Черная вдова

Анатолий Безуглов, 1987

Роман Анатолия Безуглова «Черная вдова» насыщен множеством событий. Сначала действие развивается неспешно. Современному читателю будет интересно узнать о материальных ценностях эпохи застоя: спортивных костюмах «адидас», автомобилях отечественных марок, видеосалонах, в которых молодежь смаковала «ужастики». Во второй же половине романа стремительно раскручивается детектив, участники которого знакомы читателю по первой половине романа. А началось все с кражи фамильных драгоценностей…

Часть третья

Направляясь в такси к Киевскому вокзалу, Валерий Платонович Скворцов-Шанявский вдруг подумал о том, что в суете и хлопотах последнего времени не заметил, как в город пришла весна. Она обрушилась в этом году внезапно, без подготовки. Еще десяток дней назад сыпала с серого неба белая крупа, прохожие кутались в зимние пальто, шубы, меховые куртки, а теперь вот разгуливают чуть ли не в пиджаках и кофтах. Бульвары и скверы в центре Москвы покрылись бледно-зеленой кисеей, а в воздухе, пропитанном бензиново-асфальтовой гарью, все явственнее ощущался тонкий аромат распускающихся листочков тополя.

Когда такси подъехало к зданию вокзала, башенка с часами которого золотилась в закатном небе, на душу Скворцова-Шанявского снизошло спокойствие: пусть все дела горят голубым огнем, главное — подлечиться и отдохнуть. Он уже предвкушал приятную поездку, конечно, если не испортит настроение попутчик — в СВ купе двухместные.

В вагоне была идеальная чистота. На полу в коридоре — ковровая дорожка, на окнах — накрахмаленные занавески. Проводница — стройная девушка — сама любезность.

В купе профессора сидело человек шесть: мужчина лет пятидесяти, остальные — молодые ребята. Все были смуглые. Черные волосы, чуть раскосые глаза. Речь восточная.

При появлении профессора старший поднялся и, улыбнувшись, произнес:

— Проходите, проходите, дорогой сосед! — Он сделал жест остальным выйти. — Располагайтесь, мешать не будем. — И тоже вышел, защелкнув дверь.

«С попутчиком, кажется, в порядке», — подумал удовлетворенно Валерий Платонович. Он переоделся в спортивный костюм, пристроил чемодан под сиденье и сел, блаженно откинувшись на спинку. С этой минуты профессор как бы начисто забыл Москву, связанные с ней хлопоты и неприятности, решив до возвращения ни о чем не думать.

Вскоре поезд тронулся, и в купе вошел сосед.

— Ну что же, будем знакомиться? — весело сказал он. — Мансур Ниязович Иркабаев.

— Рад познакомиться, — чуть наклонил голову Валерий Платонович и, назвав себя, спросил: — Из Узбекистана?

— Совершенно верно, — улыбнулся Иркабаев и уточнил: — Из самой жемчужины Узбекистана — Ферганской долины… А вы москвич?

— Москвич, — кивнул профессор.

— И куда едете, если не секрет?

— Какой секрет? — вздохнул Скворцов-Шанявский, потерев правый бок. — Лечиться.

— О, я тоже в Трускавец! — радостно сказал Мансур Ниязович, но радость в его глазах быстро сменилась грустью. — Век бы не видел этого курорта, «Нафтусю»! — Он провел рукой по пояснице.

— Почки? — сочувственно осведомился Валерий Платонович.

На лице Иркабаева промелькнуло страдальческое выражение.

— Шесть лет как наградили…

Профессора удивило слово «наградили», но расспрашивать посчитал невежливым.

Вошла проводница, чтобы взять билеты. Мансур Ниязович спросил, есть ли кипяток.

— Чай будет минут через пятнадцать, — сказала проводница.

— Прости, невестушка, но заварка у меня своя, — улыбнулся Иркабаев.

— Пожалуйста, титан — в конце коридора.

Попутчик профессора достал из сумки заварной чайничек, расписанный восточным рисунком, сыпанул в него добрую пригоршню чая и вышел. Когда он вернулся, купе наполнилось знакомым профессору ароматом.

— Чай не пьешь — откуда силы возьмешь! — весело сказал Иркабаев, извлекая из сумки кишмиш, чищеные ядра грецкого ореха, миндаль, чуть раскрытые соленые косточки урюка, курагу и восточные сладости. В довершение всего он положил на столик неправдоподобной величины лимон.

Глядя на эти приготовления, Валерий Платонович вспомнил Самарканд. Знойное марево, синие изразцы Биби-Ханым и Гури-Эмира, величественный Регистан. В тамошней чайхане профессора потчевали тем же традиционным набором угощений. Правда, он так и не понял, почему узбеки сначала пьют чай, а потом уже едят плов и другую серьезную пищу. Как бы там ни было, поездка в солнечную республику была успешной. Он был рад повторить вояж, но над его местными друзьями пронеслась буря…

Скворцов-Шанявский с благодарностью принял из рук Иркабаева пиалу с зеленым чаем, заметив:

— Сколько молодежи вас провожало…

Конец ознакомительного фрагмента.