Дети не должны умирать

Ана Платэк

Меня зовут Карим, сегодня мне исполнилось 9 лет. Я никогда не ходил в школу, не ездил на велосипеде и не сидел за компьютером, но в отличии от многих детей нашего мира, я безошибочно могу определить вид, мощность и дальность оружия, из которого в нас стреляют почти каждый день. Вместо того, чтобы учиться читать и писать я узнал многое о войне, или почти всё. И я не помню, когда всё это началось. Мне кажется так было всегда…Основано на реальных событиях.

Глава 1

«Не чувствуй себя одиноким, вся вселенная внутри тебя».

Руми.

Меня зовут Карим, сегодня мне исполнилось 9 лет. Я никогда не ходил в школу, не ездил на велосипеде и не сидел за компьютером, но в отличии от многих детей нашего мира, я безошибочно могу определить вид, мощность и дальность оружия, из которого в нас стреляют почти каждый день. Вместо того, чтобы учиться читать и писать я узнал многое о войне, или почти всё. Я знаю, как называются разные виды пуль. Могу отличить трассирующий снаряд от обычного, а резиновую пулю от свинцовой. Хотя мне не так уж и много лет, я знаю то, чего не знают многие взрослые. И я не помню, когда всё это началось. Мне кажется так было всегда.

Мою родную деревню сожгли террористы. Мою семью убили, как и многих моих друзей и их семьи. Страх преследует наш народ уже много лет. Мы не знаем, что будет завтра, и наступит ли оно. Я не хочу об этом думать, я смотрю на солнце и улыбаюсь. Потому что пришло лето.

— Карим! Иди-ка сюда мальчишка, — услышал я сухой старческий голос и прикрыв глаза ладонью от слепящего солнца, повернулся к старику.

Джераб, один из немногих выживших стариков нашего района, приютил меня у себя после смерти матери. Возвращаясь с ручья, с тяжелым кувшином воды, Джераб увидел меня, спящего на земле возле её остывшего тела. Доброе сердце старика сжалось от сострадания, и он забрал меня с собой. Под его небольшим, построенным из белого камня домом, когда-то предусмотрительно был вырыт подвал, в котором мы и жили. Дядя Джераб, я и маленькая девочка Кифа, оставшаяся, как и я сиротой.

— Карим, принеси мне воды, кувшин у порога, — старик разделывал птицу и все его руки были в крови. Еды у нас было мало и несколько раз в день, когда заканчивалась очередная волна обстрела, мы ходили по окрестностям и выискивали заблудших домашних птиц, лисиц и зайцев. Нам не всегда везло, и мы часто голодали. Животные чуяли опасность и уходили целыми стаями подальше от людей. Как мужчины, мы с дядей Джерабом кормили в первую очередь Кифу, и прятали припасённую еду, чтобы девочка не голодала.

— Дядя Джераб, я не голоден, сегодня есть не хочу, — я смотрел как вода красными струйками стекает с старческих рук прямо в песок, делая его темным.

— Чего это ты выдумал мальчишка? — Джераб хмуро посмотрел на меня из-под густых седых бровей, нависающих над глазами.

— Понемногу всем хватит, никто не должен быть голодным, неизвестно, когда Аллах подарит нам пищу. Ты думаешь, я не вижу, что ты совсем не ешь? Одни рёбра остались. А если что-то случится и придётся убегать, как ты Кифу понесёшь? Или может она тебя нести будет?

Я не мог забыть взгляд маленькой Кифы, когда мы, сидя в подвале, ели те крохи, что смогли добыть, до сих пор вижу её маленькие трясущиеся руки, когда она объедала кость маленькой птицы, которую мы ловили втроём ни один час во дворе разрушенного дома по нашей улице. Она заплакала, когда еда кончилась и спросила: когда мы снова будем кушать? Её родители были убиты террористами на глазах девочки, Кифу придавило стеной, поэтому никто её не увидел, что и спасло ей жизнь. Пролежала она так пока её не нашёл Джераб, худую и бледную с пустыми глазами блюдцами. Джераб рассказал, что она очень долго не разговаривала, всё время смотря в одну точку перед собой, не могла отойти от пережитого шока.

Отдав кусок старого полотенца старику, я сел рядом на камень и уставился в небо. Оно словно жило само по себе, как будто вбирало в себя все соки с земли и наполнялось всеми возможными красками. Чем суше земля, тем ярче небо.

Интересно, а как люди живут там, где нет войны? Ведь есть же места, где не стреляют. Я мало что знал о мире, в школу я так и не попал. Люди говорили, что в соседнем городе дети ходили в школу даже во время налётов. Вокруг была смерть, но это не останавливало людей, они пытались жить той же жизнью что и прежде. У нас бы так не вышло. В деревне была одна школа, и её разбомбили одной из первых. А я так мечтал учиться, быть обычным ребёнком. Думать о всяких глупостях.

— Кариим! — Из кустов выбежала маленькая Кифа и подбежав ко мне, уселась у моих ног.

— Карим посмотри, я нашла палочку, посмотри на неё, на что она похожа?

Я взглянул на толстую короткую палку в грязных руках девочки,

— Она… ну.. на палку, я не знаю, дай посмотреть. — Слегка обожженный кусок толстой ветки был опален даже как-то красиво — узорами, как будто огонь хотел разрисовать дерево, не сжигая его дотла.

— Красивая палка, — с этими словами я вернул ее обратно и улыбаясь, посмотрел в горящие глаза девочки.

— Она похожа на коробочку с музыкой, вот — девочка нажала пальчиком на маленький сучок, подскочила и начала танцевать.

— Я видела по телевизору, есть такие коробочки, на них нажимаешь и включается музыка, а еще она светится, когда поёт.

— Колонка, музыкальная колонка, — заключил я, и с улыбкой посмотрел на Кифу. Сзади раздался хриплый голос Джераба, он пел какую-то весёлую песню и хлопал в ладоши. Старик обожал девочку и очень часто ей пел. В нашем убежище было отведено отдельное место под «музыкальные инструменты» Кифы. Благо палок и камней в округе хватало. Никто из нас не смеялся над этим странным увлечением малышки. Мы понимали, что ей нужно развиваться, но дать ей то, что было необходимо, мы не могли.

Я не удержался и подскочил следом за Кифой, Джераб пел всё громче, и мы с ней кружились вокруг старика, вытянув руки и притопывая. Песок поднялся вверх и подхватываемый ветром и нашими плясками, окрасил воздух в золотистый свет. Кифа смеялась и казалось, что всё вокруг смеётся, даже солнце и песок. На секунду я забыл где нахожусь, забыл страх и слышал только этот смех, который забрался в мои легкие и поселился там как у себя дома. Но счастье длилось недолго. Наш смех разорвал резкий и громкий свист.

— В подвал быстро! — старик резко схватил Кифу на руки и побежал к спасительному укрытию, я бежал следом, не замечая как наступил на острый камень, порезав ногу.

Ворвавшись в полутёмный подвал, мы забились в угол. Снаряд разорвался где-то рядом, в подвал влетело ядовитое полыхающее облако дыма с кусками камней и песка. Где-то послышалась стрельба. Я забрал у старика малышку и прижал её к себе, в такие моменты она теряла дар речи и становилась похожей на едва дышащую куклу. Страх сковывал её, что говорить об этом, меня самого, уже взрослого мальчика, как будто парализовало внутри и я моментами забывал, как дышать.

— Всё хорошо, не бойтесь, — каждый раз Джераб говорил эти слова и улыбался нам, как будто пытался внушить, что это просто нам кажется, ничего этого нет, это просто кошмар, просто сон и мы сейчас проснёмся. Он не переставал шептать всякие глупости, лишь бы нас отвлечь от того, что происходило снаружи.

Руки старика тряслись, и отряхивали бороду от мелких камешков. Я посмотрел на него и подумал, сколько же ему лет? Я ни разу у него об этом не спрашивал. Но он был очень стар, я порой удивлялся откуда столько шустрости в движениях и силы в руках.

— Дядя Джераб, а сколько тебе лет? — спросил я, когда звуки стали тише и вопросительно уставился на деда.

— Семьдесят восемь лет мне уже сынок, старый совсем да? — с улыбкой, виднеющейся сквозь седую бороду, прошептал дед.

— Это очень много, — сказал я и задумался. — Как же у тебя хватает сил? Ты и воду таскаешь через огромное поле, и за птицами бегаешь.

— Хочешь сказать, что мне пора на покой? — Джераб тихо засмеялся и подмигнул мне, — вот когда передам вас хорошим людям в безопасное место, тогда и буду отдыхать. А сейчас мне нельзя, рано. Как вы без меня, малые совсем. Пропадёте ведь.

Джераб сказал последние слова без улыбки и посмотрел куда-то сквозь нас.

— Дядя Джераб, у тебя ведь тоже никого нет, ты один, как я и Кифа

Старик несколько минут молчал.

— Карим, ты никогда не должен думать, что ты одинок, — он указал пальцем на мою грудь, — весь мир в тебе, и ты еще не понял, как много там всего помещается, — дед с улыбкой привалился к стене и закрыл глаза.

— Никогда не поздно начать всё заново. Никогда не поздно создать свой собственный мир.