Растяпа. Во всем виноваты шахматы

Анатолий Агарков, 2023

Судьба давала мне шансы где-нибудь в чем-нибудь отличиться – грех жаловаться.Я мог бы:– остаться мичманом в погранфлоте и служить на Ханке;– сделать карьеру профсоюзного деятеля в ЧПИ;– выйти на Станкомаше в большие начальники;– стать профессиональным журналистом;– втереться в партийную номенклатуру;– замутить собственный бизнес…Но, увы. Старость, пенсия, одиночество – итог жизни. Даже жилья нет собственного. И кто я после этого? Вот-вот…Но грех жаловаться – жизнь прожита замечательная! В этом Вы сейчас сами убедитесь…

3

Оксана позвонила в субботу вечером.

— Как дела? — спросил я.

— Не так хорошо, как хотелось бы.

— Что не так?

— А-а… это личное. У вас как?

— Весь в ожидании вашего звонка и решения по поводу завтрашнего мероприятия.

— Я решила — мы едем…

Назавтра сел в электричку, как и условились — во второй вагон с хвоста. Выбрал его, зная из многолетней практики, что под ним не бывает компрессора — значит не будет дополнительной тряски и лишнего шума. Но не учел, что посадочная платформа в Красноселке короткая, и Оксане с мальчиком пришлось карабкаться на ступени электрички из гравия. Вот здесь и случилось оказия — порвалась застежка её босоножки. Кое-как подлатав, подумал — первым делом в Челябинске купим туфли: хороший будет подарок для девушки.

Чеботаря, искоса поглядывал на неё, любуясь профилем. Её короткие юбки, её прекрасные ножки всегда сбивали мои глаза и мысли не туда, где можно было увидеть душу и интеллект. Это уже пятая по счету наша встреча — точно пятая, считая за три хуторские дни. А я все от ног оторваться не мог. Теперь рассматривал её немного странную, но чем-то понравившуюся мне прическу. Всегда любил длинные женские волосы, а тут — взбитые локоны по бокам головы, словно воплощение бурлящей в ней энергии. Перевел взгляд на нежный изгиб шеи, на одинокие пряди на фоне белой кожи. Эта прическа превращала Оксану в маленькую девочку.

М-да… конечно же, хороша… но молода, черт возьми! Лет на двадцать моложе меня, а то и больше.

Чем-то напоминает французскую певицу Мирей Матье, чей портрет из журнала два с половиной года висел на дверце моего рундука ПСКА-269. Я объяснил морякам, что эта дама — мой эталон женской красоты. Может Оксана Суслова и не обладала вокальными данными Мирей Матье, но какое-то, чисто внешнее, сходство между ними было. И это казалось мне знамением.

А голосок у неё легкий, звонкий — ненапряженный и ненапрягающий.

Надев Оксане босоножку, обратился к мальчику.

— Я так понял, мы будем друзьями? Анатолий…

Он по-взрослому пожал протянутую руку и представился:

— Костя.

— Ну, раз Костя, значит это тебе, — я протянул ему коробку с игрой.

Поблагодарив, мальчик тут же принялся её потрошить. А я пересел к Оксане, освобождая для него всю лавочку. Тем временем его мама извлекла из сумочки потрепанную книгу «Робинзон Крузо» в замечательном пересказе Корнея Чуковского (сам Дефо довольно нудный и бездарный писатель — уж поверьте на слово, читать невозможно без авторского перевода им написанную муть) и вручила мне.

— А это вам. Как просили…

Дарственная надпись гласила: «На долгую память лучшему читателю Каменской библиотеки. 13 июня (пятница) 2001 г.»

— Спасибо. То, что надо! Как говорится — на всю жизнь подарок, который украсит любую библиотеку. Говорят, у писателя должно быть две-три любимых книги на полке. У меня одна, и это вы подарили её.

— Вы мечтаете стать знаменитым писателем?

— Почему бы и нет?

— А вы всегда знаете, к чему стремитесь, да?

— Так это основа любой жизни — иметь свою цель.

— Сколько же у вас достоинств!

— Наверное достаточно, чтобы полюбить такого?

Оксана приложила пальчик к очаровательным губкам и взглядом указала на сына — тот увлеченно шлепал картонками, не замечая, что его маму кадрят прямо в электричке.

Помедлив, она всмотрелась в меня и проговорила очень медленно, но легко и неназойливо:

— А вы правда были на Кубе? И что же вы делали там?

— Длинная история. Когда-нибудь расскажу, коли будет вам интересно. Впрочем, если кратко до тезисов — я там влюбился…

— В негритянку? — живо спросила она и улыбнулась, представляя картину.

— Ну да… Здоровущая такая и черная-черная… до синевы…

Она посмотрела на меня с некоторым недоумением.

— Да вы шутите…

— Мне тогда было не до шуток, — покаялся я.

— У вас было в жизни много женщин? — поинтересовалась она и посмотрела в упор слегка высокомерным взглядом.

— Я про всех забыл, когда встретил вас.

И снова предупреждающий о молчании жест.

Прибыв в Челябинск мы отправились в зоопарк — таково было желание Константина. Оксана рассказывала сыну о животных и птицах в клетках. А я наблюдал за нею и находил, что на фоне райских птиц она стала ещё привлекательней, чем была. Потом взяли мальчику детский автомобиль напрокат и сели на лавочку бедром к бедру. Я склонился к ней, наполняя свои легкие ароматом её духов.

— Не потеряется?

— Он у меня бойкий.

Рассказывал Оксане о зоопарке Гаваны, а она превратилась в любезного и прекрасного слушателя. Впрочем, что ей еще оставалось, раз я завел свою пластинку? Ну, а я-то нынче как распустил свой хвост! Твердо вознамерился рассказать девушке о всех виданных-перевиданных чудесах и красотах мира, чтобы окончательно покорить её сердце…

Когда Костя досыта накатался, мы поиграли в беспроигрышную экспресс-лотерею и выиграли кучу призов — необходимых ему безделушек. Потом пообедали и отправились в Центральный парк культуры и отдыха имени Гагарина.

Усадив мальчика на карусель, задал Оксане давно мучавший меня вопрос — почему она, такая красивая, до сих пор незамужем.

— Неужто не было никого?

Признаться ждал классического ответа: «Тебя ждала» — и было бы здорово в тему. Я, может, с тем умыслом и задал его. Но она ответила так:

— Да были, конечно. И сватали даже… Только от бабушки я унаследовала одно замечательное качество — в любой траве змею разгляжу.

Вы поняли о чем это она? Я — да! И сильно сказано. А про качество бабушкино… как бы расспросить её поподробнее: меня всегда подобные вещи интересовали.

Впрочем, Оксана тут же добавила:

— Я всегда знаю, что у кого на уме.

И мне стало стыдно за мои грешные мысли. Но, может быть, они не пугали её?

— Не страшно все знать?

— Смотрите на вещи проще, — предложила она. — У меня никогда не бывает проблем с мужчинами, потому что я не заигрываю с ними. Я не кокетка и уже достаточно большая девочка, чтобы разбираться — что к чему.

Потом мы втроем на Колесе Обозрения поднялись над городом, чтобы обозреть его весь. Но Челябинск оказался необозрим — терялись его окраины где-то в дымке у горизонта. А Оксана похвасталась, что является победителем областного смотра-конкурса библиотекарей. У неё сохранилась видеокассета с того триумфа. Пообещала при случае показать.

И здесь, на высоте облаков, где ничто не отвлекает, снова почувствовал на себе её внимательный взгляд. Она рассказывала про конкурс библиотекарей и поглядывала на меня, изучая мою реакцию на события её жизни.

Хорошо, что мы сюда поднялись… Тут я решил, что девушка мне нравится не только внешне. Всего за пять коротких встреч, она словно превратилась в моего старого друга.

Спустились с Колеса Обозрения.

— Вы устали?

— Не очень.

— Пойдемте прогуляемся. В этом парке прошла моя студенческая молодость. Это здорово — вспомнить те годы!

Но Костя захотел прокатиться на Детской Железной Дороге. Купили на станции билеты и сели в вагон. Мальчику хотелось все посмотреть — он улизнул от нас.

— Мне нравится ваша короткая стрижка, — сказал я, любуясь Оксаной.

— Правда? Или вы говорите любезности?

— Нет, в самом деле. Вы с такой очень похожи на Мирей Матье.

— А кто она вам?

— Была мечтой. Но теперь все больше кажется — воплощенной.

Она отвернулась к окну.

— Хорошо тут. Я рада, что вы пригласили нас в эту поездку.

И тут я выпалил вопрос, не дав себе времени его обдумать:

— Сколько по-вашему мне лет?

— Ну-ка, ну-ка… — прикинула Оксана, озирая меня. — Выглядите вы неплохо. Я бы сказала лет на сорок.

— Сорок семь, — поправил я. — А сколько вам?

— Разве девушке задают подобные вопросы?

— Лет двадцать?

— С девятилетним-то сыном? Хотели, наверное, польстить, а оскорбили.

— Ну, хорошо, тридцать…

— Ближе к истине. Но чтобы вам не гадать, скажу так — я родилась в 1973 году.

Боже мой! Двадцать восемь лет. Разница в девятнадцать. Однако…

— Вас что-то смущает?

— Да нет… Но выглядите вы на двадцать пять и ни днем старше.

И тогда на меня нахлынуло странное ощущение времени. Сколько же мне было, когда я впервые появился в этом парке? Лет восемнадцать? А ей теперь двадцать восемь. Если бы мы встретились — я тогдашний, и она теперешняя — смог бы в неё влюбиться: в это лицо, её ножки…? Наверное, да. Ведь у меня же были любовницы старше меня…

Оксана повернула ко мне голову и слегка улыбнулась. Она привыкла к тому, что ею любуются. А у меня что-то екнуло в груди — вот я сижу в обществе очень молодой и потрясающе красивой женщины, и она мне улыбается. Как же это называется?

Так увлекся временной депортацией, что едва не пропустил её вопроса:

— А что вы видите, когда смотрите на меня?

Я начал было отвечать — но едва открыл рот, прикусил язык. В этой ситуации ничего не надо говорить — надо действовать. Я взял её руку в свои ладони и прильнул губами. А когда оторвался, заметил — Оксана сидит с закрытыми глазами. Она приняла мой жест обожания за стопроцентный поцелуй.

Мне хотелось сказать ей: «Если бы мы встретились, когда мне исполнилось девятнадцать, а вам как сейчас, я бы все равно влюбился в вас». Но что-то уберегло меня от такого признания. Должно быть интуиция — этим я рисковал все испортить. И все же, когда человек полон предвкушения счастья, когда его переносит на четверть века назад, практически невозможно не удивляться тому, насколько невероятно все происходящее — потрясающе и романтично. Господи, где мои девятнадцать лет!

И потом, когда поезд поехал обратно, а Костик вернулся к нам, Оксана загадочно поглядывала на меня и улыбалась краешком губ. Были ли у неё тайны? Может быть, она как Лялька, живет по принципу ветреницы — с этим прощаюсь, с этим гуляю, на того посматриваю. Ну, не верю я, черт возьми, что такая молодая и потрясающе красивая женщина не имеет кавалеров.

Но не об этом хотелось думать. О чувствах, которые она во мне вызывает. В общем и целом Оксана мне нравится. Мне хорошо с ней. Да, конечно, она необыкновенно красивая — но при этом она таки женщина. Вполне обычная — не кинозвезда, не балерина… Самая обыкновенная библиотекарша сельского дома культуры. Впрочем, с высшим образованием.

Потом мы катались на электромобилях по автодрому — у каждого свой — и Оксана задорно смеялась, гоняясь за Костиком.

В электричке мальчик уснул — умаялся за день бедолага. И я, воспользовавшись моментом, признался его маме:

— Мне кажется, вы — лучшее, что может быть в моей жизни.

— Увидимся через пару дней, да? — ответила она, улыбнувшись моему комплименту.

И только приехав домой, вспомнил — туфли девушке я так и не купил. Думал-думал и позабыл… Нехорошо получилось.

Оксана снова приехала в Увелку во вторник. Мы снова встретились и снова отправились на стадион с надеждой сыграть в шахматы.

По дороге она спросила:

— И все-таки, чем же вы занимаетесь?

— В каком смысле — чем занимаюсь? Торгую сантехникой, стройматериалами… Деньги делаю, как и все. Одни торгуют, другие воруют — все как всегда в капиталистическом обществе…

— А мне не хочется верить, что это с нами происходит, — с грустью сказала она.

«Одни торгуют, другие воруют…» — я будто слышал эхо своих слов. Выбрал верную интонацию, не сгущая краски, потому что полагал — Оксане не к чему знать в подробностях, как я зарабатываю свои капиталы. Не женского ума это дело.

Нам опять не повезло — снова на стадионе не нашлось человека, который знал бы меня в лицо и выдал нам шахматную доску под честное слово.

Оксана расстроилась:

— У вас дома нет что ли шахмат? Взяли доску с собой: сейчас бы сели и поиграли — смотрите, как здесь хорошо.

— Нет у меня дома шахмат, потому что не с кем играть — не с мамой же совсем старенькой. А у вас есть?

— Конечно.

— Так поехали к вам и сыграем.

Оксана даже споткнулась на мое предложение. Остановилась, серьезно на меня посмотрела и сказала:

— Ну, поехали…

Нельзя сказать, что она говорила ледяным тоном, но и теплым он не был. И лаской выражение её лица отнюдь не светилось.

И вот мы в Южноуральске на автовокзале. Приобрели билеты на автобус до Каменки. Купили кофе с булочками и уселись на лавочке, поджидать время «ч». Мы ели, болтали, смотрели в глаза, склоняясь друг к другу все ближе и ближе, и уже ощущали свежесть дыхания и аромат возбуждения и чувствовали, что стоим на пороге новых открытий…

Конец ознакомительного фрагмента.