотками, он спрашивает, что у меня с рукой и просит снять штаны и показать, что там у меня интересного. Я вежливо посылаю его на хер. Он ржет и говорит, что не в моих интересах посылать его на хер, потому что хера у меня нет.
Мудак.
Мы болтаем о каком-то дерьме, обсуждаем фильмы, которые успели просмотреть за неделю. Я не виделся с ним где-то так. Плавно, кино перетекает в порнуху. Маркус рассказывает, что видел в порнушке крутую вещь, называется фистинг.4 Это когда в анус или в вагину, засовываешь кулак, используя его вместо члена. Телкам очень нравится. Они дико вопят от удовольствия и бурно кончают. И он решил это опробовать со своей очередной пассией.
Давайте, я немного расскажу вам о Маркусе.
Ему почти тридцать лет, но выглядит он куда старше; сказывается жрачка на ночь и обильное количество алкоголя. Он смахивает на тех ректоров, которые при виде коротенькой юбки потирают яйца и фантазируют, как трахают студенточек на своем столе, под кипой эссе.
Маркус никогда не был женат. За последние пятнадцать, у него была куча баб, с которыми он больше недели не встречался. А если и получалось, то делал так, что они сами его бросали; он тупо приводил домой другую, знакомя ее с нынешней. Естественно, девушка после такого, с криками уходила, хлопая дверью.
Маркус из тех холостых мужиков, у которого в пороховнице достаточно пороха, чтобы оплодотворить планету. Он не брезглив, напротив, вынуждает других чувствовать отвращение к нему и к тем вещам, что он делает.
Вообщем, Маркус редкий задрот, помешанный на удовольствии.
После четвертой банки пива, он снова просит меня показать ему «член». И я опять посылаю его, но на этот раз в задницу. Хохоча, Маркус предлагает мне испробовать на себе фистинг. Раз уж у меня нет причиндала, так хоть жопа порадуется.
С ним невозможно разговаривать. Он вечно все опошлит.
Я ухожу в уборную, проклиная, что согласился встретиться с Маркусом. Его сейчас палкой не выгонишь, дай нажраться в говно, а потом еще и телок из эскорта вызвать. На пьяную голову у него на уме только секс.
Когда я возвращаюсь, вижу, что Маркус держит что-то в руках. Подхожу ближе и узнаю, что это такое. Трусики Самары.
Черт.
— Вот скажи мне. Ты телок к себе не водишь, не трахаешься и даже не дрочишь, а трусы лежат у тебя под подушкой. Откуда они у тебя?
— Не знаю. — Я пытаюсь выхватить их, но он одергивает руку.
— Серьезно, откуда они? — он прижимает их к лицу. — Черт, да они пахнут киской!
Проклятье.
— Откуда мне знать. — Я начинаю злиться. Пора бы Маркусу свалить из моей хаты. — Может, от прежнего жителя остались.
— Ну, я тебе скажу… у этой цыпочки фантастическая киска. Кто она?
— Я же сказал — не знаю.
Мне, конечно, плевать с кем будет Самара, но чисто по-человечески, жаль сводить ее с такой извращенной скотиной, как Маркус. В этом деле, он очень грязный.
— Так, — Маркус сжимает трусы в кулаке. — Если ты не знакомишься с бабами, тогда остается только собрания. Они принадлежат одной из озабоченных шлюшек, да?
Из Маркуса не плохой детектив, но на самом деле он владелец автомойки на Бэр-Стрит.
— Отвали.
— Окей, — он поднимается, бросает трусы на диван. — Я пошел. У меня еще свидание намечено. — Маркус уходит, оставив после себя початые банки из-под пива и скомканные бумажки из-под гамбургеров.
Я убираю мусор со стола и плюхаюсь на диван. Кошусь на трусики, и неосознанно моя рука тянется к ним. Я подношу их к своему носу и медленно вдыхаю.
Дьявол. Не знаю, что пропитало ткань, но эта дрянь пробирает меня до костей. У меня стреляет в позвоночнике, а во рту собирается слюна.
Будь у меня член, он был бы уже твердым.
К одиннадцати, ложусь в кровать. Закрываю глаза, но вместо темноты, вижу образ Самары. Обрывки того, как она прижималась ко мне, как целовала и как всучила мне свои трусики.
Само собой, провалившись в сон, я вижу ее вполне в ожидаемой роли.
Обнаженная. Жаждущая.
Она полусидит на кровати, раскинув широко ноги в сторону; ее розовая киска блестит от влаги, трепещет. Ее руки закинуты за голову, пальцы, обхватив перекладину, стискивают ее. Ее глаза с вожделением смотрят перед собой. Грудь тяжело поднимается, ноздри раздуваются, будто ей не хватает воздуха. А потом, я вижу себя; таким же обнаженным и с торчащим членом. Я иду к ней, в голове куча картинок того, что я собираюсь сделать с Самарой. Я беру ее под колени, дергаю к себе и резко вхожу в ее киску. Самара вскрикивает, выгибая спину. Я начинаю двигаться, постепенно набирая темп. Наши бедра бьются друг об друга, ее грудь ходит из стороны в сторону, пальцы загибаются от удовольствия. Она кричит, что сейчас кончит, а я кричу в ответ — что приду следом за ней…
Открываю глаза, чувствуя, что моя рука лежит на паху, и под ней ощущается легкая твердость, пульсация того, что осталось от члена. Каким-то образом, я не весь его отрезал, пару дюймов все же приберег.
Желание, как ни странно есть. Я хочу хотя бы на секунду удовлетворить фантазию, провести пальцами вдоль напряженного члена, задеть большим пальцем головку, но этому не суждено случится.
И все же, я запускаю руку в штаны, обхватываю каменные яйца и жму их, чувствуя, как дрожь пробегает по кишкам и стрелами ударяет в пах.
Блядь!
Дерьмо собачье!
Раздраженно вытаскиваю руку из штанов и ложусь на живот.
К ебаной матери!
На хер!
Прячу голову под подушкой, скрипя зубами.
Неужели, я сейчас испытываю сожаление, что кастрировал себя? Неужели, мать твою, я хочу вернуть свой член, чтобы трахнуть Самару? Неужели, я хочу использовать его в дрочках, как гребаный ершик?!
Пошло оно!
И Самара, ты тоже пошла к такой-то матери!
ГЛАВА 5
Пятница.
Через полчаса начнется собрание. У меня нет настроения, говорить и думать о нем. Я раздражен. У меня дерьмо на душе, но делать нечего. Надо тащить свой зад в группу, иначе меня упекут в психушку.
Кастрация — это пропуск в Маклин.5
Перед тем, как зайти в зал, я посещаю уборную. Сливаю то, что накопилось за путь и уже после, вхожу в комнату. Торчу у окна, от нечего делать, разглядывая местный ландшафт. Кроме жилых домов, дороги, машин и людей, ни хрена интересного.
За мной входит Лиан и Стивен. Кажется, они подружились. У них проблема в том, что им некуда девать свои члены.
После, Виктория.
Ей тридцать восемь и она утверждает, что фригидна. Ни один мужчина не может ее удовлетворить.
Может, ей стоит поближе познакомиться с Лианом? Думаю, у них выйдет нечто интересное.
За ней, Бэтани.
Ей сорок.
Она всех, кроме Виктории, Лизы и меня, ненавидит в группе.
Феминистка Бэтани считает, что мужчины — это зло. Они разносчики заразы и проблем. От них надо избавляться.
Что касается моей персоны, хоть у меня и нет женской анатомии, но Бэтани мне импонирует; благодаря моей истории. Она даже предлагает помощь. Наверное, только потому, что я избавился от той самой заразы и вроде как, примкнул к женщинам.
Прекрасно. Всегда мечтал, чтобы меня считали бабой с яйцами.
А кто виноват?
Да-да. Не трахай мне мозг.
Понемногу, зал забивается пациентами. Они говорят, пьют кофе, хихикают.
Я приваливаюсь к подоконнику, когда в двери входит Самара. Взгляды обращаются на ее длинные ноги, в узких джинсах. Полупрозрачная кофточка, демонстрирует красный, кружевной бюстгальтер.
Она встречается со мной взглядом, после его отводит, шагая к столику с кофе.
Виктория и Лиза отходят в сторону, достаточно громко обсуждая новенькую. Они говорят, что она похожа на шлюху. Дешевую шлюху.
Я усмехаюсь.
Что до Лизы… так она фанатеет от карликов. Она говорит, что они такие милые и маленькие, так и хочется их пощекотать. Не знаю, что в этом хорошего, но думаю, у Лизы, еще с детства, не сбывшаяся мечта поиграть в дочки-матери с соседским мальчиком.
Ко мне тут же, подходит Ричард.
Ричард, у которого не встает уже десять лет.
Он смотрит на Самару, вытирая пот со лба замусоленным платком.
— Эта девушка, новенькая. Ты не знаешь ее?
— Я знаю о ней столько же, сколько и ты.
Пожалуй, я знаю, как излечит бедолагу. Самара говорила, что неплохо обрабатывала импотентов, так может, ей предложить поработать волонтером?
Я иду к Самаре.
Мне жутко хочется сегодня позлорадствовать.
— Ты говорила, что в ладах с импотентами. Видишь Ричарда? — я киваю на потного старичка в клетчатом костюме-тройке. — Сможешь поднять его хозяйство?
Самара пару секунд смотрит на меня, нахмурившись.
— Пошел ты, придурок. — Говорит она, но беззлобно, даже улыбается.
Мне кажется, будто между нами образовалась какая-то внутренняя связь. Мы, как те сросшиеся близнецы, только нам известно, что творится в наших головах.
Я снова усмехаюсь. Втягиваю носом воздух, чувствуя легкий цветочный аромат духов. Ммм… Самара сегодня надушилась?
— Сейчас, я узнаю о тебе все. — В полтона говорит она, отпивая кофе из стаканчика.
Ага. Узнаешь.
Мы рассаживаемся по кругу. Самара рядом со мной. Она закидывает ногу на ногу, качает стопой, хлебая дерьмовый кофе. Я, отчего-то начинаю нервничать рядом с ней. Не потому, что она узнает обо мне правду, а потому что мне приснился эротический сон с ее исполнением. Такое ощущение, что я поимел ее мозг, а она даже не знает об этом.
Мисс Коул садится в центре, кладет на колени, сцепленные в замок, руки. Она улыбается нам, словно мы милые, разукрашенные карлики.
— Сегодня, наше собрание мы начнем с Самары. Вы не против? — мисс Коул, смотрит на нее натянуто, улыбаясь.
— Нет, я не против. — Самара отпивает кофе, откашливается. Я скрещиваю руки на груди, смотря перед собой. Ее историю я знаю, ничего нового не услышу. — Впервые, это случилось, когда мне было восемнадцать. Меня изнасиловал отец.
Погодите… что???
Я поворачиваю к Самаре голову, в недоумении пялясь на ее профиль.
Какого хрена? Она же сказала, что ее изнасиловали в компании. Сколько их там было? Десять? Двадцать? Какой отец?
— После этого, я сбежала из дома. — Продолжает она. — Какое-то время я встречалась с парнями-одногодками, но чего-то не хватало. И я поняла — чего. Мне нужен был зрелый мужчина, такого же возраста, как и мой отец. В итоге, я стала искать связи с сорокалетними мужчинами. И это было… прекрасно. Только с ними я испытывала оргазм. Но, проблема в том, что меня считают за шлюху, за нарушительницу семейной жизни. А я не могу ничего с этим поделать. — Самара обводит взглядом мужчин и улыбается им. — Я обожаю зрелых любовников.
Вот, сучка. Значит, она балдеет от старичков? А чего она, мать твою, тогда ко мне клеилась? Я по ее мнению, похож на старпера?
Я стискиваю челюсти, кипя от злости.
— Спасибо, Самара, что поделились с нами.
— Спасибо, Самара. — Хором повторяют остальные.
Она кивает и допивает кофе, сминая стаканчик. Косится на меня с лукавой улыбкой, мол — что, съел?
— Дэррил? — спрашивает меня мисс Коул. — Есть желание рассказать нам что-то хорошее. Что-нибудь новое происходит в твоей жизни?
Я делаю глубокий вдох.
Раз так, Самара. Тогда слушай. Я просто жажду увидеть твою вытянувшуюся физиономию.
— Все вы знаете, что со мной случилось. — Начал я и повернулся к Самаре. — После неудачной кастрации, я перестал быть мужчиной. И я по-прежнему придерживаюсь своего мнения — что сделал правильный ход, избавившись от члена.
Самара раскрывает рот в изумлении и шоке. Ее щеки заливаются румянцем, а в глазах вопрос — зачем ты это сделал? Почему?
У меня были на то причины, а какие — тебя не касается.
Собрание проходит как обычно — в соплях и слюнях. Я смотрю в одну точку, ощущая на себе косой взгляд Самары. Правая часть лица яростно горит от ее пристального внимания.
Плевать вообще.
Она хотела узнать правду — получай. А вот ты, сучка, еще и лгунья. Сначала рассказала, что ее оприходовали во все щели, а теперь, значит, она любит трахать морщинистый член.
После собрания, все не слишком-то торопятся уходить. Они, к моему большому удивлению, чуть ли не взахлеб болтают с Самарой; по крайней мере, все мужчины. Женщины, все еще косятся, но уже не так категорично отзываются о новенькой. Теперь, она для них не только любительница старичков, но и жертва насилия. Ей немного сочувствует Бэтани, а Виктория и Лиза, видят в ней родственную душу; потому что Самара, якобы может достигнуть оргазма только со стариками (это о Виктории с ее фригидностью) и мания на возраст (Лиза с карликами).
Боже, какого хера?
ГЛАВА 6
Сливаю мочу в унитаз, тратя еще пару секунд, чтобы привести расшатанные нервы в порядок. У меня нет слов, а выражений — куча. Я не знаю, что и думать о Самаре. Она нагло солгала о себе, еще и чокнутых на голову, подружек себе нашла. Хотя, какое мне до этого дело?
Выхожу из кабинки.
Самара стоит, привалившись к двери.
— Покажи мне. — Говорит она.
— Показать — что? — быстро мою руки. Надо сваливать отсюда к чертям.
— То, что у тебя в штанах.
— То, что у меня в штанах? — я злобно улыбаюсь, приближаясь к ней. — Может, поговорим о тебе? Ты солгала. Ты рассказала мне, что тебя поимела куча парней, а оказывается, тебя просто трахнул в детстве папочка.
— Я не лгала. Это правда. — Она пожимает плечами. — Меня, правда, изнасиловал отец. Потом я трахалась со стариками. А две недели назад, меня, как ты сказал, поимела куча парней. — Самара вглядывается в мои глаза и улыбается. — Ты же не думал, что я выложу все и сразу. Так, ведь не интересно.
— На собраниях нельзя лгать. Для того они существуют, чтобы ты выносила свое дерьмо на обозрение.
Самара снова пожимает плечами.
— Так, ты покажешь мне?
— Зачем?
— Я хочу увидеть, на что это похоже.
Я поджимаю губы, с удивлением осознавая, что взвешиваю ЗА и ПРОТИВ, показать или не показать.
Вот, черт.
— Нет.
— Почему?
— Давай-ка рассуждать логически. Я тебя не знаю, ты меня не знаешь, но ты требуешь, чтобы я снял для тебя штаны и показал то, что от него осталось. А не слишком ли?
— Что у тебя с рукой? — Самара скрещивает руки на груди. Я рассеяно бросаю взгляд на перебинтованную кисть.
— Ничего.
— Ладно. Почему ты это сделал?
Да, твою же мать! Вот, опять она привязалась — почему, да, почему?
— Захотел.
— Человек не может просто захотеть и сделать.
— А я захотел и сделал. — Я огибаю ее, потянувшись к ручке.
— Как ты получаешь оргазм?
— Никак. — Я надеюсь, что на этом наш разговор закончится, но Самара хватает меня за руку, и, развернув, толкает к стене. Черт, то ли она такая сильная, то ли я в прострации.
— Тогда, доставь мне удовольствие.
У меня глаза ползут на лоб. Она — что, вообще охерела?
— Доведи меня до оргазма. — Наши лица всего в дюйме друг от друга. Наши взгляды не отступают.
— У тебя с головой все в порядке? — возмущаюсь я, хотя мне приятно ощущать тепло ее груди. Как она вжимается в меня. Ее ладони ложатся мне на плечи, поднимаются вверх по шее, к волосам. — Если хочешь трахаться, в зале полно доступных мужиков.
— Они меня не интересуют.
Ага. Ее интересуют калеки. Рабы женских утроб.
— Ты не женоненавистник, Дэррил. И я вижу, что нравлюсь тебе.
— Ни хрена подобного.
— Доведешь меня, и тогда поймем — лжешь ты или нет.
Опять гребаный вызов?
— А если я не соглашусь?
— Тогда ты слабак, — Самара сжимает мои волосы. — Слабак, потому что испугался настоящего секса с женщиной.
Я прыскаю от смеха.
Я? Испугался? Девочка, да, ты ни хрена не знаешь, на что я способен, будь у меня член.
— Зачем ты это делаешь? — я щурю глаза, пытаясь понять причину ее поведения, но кроме блеска предвкушения/интереса, ничего не вижу.
— Делаю — что? — она переводит ладони к моей груди, медленно опуская их вниз к поясу джинсов.
— Провоцируешь меня.
— Меня это заводит.
— Как я уже сказал, — я хватаю ее за запястье. — Хочешь трахаться, там полно мужиков, которые с удовольствием тебя обслужат. — Я отталкиваю ее и, открыв дверь, выхожу в коридор.
Сердце колотится. В голове кружат мысли, а если бы я все-таки согласился… смог бы доставить ей удовольствие? Кричала бы она? Молила не останавливаться?
— Слабак! — вдогонку, выкрикивает она, опять же беззлобно. Я оборачиваюсь, ловя ее улыбку.
Вот, же сучка.
Через полчаса, я у себя дома. Принимаю душ, сажусь перед теликом, доедая макароны с сыром, что остались со вчера. Щелкаю каналы, пытаясь найти стоящее, но телевиденье, как с ума сошло. Сплошь и рядом мочиловка, кровь, кишки и траханье.
Позже, звонит Маркус. Он зовет меня на какую-то вечеринку по случаю какой-то херни с повышением прибыли на автомойке.
Я отказываюсь.
Еще через час, Маркус заявляется ко мне и начинает выдавать тираду, какой я черствый, бесчувственный мудак, раз не хочу порадоваться за его прибыльный бизнес и за него самого.
Я молчаливо выслушиваю все, что он говорит и киваю, как болван, понимая, что и дома-то особо делать нечего.
В итоге, одеваюсь, и мы садимся в машину Маркуса. Ослепительно-белый «Лексус» несет нас по засвеченным фонарями и неоном, дороге, прямиком к «Голубым Озерам». Тупое название для автомойки, но не я хозяин и не мне решать, как обзывать двухэтажную рухлядь с кучей парковочных мест, бензоколонок и прочей автоматической ереси.
Маркус расспрашивает меня о том, как прошло мое собрание, и была ли там та девка, что оставила у меня трусы. Я морщусь и отвечаю, что не имею понятия.
И сколько я буду лгать?
До «Голубых Озер» добираемся за двадцать минут, это притом, что Маркус умудрился дважды проскочить на красный свет и сделать обгон в неположенном месте. Ну, да, при его деньгах, он может повыеживаться на дороге, возомнив себя Шумахером.
Маркус паркует машину на свободном месте. Мы двигаем к центральным дверям. Из открытых окон орет музыка, а за стеклом мерцают разноцветные огни. Похоже, тут нехилая вечеринка собралась.
Минуем коридор, лестницу и на третьем этаже, входим в конференц-зал.
Музыка глушит меня. Вибрация от колонок бьет в тело, как утюжки дефибриллятора.
В комнате, человек пятнадцать. Все в колпаках, танцуют. Топчутся, со стаканчиками. На полу рассыпано конфетти.
Маркус отходит в сторону, к столу, заставленного разнокалиберным бухлом и закуской. Он сливает в стакан все, что в бутылках и протягивает мне коктейль, от которого несет то ли механической жидкостью для смазки двигателя, то ли тем, которое недавно уже побывало в чьем-то желудке.
— Пей! — орет он мне, делая себе такой же коктейль.
Если выпью, то мне потребуется не тара из-под шампуня, а два аквалангистских баллона.
Маркус выпивает половину и кивает мне, мол — давай, за меня и за мой бизнес.
Черт, что же он не предупредил меня, что сегодня у него намечалась вечеринка? Я бы свалил из дома.
Делаю глоток и морщусь, будто сожрал нечто тухлое. Терпкая жидкость опаляет глотку и желудок.
— Ну, как тебе телочки?! — орет он мне почти, что в ухо.
Мы стоим у стола и смотрим на полупьяных работниц автомойки. Они, конечно, не Саша Грей и даже не Анна-Николь Смит… но есть на что посмотреть.
— Еще пару часов и они раздвинут ноги!
Я кошусь на Маркуса.
Ему бы не помешало прийти на собрание. Там помогут… обуздать сексуальную активность.
Хотя, разве не для этого и закатывают тусовки?
Не допивая, ставлю стакан на стол.
— Я пойду! — кричу я. Маркус хватает меня за руку.
— Погоди ты! Сейчас начнется самое интересное!
Боюсь даже подумать, что под словами Маркуса — самое интересное.
ГЛАВА 7
Интересное, со слов Маркуса, начинается с того, что все женщины: четыре дамы, в коктейльных платьях, они уже едва стоят на ногах, шатаются, а потом начинают блевать. Парни уводят их в смежную к конференц-залу, комнату. Там комната отдыха, как говорит Маркус. Кожаные диваны, кресла, столики.
Едва ли женщин туда отправят протрезветь. Сто процентов, парни перейдут ко второму этапу — траханью. Женщины под градусом, не будут против, а только за. Я никогда не понимал, почему алкоголь так провоцирует слабый пол на безумные поступки?
Остальные пять, вместе с нами — семь, продолжают веселиться. Кроме меня, конечно.
У меня сейчас не то настроение, чтобы выпускать пар и разбрызгивать тестостерон.
Маркус говорит по телефону пару секунд.
Все это, конечно, интересно, но желания смотреть, как одиннадцать мужиков, будут драть бессознательных баб в две дырки, не особо хочется.
— Я пошел!
Маркус опять останавливает меня и кивает семифутовому парню. Охранник, как я понял.
Тот скрывается за дверью всего на несколько мгновений, после показывается, настежь распахивая дверь.
В зал, гуськом входят восемь девушек. Их лица, одежда… ну, я бы сказал, что Маркус прикупил себе живых кукол Хью Хефнера.6
Полуобнаженные блондинки и брюнетки в костюмах от «Eden Fantasys».7 Мечта любого здравомыслящего и искушенного мужика, поиметь таких красоток. От них просто несет развратом. А взгляды… томные и покорные, они с радостью примут тебя в любой позиции, и не будут вопить, что так им не нравится. По крайней мере, вслух.
— Ну, как тебе? — Маркус приглушает музыку. Парни, увидавшие телок, чуть ли не давятся слюной, обтирая потные ладони то об футболки/рубашки, то об джинсы/брюки. Будь свет поярче, точно бы увидел их торчащие приборы.
Я обвожу взглядом всех, и застываю на последней девушке.
Самара-мать-ее!
Телок уже обступили парни. Они лапают их, жмутся к пышным выпуклостям. Девочки распускают тесемки на одеждах, хихикают.
Самара улыбается мне и присоединяется к остальным. Ее зажимают потные руки. Губы слюнявят.
Ну, тут я не выдерживаю и шагаю к ней, хватая ее за руку.
Выталкиваю из зала, вжимая в стену.
— Какого хера ты тут делаешь?! — рычу я. — Ты проститутка?!
— Тебе какое дело?! — шипит она.
— Ты бы еще на огонек к «Доджерсам»8 приперлась!
Дверь открывается и высовывается лицо Маркуса.
— Хей, мужик — уважаю. — Он ржет. — Но, если хотите трахаться, идите в мой кабинет. Он предпоследний от лестницы.
— Иди ты, — я закрываю дверь. — Зачем сюда пришла? — я смотрю в ее глаза, а Самара недовольно морщится.
— Не твое дело.
Я вздыхаю.
— Не стоило тебе сюда приходить.
— А что? Переживаешь за меня?
— Скорее за Маркуса. Не хочу, чтобы ты наградила его какой-нибудь заразой. — На самом деле, я так не думаю.
Глаза Самары возмущенно округляются. Она пихает меня в грудь.
— Пошел в жопу. — Она цокает на высоченных каблуках по коридору, направляясь в сторону лестницы. Я следую за ней, скользя взглядом по ее заднице в трусиках, по ее узкой талии, затянутой в корсет и ногам, в чулках с подвязками.
Да, уж.
Мы выходим на улицу. Самара ежится от прохлады. Я снимаю куртку и накидываю ей на плечи. Не будет же она ходить по городу полураздетой?
Иду к машине Маркуса, открываю дверь. Ключ в зажигании.
Идиот боится просрать ключики? Наверное, он очень любит свою машину.
Сажусь за руль, завожу двигатель и выезжаю с парковки, ровняясь с Самарой. Открываю дверь для нее.
— Садись.
— Зачем?
— Затем, что я отвезу тебя домой.
Она топчется на месте, поджимая губы, но все, же садится. Я врубаю печку, чтобы Самара немного согрелась и поддаю газу.
— Я не проститутка. — Говорит она, когда мы проезжаем мимо автомойки.
— Рад за тебя. — Сворачиваю налево, выкатывая на общую дорогу, приостанавливаясь на светофоре.
Я и так понял, что она не шлюха. Только не понимаю, зачем она ведет себя, как ночная фея? Может, она кайфует от этого? Фетиш? Мания? — Так, как ты оказалась среди, — я подбираю слово, но на ум, почему-то приходит… расширитель и оторопелые взгляды молодых практикантов-гинекологов, впервые увидевших престарелую мохну. Я отмахиваюсь от тупых мыслей и нажимаю на газ. — Вообщем, чего ты там забыла?
— У меня там подруга. Она привела меня с собой.
Какие, однако, добрые подруги. Не только попить на халяву зовут, еще и потрахаться.
— А этот Маркус… он твой друг?
— Вроде того.
Мы едем и молчим, словно женаты и нам не о чем поговорить. Я смотрю на дорогу, Самара в окно, плотно завернувшись в мою куртку.
Вскоре, я проезжаю череду жилых домов и магазинов, приближаясь к воротам. За ними, возвышается строение в семь этажей, с двумя прилегающими постройками. Ярко-рыжая крыша, в сумерках, кажется неправильной. Кривой. В окнах горит свет. На улице, замечаю несколько девчонок, что лежат на газоне.
Я торможу, заглядывая в окно, читая то, что написано на табличке, прицепленной на стену, рядом с воротами.
«Общежитие Лейптруд».
Это же… черт, это же общежитие колледжа. Перевожу взгляд на Самару.
— Спасибо, что подвез. — Она выходит из машины. Я спешно выбираюсь на улицу, следуя за ней.
— Ты — что, студентка?
— Да. — Самара улыбается мне.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать.
Она-мать-его еще и несовершеннолетняя.
— Тебя это шокирует?
— Да, нет. — Я пожимаю плечами. Хотя, есть немного. Я… ну, у меня были девушки ее возраста и даже чуть меньше. Но сейчас… это чувствуется совершенно по-другому. Как будто я растлитель малолетней.
— Поцелуешь меня? — она прижимается спиной к воротам.
— Чего? — я вскидываю брови. Такой настырности я еще не встречал.
— Я некрасивая?
Засовываю руки в карманы джинсов.
— Красивая. — Бурчу я.
— Может, у меня плохая фигура?
— Хорошая.
— А ноги короткие и толстые? — смеется она.
— Слушай, зачем ты меня спрашиваешь об этом? И так знаешь, что привлекательная.
— Тогда поцелуй. — Самара хватает меня за футболку и притягивает к себе. Она закидывает голову, и наши губы в дюйме друг от друга. — Если поцелуешь, я расскажу тебе еще одну правду.
— С чего ты взяла, что меня это интересует?
— Я нравлюсь тебе.
Да, дедукция у нее отменная! Мисс-мать-его-Марпл в неглиже!
— Охренительный аргумент. — Усмехаюсь я.
Мой взгляд падает на ее приоткрытые губы. Ее глаза закрыты, ресницы дрожат. В свете фонарей, ее лицо отливает матовым, как на тех картинках, где женщины только одним своим видам возбуждают мужчин.
— Спокойной ночи, — я стягиваю с нее куртку и отворачиваюсь, шагая к машине.
— Настанет день, когда ты захочешь меня трахнуть, а я пошлю тебя в задницу.
Качаю головой, смеясь.
Ну-ну.
ГЛАВА 8
Днем, у меня встреча с психотерапевтом Линдой Смарт. Именно она посоветовала мне записаться в группу для «не дееспособных».
Я прихожу к ней уже второй раз за месяц, чтобы рассказать о своих успехах в личной жизни. Но, рассказывать особо нечего. У меня ничего не изменилось. Я остался прежним неудачником с истерзанным мужским либидо.
Кабинет у мисс Смарт обставлен со вкусом старого реставратора. Ничего лишнего в деталях. Чтобы не отвлекало от бесед. Кресло, кушетка, журнальный столик с вазочкой конфет. Ее письменный стол левее от двери. Пару черно-белых картин не известных мне, художников.
Я устраиваюсь на кушетку, мисс Смарт в кресло.
Она привлекательна. В мини-юбке, и блузке, которая просвечивается, показывая бюстгальтер.
Впервые, мисс Смарт встретила меня в брюках и была смущена. Все теребила строгую блузку. Я не обратил на это внимание, сославшись на то, что я ее новый пациент.
Сегодня же, она смотрит на меня так, будто я ее любовник.
— Как поживаете, Дэррил? — она закидывает ногу на ногу, играя стопой.
— Нормально.
— Как рука?
Я хмурюсь.
И чего всем так интересно, что с моей рукой? Уже третий спрашивает.
— Посещаете собрания? — продолжает она.
— Да.
— И как вам? Нашли друзей?
Друзей? Я бы сказал, влез в кучу абсурдного дерьма. Все только и делают, что плачутся.
— Так. Общаюсь.
— Как собираетесь налаживать сексуальную жизнь? — вдруг спрашивает мисс Смарт, спешно пересев ко мне на кушетку.
— Эээ… никак. — Или она забыла, что это не только не в моих силах, но и не в моих планах. Стал бы я отрезать себе член, чтобы после пришивать его?
— Дэррил, — мисс Смарт поворачивается ко мне всем телом. — Вы красивый мужчина. Вы нравитесь женщинам и девушкам. Зачем лишать их и в первую очередь себя, удовольствия испытывать наслаждение? Секс — это природа человека. Он идет вровень с голодом и выживанием.
Погодите, разве психотерапевт, знающий проблему своего пациента, не должен поддерживать его, а не давить, чтобы разбудить совесть? Получается, я должен признать, что совершил ошибку? Я должен ужаснуться, осознать всю масштабность проблемы — ах, я же не успею перетрахать всех баб за отведенное мне время, и бегом бежать к доктору с мольбами — пришейте мне член, у меня назначено свидание!
— Мисс Смарт, вы не могли бы, — я киваю на ее руку, что лежит на моем бедре.
— Ох, простите. — Она нисколько не смущена. Думаю, это был тот трюк, который и провоцирует на секс пациента с его врачом. — Вам нужно это, Дэррил.
Я наклоняюсь к ней достаточно близко, чтобы учуять легкий запах мятных конфет.
— Вам нужно, чтобы я вас трахнул, мисс Смарт?
— О, — она краснеет, но глаза вспыхивают от предвкушения. Мисс Смарт облизывает губы. — Дэррил, я…
–… нет, серьезно? Чем я вас буду трахать? Пальцем?
— Вы… о, боже… — мисс Смарт нервно проводит рукой по волосам. — Это так не правильно.
Ой, да неужели? Прозрение наступило?
— Думаю, сегодня мы закончим раньше. — Я поднимаюсь с кушетки, как мисс Смарт хватает меня за джинсы и разворачивает к себе. — Что за…
–… тише. — Ее руки спешно возятся с пуговицей и молнией.
— Вы в своем уме? — я отталкиваю ее жадные пальцы, отскакивая назад. — Чокнулись?
— Я захотела вас, как только увидела. — Мисс Смарт поднимается и шагает ко мне, по пути, расстегивая пуговицы на блузке. — Я хочу вас, Дэррил.
Да, они помешались на мне что ли?!
— Спокойно, мисс Смарт. — Я выставляю руку вперед, останавливая ее. — Примите… валиум или что-нибудь из этого. — Я отступаю к двери. Слепо ищу ручку, поворачиваю ее и выскакиваю из кабинета, пулей несясь прочь.
На улице, перевожу дыхание. Пах ноет. Черт, может это последствие стресса? У бабы совсем мозги сварились, бросается на мужиков, как голодная собака!
После, иду в кафе выпить кофе.
Надо бы сменить психотерапевта на мужика. Он, хотя бы не станет приставать ко мне… если, конечно, не окажется гомиком.
Заказываю кофе и сажусь за столик у окна.
Сегодня солнечно и тепло. В кафе немного душно и пахнет жареными зернами кофе, и выпечкой.
Черт, только мисс Смарт могла назначить встречу в субботу, когда большая часть персонала еще дрыхнет в постелях. Теперь понятно, что ею двигало. Хотела затрахать меня, а потом обвинить во лжи, что только притворялся. Ни хрена подобного. Зачем мне это нужно?
Двери кафе ходят туда-сюда. Вместе с симфонией уличных звуков, помещение заполняется трепом посетителей.
Вечером, надо идти на день рождение к отцу.
Как же мне не хочется.
— Ты преследуешь меня? — раздается у меня над ухом.
Я поворачиваю голову на голос, чертыхаясь.
Кто еще кого преследует. Город не такой уж и маленький, чтобы судьба сводила мужчину и женщину, когда вздумается кому-то там.
Самара целует меня в щеку и садится рядом. Напротив, устраивается еще одна девушка. Она и Самара, чем-то похожи, только у той, волосы на пару тонов светлее и глаза карие.
— Это Брэнда, моя подруга. — Говорит Самара, тесно прижимаясь к моему плечу. — А это, Дэррил, упрямец о котором я тебе рассказывала. Не желает признать то, что я ему нравлюсь.
Брэнда хихикает.
Я передергиваю плечами, чтобы Самара отлипла от меня. В ответ, она тыкает меня локтем в бок.
— Кофе пьешь? А нас угостишь?
Я строю недовольную рожу.
— У тебя языка нет? Заказывай сама.
— Какие мы сердитые. — Бухтит она, и салютует официантке. — Что у тебя случилось?
— Ты пришла. — Я допиваю кофе. Лезу в карман за бумажником.
— Не уходи, — Самара кладет свою руку на мою. — Останься, поболтаем.
— У меня дела.
— У тебя нет дел. — Настаивает она.
Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь резкое и грубое, но поджимаю губы, косясь на подружку Самары. Ну, Брэнда не виновата в том, что эта прилипала не имеет понятия, что такое дистанция.
И вообще, я чувствую себя маменькиным задротом, выполняющим любую команду.
В данный момент, Самара только что указала мне на место. Сидеть, псина непослушная!
— Ты не заболел? — Самара тянется к моему лбу. Я отталкиваю ее руку.
— Отвали.
— Я же говорила тебе, что он упрямец и гордец. — Говорит она Брэнде. Та, улыбается. Ее взгляд бегает по моему лицу, как морда крысы, унюхавшей съестное. — Мы ходили по магазинам.
Вау! Меня это должно — что, обрадовать? Довести до эйфории? Коматоза? К чему она говорит мне об этом?
— Я купила себе кучу нижнего белья. Хочешь, покажу? — ее тон, как обычно пропитан вызовом, с толикой издевки.
Откидываюсь на спинку кресла.
— Когда наденешь, тогда и покажешь. — Говорю я с ядовитой улыбкой. Самара закусывает нижнюю губу. Ее глаза прожигают мои. Она шумно выдыхает.
— Кое-что, уже на мне. — Самара опускает молнию на кофточке и распахивает половинки ткани в стороны.
Я притворно поджимаю губы, с видом ученого, изучающего насекомое под микроскопом. Но, неожиданно, ощущаю болезненную пульсацию в пахе. Опять. Неосознанно, я сравниваю ее со стояком.
— Неа. Не очень. — Вот, дерьмо. Что со мной происходит?
Она улыбается.
— Ну, да, так я и подумала. — Застегнув молнию, Самара снова прижимается ко мне, кладет голову на плечо, ее рука обнимает меня за талию.
Если честно, не понимаю, почему она привязалась ко мне? Что такого во мне, чего нет в других? Или она тупо издевается надо мной? Высмеивает?
— Ой, — восклицает Брэнда и быстро вскакивает с места. — Я сейчас. — Она убегает в уборную. Я скрещиваю руки на груди. Самара тут же убирает руки и копирует мою позу.
— Что. Ты. Делаешь?
— Ничего.
— Опять представление? Специально для подруги? — я поворачиваюсь к ней. Самара лениво бросает на меня взгляд и закатывает глаза.
— Когда я сказала, что пошлю тебя в зад и не дам себя трахнуть, я не шутила.
— А я не хочу тебя.
— Да? Тогда, что делает твоя рука на моем бедре?
Я опускаю взгляд вниз. Дьявол. Точно. И как я так не заметил?
— Видимо, дурной пример — заразителен. — Я убираю руку.
Возвращается Брэнда. Она садится на свое место и смущенно улыбается. Хм, у нее такой вид, будто она вовремя успела сменить прокладку.
— Ладно. Я пошел.
Самара выпускает меня из-за стола. Пару секунд раздумываю и, ухватив ее за подбородок; до этого, она насуплено ковыряла носком кафель, целую ее в губы. Не так, как это было у меня дома, страстно и жестко. Наоборот, медленно и порочно.
— Пока. — Я улыбаюсь, ошалевшему взгляду Самары и румянцу Брэнды.
Как-никак… но, это моя маленькая победа над паршивой овечкой.
ГЛАВА 9
К восьми, в доме отца, собирается куча народа.
Мне это сборище напоминает вечеринку Маркуса, но лишь с одним отличием — тут все сдержанно. Никакого разврата и кричащего музона. Джаз, соул, фокстрот. Купленные швейцары, открывают двери гостям. Официанты в белом, разносят напитки и закуски. По левую сторону, стоит шведский стол с обилием еды и выпивки, там же бармены в бабочках, наливают напитки.
Как только меня увидела мама, она сразу накинулась на меня с объятиями и поцелуями. Ее сладкие духи пропитали мою кожу, вытеснив мужской одеколон. Теперь, от меня несет Шанель и еще чем-то ванильным. Посыпались расспросы, как я? Что я? Спросила, что у меня с рукой. Я ответил, что ничего страшного. Наверное, порезался, когда резал мясо.
— Ты такой красивый, мой мальчик. — Не унималась мама. — Папе, очень понравился твой подарок. Правда-правда.
Кстати об этом.
Пьедестал, рядом со столом, забит подарками. Разноцветными коробками, а мой презент, карикатура отца, на фоне сладких палочек Твикс, дешевка.
Я художник, и рисую комиксы для мультфильмов. Правда, мой отец всегда мечтал, что я займу его место и стану президентом кондитерской компании. Буду ходить в фартуке, и снимать пробы с конфет и шоколадок. Уж, извините, но у меня на сладкое аллергия еще с детства. Лгу, конечно. Мне просто неинтересна работа трутня или пчелки-матки.
— Когда ты познакомишь нас со своей невестой?
Вот, черт.
Никогда, мама. Ни-ко-гда.
— Ты же знаешь, как я разборчив. — Неумело вру я. Мама кивает. Она сегодня светится, как никогда. На ней белое, шифоновое платье с жесткой полоской лифа. Дряблую кожу на шее, скрывает шелковый платок. Гидроперитные волосы, уложены в высокую прическу. В мочках сверкают бриллианты. На правом указательном пальце кольцо с ониксом, на левом, безымянном обручальное из платины с изумрудом.
— Знаю. Но, хотелось бы уже. — Она поправляет и так идеальную, накоксованную лаком, прическу. — О, а ты видел пассию Леонида?
Друга моего отца?
Я ищу мистера Ротца в толпе гостей.
— Нет. А что?
— Ему лет, как Филиппу, — моему отцу. — А он нашел себе молодую.
Ого. Ну, не знал, что дядю Леонида тянет на свежее мясцо.
Моему отцу сегодня пятьдесят три, а он, как клещ, крепко держится за юбку моей матери. Возможно, это и есть настоящая любовь. Да, уж, особенно, после того, как папочка поцеловал на моих глазах, мать в засос. У меня чуть мочевой не свело от… бррр…
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- ***
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Будь Со Мной предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
2
Огненная Земля — мыс на о. Горн, самая южная точка Южной Америки, представляющая собой голую отвесную скалу, где когда-то держались заключенные. (Прим. автора)
4
Фистинг — сексуальная практика, которая подразумевает введение нескольких пальцев или кулака одной или нескольких рук в вагину или анус. Целью данной практики является получение новых сексуальных ощущений. В случае, если фистинг практикуется без партнера, он является одной из форм мастурбации. Сексуальное удовлетворение во время занятий фистингом может быть достигнуто, в частности, в результате стимуляции зоны Графенберга (для женщин). (Прим. автора)
