Растяпа. Лялька

Анатолий Агарков, 2023

Судьба давала мне шансы где-нибудь в чем-нибудь отличиться – грех жаловаться.Я мог бы:– остаться мичманом в погранфлоте и служить на Ханке;– сделать карьеру профсоюзного деятеля в ЧПИ;– выйти на Станкомаше в большие начальники;– стать профессиональным журналистом;– втереться в партийную номенклатуру;– замутить собственный бизнес…Но, увы. Старость, пенсия, одиночество – итог жизни. Даже жилья нет собственного. И кто я после этого? Вот-вот…Но грех жаловаться – жизнь прожита замечательная! В этом Вы сейчас сами убедитесь…

3

Наверное, есть какой-то жизненный закон компенсации. Когда не стало у меня студсовета, появилась жена, которая заполнила образовавшийся вакуум. Пусть другими заботами, но под завязку заполнен каждый мой новый день — волнуюсь чему-то, куда-то все время спешу, решаю задачи, ломаю голову над ответами.

Получив на меня юридические права, Оля первым делом захотела узнать:

— В твоей жизни было много женщин?

Я ответил, что влюблялся трижды — один раз подростком в спортивном лагере, потом школьником в выпускном классе, и еще на границе в девочку-мечту, на которую запали все моряки нашего ПСКа.

— Остальное — естественный физиологический фон: как поллюции — кто их считает?

— И в чем же глубокий смысл твоего ответа?

— Я знаю, о чем ты думаешь. Да, мое отношение к тебе мало похоже на страсть, но, по крайней мере, исполнено уважения. Пусть у меня не ноет сердце целый день из-за твоего отсутствия, потому что уверен — мы обязательно увидимся вечером. У нас нормальные человеческие отношения и перспективы создания крепкой семьи.

Признание было чистосердечным, ибо я знал, что для нас, Агарковых, не существует ничего более завершенного, чем супружеские отношения, которые преодолевая время, смиряются с тем, что на смену страсти приходят привязанность и обязанность перед семьей. Отец, не смущаясь мамы, рассказывал, как без памяти был влюблен в госпитале Самарканда после ранения на фронте. Не остался в благодатном краю только желанием помочь престарелой матери на Южном Урале. Как это объяснить романтичной жене?

— Вот так, значит? Получи, дорогая!

— Я не хотел тебя обидеть.

— Когда захочешь, предупреди. А то у тебя и так все слишком здорово получается. И что же дальше?

Что дальше?

Примерно в те же дни, когда я сделал предложение Оле, мне сделал предложение доцент кафедры «Автоматические установки» Васильев В. В.

— Анатолий Агарков? Мне надо с вами поговорить.

— По-моему, вы это уже делаете.

— Разговор долгий.

— Я не спешу.

— Присядем?

Присели в пустой аудитории.

— Чем могу быть полезен? — спросил я кандидата наук.

— Заразился одной идеей — хочу и вас, так сказать, инфицировать.

Выслушав историю его болезни, заявил:

— Дважды я был в стройотрядах — суперуспешных, надо сказать — и если поеду еще раз, то не за запахом тайги или поиграть в «Зарницу». Надеюсь, понятно выражаюсь?

Доцент меланхолично улыбнулся. Он хотел быть честным до конца и признал — действительно, лично он собирается на великую стройку БАМ за романтикой: поохотиться, порыбачить, надышаться дыма костров и озона таежного. Он командиром готов предварительно слетать заключить договор, а моя комиссарская задача — собрать ребят, организовать работу и заработать.

Когда сообщил Оле о своем намерении после сессии съездить на БАМ, моя милая надула губки.

— Последнее свободное лето, и нам нелишними будут деньги, — убеждал.

Мы сидели в кафе-мороженое, Оля опустила глаза, в которых были тоска и разочарование, сосредоточенно разглядывая креманку.

— Будь добра, не делай такое лицо. Просто прими то, что есть, и прости: иногда я бываю настолько упертый, что сам себя с трудом выношу.

— Ты хочешь мне предоставить возможность поупражняться в собственном идиотизме? Или я что-то пропустила, и ты сейчас мне все объяснишь?

— Попробуй понять такую мысль: нужно любить не человека, с которым соединяешь судьбу, а жизнь, которую придется вести с ним, разделяя его желания, стремления, имея общие цели и мечты. Чтобы любить, нужно набраться терпения.

— Как насчет моих желаний с мечтаньями?

— Давай обсудим. Какие у тебя планы на лето?

— Планы мои всегдашние: гулять, болтать и всячески бездельничать, — потом подумав. — Пожалуй, отпущу тебя в Сибирь, если у нас будет красивая свадьба, и медовый месяц мы проведем вместе.

Все загаданное было исполнено, хотя противоэнцефалитные прививки в медовый месяц не самая уместная процедура.

Тем не менее, в день отъезда Лялька закатила «концерт».

— Я не представляю себе наше будущее.

— «Будущее» — среднего рода и потому понятие весьма неопределенное. Попробуем для начала другое — просто «совместная жизнь». Это звучит более реалистично и конструктивно.

— Ты плюешь на мои чувства! Наши отношения, предполагавшие взаимность, приобретают односторонний характер. Оказывается, это я должна подстраиваться под твое расписание и перепады твоего настроения, разделять твои желания и беспокойства, переживать твои неудачи. Ты не перепутал, дорогой, кто из нас в интересном положении? И вообще, признайся — ты женился на мне только из-за ребенка!

— Так для тебя вся проблема в этом?

Обида жены делала ее и сильной, и уязвимой одновременно — она была как ежик, свернувшийся в клубок, чтобы отпугнуть иголками приближающуюся машину судьбы.

— Мало? И это ты мне говоришь? Ты, который, несмотря на всю мою любовь, не смог для меня отыскать маломальского места в своем сердце? Знаешь, нет худшего одиночества, чем одиночество вдвоем. Это ведь абсурд и надругательство над здравым смыслом! Из кожи лезу вон, чтоб тебе понравиться, а ты по-прежнему в упор меня не замечаешь: ты видишь только себя, свои желания и устремления. И, не смотря на все это, я все равно люблю тебя.

— А говоришь так, будто бросить хочешь.

— Я думаю об этом каждое утро, которое приближает нас к разлуке — каждое утро, когда ты тщательно облачаешься в свое одиночество и уходишь, с радостью хватаясь за любой предлог и выискивая любую лазейку, чтоб еще больше отдалиться. А я остаюсь одна, со всеми своими океанами счастья, по которым мечтала плыть вместе с тобой. Ты когда-нибудь перестанешь прятать свои эмоции, суровый мой председатель?

— Ты уже устала от меня?

— Мне кажется, твой мир вертится в противоположную сторону вращения Земли — у тебя все не как у людей.

— Да что такое произошло? С чего ты вдруг мне все это говоришь?

— Ровным счетом ни с чего. Только ты улетаешь сегодня на БАМ, так и не убедив, что любишь меня.

Что мне сказать? Что любовь — это зависимость даже для самых покорных? Что не стрела Амура, а полоска бумаги, определенным образом изменившая цвет, изменила и нашу судьбу?

Приехал тесть, скатать нас искупаться — Лялька обрадовалась, но глаза ее оставались невеселыми. Молчала на пляже, настойчиво игнорируя все мои знаки внимания. Обстановка на солнечном бреге начала угнетать. Виктор Киприянович заметил.

— Поскандалили? Но если не орать на своего мужа, к чему тогда выходить замуж?

Оля изумленно уставилась на него.

— Я пытаюсь шутить, — пояснил тесть.

— Скуда (все записано верно — это их семейное выражение) хорошее настроение?

— По закону парадокса: ты можешь стать женой, матерью, бабушкой, но покуда я жив, будешь дочкой — маленькой и любимой. Думаешь, зачем мы тебя рожали? Чтобы любить — целовать и тискать. И вообще, за все, что происходит теперь с тобой, надо бы хорошенько отшлепать твою мать.

Виновника его печали будто и рядом не лежало.

Шасси самолета коснулись посадочной полосы аэродрома Иркутска в одиннадцать часов местного времени. Тем же днем улететь в Тынду не удалось — мы заночевали в общежитии ИПИ (Иркутского политехнического института): обстановка знакомая, и денег не взяли. Но вот клопы….

В полночь по-местному с телеграфа дозвонился в Розу.

— Привет. Не спишь?

— Сколько у вас? Ты не устал, — поинтересовалась Оля.

— Нет. Я нормально переношу полеты. Ты как?

— Мне не нравится, что ты в чужом городе без меня. Там полно девочек с фигурками Элизабет Тейлор, а у меня живот растет.

— Он уже шевелится, наш ребенок? Скучаю по вам.

— Мы по тебе тоже. Очень. У тебя странный голос.

— Наверное, связь такая. Береги себя…

Диалог надо было прекращать, потому что сбилось дыхание.

Бог мой! До меня только что дошло — я говорю и делаю все не так.

Вылет в Тынду задержали еще на сутки. Появилась возможность осмотреть город, прокатится на катере по Байкалу. Что мы и сделали, не вернувшись в общагу — заночевали в Листвянке, на границе тайги и Славного Моря, взяв напрокат палатки.

Народ ликовал, меня угнетало.

— Что с тобой, комиссар? Почему похоронный вид?

— Просто устал. Человек не всегда может быть в форме.

«Форму» мою изводит осознание допущенных ошибок.

Итак, вечер, берег Байкала, водка из кружки и ностальгия.

Память часто так шутит — цепляется за какую-то незначительную деталь из настоящего, и раз — ты уже не здесь, а в тех временах, которые были, и, казалось, забыты. Любуясь закатной дорожкой солнца на водной глади, вспомнил рассказ отца — его объяснение в любви моей матери.

Победитель Японии предложил девице колхозной:

— Ищу мать своим будущим детям — если согласна рожать их, выходи за меня.

Возможно, мама так и не стала любимой женщиной моего отца, но она всегда была матерью его обожаемых детей. Чадолюбие — это у нас семейное. А любовь?

Знаю, мама в нашей ситуации сказала бы отцу:

— Езжай, спокойно работай. Я буду ждать и справлюсь одна.

Никаких упреков: у нее своих забот полон рот — вести хозяйство, хранить дом, печь хлеб, стирать, убирать, готовить, кормить и растить детей. И мы с сестрой крутились вокруг мамы — чем могли, помогали, никакую работу не считая в тягость: корову подоить, ей травы подкосить или цыплят от коршуна стеречь. Это было детство голубое — такая пора, когда за пенку от варения жизни не жалко. А любовь в романах хороша.

От кого-то слышал — у всех Оль тяжелая женская доля: не очень-то счастливы они в жизни. Моя жена должна стать исключением. Это задача партии и правительства, и я исполню ее на «отлично». Дело чести и долга. Только вот пока что-то плохо получается — я стараюсь, а она ни в какую не делается счастливой. В чем засада?

Или муж для нее не хорош? Пойдем по пунктам.

Нас, Агарковых, жена — пусть самая лучшая из всех женщин мира — интересует, прежде всего, как мать детей наших общих.

В этом плане, если есть место выбору, предпочтение отдается не красоте-уму-женственности, а доминирующему чувству материнства.

Поиски счастья с одной-другой-третьей и так далее полностью исключаются, если в семье появились дети — выбор сделан: любил-разлюбил отменяется; признается — люблю и буду любить всегда.

Какие-то проступки антисемейного характера никому из супругов не допускать, а уж коль случится, надо уметь прощать в интересах семьи.

Задача — подобное отношение к совместной жизни попытаться привить своей половине.

Считать эти правила семейным кодексом Агарковых.

Кто «за»? Голосую. Единогласно!

«Все это прокатило бы, — кривится подсознание, — с барышней твоего круга. Избранница наша — интеллигенция третьего поколения. Это культура, премудрый ты мой, она впитывается с молоком матери, и никакими Уставами ее не задавишь. Хочешь, по пунктам разложу ее ответы на твои бредни?»

«Валяй»

«Жена скажет на твои морали:

Я не свиноматка, а женщина, которая хочет любить и любимой быть.

Замужество — это не рабство; поиски счастья — пожизненная привилегия любого живущего.

Если ты утратишь роль моего идеала, я займусь поисками другого.

Детям не будет счастья в семье, где жена презирает своего мужа.

Достаточно? Убедил?»

«И что же делать?»

«Присмотрись к тестю — как он относится к своей половине. У девочек из хороших семей папа в большом авторитете. Может, и выбор ее пал на тебя из-за какой-то схожести с ее отцом».

«Боже! Какие сложности! А быть самому себе идеалом?»

«Слишком просто. Для этого даже не надо чистить зубы».

«Ну и как же стать идеалом в глазах собственной жены?»

«Хочу обратить твое внимание, что не ум, не сила в приоритете у женщин, а, как это ни парадоксально, внешность мужчины — с нее начинается зона любви».

«Думал, ты скажешь — 24 часа в сутки глядеть в глаза, гладя ручку, и мурлыкать: «единственная моя»….»

«Для этого тебе стоит напиться — тогда ты становишься пылким и страстным, открытым и прямолинейным, человеком эмоций, как джин из бутылки. Таких тоже любят, но недолго. В реальной жизни, если хочешь убедить женщину в искренней любви к ней, надо быть готовым идти на компромиссы со своими чувствами и привычками: тут сдержать себя; с этим смириться; на это закрыть глаза. Постоянно приспосабливаться к окружающей обстановке — ежедневно разыгрывать сотни эпизодических ролей на подмостках обыденности, быть канатоходцем, постоянно что-то уравновешивать, взвешивать, чтобы не разрушить создаваемую конструкцию. Гораздо проще — взять и влюбиться, то есть полностью сконцентрироваться на «женщине всей жизни», на избранной, обожаемой. Тогда тебе многое простится, а остальное решится само».

«У нас нормальный, здоровый брак. Какого тебе черта надо?»

«Я тебе так скажу — если любые слова жены пусть даже самые занудо-ругательские звучат как соловьиные трели, а не кудахтаньем, то ты ее любишь. Готов признать, что супруга твоя курицей быть не может?»

«Не получится так, что полюблю некий фантом, призрак вместо реальной женщины, увидев которую, окончательно разочаруюсь в этом браке? Ты уверен, что от любви настоящей к своей жене, жизнь моя станет легче мешка цемента, а сам я из сатирика-реалиста не превращусь в мелодраматика? А вдруг от такой страсти сердце пробьет грудную клетку?»

Конец ознакомительного фрагмента.