Крылышко желтого трубача

Анатолий Агарков

Этот рассказ о голубях. Казалось бы, ничего особенного – Лев Кассиль в свое время о них прекрасно и много писал. Однако автор умудрился найти сюжетные ходы, завязывающий благородных птиц в тугой узел с элементами жуткого детектива.

2

Голубями увлеклись пацаны бугорские не без моего участия.

До того, как все буквально заразились к ним любовью, обитала стая на подворье у Жвакиных. Именно, обитала. Потому что голуби были таксебешные — сизари. Потому что хозяева их совсем не кормили. Летали эти бедолаги по полям, дорогам, перебивались воровством у кур на чужих дворах. И более того, Жваки ели этих вестников мира. «Оторвал башку и в лапшу». — Кокино выражение.

Друг у меня был, одноклассник Сашка Дьяконов — матершинник ужасный. За часто повторяемое: «Соси банан через диван» имел кличку «Банан». Но не суть в этом. Вот он держал голубей — дорогих, породистых. Жил возле общественной бани в конце Октябрьской улицы. Ходить к нему запросто было не просто — мимо Октябрьской не пройдёшь, а там шпана, того и гляди накостыляет. Потому и общались чаще в школе, а на лето расставались. Но в этот раз он меня сам нашёл. Понадобился ему фонарик. Похвастал я ещё в школе, что имею такую штуку. Отец с умыслом приобрёл: и подарок к моему дню рождения — не у всякого, даже взрослого парня, такой — и вещь на охоте крайне необходимая. Он так и напутствовал, вручая:

— Береги, сын, из рук не выпускай.

И говорю Сашке:

— Дать я тебе его не дам, но посветить могу. Чего ты хотел?

Оказывается к стае сизарей, что на чердаке бани обитали, прибился настоящий почтовый голубь. Дьякон мне его показал. Он чуть крупнее собратьев своих, и главное — на клюве во-от такие наросты. Короче, настоящий почтарь. Саня решил им завладеть, но днём ведь его не поймаешь, а в темноте голуби беспомощны. Вот и забрались мы с приятелем на чердак общественной бани. Испачкались, конечно, оцарапались, но нашли-таки приблуду. Бананчик его в клетку посадил вместе с голубкой. Через недельку, сказал, будут целоваться — а куда им деваться? Небось, Америку не открыл, что голуби целуются?

Когда их Саня на волю выпустил, почтарь только крыльями махнул — бросил суженную и на банной крыше снова воркует сизонькой голубке.

Снова Банан ко мне бежит. Снова шаримся по ночному чердаку. Нашли, схватили.

— Опять улетит, — пророчу я.

— Ну и хорошо, — ликует Банан. — Я его в Троицк свезу и продам. Бизнес буду делать.

Год прошёл, я и забыл об этом случае. А тут как-то Борис Борисыч Калмыков вручил сыновьям тридцать рублей и отправил в Троицк, снасти какие-то прикупить. Чтобы деньги хулиганы городские не отняли, собрали Калмычата толпу пацанов — проезд бесплатный пообещали и мороженое на десерт.

В электричке встретил Сашку Дьяконова — вёз на продажу известного почтаря.

— В который раз? — спрашиваю.

— Шестой, — гордо отвечает. — Он меня скоро богачом сделает.

Ну, богачом не богачом, а фонарик Банан себе приобрёл. К нам прибился. С нами по магазинам шлялся, а потом на базар всех затянул. Мужик-голубятник сходу десятку за почтаря предлагает. Банан торгуется, тридцатку просит. Мужик и не спорит:

— Согласен — стоит. Да денег сейчас нет. До пенсии ещё пару недель. Пойдём ко мне. Дам десятку и ещё пар пять хороших голубей.

Пошли всей толпой смотреть. Голуби, как на подбор — красивые, породистые, мохноногие, вислокрылые, с малюсенькими клювиками. Мужик объясняет:

— Это мартыны. Эти — жуки. Вон — бабочные. Выбирай — клетка в подарок.

Дьякон качает головой. А Борька Калмыков вдруг загорелся голубями.

— Бери, Банашка, я тебе, сколь денег есть, сейчас отдам за них, а остальные потом, со временем.

Сашка согласился — сделка состоялась. А Барыга, хитрец, на нас сэкономил — мороженое зажилил, да ещё пришлось от контролёров по вагонам бегать на обратном пути.

Конец ознакомительного фрагмента.