Мемуары негейши

Анастасия Рычагова, 2022

Когда мне было 18, я не могла подумать, что встречу человека, который изменит мою жизнь, а я – его. Им оказался мужчина намного старше меня. Вместе нам предстояло пуститься в путешествия по родной стране. Изучить не только те места, до которых надо преодолеть тысячи километров, но и находящиеся под самым носом. Испытать странные, неведомые ранее, чувства. Погрузиться в историю древней России, а потом сделать её частью вечного – творчества.

Он, она и масоны

Первые прогулки с моим редактором проходили в основном на Чкаловском, втайне от родителей. Я всё ещё не могла поверить, что в моём городе есть район, где настолько много зелени. Здесь располагались как минимум четыре рощи, плавно перетекающие друг в друга. Каждая из них была волшебна по-своему. Лесной массив, прилегающий к дому Сергея, граничил со школой. Мы наблюдали, как мальчишки и девчонки сбегались сюда поделиться своими секретами, скурить одну-две сигаретки, поворковать между собой.

Держась за руки, мы шли по аллее, скрывающей учебный корпус; обсуждали книги, которые я читала на тогдашнем втором курсе, а Сергей, давным-давно выпустившийся из университета, — лет эдак восемь назад.

— Пытаюсь понять вторую часть «Фауста». Гёте — чёртов гений.

— Всего лишь талантливый масон.

— Не веришь в гениальность?

— Да эти ребята варились в собственном соку в ложах и обменивались идеями. Это считай коллективное творчество.

— Но тогда, получается, всё есть коллективное творчество. Так как всё человек создает под влиянием беспрерывного обмена идеями, мыслями, чувствами.

— Всё да не всё. В эпоху Возрождения и Новое время можно прям проследить творческие гнёзда, буквально пропихивавшие с помощью литературы и искусства некоторые идеи в общественное сознание.

Мои познания в масонстве оказались скудны и я, ловко перебравшись через взявшийся из ниоткуда овраг, сменила тему.

— В «Фаусте» есть момент, где Бог говорит, что люди созданы рабами божьими. Во время обсуждения книги наш преподаватель спросила, как мы считаем. В аудитории воцарилась тишина…

— А ты как думаешь?

— Я бы сказала, что не раб, а посланник. Если Бог есть, то я думаю, что это скорее некий свет, существующий в каждом человеке. Может, человек послан или создан приумножать его?

В ответ Сергей, взирая на верхушки серебристых сосен, рассказал вавилонский миф об Атрахасисе. Он начинался с описания незапамятных времен, когда ануннаки поделили мир между собой, а игиги вынуждены были копать реки и каналы, строить дворцы и обиталища. Так продолжалось много лет, пока однажды «трудяги» не возмутились. Они начали восстание, по факту которого верховный бог созвал совет. На нём было решено сотворить людей, чтобы на них возложить бремя тяжкого труда. Из крови убитого бога Ве-Ила, глины подземных вод и слюны игигов были созданы семь мужчин и ровно столько же женщин. Так боги стали свободны от тяжелых работ.

— Хитро-хитро. Вот лентяи. Я бы на их месте поступила также, — прокомментировала я, вертя в руках причудливый цветок физалиса. — А я вот думаю, что наша жизнь похожа на сраную шахматную партию неких могущественных там наверху…Уж не знаю, богов ли. И, мне кажется, что один из «играющих» за наш мир, отлучился…в сортир. По меркам могущественных существ это всего ничего, но у нас время течёт по-другому, для нашей Планеты прошло уже много лет. А, может, и столетий. Возможно, за время отсутствия этого игрока, фигуры даже подтасовали. И вот теперь наш мир в ****** заднице.

Как только я завершила свою речь, в беззвучной роще протяжно скрипнуло дерево, то ли соглашаясь со мной, то ли намекая, что у природы есть уши. Сергей рассмеялся:

— Вот ты выражаешься иногда! Как матрос в портовом кабаке.

Шутка про то, что я веду себя как «морячок», пошла не только от моих бесцеремонных фраз, но и из-за стиля походки «вразвалочку», а также способности икнуть в какой-нибудь романтичный момент.

Впрочем, мне казалось, что Сергею даже нравится это моё сочетание утонченности, интереса к искусствам, наукам и…грубоватости.

«А если не нравится, меняться я не собираюсь», — фыркнула про себя я.

Редактор, в общем-то, тоже был из тех, кто не намерен менять свои жизненные установки. В этом мы были слишком похожи. Мы оба, вошедшие в наши отношения странными, но цельными людьми, не хотели меняться и не шибко старались исправить друг друга. Возможно, в этом и оказался секрет нашей лёгкой совместной жизни, который некоторые силились разгадать.