Растяпа. Кильдым

Анатолий Агарков, 2023

Судьба давала мне шансы где-нибудь в чем-нибудь отличиться – грех жаловаться.Я мог бы:– остаться мичманом в погранфлоте и служить на Ханке;– сделать карьеру профсоюзного деятеля в ЧПИ;– выйти на Станкомаше в большие начальники;– стать профессиональным журналистом;– втереться в партийную номенклатуру;– замутить собственный бизнес…Но, увы. Старость, пенсия, одиночество – итог жизни. Даже жилья нет собственного. И кто я после этого? Вот-вот…Но грех жаловаться – жизнь прожита замечательная! В этом Вы сейчас сами убедитесь…

2

У меня так часто бывало. Появилась проблема — думаю, думаю… день и ночь. И во сне нет покоя — сны какие-то снятся, околотемные. Кажется, всё — нет решения! Голова барабаном гудит. Мысли устали шевелиться… Надо бросать тему, как не решаемую.

А потом вдруг однажды, сбегав утром к лиственницам, иду лесом обратно к опушке — такой ритуал — дыхание бодрое, в голове легко, мыслям просветление… И вдруг, будто из ничего, возникает озарение. На самом деле оно готовилось многодневной напряженной работой ума, а окончательно сформировалось — скажем так, родилось — именно в эти минуты духовного единения с Природой. Да, частенько такое бывало. Будто подсказывал свыше кто…

Вот и с водохимочисткой пришло решение однажды утром на лесной тропинке.

К черту Дреккера! К черту возлюбленную мною Наталью Павловну! А вопрос решался — как к ним подступиться с наименьшим ущербом для бюджета района? К черту их! Ведь в Южноуральске есть ГРЭС, которая в принципе та же котельная — тоже в печах горит газ или уголь, тоже огонь нагревает воду в котлах, в которой тоже достаточно минеральных солей, готовых осесть на стенки труб. Стало быть есть — должна обязательно быть! — служба, которая занимается водохимической очисткой. Попробую с ними договориться.

Домой после пробежки вернулся окрыленный. Побрился-умылся-позавтракал-приоделся и поехал в город. На территорию ГРЭС проник по удостоверению корреспондента областной сельской газеты «Выбор», которое еще было действительно до конца года. Нашел Центральную лабораторию. Её начальницу — замечательную женщину Нину Николаевну. Дай Бог ей долгих лет жизни и крепкого здоровья! Представился начальником котельной и поведал свои проблемы.

Это для меня (со слов Кузакова) проблема казалось неразрешимой — под силу только ученым-химикам со степенями и учёными званиями. И стоит от этого немалых денег.

— Да пустяки все это, — сказала Нина Николаевна. — Везите воду вашу сюда. Я прямо на ваших глазах сделаю ей анализ и расскажу как очищать. Ведь вы же с ИОМСом работаете?

— А что это?

— Ингибитор очистки минеральных солей, — сказала начальница лаборатории и внимательно на меня посмотрела.

Решил впредь не задавать лишних вопросов, чтобы не выглядеть абсолютным профаном. Но вопросы начала задавать Нина Николаевна и по их ответам сделала вывод:

— Э, дорогой мой, да тебе надо ноги переставлять. Как руководитель котельной, ты еще никакой. Значит так… Прежде всего, найди себе лаборанта и привези сюда. Я обучу его делать анализы и обращаться с ИОМСом.

— На Центральной котельной два лаборанта, и они дежурят посменно.

Нина Николаевна махнула рукой:

— Одного и на пятидневке тебе заглаза хватит.

— Сколько это будет стоить? — робко спросил. — Учеба, анализы…

— Не боись, Анатолий, сочтемся. Как все закончим, привезешь в благодарность стеклопосуду по списку для нашей лаборатории — пробирки, мензурки, колбы… Список я дам и адрес магазина, где это все брать.

— А вам лично наличкой?

Она долго молчала, разглядывая меня так снисходительно, что я не знал, куда свои-то глаза девать. Наконец сказала уставшим голосом:

— Я хорошо зарабатываю. А Увелка для меня — родное село. Как же я могу малой Родине своей не помочь? Я понятна?

— Спасибо, да.

Наверное Бог о ту пору держал за меня мазу. Я еще через парк с ГРЭС добирался до автобусной остановки, думая, где бы мне лаборанта в котельную раздобыть, а информация о нем уже стучалась в ворота отчего дома.

Но если рассказывать все по порядку, в автобусе, шедшем в Увелку, я встретил Таню, подружку мою с элеватора.

— Куда ты пропал? — пеняла она.

— Понимаешь, поручили мне из цепких и жадных лап областных магнатов вырвать Восточную котельную, которая новая и за линией. Вот я и закрутился весь однако. Забросил газету, литературу…

— А любовь? Надеюсь, личную жизнь ты не забросил? Поедем сейчас ко мне.

Разгар рабочего дня; у меня есть срочные и нерешенные проблемы — это то, что против её предложения.

Время обеденное, можно расслабиться; и по моей новой теории отношения к женщинам она же сама напрашивается: нельзя отказывать — это звало меня к ней.

Пошел. Без особой страсти все дела сделали и пока отдыхали, Таня сказала:

— Тебе нравится со мной заниматься любовью? Можешь не говорить — я знаю, что нравится. Моя мать говорила, что мужчина всегда должен получать по заслугам своим. Только так, и никак иначе. Любила тебя как журналиста и литератора — теперь перенастроюсь на начальника. Но одним сексом возле себя мужика навсегда не удержать, хотя возвращаться за этим он будет вновь и вновь. Будешь ко мне возвращаться, любимый мой?

А я в это время думал — где же мне лаборанта найти в котельную? — и ответил ей невпопад…

Домой вернулся, мама сказала:

— Михаил Пьянзов приходил. Тебя спрашивал. Ты бы сходил…

— Если нужен, еще придет.

Думал, будет сварщиком в котельную проситься, но ошибся. Михаил Иванович действительно вечером опять пришел, но просил за свою дочь. Она работала в ЧРУ и попала под сокращение.

— Может, у тебя в котельной найдется ей место?

— Кем работала ваша Таня, Михал Иваныч?

— Лаборантом в котельной.

Да твоя же мать!

— Говори скорее — где живет?

Жила Татьяна Корабельникова неподалеку — на улице Энгельса. Через пятнадцать минут я уже был у неё.

— Сократили? Работу подыскиваешь? На Восточную котельную лаборантом пойдешь?

— Сколько платят?

— Пока не знаю. Все лепится заново — ни штат, ни оклады еще не утверждены. Только думаю, всяко разно больше пособия по безработице.

Таня кивнула.

— У вас в котельной ЧРУ ты занималась химочисткой воды? Чем очищали?

— Активированным углем.

— С ИОМСом дел не имела? Ну, ничего — научишься. На первое время деньги есть? Придется немного поездить на южноуральскую ГРЭС. Там тебя всему и обучат.

— А где?

— Завтра вместе поедем. Я покажу.

Так на Восточной котельной появился свой лаборант.

Таня после двух-трех поездок в Центральную лабораторию ГРЭС стала настойчиво требовать воду на анализ. Я к Строгонову:

— Вольдемар, откуда воду качали зимой?

— Пойдем покажу.

В углу огороженной территории, принадлежащей котельной, рядом с дощатым туалетом ютилась избушка, врытая в землю, с разобранной крышей в одном углу и «гусаком» с электропроводкой. Ветхая дверь была заперта незакрывающимся замком.

Мы вошли.

От рубильника к обсадной трубе тянулись электропровода и исчезали внутри. Водопроводная труба, уходящая в котельную, торчала из-под земли пустым дюритом. Её продолжения в обсадной трубе не наблюдалось.

Тем не менее, я спросил:

— Работает?

— Да ты чё, начальник! — поднял Строгонов на меня удивленные глаза. — Конечно нет. Насос глубинный оборвался и остался на дне скважины. Чинить надо.

— А как же работали вы после этой аварии?

— Да так и работали. Из пожарных цистерн качали, у Константиныча питьевую тырили… Ты, кстати, знаком с ним? Советую познакомиться. Он все про здешнюю воду знает. Не зря его «водяным» зовут…

Горбач Валентин Константинович был мастером участка Увельского Водоканала за железнодорожной линией и подчинялся Арзамасцеву. Он раньше так и назывался, этот участок — Залининский. Когда явилась на свет сверхсовременная газовая котельная с собственным именем «Восточная», весь прилежащий микрорайон стал называться Восточным. И водоканальский участок тоже.

Валентин Константинович был уже пенсионером и очень добросовестным человеком. Свое дело любил и знал. Он мне тоже сказал про скважину в избушке:

— Чинить надо.

Я позвонил Касаткину.

— Игорь Александрович, калым есть. На Восточной котельной надо скважину починить. Говорят насос глубинный оторвался в конце отопительного сезона.

— У меня для таких случаев ловушка есть. А кто платит?

— Заказ Увельской администрации.

— Гареев что ли?

— Может он, может Шумаков. Виктор Григорьевич меня курирует.

— А кем ты сейчас работаешь?

— Начальником Восточной котельной. Слыхал про такую?

— Конечно. И скважину вашу знаю. Завтра буду.

У меня был коварный план. Починить скважину силами Касаткина и не рассчитываться с ним, покуда он не рассчитается со мной за рекламу в газете «Лира». Справедливо?

Назавтра в котельную приехала бурильная установка кооператива «Простор». Удобно расположились. Кстати пришлась дырка в крыше избушки — видать уже пробовали чинить скважину и, наверное, не получилось.

Константиныч пришел со своими советами. Больше всего на свете он любит давать людям советы — большим и маленьким, начальникам и подчиненным, по поводу и без. На следующий день нашего с ним знакомства он в котельную пришел и потащил меня к двум спаренным насосом водоподпитки.

— Вот этот байпас надо убрать: он ничего не дает, а только мешает, — сказал он мне. — Я говорил-говорил Кузакову — все без толку.

— Подожди, Валентин Константиныч, дай разобраться.

— Я уже разобрался, — настаивал тот.

— Когда мне докажешь, что он не нужен, тогда и уберем. Ломать не строить.

Константиныч домой обедать ушел, а я, перекусив у сестры, вернулся в котельную и позвонил Кузакову.

— Гони ты этого ископаемого поганой метлой из котельной! — заявил мне Виктор Палыч.

Я не думаю, что Константиныч тянет на «ископаемого», которого «поганой метлой» нужно — скорее в Кузакове обида плескалась. Видать, не мало они повоевали, когда насос на скважине оборвался, и котельная начала тырить питьевую воду у населения. По-моему, Валентин — хороший и добрый человек.

Тем не менее, Горбач вернулся из дома с пилой по металлу. Ни слова не говоря, ринулся на байпас. Ладно мы его со сторожем вовремя перехватили и пилу отобрали.

— Валентин Константинович, хулиганить будешь, я закрою тебе ход в котельную.

Обиделся малость «водяной», но пережил — дружба наша на этом не кончилась.

Теперь крутился вокруг бурильной установки и подсказывал специалистам, как ловить оборвавшийся насос. Я молча стоял в сторонке и наблюдал. Потом присел.

Ловили долго. Ловили безрезультатно.

После восемнадцати часов я домой пошел, а они еще оставались — ремонтники скважин и Валентин Горбач.

На другой день к избушке с разобранной крышей пристроилась другая бурильная установка. Другие ребята опустили в обсадную трубу свою ловушку, пытаясь зацепить оборвавшийся насос. Горбач снова полез с советами. А я даже не подошел.

Почему? Самолюбие не позволило. Ребята подъехали самовольно — ни здрасьте, ни наше вам — раскинули свою установку и давай в скважине ковыряться. Теперь расскажу, почему я их не прогнал.

Все дело в том, что в области об эту пору стало модным организовывать на местах «службу заказчика» — якобы отстаивающие интересы населения перед коммунальными службами. Следуя этому поветрию или повелению свыше, Шумаков тоже организовал в поселке Увельском «Службу Заказчика», которая подчинялась лично ему, но никак не Гарееву, мэру поселка. Виктор Григорьевич и человека своего поставил во главе новой структуры — Валентина Ким из села Песчаное. Я знавал его отца, главного агронома колхоза «Знамя Октября», и когда-то писал о нем в газете.

Валентин Николаевич ездил на служебной машине — насмерть убитом «москвичонке». А водителем на ней был Сергей Быструшкин, некогда работавший в кооперативе «Простор». Парень не глупый и с амбициями. Поссорившись с Касаткиным, он организовал свое дело, связанное с бурением и ремонтом скважин. Буровую установку раздобыл, необходимый инвентарь и подручных нашел, обучив. Все это теперь стояло, как и у Игоря Касаткина, возле дома владельца в надежде на чей-то заказ. А подручные разбежались, готовые собраться по первому зову.

Как Сергей Анатольевич узнал, что я занялся скважиной на Восточной, неведомо мне. Только взял и приехал на следующей день после фиаско Касаткина. Никому ничего не сказав, до самого заката солнца безрезультатно опускал ловушку в обсадную трубу.

Думаю, удайся ему процесс, он все равно бы ко мне не подошел — через Валентина Кима или Шумакова сам решил вопрос с оплатой. Но увы, скважина в старой избушке, оказалась не восстанавливаемой.

Спустя какое-то время, появился в котельной Касаткин. Кладет передо мной бумаги.

— Подпиши.

— Что это?

— Акт выполненных работ по ремонту скважины на котельной Восточная и калькуляция.

— Но ведь скважину не отремонтировали.

— Но ведь работы были выполнены.

— И что мне с этих работ? Мне вода в котельную нужна.

— Анатолий, тебе что, казенных денег жалко?

Я вспомнил корову с ветвистыми рогами из налоговой инспекции и честно признался:

— Ни грамма не жалко.

— Тогда подпиши, я с тобой поделюсь.

— Хорошо, подпишу, — и отодвинул бумаги от себя. — Как только ты рассчитаешься с долгом за рекламу в газете.

На лице моем заиграла улыбка — вот он, час расплаты за обман и жлобство твое!

— Давай не будем громоздить долги и дела в одну кучу. Сделали дело — рассчитались. Можно за новое браться. А то, что ты предлагаешь, ни в какие ворота морали не лезет.

— Я что-то не понял, — удивился Касаткин. — Я целый день за так трудился? Горючее жег, ребят напрягал…

— Что-то подобное испытывал я, — сказал и хохотнул, вспомнив свои терзания: тогда не денег упущенных мне было жалко, а напрягало чувство лоха обманутого.

Касаткин убрал документы в папку.

— Смотри, Анатолий, с огнем играешь.

— Профессия такая, — зевнул я.

Касаткин ушел. Одним врагом больше… Одной обидой меньше… Жизнь такая — полосатая, как зебра. А мне нужна вода для котельной.

Позвонил Горбачу домой.

— Ну, ты где, Валентин Константиныч? Приходи в котельную будем думать о воде.

Горбач пришел и сказал:

— Есть еще один вариант. Пошли со мной.

Мы пришли на территорию гаража ПМК «Строитель», который в настоящее время проходил процедуру банкротства и распродажу своего имущества. Скромненько, за кустами стояла будочка из кирпича — вполне приглядного вида с закрытой на замок дверью.

— Это «безбашенка», — представил сооружение Горбач.

Порылся в застрехе крыши, извлек спрятанный ключ и открыл дверь.

И опять — скважина, электрощит и какой-то цилиндрический баллон, более похожий на бак жидко-топливной реактивной ракеты.

— Все в рабочем состоянии, — пояснил Константиныч. — Включай, и вода пошла.

— Куда пошла?

— Пойдем, покажу.

Мы вышли, закрыли «безбашенку», спрятали ключ и отправились в обратный путь.

На полпути между котельной Восточной и гаражом ПМК «Строитель» высилась водонапорная башня.

— Сюда, — указал на неё Константиныч. Но потянул меня в сторону от неё.

— Вот здесь колодец, — сказал Валентин, сдвигая в сторону люк. — Видишь? — две трубы, две задвижки… Одна подходит с «безбашенки» и поворачивает на башню, другая от башни идет в старую котельную. А старая и новая уже закольцованы. Так что… Ты меня понял?

Я кивнул.

— Ни хрена ты не понял! — торжествующе заявил Валентин Константиныч. — Тебе люди нужны. Срочно набирай в котельную штат — слесарей и сварщиков. Не будешь ведь сам по колодцам скакать. Не царское это дело…

Я согласился. И прямиком от колодца пошел к сестре Людмиле. Она недавно мне говорила, что шарашку, в которой работает её муж, вот-вот закроют, и ему нужна будет работа. А он ведь отличный сварщик!

И сестра и зять мои были дома. Я прямо с порога:

— Владимир Андреевич, пойдешь ко мне сварщиком? Люди срочно нужны.

Он предложил мне пройти и сесть, но от предложенной чести отказался.

— Меня Василий Иванович берет, Алябьев — на свою мельницу «Стандарт».

Раньше это было межколхозное мукомольное предприятие, построенное вскладчину на деньги крестьян. Там мололи зерно на муку невысокого качества, делали дробленку на корм скоту, а сейчас, говорят, запустили еще производство эструдированного зерна на корм собачий.

Алябьев Василий Иванович, бывший председатель колхоза Калинина, приходился нам дальним родственником и по всем параметрам был мужик замечательный. Едва переехав в Увелку, стал завсегдатаем стадиона. Календарный матч по футболу или тренировочная игра спортсменов — он, заядлый болельщик, всегда на трибуне. С моим зятем знаком давно и они неплохо меж собою ладили. Так что…

— Ты вот что, — отвлек меня от грустных размышлений Владимир Андреевич. — Возьми к себе Геру Рябчука.

— А кто это?

— Замечательный слесарь-сантехник. Тебе ведь сантехники тоже нужны?

— Да, конечно. Увидишь, скажи — пусть приходит.

— Я сейчас ему позвоню.

Зять поднял трубку телефона, набрал номер.

— Здрасьте вам! Гера дома? А позови-ка его, — минуту подождав, снова заговорил. — Привет-привет. Тут интересуются тобой… Предложение хотят сделать… Поговори.

Передал мне трубку.

— Здравствуйте, — говорю. — Набирается штат в новую котельную за линией. Нужны сварщики, слесари…

— Могу слесарем, — ответили на том конце.

— Подходите завтра. Знаете где?

— Восточная? Новая? Газовая? Знаю…

— Завтра жду.

Зять рассказал мне о нем.

— Гера Рябчук — белорус от рождения. Хороший мужик, но по молодости залетел на большой срок. Зона его совсем не изгадила. Он приветлив и добр. Работу сантехника знает. Трудится добросовестно.

Ну что ж, посмотрим.

Герману Павловичу было пятьдесят лет. Но выглядел старше — видимо, жизнь его рано состарила.

Он выложил передо мною на стол трудовую книжку и паспорт.

— С этим пока подождите — штат только-только стали набирать, еще нет отдела кадров. Но заявление напишите — с него табель начнется и все рабочие дни зачтутся. Пишете на мое имя. Начальнику котельной Восточная Агаркову Анатолию Егоровичу… Ну и дальше по смыслу.

Пока Рябчук писал заявление, позвонил Горбачу.

— Валентин Константинович, мы тебя ждем.

Когда «водяной» пришел, снова отправились к известному уже колодцу — теперь у нас было кому туда прыгать. Горбач сверху советовал.

— Покрути задвижки. Крутятся? Обе? Значит, рабочие. Вылазь.

Пошли на «безбашенку» и включили ее. Электрощит гудел громче, чем глубинный насос…

— Смотри, как все сохранилось, — радовался Константиныч.

Закрыли «безбашенку» вернулись к колодцу. Горбач вглядывался в глубину.

— Не бежит?

Рябчук не поленился еще раз спрыгнуть.

— Нет. Все сухо.

— Ну, тогда ждем, — сказал Константиныч, удобно устраиваясь на пригорке под ласковым солнышком конца августа.

Просидели там минут шестьдесят. Потом Герман Палыч пошел в кусты и вернулся с радостной вестью:

— У нас родник появился!

Пошли посмотреть, проследили его течение до самого истока. Все ясно — водонапорная башня течет.

— Надо чинить, — оптимистично заявил Горбач.

Будь я один, немедленно согласился и начал думать, как это сделать. Но стрелянного воробья Рябчука на мякине не проведешь.

— Ты представляешь, сколько это работы? А до начала отопительного сезона всего месяц. Если чинить по серьезному башню, то только в начале лета. Иначе никак.

— А что делать? — скуксился Горбач. — Вода-то в котельную нужна. Ты понимаешь?

— Понимаю, когда вынимаю, — ответил Герман Палыч тюремным жаргоном. — А делать вот что — обрезать отводы в колодце и напрямую соединить безбашенку с котельной.

— Так она быстро выйдет из строя, — воскликнул Константиныч с пылающим лицом.

Рябчук отстаивал свою идею обстоятельно:

— Во-первых, то что быстро сгорит — твои домыслы; не факт, что она не продержится весь сезон. Во-вторых, «безбашенку» гораздо проще чинить, чем башню — быстрей и дешевле.

Но и тут Горбач не сдался.

— Мы ведь еще не лазили в башню. Может, там пустяковая дырка — заварил и работай.

Потом собрался с духом:

— В любом случае нужен сварщик.

— У меня есть один парень на примете, — сказал Герман Палыч. — Я сегодня к нему заскочу.

Я не встревал в их перепалку. Молчал, слушал и думал. К черту Горбача с его башней! Сделаю так, как советует Гера Рябчук — подам воду с «безбашенки» прямиком на котельную. Нужен сварщик? Вспомнил недельной давности разговор. Сосед по подъезду моей семьи Василий Ротанов — мастер дуги. Я не знаю, где он работает — может, даже нигде! — но калымщик отменный. У них сложилась постоянная бригада в три человека, и каждое лето они нанимаются в каком-нибудь хозяйстве сварить и поставить водонапорную башню. От избытка денег Василий машину себе купил — новые красные «жигули» шестой модели…

Еще неделю назад он варил ограду начальной школе. Тут мы и встретились.

— Привет, Анатолий. Слышал, народ набираешь в котельную. Сварщиком меня возьмешь?

— Мне люди сейчас нужны.

Ротанов хмыкнул.

— А тут мы уже заканчиваем. Два-три дня осталось и все.

— Жду на четвертый, — тогда я сказал.

Неделя прошла… нет Ротанова. Ладно, пойдет Магомет к горе.

Во дворе Настенька со сверстниками носилась как угорелая. Детей можно понять — до школы осталось несколько дней.

Увидев, кинулась мне на шею — мы обожаем друг друга и наши встречи. Потянула меня в квартиру — показать, как она к школе подготовилась. Я, увлекаемый ею за руку, успел спросить у мальчика Ротановых:

— Папка где?

— Дома, но пьяный…

— Скажи, что я пришел. Хочу с ним поговорить. Если сможет, пусть выйдет во двор.

Дочь показала мне новый ранец, тетрадки, книжки, карандаши и ручки… Мама-учительница ей внушила, что в школе знания дают, а не зуботычины и подзатыльники, как утверждают мальчишки. А тех, кто примерно учится, хвалят и подарками награждают. Настенька собиралась хорошо учиться…

Я увидел в окно, как двором прошел и сел на скамейку под грибком Василий Ротанов — вполне вменяемого вида. Говорю:

— Дочь! Школа от нас никуда не уйдет. А вот лето кончается. Пойдем, побегаем во дворе.

На пороге квартиры столкнулись с нашей мамой. Тамара Борисовна вся нарядная из себя — наверное, на августовской конференции учителей была.

— Вы куда собрались?

— Во дворе побегать, — за меня ответила наша дочь.

Жена внимательно на меня посмотрела и сказала:

— Ну, побегайте. Совсем уработался. Про семью забыл.

Мне стало стыдно — за все, за все — и за то, что мало бываю здесь, и за мои измены жене… А Тамара такая красивая!

С Ротановым поздоровались за руку. Я рядом присел.

— Мне завтра сварщик нужен позарез. Не придешь — буду искать другого. А найду — тебя не возьму.

— Прости, Анатолий, калым отмечаю. Может, выпьешь со мной? Водка есть…

— Нет, спасибо. Не в этот раз.

— А завтра приду. Это точно. И буду как соленый огурчик.

— Ну, тогда жду…

Водку с Ротановым пить отказался, но подумал, что Тома права — мало бываю в последнее время с дочерью. Встал со скамьи и захлопал в ладоши, направляясь в круг детворы.

— Так, внимание! Сейчас состоится величайший матч века по футболу — мальчишки против девочек шестнадцатого дома. Играют все против всех. Победившей команде кило шоколадных конфет. Спонсор я.

Девчонок было в два раза больше. Но мальчишки не струсили, поскольку думали, что играют гораздо лучше. Игра расставила все по местам. Девчонок почему-то мяч совсем не интересовал и желание забить гол. Им больше нравилось догонять мальчишек, хватать их за руки и оттаскивать от мяча; а еще — толкать в спину и ставить подножки…

Чтобы вы поняли, что происходило во дворе, преобразованном в футбольное поле, скажу так — мальчишки играли в обыкновенный футбол, а девчонки в американский.

Я стоял у девочек на воротах, пресекая попытки забить гол тем виртуозам меча, которым все же удавалось пробиться через плотный кардон.

Так и сыграли в сухую — ноль-ноль.

— Победила дружба! — объявил я конец игры. — Ну, отдохните пока мы с Настенькой сходим за призом.

Взял дочку за руку, и отправились в магазин. Купил Настеньке все, что она просила — таки дитя любимое! — и еще кулек шоколадных конфет. Перед входом во двор поцеловал её в чудный носик и наказал, прощаясь:

— Всем участникам матча — и мальчишкам, и девочкам — раздашь по конфетке. То, что останется — твое…

Шел на Бугор и зримо представлял воображаемую картину, как теща лопается от злобы и жадности, видя в окно, как Настенька раздает ребятне шоколадные конфеты. Какой же все-таки я жестокий человек!

Утром Рябчук, Ротанов и я сидели в котельной и ждали Горбача. Дважды звонил к нему домой — никто к телефону не подошел. К часам десяти стал понимать, что происходит и где «водяного» надо искать. Пошли к водонапорной башне и не ошиблись.

Валентин Константиныч заказал у Арзамасцева сварщика и мобильный сварочный агрегат. Прицепив к своей бочке, Сазонов прикатил его на участок Восточный. Вместе с ним приехал и сварщик Пьянзов. Теперь они втроем ходили вокруг дырявой водонапорной башни, не зная, как к ней подступиться.

Мудрый Рябчук подсказал наши действия.

— Не будем мешать — пусть наиграются. Подождем пока здесь…

И мы прилегли в травку на солнышке.

Парни мои, будто общаясь между собой, отпускали по поводу поисков дырки в башне иронические замечания. Типа — «три водяных однажды решили…» Я молчал, надеясь, что такая моя позиция будет для Константиныча более убедительной.

Вскоре прилег рядом с нами Пьнзов. Потом Сазонов к нам перебрался.

И тогда Гера Рябчук сказал, обращаясь к Горбачу:

— Слушай, кончай херней заниматься. Нам еще резать и варить фланцы. Болты с гайками новые нужны — старые-то точно поржавели. Резину надо на две прокладки. Сходи на свой склад — пошукай-ка их…

Константиныч молча развернулся и ушел, морщась словно от боли. Должно быть, с обидою переживал свой конфуз. А я позвал водоканальцев к колодцу.

— Вот смотрите — дырявую башню отрежем, соединим напрямую и будет у нас в котельной вода. Все верно?

Ребята кивнули.

— Тогда подгоняйте свою машину сюда, заводите сварочный аппарат… Резать и варить будет Ротанов. Михаил Иванович, ты дашь ему маску и держак?

Пьянзов кивнул.

Василий с Герой спустились в колодец, прицепили провода и резня пошла.

Над колодцем дым клубами. Ребята кашляли и чихали, но работу не прекращали.

Явился Горбач, как ни в чем не бывало, с готовыми прокладками из резины и винтовыми парами в сборе. Заглянул в колодец, головой покачал:

— Геройские парни!

Наконец, дугу погасили и агрегат заглушили. В колодец спустили прокладки с болтами и гаечные ключи.

Потом вылез Василий:

— Все, Гера один гайки затянет.

— Вот это парни! Вот это спецы! — восторгался Валентин Константинович.

Гера поднялся из колодца.

— Все, начальник, готово! Включай «безбашенку».

Пошли вместе с Горбачем и включили. Но сначала Валентин Константинович отпустил ребят Арзамасцева к себе на Бугор.

Возвращаемся из «безбашенки» к колодцу, а там — да твоя же мать! — вода фонтаном сечет аж до самого люка.

— Ну вот, а я машину отпустил, — растерялся Горбач.

Ротанов, усмехнувшись, головой покачал:

— Со сваркой все в порядке. Геры Палыча косяк.

И тот покаялся, на меня взглянув:

— Прости, начальник, моя ошибка. По диагонали на два болта фланцы поставил. Думал, проскочит. Не проскочило. Но я сейчас залезу и все исправлю…

— Подожди, куда ты полезешь? Ведь вымокнешь весь, — в голосе Горбача зазвучали панические нотки. — Я сейчас сбегаю, отключу «безбашенку».

И он действительно побежал, смешно семеня ногами.

Когда водяной фонтан опал, Рябчук спустился в колодец и все исправил.

Снова запускать «безбашенку» Горбач отправил меня:

— Иди учись — теперь это твоя будка.

Я пошел, смакуя обиду на Рябчука — вот тебе и крутой сантехник! Оказывается, за всем и везде надо следить. Признаться не ожидал такой пакости. Никто ведь ему не мешал прижать фланцы к задвижке восемью болтами, а не четырьмя «по диагонали» — и винтовые пары были, и время… Чем руководствовался человек? Единственное, что утешало — ничего в итоге не произошло. А наказал он сам себя. М-дя, пролетариат у нас еще тот… Может быть, дух вредительства в них заложен советским строем?

В старой котельной пыль коромыслом. Толпа из комхоза рушат котлы, вырезают металл и вытаскивают его волоком, зацепив за ассенизаторскую машину.

— Гараж себе готовят, — пояснил Константиныч.

— А трубу водяную они не зацепят?

— Вот она где, — Горбач снял люк еще с одного колодца, расположенного между котельными — старой угольной и новой газовой. — Ну, кто полезет?

— Наверное я, — вызвался Гера, — Виноватый сегодня…

Валентин советовал:

— Вон ту задвижку открой.

Пришли в котельную. Я послал сторожа:

— Сходи, все краны проверь, туалеты и душевые — нигде вода не бежит мимо цели.

Так в котельной Восточная появилась вода.

— Егорыч, отметить бы надо, — подстрекал Горбач, а Вася с Герой выставили ушки на макушке.

— Нет, — пресек я не нужные поползновения. — На сегодня подвигов вполне хватает. Без обеда трудились — сейчас все по домам.

И мы разошлись — усталые, голодные, но довольные… По крайней мере, я.

Первым делом с Таней отправил пробу воды на южноуральскую ГРЭС. Она вернулась со списком лаборантской посуды, необходимой для расчета за оказанные услуги. Мне доложила:

— Анализ воды произведен. Рекомендации по ее очистке выданы. От Нины Николаевны вам привет!

Таня выучилась и готова приступить к обязанностям лаборанта хоть сегодня, только надо прикупить оборудование.

— И вот такой прибор.

На листке были записаны, название и марка анализатора.

— Где его искать?

— В том же магазине, где и лаборантский инвентарь. Если нет в наличии, у них можно заказать.

— Все понял.

Позвонил Шумакову и напросился на прием. Явившись поведал, какие огромные деньжища я спас районному бюджету.

— Чтобы рассчитаться с ГРЭС, мне нужны оплата счетов и машина в Челябинск.

Виктор Григорьевич менторским тоном:

— Анатолий, у тебя теперь официальный куратор — «Служба Заказчика». У них есть деньги и машина. Все через них.

Отправился к Киму. «Служба Заказчика» ютилась в одном из кабинетов комхоза. Кроме известных уже мужчин в ней были две женщины: одна незнакомая — кассиром, и бухгалтером подруга дней бесшабашной юности моей, Любовь Семеновна.

На мою просьбу рассчитаться с ГРЭС Валентин Николаевич так ответил:

— Берем наличку, едем в Челябинск. Покупаем все, что нужно, и вешаем тебе в подотчет. Договора с Центральной лабораторией электростанции у нас нет. Ну, а ты со временем спишешь на бой — стекло ведь…

Вполне разумно.

Сели в машину и поехали. По дороге в Челябинск из разговора узнал, что Сергей Быструшкин не просто водитель в «Службе Заказчика», он еще — инженер по приему объектов. Услышав, что мы дали воду в котельную, заявил:

— Мне надо приехать и сактировать сие замечательное деяние.

— И нам выплатят деньги?

— Вы на окладе.

Я к Киму:

— Кстати, кто, где и когда нам будет выдавать наш оклад? У меня календарь с июля идет.

Ким опустил глаза:

— С этим вопросом к Шумакову.