Девять

Анатолий Андреев, 2012

«Девять» – одиннадцатый роман Анатолия Андреева. Отличительной особенностью романа, который имеет подзаголовок «Утопический роман об антиутопии», является его необычная структура. Отражая принцип «все связано со всем», роман становится моделью сознания, моделью ДНК, моделью Вселенной, наконец. Смыслы романа могут прочитываться совершено по-разному – в зависимости от контекста, который выстроит читатель. «Девять» – представляет собой роман-исследование духовных возможностей человека. Главные действующие лица – разум личности, противостоящий развитому интеллекту. Может ли человек, победить самого себя? Может ли человек не воевать с самим собой? Вот в чем вопросы. Психологизм, стихия интеллектуальной игры, фантасмагория, мистика в сочетании с жесточайшим реализмом, сюжетная многомерность создают особый поэтический сплав, что делает роман «Девять» совершенно уникальным в творчестве Андреева.

Кто знает, как оно будет…

Попытка Начала

1. Марсик был отчаянным котом.

Марсик падал с девятого этажа, побывал в пасти у туркменского волкодава, тонул, попал с Веней в аварию, его украли (увезли километров за сто, а он сумел вернуться), попался Вене под горячую руку (Веня не любит об этом вспоминать, ох, не любит), отравился свежей рыбой с Байкала. Семь. Что-то я упустил. Ах, да, его же несли топить, а я выпросил у прагматичного соседа живой комочек, попискивающий, как полая резиновая игрушка со свистком, и потом подарил Вене. Восемь.

Теперь он жил девятую жизнь.

2. Был у меня друг. Придурок редкостный. Звали его, впрочем, Филиппом.

Как-то раз пришел он к Васе Сахару.

3. У Алисы были рыжие глаза. Верите? Неправдоподобно?

Ладно, вру. Зеленые — больше устраивает?

На самом деле глаза были черт-знает-какие, практически — русые. Понимаю, что все на свете должно быть определенно, в том числе цвет глаз, но что поделаешь, если реальность срамит наши ожидания. Тем хуже для реальности?

4. Что я помню до того, как появился на свет белый?

Как ни парадоксально — ничего. Даже темноты — хоть глаз выколи — не помню, хотя она, несомненно, была, как же без нее там.

5. А где же в это время была моя гордость?

При мне. Как и моя слабость…

Вот со слабости все и началось.

6. За что бы я поставил памятник себе?

А ни за что. Просто так. Пусть стоит. Назло Алисе.

7. Потому что мне не понравилась его улыбка. Не понравилась — и все тут. Гадкая. До ушей. Больших. Наполовину закрытых волосами. Грязными. Которые он то и дело взрыхлял тонкими пальцами. С траурной каймой под ногтями. Тьфу три раза — не моя зараза…

8. Осень. Вечер. Прохладно.

На глазах созревает полная луна. Она в дымке — то ли прячется от любопытных взоров (которые сама же и притягивает), принимая очертания светлого облака, то ли кокетничает, размашисто прикрываясь белой газовой косыночкой.

Так или иначе, полная луна становится символом муторной мути, царящей в жизни вообще и на душе отдельно взятого меня.

Я забраковал все восемь вышеприведенных зачинов, каждый из которых щукой или раком, а то и вовсе лебедем белым тянул повествование в свою сторону. Остановился на девятом — том самом, который мне лично нравился меньше всего.

9. Прошло девять лет с того дивного дня девятого сентября одна тысяча девятьсот девяносто девятого года, когда будущее, казалось, не умещалось и в девяносто девять лет — настолько оно было обширным, без горизонта впереди, без облачка.

И вот прошло всего девять лет, в которые, казалось, уложилась целая жизнь, такая запутанная и противоречивая.

Нет, была в нем, в девятом, конечно, ложная традиционность. Было «нечто» с изюмом. Было. Зацепиться можно.

Однако мне не нравилось. Отчего же я начал с варианта № 9?

Назло себе. Вы ждали другого ответа? Менее банального? Или он, напротив, не устраивает вас своей оригинальностью?

На вас не угодишь. На вас на всех не угодишь.

Это мой мир, здесь все устроено по моим законам, которые, я так думаю, отражают законы космоса. Лабиринты скроены по моим, сиречь космическим, меркам и лекалам. По меркам ДК.

Итак, мой роман начался с девятой жизни — чтобы быстро устремиться к своим истокам, к началу начал. Так надо.

Впрочем, приступим.