Заповедный омуток

Анатолий Шинкин

Вампир – «неживой» по определению, не боится смерти: потеряв физическое тело, переселяется в другое. Смерти боится человек и всячески старается оградить и направить вампира в своем теле на бережное, спокойное и долгое существование. Соглашается «лизать зады» вышестоящим, «толкаться локтями» с равными, «ходить по головам» подчиненных.

Глава 2 За неделю до…

Жить красиво, достойно, счастливо, интересно!

Чтоб вокруг всем тошно стало!

Девиз запойно пьющего упыря

Колян, крутейший в округе бандит, двинул пониже на глаза черную, а ля Чикагская мафия, шляпу и отступил за высокую дверцу своего внедорожника от пронзительно холодного северо-западного ветра, который стискивал, сгущал темно-серые облака, но не давал до поры разродиться дождем, охлаждая нижний свод сгустка.

Серое здание районной администрации Непряхинска жутковатым булыжником громоздилось на краю городской площади. Маслянистой тусклостью окон в пластиковых рамах пересчитывало всех темных оттенков роскошные автомобили съезжающихся с округи кровососов.

Прохожие, опасливо косясь на сверкающие иномарки, обходили машины дальней стороной, либо жались к стене, опасаясь встретиться с жадной пронзительностью красноватых глаз их владельцев: мертвых по определению, но живее всех живых по самоощущению, здравствующих и процветающих хозяев жизни.

Городом и районом, как почти сплошь в России, правили вампиры. Упыри, вурдалаки и хмыри-«негры» — кровопийцы и кровососы рангом поменьше, нравом попротивней — мелкая сошка. Захватив ключевые посты в бюджетных структурах, устраивали для себя кровавый заказник в отдельно взятом регионе.

К Коляну подошла Джульетта, старший налоговый инспектор, ласково тронула отворот куртки:

— О чем запечалился, мой мачо?

Колян усмехнулся, осмотрелся, задумчиво останавливая взгляд на толстых красногубых мордах «братьев по крови»:

— Чемоданы пора паковать, подруга.

— Что-то знаешь? — в ее голосе промелькнула плохо скрытая настороженность, но Колян, занятый своими мыслями, не обратил внимания.

— Надеюсь узнать от братки Гульфика, — он обернулся в сторону дороги. — Думаю, от меня у него нет секретов,… но, все равно, пора, Поверь интуиции старого волка.

— Пойдем встречать старого товарища, — делано громко поддержала Джульетта и торопливо пошла навстречу машине.

Ветер, из последних сил сдерживая начало ливня из совершенно перегруженных водой, сбившихся над площадью в мрачный клуб туч, спустился к грязно-серому асфальту, погнал к бордюрам бумажки, окурки, мятые пачки из-под чипсов; раздвинул в сторону навороченные иномарки, и проложил дорогу к лакированным дверям вагоноподобному, приглушенно урчащему «Лендроверу».

Черный джип, качнувшись солидно и неторопливо, выплюнул из чрева кругломордо лоснящегося коротышку в сером костюме, с малиновым галстуком. Расталкивая друг друга, местное ворье бросились пожимать губкообразную ладошку представителя вышестоящего областного жулья.

Догадывались, хапая и набивая карманы, что лафа не продлиться долго, и на верх — в область и столицу — надо отстегивать побольше, да пожадничали. С жалостью посматривали на главу администрации, который сам хорошо брал и другим не мешал.

Кирюха, вампир третьей категории, а «в миру» глава районной администрации и красавец-мужчина Виктор Игоревич Хватаев, отец двух детей и муж умницы жены, почтительно доложился о повестке нынешнего заседания:

— Ваш доклад, мой отчет, и принятие нового члена.

— А старый, чем не нравится? — неостроумно схохмил высокопоставленный гость, и хозяева облегченно и подобострастно заулыбались никудышной шутке: в хорошем настроении гость.

— Наши дамы, — продолжил суетиться Хватаев Кирюха. — Джульетта, главная по налогам, старший архитектор Козетта.

— Вы даже сами не догадываетесь о своей красоте! — снова сострил приезжий. На сей раз шутка прошла, и все дружно заржали: Джульетта — бесспорная красавица-блондинка к сорока, а вот Козетту, кривоногую, плоскую и перекрученную брюнетку за пятьдесят, даже смолоду никто не хотел, но значения это не имело, так как обе никогда себя в зеркале не видели.

— Рады приветствовать высокого гостя, — пропела Джульетта, потянула за руку и подтолкнула Коляна. — Колян, не стой столбом.

— А мы знакомы, — Колян радостно облапил приезжего. Куснули нежно друг друга в шею. — Здорово, брателло.

— Привет, брат. — и шепнул еле слышно. — Потом поговорим. Давайте к делу, — обратился ко всем.

Иерархия вампиров-государственников, насчитывающая пятисотлетнюю историю, строго расставляла и дистанцировала по служебной лестнице членов Ордена Тихого омута. Кровососов новой формации, совмещающих кровопивство с исполнением гражданского долга: служением народу, закону и прочей лабуде, имеющей смысл, только в качестве обеспечения благосостояния и удовлетворения аппетитов вечно голодных членов Кровавого братства.

Верхушка ордена — вампиры, достигшие возраста пяти — семисот лет, сравнительно немногочисленная — не более трех тысяч особей. Избежавшие осинового кола, серебряной пули и огня, выпившие за свою полуживую жизнь декалитры крови и уничтожившие тысячи жизней. Одним из них был сегодняшний гость Непряхинска, злой, завистливый, но малоуважаемый в своей среде вампир первой категории Гульфик. Имя досталось в Испании времен Сервантеса и отравило упырю все дальнейшее существование. А ведь случалось бывать «в миру» и министром, и дипломатом, и королем в европейском государстве. Сейчас депутат в областной думе, а область Непрухинская такова, что иным государствам фору даст, но… Гульфик — одежка для хрена, и все… причина злости, зависти и чувства ущербности: менять данное от рождения имя у вампиров не принято.

— И скажи спасибо, что наименовали не в России, — насмешливо «утешил» за кувшинчиком свежей гирлятинки дружбан и многовековой подельник Колян. — Сейчас именовался бы Гондоном Презервативычем. Потянулись к дверям, гордо не отражаясь в зеркале на входе, радуясь своей приобщенности к избранным и предвкушая заранее волнующее действо — пополнения кровососущего семейства и следующего за тем банкета, с питьем крови первой выгонки и выступлением самодеятельных артистов.

Гульфик задержался секунду на крылечке, глянул на тяжело клубящиеся тучи, проследил несомый ветром клочок тетрадного листа, втянул глубоко ноздрями воздух и кивнул. Небо облегченно обрушилось ливнем, скрыв за водяной завесой дома, прохожих, площадь и стоящие на ней автомобили. Захлопнулась гулко за гостем тяжелая дверь.