Мемуары негейши

Анастасия Рычагова, 2022

Когда мне было 18, я не могла подумать, что встречу человека, который изменит мою жизнь, а я – его. Им оказался мужчина намного старше меня. Вместе нам предстояло пуститься в путешествия по родной стране. Изучить не только те места, до которых надо преодолеть тысячи километров, но и находящиеся под самым носом. Испытать странные, неведомые ранее, чувства. Погрузиться в историю древней России, а потом сделать её частью вечного – творчества.

Прощай, рассудок

День задался с самого начала. Одно из лиц без определенного места жительства решило, что я очень хочу его компании во время прогулки у реки. Размышляя о Сергее Анатольевиче, который знает толк в темах для юных практикантов, я, нервно озираясь, возвращалась в редакцию с собранным материалом для статьи.

Попутно переживала, что записала речь только руководителя центра, где временно живут бродяги, а самих бомжей — нет. Волновалась, однако же, не из-за того, что текст выйдет поверхностным, а потому, что перед начальником было стыдно.

Пройдя по оживленному офису, постучалась в кабинет, ожидая застать журналистов за усердной работой. Главреда не оказалось на рабочем месте. Внимательными голубыми глазами на меня смотрела красивая русоволосая девушка. Она сказала что-то такое меткое, отчего я решила, что журналистского опыта у нее будет побольше, чем у меня.

«А еще знает толк в работниках», — улыбнулась я про себя, будучи ценительницей женщин, сочетающих в себе естественную красоту и живой ум.

Как выяснилось позже, практически вся редакция газеты состояла из студентов. Из той категории молодых людей, кто уже в свои 20 имеет определенные амбиции, разбирается в повестке и владеет словом. Редактор же явно обладал даром направить всех их, умея стать, прежде всего, другом. Ну, например, не стал ругать меня за то, что нет комментария бомжа, порадовавшись тому, что есть хотя бы его фотография. Или водил пообедать за свой счет меня и прекрасную голубоглазую девушку. Принял в газету мой материал про паралимпийца (текст так и не победил в конкурсе для работы в олимпийском пресс-центре Сочи) и тактично умолчал о низком качестве материала.

— Я у вас уже и не для практики пишу, — бросила как-то я в личном разговоре, почувствовав, как краснею.

— А я тут не из-за денег работаю, — парировал в ответ он.

В какой-то момент Сергей Анатольевич упрекнул, что я «выкаю» по отношению к нему. В том меня обвиняли уже не первый раз мои многочисленные, возрастом постарше, знакомые. Общаться с Сергеем на «ты» оказалось просто: разницы в годах будто не было. Сказывалось и то, что я ощущала себя гораздо взрослее своих 18-ти: поведение сверстников часто казалось детским, а сами они порой — скучными.

Таких, как мой руководитель, напротив, было невероятно интересно слушать. Правда, иногда тяжело. Во-первых, международная политика на тот момент была вне поля моих интересов. Во-вторых, чувства немного затуманивали разум, даже у такого прагматичного и не самого романтичного человека, как я.

Истинная потеря рассудка произошла, когда Сергей решил учить меня вёрстке. С компьютерными программами в моей жизни не ладилось с детства. А уж когда редактор наклонился над ухом и принялся вкрадчиво пояснять алгоритм, о понимании происходящего не могло быть и речи. Видимо, он решил, что будет проще, если положит свою руку сверху моей, чтобы водить мышкой в нужную сторону. Легче, как вы можете догадаться, не стало.

После неудавшегося урока вёрстки, вернувшись домой, я легла и принялась анализировать.

«Он щедр, идеен, привлекателен. Да, старше, но ведь тебе уже давно нравятся именно такие. Ты же пробовала встречаться со сверстниками, и это не твоё. Вот только свободен ли он? Да и интересую ли я его? Вокруг него полно и других стоящих девушек. И что скажут родители, если между нами завяжутся отношения? А их немалочисленный круг общения, частью которого являюсь и я?».