Бразильская поэзия. Книга вторая

Ана Шадрина-Перейра

Здравствуй, дорогой читатель! Эта книга – сборник стихотворений известных бразильских поэтов-классиков. Кто они? Жоао да Круз и Соуза, Аута ди Соуза, Алварес ди Азеведу, Антонио Гонсалвес Диас, Антонио ди Кастро Алвес, Фагундес Варела, Аугусту дус Анжус, Висенте ди Карвалью, Луис да Гама, Грегориу ди Матус, Аделина Лопес Виейра и другие. А также бразильский фольклор и совсем немного стихов от переводчика на бразильскую тему. Переводчик-составитель – Ана Шадрина-Перейра. Приятного чтения!

Переводчик Ана Шадрина-Перейра

© Ана Шадрина-Перейра, перевод, 2022

ISBN 978-5-0056-8202-4 (т. 2)

ISBN 978-5-0056-8204-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бразильская классическая поэзия

Антонио Маркес Родригес

Бразилия

Великолепные храмы Греции прекрасной,

Арки империи Римской, гордой и властной,

Не покрывают мою родину Бразилию;

Нет статуй, не видны искусства чудеса,

Но есть повсюду дивные бескрайние леса

И роскошь пальм зеленых пышных в изобилии.

Гиганты-реки и чистейшие источники воды,

Холмы, луга, цветы, душистые плоды

Раскрасили, укрыли мою родину Бразилию;

И в сельве слышим птичек мы чарующее пенье,

И солнца не боимся, ведь укроет своей тенью

Роскошь пальм зелёных пышных в изобилии.

Венер и Граций, до безумия Влюблённых

Небесных, в мраморе и цвете воплощённых,

Нет, не найдёте вы на родине моей Бразилии.

Но девы есть, чьи очи удивительно красивы,

Смуглянки, чьи характеры сильны и горделивы,

И роскошь пальм зелёных пышных в изобилии.

И девы, и мужчины, и лесов простор, моря,

И всё, что на земле живёт и в воздухе паря,

Возвышенно, прекрасно на моей земле Бразилии:

Лазурь небес над рощей из тропических дерев,

Храбрейшие мужчины и краса всех нежных дев,

И роскошь пальм зелёных пышных в изобилии.

Антонио Гонсалвес Диас

Мараба

Я живу одна и никому не пригодилась!

Что со мной случилось?

Я не из Тупа*?

Если кто-то из мужчин ко мне близко подойдёт,

— Ты, — тихонько мне шепнёт,

— Ты из Мараба*!

— Мои очи как у птицы, цвета синего сапфира,

— В них сияют ярко звёзды и блистают нежно зори;

— Как на облака похожи среди неба голубого!

— Мне цвета напоминают волн бушующего моря!

Если вдруг какой-то воин не захочет в бег пуститься:

«Твои очи как у птицы,

Но ответит раздражённо: «Только ты из Мараба!»

«Как же раньше я хотела, чтобы были мои очи

Цвета чёрной звёздной ночи,

Чтобы чёрны они были, а не цвета инажа*!»

— Светится моё лицо белизною лилии,

— Цвета солнечных песков близ бушующего моря;

— Птицы более белы, а ракушки ещё чище —

— Нет подобной белизны, не сияю, словно зори.

Если ты желаешь слушать мою речь бессилия:

«Ты светла как лилия»,

Отвечает, улыбаясь: «Только ты из Мараба»

«Как же раньше я хотела, чтоб мой лик был джамбо* цвета,

Словно солнцем я согрета,

Солнцем пламенной пустыни, а не как цветок свежа»

— Моя шея вниз склонилась от страданья, от кручины,

— Словно стебель утомлённый того кактуса в цвету;

— Ты мимоза, что лениво украшает край долины,

— Как любовный вздох, таящий в своём стоне красоту!

«Хороша твоя фигура, и стройна ты, и гибка,

Словно пальма высока,

Но позднее отвечает: «Только ты из Мараба»

«Как же раньше я хотела статность птицы горделивой,

Птицы гордой и красивой,

Что цветущими лугами управляет неспроста»

— Мои волосы златые завиваются как волны,

— Чисто золото с тобою коль сравнится, то погибнет;

— Все тропические бризы среди джунглей очаруешь,

— Ты для них ещё прекрасней, чем красивая колибри!

Но позднее отвечают: «Твои волосы атласны

Так светлы и так прекрасны,

Но свиваются кудрями; знаешь, ты из Мараба»

«Как же раньше я хотела себе волосы прямые,

Очень длинные, густые,

Не златого цвета вовсе и не цвета инажа»

________________

Греют сладкие слова, я храню их в своём сердце,

Кто мне скажет их опять?

Ветвь акации цветущей, на челе что носит парень,

Я не буду надевать:

Никогда отважный воин не уснёт со мною вместе

И не скажет мне «жена»:

Я живу одна и плачу, велико моё несчастье,

Я, увы, из Мараба!

*Тупа (Тупи), Мараба — бразильские индейские племена.

*Инажа — пальма с мелкими орехами, здесь — орехи этой пальмы.

*Джамбо — фрукт тёмного, почти чёрного цвета.

Алварес ди Азеведу

На море

Ночь была — и ты спала,

В снах своей мечты жила,

Ветра слыша дуновенье,

Убаюканная лодкой,

При луны сиянье кроткой,

Под моё сердцебиенье!

Как же ты была бледна,

Томностью осенена!

Твои груди — ах, они

Трепетали в шёлке платья!

Как хотел поцеловать я

Чёрны волосы твои!

Ты спала? — а я не спал,

Я душою познавал

Твою душу, ангелок!

Ты дрожала, моя дива,

В поцелуе, ты стыдлива,

Точно нежный лепесток!

Ночь прекрасна! Свет луны!

И огни в морях видны!

А вокруг благоуханье!

Жизнь ту пьёт моя душа,

Дивно ночь та хороша,

Чувства вздох — её дыханье!

О голубка, мой цветок,

Жимолости лепесток,

Ты грустила в те мгновенья!

Как бледна тогда была,

На моей груди спала,

Слушая сердцебиенье!

Ночь прекрасна! Свет луны!

Вздохи ветерка слышны,

От любви что без сознанья!

Источал он ароматы,

Что вдыхал в тени заката,

Ларанжейр* благоуханья!

Ты вздыхаешь? Что за вздох!

Я в бреду, я очень плох —

С ума сводит лик красотки,

В нежном ветра дуновенье,

Под моё сердцебиенье

Убаюканной в сей лодке!

Словно дева, что — мираж,

Спит волна, обнявши пляж!

А душа твоя, похоже,

Вся в мечтах и воле сна,

И чиста, как та волна

На своём песчаном ложе!

Ночь была — и ты спала,

В снах своей мечты жила,

Ветра слыша дуновенье,

Убаюканная лодкой,

При луны сиянье кроткой,

Под моё сердцебиенье!

*Ларанжейра — апельсиновое дерево, чьи цветы очень ароматны.

Любовь

Мы любим! Я хочу, моя любовь,

Жить в твоём сердце, в его власти!

Страдать, любить всю эту боль,

Что чувств лишает нас от страсти!

В твоей душе, в твоих очарованьях

И в бледности твоей,

В твоих пылающих рыданьях

Томленье ощущать сильней!

Хочу я с уст твоих испить

Твоей симпатии небесной.

Хочу я на груди твоей почить

В восторге от груди прелестной!

Хочу я жить с надеждой чистой,

Хочу от чувств я трепетать!

И на косе твоей душистой

Хочу мечтать и сладко спать!

Приди же, ангел, о моя девица,

О моё сердце, о моя душа!

Прекрасной ночью насладиться!

Как сладость вихря хороша!

Когда поможет ветра дуновенье

Ночную свежесть ощутить,

Хочу жить сладостью мгновенья,

Хочу я от любви с тобой почить!*

*Почить — умереть.

Альфонсус ди Гимарайнс

Цветенье циннамона

Циннамон цветёт

Близ твоего дома.

Цветку, что упадёт,

Любовь к тебе знакома.

На листики взгляну я,

На землю что слетели.

О жажде поцелуя

Они прошелестели.

В душе мечта живёт

Быть циннамоном, дона,

Что пурпуром цветёт

Близ твоего дома.

Мечта бессильна, дона!

В ночи, что так грустна,

Цветами циннамона

Душа моя полна.

Луис да Гама

Лаура

Здесь, о Лаура,

В этом саду,

Ветки жасмина

В цветах я найду.

Они источают

Такой аромат,

Будто мечтания

В них говорят.

В небе сияет

Нежно луна,

Розы и реки

Целует она.

Здесь, о Лаура,

Твои глаза птицы

В чистой лазури

Словно зарницы.

Ты зарумянилась

В свете луны,

Лик твой смеётся

Среди тишины.

Алые губы —

Гвоздики цветки.

Мёд источают,

Как соты сладки.

Нежная шея —

Соблазна флюиды

Возлюбленной Тассо —

Прекрасной Армиды.

Встань же, Лаура,

С мягкой постели,

Чтоб мы насладиться

Любовью сумели.

Лишь только взгляд,

Лишь поцелуй

Рядом с вербеной

Ты мне даруй.

Не бойся, Лаура,

Желаю обнять я,

Возьми мою жизнь

В свои объятья…

Ангел явился!

Небом воспета!

Венера-звезда

Чистого света!

Длинные волосы

Дивные — ах!

Волны златые

Лежат на плечах.

К Лауре бегу я,

Пытаюсь обнять,

Только, увы, мне

Её не поймать!

Словно Архангел

Далёкой мечты

Вмиг растворилась

В воздухе ты.

Уж зародился

Утренний свет,

Жду я напрасно,

Лауры всё нет.

В сердце сей девы,

Как ни зови,

Страсть не придёт,

Нет в нём любви.

Луис Делфину

Волчица

Любовь подобна злой, прожорливой волчице,

Что ночью под луной так жутко завывает

И бродит, озираясь, а во сне своём мечтает

О ложе из опала, на котором спать заря ложится!

В ужасной боли взор её слезами серебрится

Перед простором гордым, где порой она скучает

Иль дышит тяжело, когда охотник настигает,

Но, когти ободрав, она в леса бескрайние умчится.

Взгляни на небо из пещеры и послушай её дикий

Сквозь зубы голос, в универсум что летит великий;

В её последнем взгляде яростно безумие пылало.

Да, такова любовь — голодная волчица, и чья пасть

Готова даже солнце покусать, поймать, украсть.

Хоть жизнь отдай — но всё равно ей будет мало.

Аделина Лопес Виейра

Зелёная ветка

Фредерику жил беспечно,

Всех считал за дураков;

И высмеивал он вечно

Все советы стариков.

У Софии — ни проступка

Как у брата; всех милей;

Как спокойная голубка —

Недостатков нету в ней.

Отдал папа малышам

Одинаковые грядки;

Меньше месяца трудам

Посвятили тут ребятки.

Чудо — грядка у Софии!

Много роз невероятных,

Агапантусов, ванили

И фиалок ароматных.

На другой полно бурьяна

И трифоли, и крапивы,

И немного майорана,

Что обглодан некрасиво.

День клонился уж к закату,

У гряды своей София,

Собирая розы, брату

Молвила: — Смотри! Я

Подарю букет цветов

Нашей маме с тобой, и

Аромат внесу в альков,

Получу много любви!

— Дашь мне эту розу алу

Для твоих, Софи, волос?

— Лишь её и дам, пожалуй,

Ты не вырастил ведь роз!

За работу, мой лентяй!

И возьми же на заметку:

Время — золото. Так знай:

Не ступай на зелёную ветку!*

За работу, не ленись!

И прекрасная примета

Принесёт тебе сюрприз,

Коль послушаешь совета.

Тот же принялся взбираться

На акацию зелёну,

И оттуда крикнул с ветки

Он сестре ошеломлённой:

— Поучать меня не надо!

Наступил уже, алле!

Плохо кончилась бравада:

Бах! — мальчишка на земле.

Сломал руку, ему больно,

А Софи — без чувств от крику…

Но позволила быть вольным

Маленькому Фредерику.

*Ступать на зелёную ветку — бездельничать (португальский фразеологизм)

Луис Гимараэнс Жуниор

Мистика

Свет твоей улыбки —

Словно лунный свет,

Душа моя в ответ

В Рай восходит зыбкий;

Святость в твоём лике,

Прекрасней тебя нет,

Сохранишь от бед

В день Суда великий.

О дева, Красота,

Чиста! Сто раз чиста!

Тебе небезразличен…

Я думаю, инфанта,

О жгучей боли Данте

В мечтах о Беатриче.

Грегориу ди Матус

Правдиво опишу я здесь Баию

На каждом уголке там есть советчик-завсегдатай,

Как домом управлять — его инструкции нередки.

На кухне его хаос и не прибраны объедки,

Но миром управлять всем он желанием объятый.

И близ любой двери стоит разведчик-соглядатай,

Что вечно изучает жизнь соседа и соседки,

А после доставляет результаты той разведки

На площадь и террейро этот сплетник и глашатай.

И множество мулатов там, не знающих стыда,

Бросающих к ногам людей приличных, благородных

Обман и плутовство — таких мошенников стихия.

На рынках ростовщичество безмерное всегда,

А все, кто не ворует — среди нищих и голодных.

Такая, к сожалению, в реальности Баия*.

*Баия — самый «цветной» штат Бразилии.

Висенте ди Карвалью

Сновидение

На пляже пустынном, где светит луна,

О, что за прелесть! Роза! Божие созданье!

Мечтаю о ней… она очень бледна…

И замирает на устах моё дыханье!

Не убегай же как волна,

Не убегай как от огня!

Куда идёшь, девица?

Пожалей меня!

Пляж так велик… И плещется волна,

Твоя одежда лёгкая от пены намокает…

А ночью тихой каждая песчинка холодна…

Так влажен ветер, что здесь всё благоухает!

Ты так больна…

Не убегай как от огня…

Куда идёшь, девица?

Пожалей меня!

Бриз твои косы смоляные распустил,

Роса твой лик прекрасный охлаждает,

Трепещут груди — бриз по ним скользил.

Целуя их, он от любви сознание теряет!

Споткнулась ты без сил…

Не убегай как от огня…

Куда идёшь, девица?

Пожалей меня!

Та бледность моей страстью рождена,

Трепещет, растворяясь, точно облака.

Сидела ты на пляже, на песке совсем одна,

По шее провела твоя замёрзшая рука!

Ты влюблена?

Боишься как огня…

Устала, о девица?

Пожалей меня!

Ложилась на песок, омыт что был волной,

И, неподвижная и бледная, на пляже засыпала.

Но сон не мог окутать твои очи пеленой,

Твоя грудь белоснежная совсем не трепетала…

Грудь стала ледяной?…

Не засыпай, дразня!

О бледная ледышка,

Пожалей меня!

Спала… Чело росою было лишь осенено…

Замёрзшая рука лежала на груди твоей…

И больше не белело близ тебя морское дно,

И ледяное ложе уж не станет холодней!

Безмолвие одно…

Не засыпай, дразня…

О бледная ледышка,

Пожалей меня!

Хочу тебя увидеть наяву, а не во снах,

Вздыхает моё сердце в ожидании, в тоске:

Хочу я грудь твою согреть в своих устах

И шею, щёки… подарить тепло твоей руке!

Не засыпай в морях!

Не засыпай, дразня.

Безжизненная статуя,

Пожалей меня!

Растущая волна всё её тело омывала,

Изящество тех форм парящих, нежных!

Я видел, как она тихонько мимо проплывала

С распущенными косами, в одеждах белоснежных!

В волнах мечтала…

Не засыпай, дразня…

Куда плывёшь, девица?

Пожалей меня!

И облик этой девы в ослепительных морях

Сиял такою белизной в пленительной вуали…

Не более прозрачен лунный свет в наших краях

В ночной безоблачной небесной дали!

В сверкающих морях

Не засыпай, дразня…

Не умирай, девица,

Подожди меня!

Антонио ди Кастро Алвес

Мария (Куда идёшь к закату дня…)

Куда идёшь к закату дня,

Мукама* милая моя,

Чёрный мой цветок сертана?

Поцелуй крадёт трава,

Юбка ведь твоя едва

Ноги прячет от поляны.

Из рабынь цветок ты нежный,

Стая голубей мятежных

Улетела, посмотри!…

Тайну скрыть сейчас стремишься,

Потому что ты боишься

Крика птицы bem-te-vi!

Будешь ли моей женою?

Ах! Кто сможет сей весною

Сей цветок сорвать невинный?

И с тобой, при ветерке,

Сон увидит в гамаке

Под покровом пальмы синей?

Счастлив парень, что виолу

Взяв, модинью-испаньолу

Наиграет при луне…

Где свет звёздный в изобилии,

У ложа из соцветий лилии…

В хижине с тобой — наедине!

*Мукама — служанка.

Кровь африканца

Поднялся Лукас мрачный, разъярённый и безумный,

То был бесстрашный тигр, что покинул дикий лес…

То была статуя ужасной, беспощадной жуткой мести…

Дикарь пришёл жестокий… раб измученный исчез.

В руке своей сжимает он с решимостью кинжал!

Свирепость в его взоре и лучей кровавых отраженье,

Которые из окон подожжённого дворца

Поспешно вырываются сквозь пламени горенье.

И жестом энергичным, разъярённым и бесстрашным

Десница необъятностью возмездья угрожала…

То была бронза Ахиллеса в ярости, броня его щита,

Средоточенье бури в острие блестящего кинжала!

В мятущейся груди его с волненьем бьётся сердце,

И не противоречит больше крови эта раса.

Та кровь, что воспылала под горячим солнцем Ливии,

Кипит на Эквадоре в зной полуденного часа.

Жоао да Круз и Соуза

О Флора, о нимфа, о роза

О Флора, о нимфа, о роза,

О свежесть клубники и манго,

Открой же глаза, моя грёза,

О Флора, о нимфа, о роза,

Даруй мне и звёзды, и грозы

Во взгляде, желающем танго,

О Флора, о нимфа, о роза,

О свежесть клубники и манго.

О Алзира, Алзира, Алзира

О Алзира, Алзира, Алзира,

Блистательна ты, как луна,

Сияешь ты ярче сапфира,

О Алзира, Алзира, Алзира,

Поёт восхищённая лира,

И я просыпаюсь от сна,

О Алзира, Алзира, Алзира,

Блистательна ты, как луна.

Хоть лавров у меня особых нет

Хоть лавров у меня особых нет,

Как у героев, коих каждый чтёт,

Нет ни сокровищ, ни златых монет,

Хоть лавров у меня особых нет,

Возможно, в будущем один поэт

Мои стихи из солнц переведёт.

Хоть лавров у меня особых нет,

Как у героев, коих каждый чтёт.

Взрывы хохота несутся

Взрывы хохота несутся

В этих дерзких триолетах,

Звон и грохот раздаются,

Взрывы хохота несутся,

Тысячей имён зовутся

Звуки звонкие в куплетах.

Взрывы хохота несутся

В этих дерзких триолетах.

Зулмира моих обожаний

Зулмира моих обожаний,

Зулмира раздумий моих,

Сияешь, цветок из мечтаний,

Зулмира моих обожаний,

Открой же глаза для свиданий,

Как в безднах, тонул бы я в них.

Зулмира моих обожаний,

Зулмира раздумий моих.

Очи чёрные мечтают

Очи чёрные мечтают,

Неземная Каролина,

И собою подавляют.

Очи чёрные мечтают

И любовью наполняют

Они душу, что невинна.

Очи чёрные мечтают,

Неземная Каролина.

Похожа на небо

Похожа на небо, что звёздно,

Одна наша жизнь на двоих,

Хоть прошлое так было грозно…

Похожа на небо, что звёздно,

Сияньем своим грандиозно,

Печалей всех ветер утих.

Похожа на небо, что звёздно,

Одна наша жизнь на двоих.

Мои пылкие желанья

Мои пылкие желанья

Упорхнули, как лобзанья,

Небосвод прорезав синий

Сквозь туманы смутных линий,

Сквозь весну небесной сферы,

И их крылья были белы.

Улетели, как химеры…

Ласточки, летите смело!

Туманом окутаны страны

Туманом окутаны страны,

Окутаны страны туманом,

И звёзды — не их талисманы,

Туманом окутаны страны,

Тускнеющий свет и поляны

Теряются в мареве странном,

Туманом окутаны страны,

Окутаны страны туманом.

Твои очи

Твои очи — эта нежность,

Эта парочка иллюзий,

Чистой сладости безбрежность,

Твои очи — эта нежность,

Утешенье, безмятежность,

На любовь полны аллюзий,

Твои очи — эта нежность,

Эта парочка иллюзий!…

Поднимаем этот флаг

Поднимаем этот флаг

Из позиции восстаний;

Нас, бразильцев, смелый шаг,

Поднимаем этот флаг.

Кто трусливый рабства враг,

Тот далёк от сих собраний.

Поднимаем этот флаг

Из позиции восстаний.

Всегда

Если любовь — величайшее чудо,

Если любовь пламенеет, как солнце,

Я бесконечно любить тебя буду,

Всегда, всегда, всегда — пока живётся.

Быть птицей

Быть птицей! Быть владычицей просторов облачного края,

Чтобы расправить крылья широко, не опасаться бурь и гроз.

Стремиться через парки, через рощи ароматных диких роз

В цветущие сады и зреть земную красоту тропического рая.

Быть птицей, петь, стремиться ввысь к небесной вышине,

Лететь сквозь лес бескрайний, затеряться средь растений,

Средь полевой листвы, с природой быть всегда наедине,

Апрельскую зарю встречать весёлой трелью восхвалений.

И свить в сухом стволе или в стволе живого древа втайне

Очаг возвышенной любви, заботливое гнёздышко певца,

Откуда разнесётся вскоре по лесному царству щебетанье

Другой тропической пичуги — нежного и милого птенца.

Не погибать от зноя летнего и не бояться зимних холодов,

Чтобы добыть среди окрестностей дневное пропитанье.

В работе неустанной, непрерывной бесконечности трудов,

Возможно, сущность радости — в том сладостном старанье.

Жить среди света, среди ароматов восхитительно приятных,

Рождённая средь света, ароматом нежным ты порождена.

Стремятся твои песни сквозь лазурь просторов необъятных

В долину, где цветок благоуханный — твой хранитель сна.

Летать, летать, летать, летать свободно, вольно, бесконечно,

В полёте раствориться, в трелях утренних и ликования среди.

Быть птицей — в каждом крылышке трепещущем извечно

Хранить по солнцу, чтобы лёд растаял в чьей-нибудь груди.

Майские фрукты

Май пришёл — счастливый и лучистый,

Музыкой наполненный и яркостью своей.

Смех кристальный слышен, стало веселей,

А роса холодная сверкает каплей чистой.

И флюид стекает, лёгкий и душистый,

С апельсиновых деревьев, будто с алтарей

Ладан — и, как бирюзовый шёлк морей,

Ласково всем дарит поцелуй смолистый.

Очень рано утром в небесах проснётся

Полное агоний восхитительное солнце —

Будет горизонт пленительней картины.

Каждый луч таит в себе сияние и нежность,

Дочка, обожаю эту майскую я свежесть,

Когда я приношу тебе в ладонях апельсины.

Пёс фидалго

Когда его я вижу средь хозяина владений,

С главою непокрытой он, с бубенчиком играя,

На шёлковых коврах лежит, собой напоминая

Султана, чей гарем полн пышных украшений;

Окутан ореолом удовольствий, наслаждений,

Спустившихся с небес, из удивительного рая.

Особым ликованием торжественно блистая,

Сверкает его взор победоносных выражений;

Я сразу вспоминаю всю печаль, что претерпела

Бесчисленная чернь, чьим духом буря овладела,

Грохочущую ярость тех, кто голоден и бос.

Иронии жестокость с изумленьем созерцаю,

Ведь множество людей, я хорошо об этом знаю,

Менее счастливы, чем этот важный пёс.

*Фидалго — представитель бразильской/португальской знати.

Свет и тень

Внутри — кристаллы ослепительных времён,

Великолепие и музыка, роскошность одеяний

И свет преломлен в призме радужных сияний,

Красивые кувшины, люстр яркий блеск запечатлён,

Порфир богатство, торжества с известностью имён,

Блистание и песни, и цветы, и звуки ликований,

Неразбериха разных ароматов сочетаний,

Пьянящими и нежными духами воздух напоён.

Средь лучших благовоний, в драгоценном водопаде,

Сверкающих кадил из дорогого серебра каскаде,

Среди шелков редчайших женщин благородных

Себя явила, алтари богатства осветив, аврора

И тень отбросила — на улице, снаружи коридора,

Виднелась длинная фаланга бедняков голодных.

Утро

Высокая заря. — Туманы пали ниц

Пред утреннего света зарожденьем.

И сельва вся охвачена движеньем,

Наполнена сверканием зарниц.

И кондоров полёты, стаи птиц

Шум веток атакуют своим пеньем —

Сравнить могу я с битвою, сраженьем

Борьбу эту средь выси без границ.

Вибрации и трели раздаются, возрастая,

Себя с великолепием и роскошью сливая

Света, что пролился как из чаши на луга.

Подобно королю на галеоне из Востока

Солнце воссияло, ослепляя блеском ока,

Трубящее в фанфары и в охотничьи рога.

Alda

Alva*, из белизны чистейших ледников,

Из утончённости, невинности, благоуханий,

Подобная затворницам суровых зданий —

Средневековым девам, монастырь чей кров.

Alta*, как пальма стройная среди песков,

Длинные волосы — как шёлк златых сияний,

Очарованье бледного лица и тела очертаний —

На крыльях кондорских* лететь я к ней готов.

Птицы и звёзды, гимны, неземные фимиамы

Как ореол из солнц, как нимб прекрасной дамы

Вокруг сей плоти девственной, редчайшей.

Alda* как белая монахиня, которая тиха,

Что нас от Зла спасает и спасает от Греха,

Из ясной чистоты покров её тончайший.

*Alva — светлая, чистая, безупречная (порт.)

*Alta — высокая (порт.)

*Кондор — крупнейший американский гриф, в Бразилии — символ свободы.

*Alda — женское имя.

Восторг

Из сладости Ночи, из сладости

Нежного сердца, что расцветает,

Заветные тайны когда раскрывает

Впервые, исполнено света и радости.

Из сладости неба, из благости

Той Доброты, что подчас убегает

За горизонт и одних оставляет

Нас у Несчастья, у боли, у слабости.

Из сладости лиричной, как баллада,

Детства невинного ласки дыханье

В розах душистых Авроры наряда —

Было таким твоё благоуханье,

Светлый архангел из райского сада,

Моё утешение на расстоянье…

По утрам пасёшь ты стадо

По утрам пасёшь ты стадо,

Напевая средь акаций.

Воплощенье скромных граций,

По долине бегать рада.

Луг, река, ручей — триада,

Дремлет что вблизи плантаций,

Но проснётся от пульсаций —

Ведь твоя звучит рулада.

Птицы в воздухе кружатся,

Обрести любовь стремятся,

Ликованье слыша в гласе.

А все утренние пчёлы,

Что с цветов летят весёлы,

Окружают тебя в плясе.

Сонет

В сладострастных очертаниях Сонета

Завораживает пыл, благоуханность,

Томность, грациозность, элегантность

Хрупкого экстравагантного скелета.

Конец ознакомительного фрагмента.