Глава седьмая
Ты никому не нужен в депо. Встреча с однокурсниками. Кооператив и химчистка. Борис покупает старинные монеты
Буквально через пять минут все пассажиры вышли из самолета и Умаров с Борисом, который дисциплинированно нес чемодан член-кора, покинули летательный аппарат последними.
Действительно около трапа самолета стояла черная Волга, около которой стояли два человека в черных костюмах и белых рубашках с темными галстуками.
Увидев двух человек, последними вышедших из самолета у встречающих удивленно открылись глаза, но говорить они ничего не стали, хладнокровно и преданно смотря на Умарова и не обращая на Бориса никакого внимания.
Такое развитие событий Бориса вполне устраивало, так как лишняя шумиха вокруг своей скромной персоны была совершенно не нужна. Все-таки это была внезапная проверка, а не показательное выступление, тем более, что сейчас проверка отошла на второй план, а на первый вышла экспедиция Умарова, которая очень заинтересовала Бориса. «Хоть горшком зови, только в печку не суй!» — прокомментировал Борис свое положение, загружая чемодан и свою сумку в багажник автомобиля.
Умаров кивком головы поздоровался с встречающими и первым направился к правой задней двери Волги.
Когда Борис захлопнул багажник, то увидел гостеприимно распахнутую переднюю пассажирскую дверцу и ни слова не говоря, уселся рядом с водителем.
Машина плавно тронулась с места.
— С одной стороны Кунград — древний город, а с другой — молодой! — неожиданно заявил водитель, притормаживая перед большой выбоиной на дороге.
— Странное определение! — не преминул кинуть реплику Борис, отмечая, в центральное зеркало заднего вида, что Умаров, сделав каменное лицо, смотрит в окно, брезгливо опустив кончики губ.
— Кунград стоит на перекрестке Шелкового пути, в дельте великой среднеазиатской реки Аму-Дарья, на ее левом берегу.
Аму-Дарью еще называют Джейхун — Бешенная.
Она часто и произвольно меняет свое русло и тогда города, которые стоят на ее берегах умирают.
Раньше один рукав Дарьи впадал в Каспийское море, а потом стал в Аральское. По этому рукаву римские легионы поднимались до Термеза! — распинался водитель, выезжая на улицу Привокзальную, как гласила обшарпанная табличка перед зданием столовой.
Еще метров триста и появились широко открытые решетчатые ворота с надписью:
«Вагонное депо ст. Кунград»
Машина въехала на территорию и, проехав метров двести, остановилась около трехэтажного кирпичного здания, на котором было написано:
«ВЧД — 13 Кунградского отделения Среднеазиатской железной дороги»
— Спасибо большое! — выходя из машины, поблагодарил Борис, забирая из рук выскочившего водителя свою сумку.
Умаров величаво кивнул, и круто развернувшись, машина рванула, от столбом стоящего Бориса.
— Где находится кабинет начальника депо? — спросил Борис, мельком взглянув на часы, какого-то замасленного аборигена, который с длинным молотком выходил из корпуса.
— На втором этаже! Только вы зря ноги бить будете, никого из начальства нет. Приехала комиссия из Ташкента, и все уехали на рыбалку водку пить! — сходу выпалил молодой чернявый парень, внимательно всматриваясь в Бориса.
Лицо парня тоже показалось Борису знакомым.
— Где-то я тебя видел, парень! — внимательно всматриваясь в лицо аборигена, испачканного черной сажей, проговорил Борис.
— На первенстве института встречались! Ты выступал за экономистов, а я за механиков! — напомнил абориген, бесцеремонно рассматривая элегантно одетого Бориса, так и продолжавшего держать сумку в правой руке.
— И когда начальство появится? — бессмысленно спросил Борис, совсем не рассчитывающий на такое развитие событий.
Хотя откуда простой слесарь мог знать о планах деповского начальства?
Но оказывается, не только знал, но и обладал даром предвидения!
— Обычно пьянка длится не меньше трех дней, но завтра к двенадцати они обязательно будут! На «молитву» опаздывать нельзя! — выдал абориген, который, оказывается, знал Бориса еще по институту.
А аборигена звали Бахтияр, а кликали Бахти, и был он бухарским евреем и тоже занимался боксом.
— Откуда такие подробные сведения? — удивился Борис.
— Раз я говорю — значит знаю! — уверенно пообещал, чему-то улыбаясь, однокурсник.
— Веселый ты человек, Бахти! Вот только что мне делать? У меня же сроки командировки и начальство! Да и ночевать где-то надо! — развел руками Борис.
— Все решим! В крайнем случае, у меня в офисе переночуешь. Там тебя ждет большой сюрприз!
— Надо хотя бы секретарю показаться, А то запишут прогул! А мне нравится моя работа! — жестко заявил Борис, берясь за ручку входной двери.
— Хозяин барин! Хотит — живет — хотит задавится! — согласился Бахти, проходя вслед за Борисом в здание.
Секретарь оказалась пятидесятилетней дамой, с желтым, лошадиным лицом, которая, держа в левом углу тонкогубого рта, по-блатному сжатую папиросу, со скоростью пулемета, стучала всеми десятью пальцами по клавиатуре IBM PC [96].
Увидев Бориса в дверях, секретарь, продолжая печатать, буркнула:
— Никого нет! Все ушли на фронт!
— А вы, мадам, остались на амбразуре? — не удержался от ехидного вопроса Борис, с восхищением смотря на прямо порхающие над встроенной клавиатурой пальцы.
Наклонившись над столом, прочитал название на верху страницы: Ян Флеминг «С прицелом на убийство».
— Молодой человек! Не надо смеяться над старой больной женщиной! — отозвалась секретарь, кидая оценивающий взгляд на Бориса, не прекращая печатать и одновременно закидывая в рот новую папиросу.
— Я приехал к вам в командировку, но раз никого нет, то что мне делать? — с самым простецким видом, развел руками Борис, смотря как секретарь перевернула страницу машинописных листов и продолжает печатать.
— Ничем не могу помочь! Местами в общежитии и в отделенческом доме занимается лично начальник депо.
«Можно, конечно, позвонить в отделение дороги, но мне позарез нужна эта секретутка! Кровь из носа!» — решил Борис и с самой обаятельной улыбкой выдал:
— Мадам! Я в восторге от вашего умения печатать! Я такой скорости печатания не видел даже в маш бюро Академии Наук!
— Короче, Склифосовский! Чего надо? — оборвала льстеца, грубиянка секретарша.
— Надо напечатать диссертацию и две папки!
— Сто рублей! И неделя работы! — не отрываясь от клавиатуры оценила свою работу секретарь.
— А за три дня? — поставил условие Борис, начиная расстегивать сумку.
— Сто пятьдесят! — выдала секретарь, бросая на своего собеседника оценивающий взгляд.
— Надо просто набить текст в лаптоп! — заявил Борис, вынимая из сумки портативный компьютер.
— Это сложно. Лучше я на своем набью, а потом перекину на ваш портативный! — решила секретарь, набирая короткий номер.
— Сергей! Мухой ко мне! — приказала секретарь, закуривая новую папиросу.
— О деньгах при нем ни слова! — предупредила секретарь, пряча пятьдесят рублей задатка, которые протянул ей Борис.
Заскочил лохматый худой парень в джинсах и ковбойке.
— Что случилось опять с вашим старьем Мария Петровна? — спросил, брезгливо сморщившись парень, вздернув высоко голову.
— Сможешь перекинуть с моего компьютера данные на этот? — спросила секретарь, строго нахмурив брови.
Лохматый опустил голову и увидев лаптоп, прямо подпрыгнул на месте.
Кинувшись к столу, открыл крышку лаптопа и нежно провел по клавиатуре подушечками пальцев. Наклонившись, посмотрел гнезда и хрипло сказал:
— Перекину, без проблем.
Повернувшись к Борису, который выгружал на стол папки, спросил:
— Вы разрешите включить это чудо?
— Включай! Мне не жалко! — разрешил Борис, смотря над ловкими пальцами программиста, с обкусанными ногтями, которые прямо порхали над клавиатурой.
— Я у вас пяток программ скопирую? — с придыханием спросил программист, жалобно смотря на Бориса, который чуть замешкался с ответом, углядев в открытой двери Бахти, который указательным пальцем правой руки, стучал по запястью левой, показывая, что время истекает.
Видя, что Борис не отвечает, Лохматый жалобно предложил:
— Я вам десяток стрелялок скину! У меня прикольные есть!
— Завтра поговорим! — пообещал Борис, засовывая лаптоп в свою сумку.
Кооператив Бахти, который окончил институт на два года позже чем Борис, находился в самом конце депо, около кузнечного цеха, где шипела газовая и электрическая сварка, бухали молота и звонко щелкали ножницы по металлу.
— Странный какой-то у вас кузнечный цех! И сварка там работает и гильотина! — покачал головой Борис, заглядывая в настежь открытую дверь цеха, где полуголый кузнец нагревал в горне какую-то маленькую длинную железяку.
— Тут мы организовали пару кооперативов и взяли в аренду три пустых помещения у депо.
Занимаемся художественной ковкой, прецизионной сваркой и изготовлением оружия для ролевых игр! — рассказывал Бахти, толкнув железную дверь, за которой оказалась глухая комната, без окон, в середине которой стоял массивный железный стол, на котором стоял большой металлический шар, сантиметров шестьдесят в диаметре.
Едва Борис зашел внутрь, как Бахти задвинул массивный засов на двери.
— Вот теперь можно спокойно посидеть и поговорить, тем более, что у меня пригрелся еще один однокурсник! — объявил Бахти, пересекая комнату и открывая еще одну незаметную дверь, за которой оказалась ярко освещенная комната в которой сидел Александр Соколов, бывший студент Транспортного института. Соколов тренировал пловцов в институте и именно к нему Борис иногда водил девочек в бассейн, благо одного только «Да» тренера хватало для купания его самого и девочек в теплой воде.
В комнате имелся большой диван, письменный стол с кипой бумаг, а на левом углу стола разноцветные металлические пластинки.
— Вот и встретились два инспектора и один кооператор на гостеприимной Кунградской земле! — скаламбурил Бахти, сдвигая бумаги в сторону и ставя на стол бутылку коньяка, три стакана, тарелку с крупными кусками жареной рыбы и большую лепешку.
— Я не инспектор, а просто проверяющий, которого даже не могут нормально устроить ночевать! — немного обиженно заявил Борис.
— Сейчас решим! — немного вальяжно заявил Александр, непонятно какой инспектор, беря телефонную трубку.
Набрав короткий номер, назвал себя и коротко приказал:
— Закажите еще одно место в отделенческом доме отдыха!
Сделав глоток коньяка, Борис с уважением похвалил непонятно какого инспектора:
— Ты на ходу решаешь сложные задачи!
— Есть немного! Но эта задача — мелочь! — отмахнулся Александр, о чем-то напряженно думая.
Резко зазвонил телефон.
Бахтияр взял трубку, секунд пять послушал и тут же протянул ее Александру.
— Соколов слушает! — официально представился Александр и крепче прижал трубку к правому уху.
Послушав минуту, Александр сморщился, как будто в рот ему засунули целый лимон.
— Так точно! Будет исполнено! — отрывисто сказал Александр и осторожно положил трубку.
Буквально через секунду снова поднял трубку и, набрав трехзначный номер, отрывисто попросил:
— Ахмед Ганиевич! Закажите мне один билет до Красноводска на сегодня и пришлите машину к второму кузнечному цеху вагонного депо!
Положив трубку, Александр извиняющее развел руками:
— Звонил шеф и приказал все бросить и лететь в Красноводск! Я включен в гос комиссию по приемке! Очень мне надо лететь! Но ничего не поделаешь — служба!
— Ты чего приехал проверять на дорогу? Вроде ты в торговлю ушел? — спросил Александр, отпивая глоток коньяка.
— Так же как и ты спокойно работал и вдруг звонок и вперед с песней! Я даже не успел посмотреть документы от какой фирмы я еду! — мотнул головой Борис, которого занимали сейчас странные пластины на столе Бахти, чем вопросы шапочного знакомого.
Снаружи нетерпеливо просигналили.
— Я побежал парни! Еще увидимся! — встал Александр со своего места.
— Удачи! Мягкой посадки! — напутствовал Борис, которому не терпелось остаться с Бахти наедине.
— Ты, говорят, защитился? — неожиданно спросил Бахти, наливая в стакан пятьдесят граммов коньяка.
— И очень давно. Уже больше десяти лет прошло.
Ты тоже наукой занимаешься? — неожиданно для себя, спросил Борис, кивая на стопы исписанной мелким шрифтом бумаги.
— Занялись порошковой металлургией и получили очень интересные результаты и заказы от железной дороги, но как обычно появились «добрые» дяди, которые захотели притормозить. Сюда поехали комиссии и все ненароком хотят зацепить наши кооперативы, — скривился Бахти.
— У меня совсем другая задача. Я буду проверять депо в целом, а про кооперативы в моем вопроснике нет ни слова, — быстро просмотрев список вопросов, которые ему передала секретарь Лилечка, ответил Борис.
— Первая хорошая новость за сегодняшний день! Если мы пробьем заказ на Среднеазиатской дороге, то можно выходить и на МПС [97]!
А это совсем другие деньги и другой уровень! — горячо сказал Бахти, снова наливая в стаканы коньяк.
— Что за молитва, на которую завтра в двенадцать часов соберется все начальство? — спросил Борис, отпивая глоток коньяка и закусывая рыбой.
— Так называют селекторные совещания у начальника дороги. Может поднять любого руководителя на дороге [98] и очень большие неприятности ждут тех, кто не сможет быстро и четко ответить!
И уйти нельзя и эти совещания длятся иногда по три часа! — засмеялся Бахти, у которого сразу поднялось настроение.
— Машина будет только через два часа. Своди ка ты меня в химчистку! — предложил Борис, вставая из-за стола.
— Не пойдет! Без разрешения шефа, я не имею права показать тебе ни одного цеха! Меня за такое самоуправство запросто выгонят из депо! — покачал головой Бахти.
— Но рассказать, что из себя представляет ваша химчистка ты можешь? — попросил Борис, пристально всматриваясь в лицо однокурсника.
— Не только рассказать, но и покажу все слабые места! Эта химчистка у меня уже в печенках сидит! — подвинув к себе чистый лист бумаги, почти выкрикнул Бахти.
«Что Бахти зуб имеет на химчистку — это хорошо! Если он мне расскажет все слабые места химчистки и технологического процесса — это еще лучше! Потом можно будет поинтересоваться откуда такая нелюбовь к химчистке, а пока будем внимательно слушать и наматывать себе на ус!» — промелькнули быстрые мысли в голове у Бориса, приготовившегося внимательно слушать.
— Короче, химчистка типа «Орбита», предназначена для очистки сильно загрязненной спец одежды работников железнодорожного транспорта.
Схема очистки очень простая: закидывается загрязненная спец одежда в барабан, туда подается растворитель из бачка, крутится большой бак и оттуда выходит чистая одежда, — начал рассказывать Бахти.
— Что является растворителем в химчистке? — задал наводящий вопрос Борис, по примеру своего собеседника беря чистый лист бумаги.
— Трихлорэтилен [99] или тетрахлорэтилен [100], больших количествах. Вещества очень дорогие и у нас не производятся. Их поставляет Япония и Китай.
— Расскажи подробнее о технологическом процессе! — попросил Борис, дав себе слово завтра же сходить в библиотеку и подробнее узнать об этих химических веществах.
— Загружают в барабан грязную спец одежду, закрывают крышку, а потом вынимают чистую и выдают рабочим! И тут идет грубейшее нарушение технологии и техники безопасности! — темпераментно воскликнул Бахти, потирая правую ладонь о левую.
— В чем именно эти нарушения? — задавал наводящие вопросы Борис, в голове которого вертелась одна мысль:
«Сможет ли Бахти изготовить пресс-формы для монет? Как быстро сможет он изготовить эти формы?»
— По регламенту в помещении химчистки должно быть семь помещений, а в наличии имеются только три. Одно, где стоит сама химчистка, второе для хранения чистой спец одежды и третье для складирования грязной робы! И есть одна система вытяжной вентиляции, а вторая притонная, непонятно какой производительности! — темпераментно сбрасывал кучу информации Бахти, энергично размахивая руками.
— Какое отношение имеет производительность систем вентиляции на производственный процесс? — удивился Борис.
— Вытяжка должна быть равна двадцатикратному воздухообмену [101], а приток восемнадцатикратному! — продолжал гнуть свою линию Бахти, показывая свою эрудицию.
«Что-то здесь не так! Надо разобраться, где тут собака зарыта! Не может простой механик так глубоко разбираться в системах вентиляции! Есть какая-то, и зуб или два даю, личная причина, по которой Бахти подталкивает проверяющего к какому-то выводу, что вентиляция в химчистке плохая и надо все в корне менять!» — понял Борис, с интересом смотря на своего собеседника, который «просто так» поил его хорошим коньяком.
— Как можно привязать вентиляцию к экономике? — попробовал уточнить Борис вопрос.
— Все очень просто! Если вытяжка больше притока воздуха, то все хорошо и весь плохой газ выкидывается из помещения! А если приток больше? Значит страшный газ пойдет по всем помещениям депо и люди могут не просто отравиться, а и умереть! А сколько стоит один трудодень квалифицированного рабочего? А если это не рабочий, а инженер? — продолжал наседать на Бориса темпераментный Бахти.
— Скажи проще, что у тебя на химчистке родственница работает и ты хочешь моими руками улучшить ей условия труда! Вполне реальная причина! — наконец догадался Борис.
— У меня там жена работает! И у нее от этого газа болит голова и чуть не было выкидыша! — выпалил Бахти, и испуганно посмотрел на Бориса.
— Не люблю альтруистов! От них всегда столько неприятностей, что десятку воров и расхитителям не создать! Ты мне лучше расскажи, что надо сделать, чтобы ваша «Орбита» была образцо — показательной и у нее повысились экономические показатели! — предложил Борис, не забывая записывать все откровения своего собеседника.
— Надо сделать новые прокладки для бака с трихлорэтиленом и на самом барабане, провести замеры систем вентиляции, и ее отрегулировать! И самое главное: установить подпольную систему вентиляции! — выдал Бахти, и с мольбой посмотрел на Бориса.
— Зачем подпольную систему вентиляции? — удивился Борис, прикидывая, как лучше перейти к вопросу изготовления пресс-форм для монет. Борис уже прикинул, что все эти мероприятия обойдутся депо в несколько десятков тысяч рублей, а при наличии планового хозяйства эту сумму надо просить у вышестоящей организации: у отделения дороги [102], а может и у управления дороги.
— Мне надо сделать пресс-формы для изготовления старинных монет! И тогда я тебе гарантирую, что все в твоей «Орбите» будет тип — топ! — поставил условие Борис, выкладывая на стол бабушкины фотографии.
— Не пойдет! Нужны сами монеты. По ним я тебе за день сделаю пресс-формы из любого металла! — сходу ответил Бахти, бросив на фото только один взгляд.
— Давай вернемся к этому разговору через несколько дней! — предложил Борис, убирая фотографии во внутренний карман.
— Если ты мне дашь четыре тысячи рублей, то я найду тебе старые золотые монеты, которые ты сможешь увезти с собой за бугор! — неожиданно предложил Бахти.
— Они точно старые? — попробовал уточнить Борис.
— Через пару дней я тебе точно скажу, что за монеты, но сдается мне, что это именно те монеты, которые ты показал на фото.
— С собой у меня таких денег нет, но прислать телеграфным переводом можно.
— Деньги пусть тебе пришлют в Нукус или Ургенч. Не надо светиться в нашем городе с такими деньгами. Городок у нас небольшой и на почте сразу начнут задавать вопросы, — деловито напомнил Бахти.
— Проще слетать в Ташкент и обратно, — резонно заметил Борис.
— А обратно поехать на поезде. В самолетах сейчас проходят через металлодетектор, — пояснил Бахти, ставя на стол вторую бутылку коньяка.
— То есть вытяжную вентиляцию надо делать подпольной во всех помещениях? — перевел разговор на прежнюю производственную тему Борис, уходя от скользкого разговора.
— Желательно! Но в первую очередь надо сделать подпольную вентиляцию в основном помещении! — продолжал настаивать Бахти, делая недвусмысленное движение указательным и большими пальцами правой руки, потерев их друг о друга.
— Ты намекаешь на небольшой аванс сейчас? — поставил точки над «i» Борис, прикидывая, что в его кармане, сейчас, всего пятьсот рублей.
— Трихлорэтилен — газ тяжелее воздуха и в основном скапливается на полу, откуда его надо удалять, — сходу пояснил Борис.
«Должны быть еще деньги в папке, которую передала мнеЛилечка! Мое начальство не могло отправить меня в командировку без копейки!» — вспомнил Борис, подвигая к себе ногой свою сумку.
Нагнувшись, Борис расстегнул длинную молнию и достал многострадальную папку, которую так и не удосужился посмотреть.
Открыв папку, начал перебирать листки, с печатями и в самом низу нашел командировочное удостоверение, к которому было пришпилено пятьсот рублей, пятидесятирублевыми купюрами, не обратив внимания, что Бахти внимательно читал первый листок, с шапкой «Комитета Республиканского народного контроля» [103]
— От серьезной конторы ты приехал! Ты, знаешь, что Комитет народного контроля, приемник Партгосконтроля? — покачал головой Бахти, открывая новую бутылку.
— Я хоть и член партии, но в такие дебри никогда не лез! — махнул рукой Борис, отсчитывая восемь пятидесятирублевых купюр и кладя их на край стола.
— Я как будто знал, что мне понадобятся сегодня монеты! — воскликнул Бахти, кладя на стол две маленькие серебряные монеты, которые достал из ящика стола.
Борис налил по половине стакана коньяка, заметив, что движения Бахти стали более порывистыми, а речь отрывистой.
«Бахти не очень хорошо воспринимает алкоголь.
Две бутылки коньяка на троих — ерунда, а мой собеседник прилично поплыл!» — оценил Борис состояние сокурсника, решив, что надо завязывать с пьянкой.
— Давай по последней! — предложил Борис, поднимая свой стакан.
— Куда тебе торопиться? Машина отвезет в отделенческий дом отдыха. Начальник отделения построил этот дом как памятник самому себе! Но домик получился отличным! Там и сауна есть и номера очень приличные! — немного завистливо сказал Бахти.
— Значит, вся комиссия из Ташкента там поселится? — уточнил Борис, которому очень не хотелось продолжать пьянку.
— Сегодня ты навряд ли увидишь эти рожи, а вот завтра будешь лицезреть все эти противные морды! — пьяно улыбаясь, заявил Бахти, снова открывая верхний ящик стола.
— Постарайся помочь моей жене, которая.., — начал говорить Бахти, кладя перед Борисом темную монету с портретом мужика в шлеме.
Положив правую руку на стол, Бахти пристроил на нее голову и громко захрапел, показывая, что пьянка для него на сегодня закончилась.
«Мало тренировался Бахти в принятии алкогольных напитков! Спустя рукава к этому важному делу относился! Вот и пожинает теперь плоды разгильдяйства в институте!» — убирая в сумку папку, оценил поведения Бахти Борис.
Снаружи прозвучал автомобильный сигнал.
Борис поднял голову и обнаружил три пустых коньячных бутылки, стоящие под столом.
«Даже, если одна бутылка вчерашняя, вторую мы с Бахти допили, то он сегодня уже выкушал с Соколовым бутылку до моего прихода! Прошу прощения за крамольные мысли дорогой товарищ!» — мысленно извинился Борис, убирая только что начатую бутылку коньяка в угол комнатушки, за два длинных тубуса [104].
