К устью реки Обь

Анатолий Алексеевич Гусев, 2021

Английское судно пытается северными морями достигнуть до устья реки Обь.

Тордесильясский договор в конце пятнадцатого века, поделил мир между испанцами и португальцами по так называемому папскому меридиану 49°32’56"западной долготы. Англичан и прочих европейцев к этому разделу не допустили. Но они не унывали и решили искать обходные пути в Китай и Индию.

Австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн, хорошо знавший славянские языки и побывавший в России в начале шестнадцатого века, составил карту Сибири, согласно которой, сибирская река Обь вытекает из огромного озера, на южном берегу которого расположена китайская столица Кумбалик. Озеро он назвал, естественно, Китайским. Сама река Обь текла на север и впадала в Ледовитое море в залив, названный Обским.

Англичане бросились искать этот залив, организовав общество по открытию неизвестных мест, островов и регионов. Открыли они не Обь, а Северную Двину и не Китай, а Россию. Государь той земли Великий князь Иван Васильевич разрешил англичанам торговать в его стране беспошлинно. Англичан это очень обрадовало: не Китай, конечно, но тоже не плохо. Общество переименовали в «Московскую торговую компанию». Россия — огромная богатая страна. Шёлка нет, но есть лён, пенька и речной жемчуг, не говоря уже о мехах.

Но попыток найти Северо-Восточный проход в Китай англичане не оставили. Экспедиции организовывались одна за другой, но достичь хотя бы Обского залива, именуемого русскими Обской губой, пока никак не удавалось.

В самом конце апреля 155… года трёхмачтовая пинасса «Finder» (Искатель) вышла из порта Грэйвзенда при юго-западном ветре и направилась к Шетландским островам, а оттуда через Северное море к норвежскому побережью. Ей предстоял долгий путь к Обскому заливу, который неизвестно где находиться. Вёл её шкипер Стефан Пирси, курс прокладывал штурман Ричард Аттвуд. Путь вдоль берегов Норвегии хорошо известен, имелись и карты, и лоции, вплоть до крепости Вардё. А вот дальше Вардё лоции были самые приблизительные, но лучше, чем совсем ничего. Путь до устья реки Обь шкипер Стефан Пирси рассчитывал пройти, полагаясь на свой опыт и на опыт штурмана Ричарда Аттвуда.

Весь май держали курс на северо-восток. Норвежское море не самое лучшее место для путешествий. Порывистый холодный ветер, туман, на зелёных волнах качаются белые льдины. Шкипер и штурман вспоминали недавний поход в Средиземное море, но там другие неприятности — арабские пираты и испанцы.

Дни стояли длинные, ночи почти не было.

В начале июня пинасса сменила курс на юго-восток. Солнце окончательно перестало закатываться за горизонт. Пинасса прошла Вардё — последний европейский город. Дальше курс на юго-восток, до мыса, который русские называют Святой Нос. От него держать этот курс 40 лиг (одна лига = 3 морским милям или примерно 5,6 км.), после чего поменять курс на юг и через десять лиг будет залив реки Кулой. Там шкипер Пирси наметил отдых перед походом на север, на Канин Нос.

В субботу 6 июня разыгралась сильная буря. Сломалась бизань-мачта и вместе с такелажем рухнула в море, увлекая с собой двух человек. Люди, к счастью, были спасены. Срочно нужно было искать тихую гавань. Побережье сильно изрезано и поиск большого труда не составил. Пинасса свернула на юг и вошла во фьорд. Ветер стих. По небу ходили рваные чёрные тучи, на море продолжался шторм.

Пробирались ползком, боясь нарваться на подводные камни, вода вроде как не такая солёная, наверное, там дальше — река. Впрочем, запасов пресной воды хватало, это не юг. Воды здесь избыток и не только солёной. Но берега не гостеприимные, чёрные скалы встают из воды.

По правому борту угадывается бухта, пинасса свернула туда. Справа скала покрытая лишайником уходит вверх, слева каменистый мыс выбежал в море, за ним ещё один. Кажется, что слева берег более пологий, можно остановиться и попробовать починить мачту.

Пинасса вышла из-за мыса.

— Корабль!

Берег действительно пологий и в полумиле от него на якоре стояло судно: паруса на нём убраны, чей флаг — не разобрать. Пинасса маневрировала, приближаясь, пальнула пушка, забили в рынду. На палубу незнакомого судна никто не вышел. Значить, на судне экипажа нет. Он или покинул судно, или… В любом случае, помощь ему не требовалась. Пирси приказал спустит шлюпку: всё-таки надо узнать, что там случилось. Шлюпку спустили на воду, и команда во главе с боцманом направились к судну.

Через два часа боцман Робин Джонсон докладывал:

— Там все умерли. Это голландцы, сэр. Судя по всему, возвращались назад, решили здесь зазимовать. Все щели аккуратно заткнуты. Печка в каюте. Угорели до смерти. В трюмах меха, моржовые клыки и треска. Вот корабельный журнал.

— Хорошо, Боб, можешь быть свободен.

После открытия северного пути в Московию, в Холмогоры и дальше, полезли все, кому не лень: и голландцы, и датчане, и немцы.

Что же случилось с этими беднягами, всего в сутках пути от Вардё? По журналу выходило, что льды преградили путь голландцам и они вынуждены были зимовать в этой гавани. Зиму не пережили.

Заниматься ремонтом у мёртвого судна не хотелось. Поход и так у команды большой радости не вызывал — лучше уж жара и арабские пираты. А тут наглядное изображение будущего, которое вполне может случиться и с ними. Штурман Ричард Аттвуд замерил координаты: широта 69° 20' и долгота 33° 39'. Вышли из залива и тут же нашли другой, там решили бросить якорь и переждать бурю.

— Сколько нам идти до реки Кулой, Дик? — спросил Пирси.

— Дня два.

— На двух мачтах, думаю, дотянем. Там и ремонтом займёмся.

— Конечно дотянем, Стефан, — уверил шкипера штурман.

На следующий день к полудню тучи рассеялись, показалось солнце. Пинасса вышла из фьорда и взяла курс на юго-восток к реке Кулой, где намечался отдых и ремонт.

Через два дня пинасса бросила якорь в устье реки Кулой. Встали чуть в стороне от реки, занялись ремонтом.

По реке к морю спускались русские кочи с командой от двадцати до тридцати человек. Пинассой никто не интересовался. Привыкли, после судна Ричарда Ченслера, первооткрывателя этих мест. Сначала-то европейские корабли были в диковинку. Удивлялись: как вообще можно на них ходить по Студёному морю?

Вместо трёх дней простояли в бухте реки Кулой три недели. Восстановили мачту, починили шлюпку, тщательно обследовали пинассу и провели ремонт. Северные моря требуют к себе уважение и почтительное отношение.

За день перед отплытием кормчие двух кочей всё же заинтересовались пинассой и решили подойти ближе. Знаками они попросили подняться на борт. Разрешение было получено. И шкиперу, и, особенно, штурману очень хотелось из первых рук получить лоцию прохождения на Канин Нос и дальше к Обскому заливу.

Первым на палубу пинассы поднялся солидный мужчина сорока лет с окладистой ухоженной бородой, одетый в овчинный тулуп, подпоясанный красным кушаком, в кожаной шапке с меховой опушкой и кожаных сапогах. С собой в мешке он принёс большой каравай ржаного хлеба и пять штук кольцевидного, с утолщением на одном конце, пшеничного хлеба.

Конец ознакомительного фрагмента.