Легенды нашего края. Живая вода

Анатолий Агарков, 2023

Южный Урал… Граница Европы и Азии. Рубеж культур Востока и Запада. Заповедный край природных аномалий. Чтобы объяснить непонятное, чего только люди не выдумывают:– в пещере Титичных гор, где по слухам скрыт пугачевский клад, существует провал во времени;– на дне озера Круглое есть калитка на Тот Свет;– Живая Вода Оленичева способствует реинкарнации;– после купания в озере Горьком снятся фантастические сны;– над озером Чекарево однажды зависла летающая тарелка…Как вам такая версия преступления – домовой зарубил свою хозяйку из ревности?Читайте, скучно не будет…

2

Волосы у нее были светлые и длинные, мягкие, как озерная тина. Лицо чистое и нежное без тени похоти. Глаза по-кошачьи зеленые.

Какое-то время она смотрела на меня с сомнением и настороженно, потом тревога отошла, и она стыдливо улыбнулась.

— Тебе нравится здесь? Хочешь остаться и жить со мной?

— Мне не разрешат.

— А мы никого не будем спрашивать. Оставайся со мной. А если кто придет за тобой, у меня вон топор в лоджии есть — мигом забудет, зачем пришел.

Она засмеялась.

— Я настоящая девушка и я устала от одиночества. Мне надоело получать указания, будто я бессловесная тварь на четырех ногах и с хвостом. Я буду у тебя жить, если ты будешь меня кормить. А ты меня можешь гладить по волосам, если захочешь.

Я вдруг подумал, что жить с девушкой-кошкой, это значит подавить в себе животное начало. И еще — с ней не разведешься, ее не прогонишь: ей просто некуда идти. Я решил не тянуть кота за хвост:

— Скажи мне, милая, кем ты себя ощущаешь — девушкой или кошкой?

— Я человек. который пробудился ото сна. — сказала она.

— Что ты помнишь? Что ты умеешь? Кофе мне сваришь?

Она рассказала, что сон ее памяти представляется чем-то вяло текучим, каким-то процессом, который происходил будто не с ней. Постоянно она чувствовала себя раздраженной и разочарованной чем-то. Она постоянно пыталась что-то понять. Что? — ответ ускользал от нее. Таковы были ее первые часы после реинкарнации. Потом появился я с желанием обладать ею, светившемся в моих глазах. И она почувствовала себя девушкой. Она обрела ощущения своего тела и души — появились желания нравиться, покорить и отдаться. До этого же она была неким бестелесным существом — как говорится, ни рыба, ни мясо.

— Тебе предстоит познать себя. Я помогу.

В этот момент я подумал, что все будет наоборот — эта девушка вернет меня к истокам природы, когда не было еще ни людей, ни зверей, а существовало одно жадное желание жить и размножаться. И еще почувствовал себя на лезвии бритвы: с одной стороны — огромный бессознательный океан под названием жизнь, летящий в хрустальной оболочке атмосферы через безвоздушные холодные пространства вселенной, а с другой — моя квартирка в трехэтажном доме у берега соленого озера, где до сегодняшнего дня царили безмятежность и спокойствие.

Она чисто по-кошачьи выгнулась на моем диване, являя моему взгляду округлые прелести под сорочкой, и я ощутил как в бессознательном океане начала зарождаться буря, а поверхность озера поколебал ветерок. Ощущение лезвия бритвы ослабло. Возможно, мы сможем поладить и ужиться. Возможно, мы будем счастливы — да так, что ангелы на небесах зарыдают от умиления.

Однако есть и засады. Живем мы в социальной среде. Сможет ли моя подружка, добытая из болота, влиться в окружающий социум или будет прятаться в моей комнате?

Я всегда исповедовал истину: бедняк не может позволить себе жить по принципам, а богач не нуждается в них — важно понять только одно: к какому сословию ты принадлежишь. К примеру, если я и придерживался принципов в чем-то, то только своих. Пусть хоть весь мир взорвется к чертовой матери! — я поступаю, как хочу. Так что меня сожительство с девушкой-кошкой смущать не будет, если привыкну к ней, как партнерше в кровати и хозяйке в квартире. В данный момент она меня манит. Она подходит мне. Ее соблазнительная женская красота режет глаза.

Я чувствовал, с каким упоением ласкал бы ее, но всему свое время.

Возможно, что общество не поверит и никогда не примет в свою среду девушку-кошку. Человек умирает, а вот общество остается, бессмертны и его традиции. Иногда оно может вытворять такие мерзости, какие отдельному человеку и в голову бы не пришли — его просто стошнило от одной только мысли об этом.

Выход один: нам предстоит жить отдельным замкнутым мирком — только я и она. Надеюсь, пенсии моей хватит, если жить скромно. Я чувствовал себя пленником, запутавшимся в паутине собственных мыслей.

— Ты когда-нибудь мне расскажешь, кто там, в болоте команды тебе отдавал?

— Я хочу об этом забыть, — сказала она. — Ведь ты же сказал, что защитишь меня от всего.

— Конечно, если ты будешь мне доверять, и все расскажешь, что было, что помнишь. Я должен знать, с кем предстоит бороться, с кем нам придется встретиться. Может, лучше сразу уехать подобру-поздорову.

Она потянулась ко мне всем существом:

— Давай уедем отсюда. Мне так нравится путешествовать.

— Или ты все-таки кого-то боишься? Напугай меня, и обещаю — мы уедем.

На какую-то секунду гостья моя снова превратилась в черно-белую кошку — мне так показалось. А она просто сверкнула глазами, а потом отрицательно покачала головой и откинулась на подушку в гриву своих волос.

— Не беспокойся, милая, никто не посмеет приблизиться к тебе — я это обещаю.

— Спасибо тебе… а кстати, как тебя зовут?

— А тебя?

— Можешь звать меня — кис-кис… или мур-мур…

— Я буду звать тебя Мариша.

— А я тебя… ну, скажи.

— Зови меня мой капитан.

— Ты моряк?

— И моряк тоже, но капитан запаса советской армии.

— Я тебя прощаю, — сказала она.

— Прощаешь?

— Да, мой капитан. Прощаю, что не кормишь меня, что не нальешь мне теплого молочка. И я так спокойненько сейчас умру от голода, — она откинулась на подушку, прикрыла глаза и сложила на груди руки, только губы ее улыбались.

— О, Господи! Я сейчас, — сунул ноги в туфли и помчался в магазин.

Она не пошла за стол: сказала — сил нет. Я сварганил ей сосиски с картофельным пюре и налил молока в кружку — подал на подносе в кровать. А сам водрузил свое тело в кресло и принялся наблюдать.

Она ела с кошечьей грацией. А я думал, что мне удастся ее приручить.

Поев, она прилегла, подперев голову ладошкой, локоть уткнув в подушку.

— Ты один живешь? А почему?

— Со временем расскажу.

Она нахмурилась.

— Что за секреты? Рассказывай….

— Так получилось. Потом я тебе все объясню.

— Черт побери, мой капитан, я не люблю секретов!

— Да? Хочешь кошмаров на сон грядущий?

— Никакие кошмары не остановят — мы, кошки, любопытнее женщин.

— Ты женщина, а не кошка. И неужели сложно понять? — я сейчас не хочу говорить об этом.

— Тогда сказочку расскажи.

— Расскажу, если позволишь рядом прилечь.

Она с любопытством посмотрела на меня и кивнула — ложись, мол.

Я пробрался к стенке и прилег за ее спиной. Роскошные волосы под моей рукой — я стал гладить их.

— Жила-была девочка….

— Как приятно! Продолжай.

— Она была очень красивая, и злая колдунья, превратила ее в кошку….

Маришка резко повернулась ко мне и попала в мои объятия.

— Правда? Так вот что со мной случилось!

Она поделилась со мной подушкой.

— Тебе удобно?

— Вполне, моя дорогая.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как победитель в «спортлото».

Я улыбнулся, и она улыбнулась мне в ответ. Осторожно провела пальцем по моим губам.

— Ты целоваться умеешь?

— Тебя это беспокоит?

— Тогда поцелуй меня, и я буду знать, что я девушка, а не кошка.

Я поднес к губам ее руку и заглянул ей в глаза.

— Ты брезгуешь моих губ? — спросила она.

— Лучше ты меня, — улыбнулся я. — Поцелуй своего будущего мужа.

Мне не пришлось ее уговаривать. Закрыв глаза, Маришка склонилась надо мной, и губы наши слились в поцелуе. Она прижималась ко мне все крепче и вдруг отпрянула, почувствовав, как я возбудился.

За окном шел ленивый мелкий дождь, но грозовые тучи сгущались, и их похожие на грязную вату края почти касались вершин высоких берез. Временами солнце выглядывало, но ненадолго — вновь пряталось за тучи.

— Как плохо на улице, — сказала гостья.

— Ты что, собралась уходить? — удивился я.

Она стояла у большого окна в лоджию и смотрела сквозь стекла на озеро своего рождения, которое виднелось узкой полосой в полутора километрах от моего дома. Страх затаился в ее глазах. Да и понятно — зловещие тучи с каждой минутой сгущались, гром накатывал откуда-то издалека. Но по нервному беспокойству ее рук я догадался, что она боится чего-то более страшного, чем дождь.

— Ты меня боишься?

Она помотала головой.

— Нашей близости?

Не шелохнулась.

— Зря. Поверь мне, я никогда не сделаю того, чего бы тебе не хотелось. То, что плоть моя восстала, это не страшно, я еще в силах повелевать своим телом. А женщины всегда гордятся тем, что вызывают интерес у мужчин. Даже оглядываются, чтобы посмотреть — не оглянулся ли прошедший мимо мужчина….

Прогремел гром, прерывая меня. Я поднялся с дивана. Достал из шкафа чистый тельник.

— Переоденься. Скинь к черту свою сорочку болотную — ты боишься из-за нее. Давай дверь откроем в лоджию, заберемся под одеяло и полюбуемся на грозу. Чай приготовить?

Я вышел на кухню. Когда вернулся с подносом, уставленным чашкой с чаем, вазочкой с сахаром и блюдцем с печеньем, Маришка лежала уже на диване, завернувшись в стеганое одеяло. Ее ночная сорочка, в которой она со мной пришла с озера, на полу валялась. Я скомкал ее и сунул в ведро для мусора.

За окном потемнело. Всполохи молний стали ярче. Гром буквально ходил по крыше дома.

Пока Маришка пила чай, полулежа, в позе греческого архонта, я забрался к ней под одеяло.

— Слушай, давай поженимся. Мы будем хорошей парой.

Она весьма характерным жестом указала мне уровень моего мышления — указательным пальчиком постучала себя по виску. А зря! В голове моей уже зрела подлость — ведь мужчина в погоне за ласками женщины хитер на выдумки. Раз она не дает мне к себе прикоснуться — решил я — достану и подсыплю ей возбуждающего средства. Потом подумал — должно, старею: раньше бы мне такая мысль и в голову не пришла.

Маришка запивала пряники чаем все в той же позе, а я, приподняв свой край одеяла, исподтишка любовался эротичным изгибом ее спины, голыми стройными длинными ногами и попой, едва прикрытой тельником. Лично мне никаких возбуждающих средств не надо — достаточно одного взгляда.

Я мнил себя открывателем, человеком науки, прилежным и вдумчивым ученым, исследовавшим законы природы и поведения человека. Возбуждающее средство заложено в женщину самой природой — надо только чуточку подождать, малость подыграть, приласкать в эрогенных зонах, и девушка-кошка может стать гремучей смесью в постели. Я добьюсь своего — не зря же меня со школьной скамьи называют упрямцем. Господь одарил (наказал?) темпераментом холерика и рассудком меланхолика — получился неуравновешенный сангвиник. То есть — не то, не се. Ибо я всегда хотел исключительно одного, чтобы меня оставили в покое.

Теперь я хочу эту девушку-кошку — оборотня, чье полуобнаженное тело приводит меня в такой восторг.

Последний гром громыхнул прямо в стекло, едва не высадив его.

— Ой! — Маришка с испугу обронила поднос. — Что я наделала!

— Да черт с ним! Давай, спрячемся.

Мы залезли с головой под одеяло и прижались друг к другу.

Я не могу не рассказать об этом, ибо оно, может быть, будет полезно для тех, в чьи руки попадет моя рукопись и научит их управлять бурными проявлениями своих страстей. Ведь как говаривал Санек Пушкин — чем меньше женщину мы того, тем больше она с этим лезет к нам.

В тот момент, когда мы полуголые скрылись с головой под одеялом, я понял, чтобы добиться близости с девушкой-кошкой необходимо сдерживать свои страсти. Она уже показала, что чрезмерное выпячивание моих чувств ей неприятно. Не потому ли, что пришла из животного мира? — где секс не признает ни родства, ни дружбы, ни справедливости, ни права (разве только право сильного), недоступен угрызениям совести и не способен к состраданию.

Потом мы перешептывались под одеялом, прислушиваясь к грозе. И уснули, хотя это странно — мужское коварство редко спит крепким сном рядом с красивой женщиной. Однако людям мудрым, к коим я себя причисляю, не подобает придаваться отчаянию от женского несогласия к интимной жизни — всегда следует обращаться к разуму для облегчения настоящего и обеспечения лучшего будущего. Другими словами — я не терял надежды, что Маришка, эта девушка-кошка, рано или поздно станет моей. И унывать не собирался, ибо уныние самое последнее, что может привлечь в мужчине женщину. Как говориться, сокрушаться в горе — увеличивать его вдвое! А истинное величие — даже женщины это знают! — состоит в умении владеть собой. Верх человеческой мудрости — это уже мое! — умение приспосабливаться к обстоятельствам, какую бы фортель они не подкинули. Если взглянуть на жизнь философски, то подлинное счастье в том, что мы живы. А уж как живем — вопрос риторический. Низменные страсти, если задуматься, могут стать добродетельными. Все дело в личной оценке. Лишенный в настоящий момент мнимых радостей порочной близости, я не лишен надежд на нее. Ожидание счастья бывает приятнее его достижения — столько томлений тревожащих душу! И потом — не стоит забывать Господа нашего Бога и его милости к людям, отличившимся поведением трезвым и рассудительным.

Эти мои глубокомысленные размышления — дело нынешнее, а не тогдашнее, когда мы уснули, прижавшись и укрывшись с головой одеялом, под грохот грозы. Проснувшись, первым делом установил, что гроза прошла, за окном установилась мертвая тишина — даже капель с крыш уже прекратился, и было темно. Маришка спала, тихо дыша и вздрагивая во сне — должно быть, снились кошкины сны. Ну а я постарался сделать в уме экспресс-анализ ситуации и составить план срочных шагов, которые позволят двигаться к цели, не напрягая душевного состояния моей гостьи.

К ее пробуждению я был готов.

— Слушай меня внимательно, Мариша: если ты хочешь здесь жить со мной долго и счастливо, мы должны будем все сделать правильно.

Гостья молча кивнула в знак согласия.

— Итак…. Сначала ты мне все расскажешь о том, что помнишь из прежней жизни. Потом поведаешь, что ты умеешь в домашнем хозяйстве — убирать? стирать? готовить? Дальше, если ты не слишком устанешь и сама этого захочешь, мы обстоятельно обсудим несколько важных вопросов. Например, знаешь ли ты, что такое секс? и как к нему относишься? Идет?

Еще один кивок. Между нами впервые установилось молчаливое согласие. Я заложил первый кирпичик в стену доверия, и Маришка дала понять — я на верном пути.

— Тогда начнем? — продолжил я еще более спокойнее и дружелюбнее. Говоря это, я сел на диване, привалившись спиной к стене — ноги и все, что немного выше, прикрыл одеялом.

Мариша задумалась всего на полсекунды, потом кивнула головой и тоже села, пристроев между спиной и стеной подушку.

Я склонил голову и распахнул глаза, показывая своим видом — я внимательно слушаю. Гостья как зачарованная смотрела на игру бликов света фонарей за окном.

— Если тебе что-то мешает, скажи.

— Я хочу рассказать, как я жила, — сказала Маришка, и надолго умолкла.

Помолчала-помолчала и заявила:

— Анатолий, мне надо уйти. Я должна как можно быстрее вернуться к своему озеру. Я… я кое-что чувствую…. Что-то случится.

Выражение лица ее стало очень серьезным и напряженным. Зеленые глаза излучали странную гипнотическую силу.

Я ничего не ответил. Пошел на кухню, заварил чай, собрал на поднос закуски и принес в комнату.

— Перекусим?

Девушка-кошка отрицательно покачала головой.

— Я еще вчера должна была вернуться на озеро.

Фраза прозвучала как пощечина мне. После чего Маришка умолкла — лицо ее стало замкнутым и надутым.

Вот только этого мне и не хватало, — подумал. — Да-а… Маришка не великолепная загадочная красавица, а настоящая чума, кошка, способная даже члена общества защиты животных превратить в убийцу с утюгом. Впрочем, у меня нет утюга. Или нет — есть где-то в хозяйкином хламе, но испорченный. Солидно ли убивать пусть даже кошку перегоревшим утюгом?

Я попытался скрыть улыбку и принялся за еду. Это был то ли завтрак, то ли обед, то ли ужин — кто его разберет? В голове один за другим возникали вопросы, на которые у меня не было ответа. Что она имела в виду, заявляя «что-то случится»? Как будто эти сутки, прожитые у меня, были спокойными. «Я кое-что чувствую» — повторил про себя. — «Чувствую»….

Мысленно вернулся к нашим вчерашним поцелуям. Все они были подобны лобзаниям с обыкновенной девушкой — наполнены скорее любопытством, чем страстью. Какая же тайна скрыта в ней? Чего она так боится? И почему все время рвется к озеру? Почему она вздрагивала во сне? Какие кошмары ее мучают? Кто же преследует ее во сне?

Она так ничего и не рассказала мне, а ведь хотела — я это видел. Что же ее остановило?

Я не мог понять почему, но тоже стал чувствовать какую-то неопределенную, но растущую угрозу, связанную с ней. Точнее с ее пребыванием в моей квартире. Сны Маришки — ключ к разгадке. Я был уверен в этом, сам не зная почему.

Я убрал остатки еды, вымыл посуду и сел за компьютер.

Что-то должно случиться…, что-то должно случиться…, — почему она так сказала?

Случился мой приятель Виктор, плотник из санатория. И он принес новости.

На последней странице районной газеты фотография Маришки в шортах и майке и маленькая заметка. «Пропала девушка, приехавшая отдыхать с семьей. Если кто встретит, позвоните по телефону (указан номер) за приличное вознаграждение».

«Пропавшая девушка» лежала у меня на диване, укрывшись с головой одеялом.

Дьявольщина! Я принял ее за реинкарнированную кошку, а она и не возражала.

Виктор не замечал моей гостьи и, судя по всему, был не слишком-то озабочен.

— Ты все равно ничем не занят, поброди по лесам, поищи ее — обещают приличное вознаграждение.

Я ответил непонимающим взглядом. Виктор ткнул пальцем в газету:

— Тут написано — найти и позвонить за приличное вознаграждение.

Выходит, Маришке есть, что рассказать, но она не хочет.

Виктор заметил женский силуэт под одеялом и подскочил, будто шилом уколотый.

— О, извини! Ты не один, — и к двери.

Маришка лежала неподвижно, но я чувствовал, что она не спала. Она тут же вскочила, когда Виктор ушел. Я по взгляду ее мгновенно понял, какие противоречивые чувства ее раздирают — смесь тоски и ярости.

— Ее уже ищут?

Подошла к столу, на котором лежала газета, ткнула пальцем в свое фото и сказала, коверкая губы плачем:

— Эта девушка лежит на дне озера.

— Ты сама это видела? Или тебе показалось? А откуда она взялась?

— Она изнасилована, удушена и утоплена. Красивая очень. Меня сделали по ее подобию. Но я — не она. Поразительно, правда?

Да — подумал я. — Детектив какой-то. Флирт с девушкой-кошкой обернулся конфеткой, пьяной вишенкой на вершине пирамидки из взбитых сливок….

Что до меня, то я искал разгадку тайны Оленичева озера и столкнулся с невероятным преступлением в самый неподходящий момент — страшным и безнадежно разрушительным убийством, жертву которого даже чудесное озеро не решилось реинкарнировать. Она только скопировала ее внешность для реинкарнированной кошки. Опыт мой получился неожиданно криминальным — выскочил, как чертик из табакерки. И это в глухой сельской местности. Так получается….

Все как будто специально запрограммировано, чтобы вляпать меня в криминал. Я только-только приблизился к тайнам озера и на тебе! — девушка-кошка как две капли воды похожая на убиенную. Кто-то подстроил? Но с какой жестокостью!

— Ладно, — сказал, встряхнувшись. — Я тебя никому не отдам. Но что делать с трупом на дне озера?

Короткая пауза и тут же:

— Давай ее вытащим на берег — труп найдут, и все успокоятся.

— И наши следы. И по следу пойдут. Минимум в тот же день нас найдут. Представляю, будет скандал — меня в тюрьму определят, тебя к ученым на опыты…. Нет спасибо — мне еще не надоела свобода.

Я тяжело дышал, как будто уже ощущал себя в каменном мешке следственного изолятора. Вяло протянул руку, чтобы отключить компьютер — думать мешал. Чтобы окончательно собраться с мыслями и начать обдумывать ситуацию, потребовалась не одна минута.

Мне хотелось быть гуманным, но совсем не хотелось быть обвиняемым и посаженным в КПЗ.

— Что будем делать? — снова спросил свою гостью.

Та пробормотала что-то невнятное и опять легла на диван, укрывшись одеялом, как в прошлый раз….

— Понимаешь, мы не должны допустить ошибки — ни малейшей….

— Понимаю.

— Хорошо, перейдем к серьезным вещам. В полицию мы сообщить не можем, так как я сразу стану главным подозреваемым. Скоро не только в газете, но и по столбам — всюду развесят твои фотографии. Тебя узнают, меня посадят. Нужно бежать отсюда подальше и где-нибудь спрятаться.

— А давай на дне озера — там прикольно.

— Щас! Утонуть иль повеситься в камере — это от меня не уйдет.

— Так отпусти меня. Я уйду, спрячусь на озере. Меня не поймают, девушку не найдут — кто к тебе придерется?

Честно говоря, это было бы лучшим решением.

Но я оставался невозмутимым — думал и ждал других предложений.

— Ладно, давай так поступим — только надо дождаться ночи.

Не раздеваясь, лег рядом с ней на диван.

— Кушать не хочешь?

Она промолчала.

Я вздохнул, прочистил горло и стал обдумывать варианты — что может случиться дальше?

— Может быть, о себе расскажешь…

— Что ты хочешь знать?

— Все — как озеро действует, когда оживляет покойных? почему не оживило разыскиваемую девушку? почему передало ее внешность тебе? и кто там вообще, в этом озере действует?

Она молчала, собираясь с мыслями.

Я подмигнул ей:

— Безумно так уважаю подробности — так что постарайся ничего не упустить.

Маришка вздохнула:

— Не валяй дурака. Просто мне непонятно, почему ты привел меня сюда, если мы прежде знакомы не были…. Ах да, совсем забыла, ты ведь сразу рожден человеком, а меня сделали из кошки.

— Правильно, и заметь труп этой кошки я принес на Оленичево для эксперимента. Ожидал, естественно, кошку живую. Почему эксперимент получился не так, я не знаю и надеюсь, что ты найдешь разумное объяснение этому чуду. Если встретишь того, кто там всем заправляет, постарайся убедить его все исправить — тебя вернуть живой кошкой, а девушку, по чьему подобию тебя сотворили, оживить.

— У нее где-то должна быть семья.

— Я ни хрена о ней не знаю кроме телефона из объявления в газете.

Маришка на мгновение задумалась.

— А может быть, мне к ним пойти — живой невредимой дочкой? На тебя ссылаться не буду — скажу заблудилась в лесах, потеряла сознание, кое-как вышла к селу….

— Ты не хочешь вернуться в озеро и спасти девушку?

Она положила мне на колено руку.

— Чтобы снова стать кошкой? Ты бы так сделал?

Я подложил ладони под голову.

— Честно скажу, при других обстоятельствах я бы просил тебя насовсем остаться.

— Что же мешает? — проси, — она гладила мне колено.

— Убийство.

— Черт возьми, а тебе-то что?

— Как что? Где-то рядом ходят насильники и убийцы, которые, увидев тебя, постараются закончить дело и замести следы.

— Ты полагаешь, они ворвутся к тебе? Лично я, если уйду, не вижу причины им это делать.

— Сюда, может, и не ворвутся, но в любом случае захотят тебя прикончить, увидев снова живой.

— Я уеду с новой семьей, — рука ее нежна, движения плавные.

Я глянул на часы.

— Ты не хочешь поспать? А как стемнеет, пойдем на Оленичево.

— Давай поспим. А как проснемся, пойдем на Оленичево, — согласилась она.

— Все будет путем, — буркнул я, закрывая глаза. — Утопленницу спасем из пучины вод, а тебя обратим в кошачий прах. А потом снова займемся реинкорнацией.

Следующие шесть часов промелькнули молнией — потому что я спал.

Не замечали? — кошка в постели всегда навивает сон. Вот и меня усыпила Маришка, поглаживая колено. А сама ушла — не трудно догадаться куда. Впрочем, нет два варианта все же есть. Либо она пошла по озерам, где сейчас полно отдыхающих — и поскольку не знает семью утонувшей девушки, просто демонстрирует себя: авось повезет, и кто-то узнает ее, либо позвонит по указанному в газете телефону за вознаграждение. Либо она на Оленичево. Найти ее там — шансов больше, и я отправился на таинственное озеро. Во имя нашей дружбы и политического расчета, разумеется.

Объявление в газете спровоцировало поиски пропавшей девушки всем миром — отдыхающими и местными жителями. По округе весь день трещали скутеры, следопыты прочесывали камыши и кусты парами и даже целыми группами. К глубокой ночи все успокоилась — селяне отправились по домам, отдыхающие пели грустные песни у костров.

Может быть, те, кто убили ее, среди них или давно слиняли из наших мест. Риск снова попасться к ним в лапы у Маришки был слишком велик. В ту ночь, отправляясь по ее следам, в пределах села я еще встречал группки людей в куртках, банданах и спортивной обуви. Фраков и смокингов не наблюдалось — тем более за околицей.

Только вышел за край села, и показалось, что я слышу звуки работающего автомобиля возле Оленичева и какие-то голоса, смех — вроде как подростки.

Я сошел с дороги и пошел полем, правя на ближайший лесок у озера. Осторожно ступая между деревьями, подошел ближе к источнику звуков. У машины были открыты все четыре двери и даже багажник. Из ее салона неслась бешенная музыка. Семеро молодых людей устроили ночную дискотеку на пустынном берегу.

Это веселье раздражало — ни время, ни место.

Но вот что пронзило больше всего — просто электрическим током ударило — я увидел среди них скачущую в одном тельнике девушку-кошку. Я даже содрогнулся. И каким же ветром ее занесло в эту компанию? Да, кажется, что ее вроде бы подпоили даже. Впрочем, процесс еще в самом разгаре — в руке у нее была бутылка с пивом.

Проклятие!

Решил затаиться и обождать — сейчас спускать на нее собак не стоит, тем более, что она не одна. Ждал и ругался — вот же черт! должно быть, в последняя время в Хомутинино было бедно с новостями. Как прорвало за два дня — пропавшая девушка, девушка-кошка, ночная оргия на берегу Оленичево. Если кто-нибудь попытается с ней заняться любовью, убью гада! Это моя добыча! — в меня вселился дух хромоного тигра Шер-хана.

Может не ждать нежелательной кульминации? — взять палку, выскочить из кустов, стекла побить машине, парням по спинам пройтись, девицам по задницам, намотать на кулак Маришкины волосы и уволочь домой. Вот что она сейчас делает? — пьяная скачет, орет, сквернословя.

А, может, плюнуть на все и домой уйти? — уж больно измучился я с ней за эти два дня. Но, надо признать — увлекла. Вот ведь как жизнь поворачивает! — пожилой, сухой и почти жесткий человек влюбился по самые гланды в девицу (во?)семнадцати лет. Впрочем, нет — как кошке, ей не может быть больше двенадцати….

Да меня судить надо за попытку педофилии! Или, как ее? — зоофилии.

Ладно, оставим уточнение моих симпатий на потом. Лучше ответим себе самому — какие вынашиваю планы относительно этой девушки-кошки? Ведь первоначально была задача — открыть тайну Оленичево и использовать ее на благо своего кошелька. Мы даже корпорацию деловую составили с Мишкой, бывшим моим одноклассником. Он уже внес свои инвестиции — труп дохлой кошки. Но появилась Маришка, сверкнула голыми ягодицами и свела с ума старого дурака.

Она же избавляет меня сейчас от наивной веры в какие-то чувства своею пляскою вакханальной. Надо полагать, что ночные танцы молодежи в этом экзотическом месте обязательно закончатся групповым сексом.

Я все-таки поискал и нашел крепкую увесистую палку. Кажется, это железный прут — но пусть будет хуже тому, кто посягнет на мою Маришку. Я знаю, что делаю!

Хотя признаться, до встречи с девушкой-кошкой я и не помышлял жить законами Дикого Запада американских штатов. Сюда переехал специально и не теряю надежды, что волны присутствующей в этом крае Животворящей Силы Земли начнут оказывать на меня положительное влияние. Здесь же Пятиозерье, а не какой-нибудь там загаженный Мичиган. Оно просто обязано изменить мою жизнь. Очень хотелось найти в себе мир и душевное равновесие — отойти от стрессов, негативных сил….

А я взял и занялся, вопреки рассудку, тайнами пяти озер. В результате стою с металлическим прутом (будто специально кто подбросил) и готов убить любого, кто потащит Маришку в кусты.

Впрочем, я слишком хорошо подумал об этой подвыпившей молодежи.

Одна из пар отделилась от танцующих. Парень подсадил девушку на капот машины, она закинула ему ноги на плечи, он спустил трусы и брюки на свои штиблеты. Похоже, ей из-под платья спускать было ничего, так как под вопли и свист танцующих в свете включенных фар они занялись сексом — зрелище, скажу я вам, не для слабонервных!

Когда-нибудь куплю кинокамеру ночного видения (надеюсь, что есть и такие), буду снимать подобные сцены из кустов и дорого продавать в интернете. Это будет сериал под названием «Пятиозерье — край непуганых идиотов».

К счастью, дурной пример не оказался заразительным: остальные участники ночной оргии продолжали под музыку дергаться и поглощать пиво — никто на Маришку не посягал.

Но это не означало, что можно расслабиться. Мне было не до шабаша полупьяных ведьм и ведьмаков. Их кривляния и вопли не увлекали. Мой мозг трудился над другой задачей. Сейчас они напляшутся, напьются, натрахаются — сядут в машину и с концами скроются, увезут Маришку неизвестно куда.

Нападать на них и отбивать девушку-кошку я не планировал. Мне было проще вывести из строя их машину — и подкрасться можно легко к задней неосвещенной части, и — я пощупал конец прута — проткнуть шины есть чем.

Сказано — сделано. Обошел полукругом освещенный сектор, лег в траву и пополз к машине. Скажем, разведчик из меня еще тот — немедленно заболели мышцы, и ладони все время загребали какие-то колючки. О, мать босая! кажется, дополз.

Ткнул острым концом стального штыря, попал в диск — звон раздался. Так не годится! Направил острие на шину — давил руками, налег плечом. Есть! получилось! — раздался пшик! И колесо село на обод. Со вторым также. Теперь никуда не денутся — запаска одна.

Я остался лежать под машиной, наблюдая за оргией — точнее, за Маришкой: ее не на миг не выпускал из виду. Но к ней персонально никто не клеился — видимо, все были парами. Я успокоился и задремал. Ничего удивительного — в последнее время спал урывками: был весь на нервах от удивительных открытий. А сейчас, надо признаться, загорелось завести себе девушку-кошку — такую молоденькую и красивую….

Проснулся я от того, что машину вдруг завели — хлопнули двери, и она поехала. Никого не увидел в свете фар, а по моей ладони проехало колесо. Ладно, что переднее и накаченное, ладно, что трава высокая и густая, а почва мягкая — иначе бы быть беде.

Проехала и уехала, больше ничего мне не затронув. Я только боль ощутил в ладони — пальцы гнуться: ничего не сломано. Могло бы и хуже получиться. Надо же! — под машиной уснуть.

И куда они поехали со спущенными колесами? Маришку мою увезли. Вряд ли смогут далеко. Я поднялся и побрел вслед за машиной, чей свет скакал на кочках впереди, и мотор захлебывался от натуги, протаскивая спущенные колеса через густую и высокую траву.

Они, конечно, меня обогнали, но — далеко-далеко, на опушке леса свет последний раз мигнул, и заглох мотор. Я ускорил шаг.

Ночь оказалось холодной — холодней, чем дома с открытыми окнами. Вместе с ознобом обычные чувства потихонечку возвратились. Странно снова ощущать что-то похожее на обиду к Маришке — я ее приголубил, а она сбежала.

Спустя час примерно, подошел к машине — все было тихо и вокруг, и в ней. Не спеша взглядом и слухом изучил окрестности прежде, чем заглянуть в салон. Поблизости было спокойно и безлюдно. По земле растекался предрассветный холод. Я совсем продрог.

Наконец, решился — подошел и заглянул в салон. Их было шестеро — молодых людей. Маришки не видно было, да и их толком не разглядеть — то ли живы, то ли нет.

Открыл дверь, и мне чуть в руки не свалилась девушка. Но не свалилась, а встрепенулась и спросила:

— Вы кто?

— Спите-спите, доброй ночи! Только скажите девушка с вами танцевала голая, точнее в одной тельняшке — где она?

— Морячка? — она быстро вспомнила ночную оргию. — А она ушла.

— Куда?

— Не знаю. Сказала — купаться….

Твою мать! Все проспал. Где теперь ее искать, девушку-кошку?

— Ну, извините. Дверь сами захлопните, чтобы я вам ничего не прищемил.

— А у нас машина заглохла! — с гордостью сообщила она.

Но я уже шел обратно.

Я вернулся на озеро. Обошел по периметру. Крикнул разок: «Эге-гей! Есть тут кто?». Никто не ответил. Ну, и что делать? Поплелся домой. Дверь подъездную открыл — на дворе уже светло, только солнце еще не взошло.

Домой зашел. У двери разделся. В комнату захожу… мать босая! как говорят бздежики — лежит моя красавица на диване во всей своей нагой красоте. То есть одеяло и тельник на грудь натянула, а все, что ниже пупа, предложено на обозрение.

— Ты, — говорю, — где была? Как научилась сквозь двери выходить и входить?

А, впрочем, понял — экая же я бестолочь! — она вышла в окошко лоджии, ни его не закрыв, ни дверь туда.