Синкопа

Анатолий Головков

Даже когда автор называл песни текстами, мастера Москвы и Питера называли их стихами. А автора – поэтом. Это такие разные поэты, как Евгений Евтушенко, Булат Окуджава, Евгений Рейн. И тем не менее в «Синкопе» собраны не песни под гитару, а именно стихи, написанные в разные годы. То есть в судьбе автора. Поэтому в строчках слышится музыка – Анатолий Головков бывший трубач. Или двигается картинка – он сценарист. А вольный воздух свободы – от детского желания летать. Хотя бы во сне.

Из грузинского блокнота

Цхнети

Нугзару Мгалоблишвили

Один, с лампадой, у мольберта,

и день, и год, и век подряд

кладешь на лед осколки света

и ешь с горчинкой виноград.

Вдали от славы и погони

полуприкаянный приют,

где лозы ластятся к ладоням

и до балкона достают.

Ущелье Марии

Подъем — и ступени глухие

уводят в заброшенный зал.

Сиони в ущелье Марии

мне старый грузин показал.

Алтарь в изголовии храма,

иголки лучей из бойниц,

причудливая панорама

святых из районных больниц.

Суровая серость и сырость,

ушедших веков толкотня.

Последняя божия милость,

последние проблески дня.

Атени

Как пламенеют георгины,

в кривом и узеньком дворе.

И дверь в просветах паутины

распахнута. И на горе

видна дорога до погоста,

куда покойника снесли.

Ореховый, непрочный остров

в раздорах неба и земли.

Там до сих пор земляк чугунный

пугает птиц и лошадей,

и с постамента ночью лунной

хрипит: ужо я вас, б…й!,

Ему мерещатся измены,

подсчет последних голосов

на съезде, выстрелы, сирены

между надгробий и лесов.

Что до него моим соседям?

Сидят за струганным столом,

и дом усталый к их беседе

прислушивается с трудом.

И дольше солнца согревает

им душу юное вино.

На флейте девочка играет.

И всё уже предрешено.

Тбилиси

В городе и сумрачно, и гулко.

Из раскрытой двери на балкон

бьется над Метехским переулком

фортепиано звонкий обертон.

Времени срывает паутину,

возвращает прежнее житье,

желтое стекло бенедиктина,

черное молчание твое.

Но когда закончится соната,

грелка, чай в холодную кровать, —

между обретеньем и утратой

ничего не стоит вспоминать.

Указ

Спасите вино «Ахашени»!

Мне жаль и другие, но в нём

Сплетаются древние тени

И кровь наполняют огнем.

Не трогайте бочки в подвалах,

Не жгите плантаций, сосед!

На наших просторах немалых

Хватает несчастий и бед.

Не слышат. Все ближе морозы,

бледнеет зеленый наряд.

Сцепившись, последние лозы,

как перед расстрелом стоят.

8 Августа

Перекрестным дождем окропило обители разные,

до утра завывают ветра в водосточной трубе.

Ты спроси, что за этими ставнями празднуют,

загляни: может быть, поднесут и тебе.

Говорят, обмывают звезду да нашивку на кителе

за победу над тем, что тебе больше жизни родней, —

над редеющим кругом друзей, над портретом родителей,

над тобой, надо мной, над страною, уже не твоей.

Ищем странника посох, когда не хватает нам воздуха,

потому что никак не надышатся им палачи.

До других берегов можно морем, а можно и посуху,

только не суждено, хоть моли, хоть молчи, хоть кричи.