8. Стена терновая
Мне снилось Древо.
Все три мира покоились на нем как полагается. И Древо то, сотканное из тысяч и тысяч нитей, сияло в безбрежной темноте Неведомого моря.
Мне было так хорошо и спокойно. Место, куда хочется вернуться. Дом, к которому ведут все дороги. Сияющее светлое Древо. Я видела все это, потому что у меня были крылья. И я знала, что могу отправиться куда захочу.
Верная примета — если тебе снится что-то хорошее, значит, тебя пытаются обмануть или, когда ты проснешься, все пойдет наперекосяк.
Я распахнула глаза и встретилась взглядом со светящимися зелеными глазами. Взгляд притягивал, и даже без колдовских умений я сразу ощутила бегущий по коже мороз и почувствовала, почти как прежде, тонкую ткань междумирья.
— Дарен?!
Я вскочила, сдернула с себя одеяло, вскинула руки в оборонительном жесте, а потом, очнувшись, рванула к ножнам у постели…
Но на постели дыбил шерсть Царёг.
— Иди за мной, — прошипел он. — И клинок захвати!
Не вдаваясь в подробности, чтобы не будить колдуний, я наскоро собралась в свете тлеющего очага.
— Лесёна, ну какого чудня! — взвыла со своей постели сонная Ксантра. — Уймись уже, ночь на дворе!
— Уже ухожу!
— И кота своего забери!
Царёг тут же издал душераздирающий вой. Когда я выскользнула следом за вредной чудью, вслед донеслись ругательства.
— Ну, рассказывай, что случилось?!
Но Царёг уже несся дальше по переходу. Лунный свет выхватывал его пушистый удаляющийся хвост.
Я побежала следом, и таким образом мы миновали нашу башню, переходы, мост, а потом довольно быстро, по меркам Нзира, оказались на распутье Главной башни.
Царёг повел носом.
— Дальше пойдем медленнее, — решительно заявил он. — Быстрее не могу, собьемся.
— Да что случилось?
— Увидишь.
Я потерла глаза и выругалась.
— Как ты понимаешь, куда идти?
— Чувствую нутром. Как и ты, — снизошел до пояснения Царёг. — Нзир общается. Но язык у него для каждого свой…
Я вспомнила, как Лис облизывал малахитовую стену в башне Крыльев — лучше и не скажешь.
Половицы и рамы скрипели, поддаваясь дыханию замка. Но лапы чуди оставляли дорожку кошачьих следов. Мы миновали несколько довольно мрачных переходов, потом Царёг, похоже, обнаружил, что сбился, потому как вернулся назад, снова принюхался и на следующей развилке уверенно отправился к лестнице на верхний ярус.
— Царёг, пока не скажешь, зачем мы здесь, дальше я не пойду!
Все в Главной башне, что было выше лечебницы Алафиры, считалось негласной вотчиной Дарена. Насколько я знаю, никто без особого дозволения туда не заглядывал. Да и я после нашего разговора о моей судьбе не стремилась здесь показываться лишний раз.
— Сейчас мы его поймаем, — пробурчал кот и резко повернул.
Мы вышли на площадку наподобие той, где я уговаривала Дарена не выдавать меня. Такие же перила, резьба, вид на город, ночное небо и облака. С площадки открывался захватывающий вид на пропасть. Похоже, эта площадка находилась прямо под площадкой, примыкающей к покоям Дарена. Я задрала голову — так и есть. Огромный полукруг, правда, на большом расстоянии.
«И зачем Дарену жить так высоко, если, чтобы спуститься, ему приходится преодолевать такие расстояния?» — мелькнула в голове непрошенная мысль.
Царёг уселся на перила и уставился на меня своими зелеными глазищами.
— Хватит глазеть, смотри, какая добыча! — зашипел он, указывая лапой в сторону.
Я повернулась — там, в снегу, лежал бесчувственный Лис.
— Ну, что будем с ним делать? — Царёг спрыгнул и довольно потерся о мою ногу.
Приблизившись, я увидела, что вокруг Лиса сияют руны. Колдовство.
— Что с ним? Он жив?
— Жив, конечно! Просто попался в мою сонную ловушку.
— Ты поймал советника Дарена? — осипшим голосом спросила я.
Но Царёг выглядел совершенно довольным собой.
— Ну, ты же хотела вытрясти из него должок.
— Ты шутишь, правда? Боги, нам конец.
Я повернулась и медленно пошла к выходу.
— Ты куда?
— Собирать свои пожитки.
— Нет! — зашипел Царёг, появляясь из тени перехода. — Он должен тебе! Давай вытрясем из него все, что нужно!
— Так нельзя…
— Ах нельзя! — полыхнул глазами кот. — А с тобой, значит, можно?
Я осеклась.
— Долго еще ты собираешься ползать по руинам? Пора показать всем! Бери клинок и выбей уже из него все, что тебе надо! Выпускай коготки, лисонька, а не то тебя тут сожрут звери покрупнее!
— Царёг, мы не должны нападать на своих! Враги только этого и ждут!
— Да? А ты хоть знаешь, что этот плут тебя за нос в Линдозере водил?
Я замерла.
— Как это?
Царёг потушил руны своей ловушки, и Лис, что-то бормоча, начал приходить в себя.
— Ты знаешь, что со мной за это будет? — шепнула я коту. — Давай в следующий раз советоваться, что ли…
— К-к-какой еще следующий раз? — прохрипел Лис. — Да я вас за это на отработку в Третий Круг отправлю!
— Ты сам виноват. — Царёг распушился, укрупнился и прыгнул между нами. — Давай, расскажи ей про свой линдозерский облик!
— Ничего я вам не скажу. — Лис встал, отряхивая пестрый кафтан от снега. — Вы хоть понимаете, что наделали?
Я уперла руки в бока:
— Мы с тобой встречались прежде?
Колдун попытался перекинуться, но Царёг предупреждающе прорычал:
— Лесёна, я могу его сожрать.
Глаза кота сверкнули так, что Лис невольно отступил назад. Да и мне стало не по себе.
— Лис? — Я нахмурилась. — Ты обещал рассказать мне кое-что интересное.
— Ладно, — мрачно сказал Лис. — Тебе же хуже.
Лис отступил еще на шаг, а потом вдруг перекувыркнулся и снова поменял облик. Только на этот раз принял облик старика с сальными, спутанными в комок волосами.
— Постой, — я вгляделась в смутно знакомые черты, — Менай?
Теперь пришла очередь Лиса наслаждаться моей растерянностью. Старик кивнул с кривой ухмылкой, а Царёг издал гортанный рычащий звук.
— Тогда… в Линдозере… — я присела на ступеньку, осознавая все события прошлого заново. — Это был ты! Но как?..
— Это была часть плана Дарена, — произнес он. — Мы искали Печать. Я был соглядатаем в городе. Собирал слухи в корчме.
— Но я видела, что произошло тогда на площади… Жрецы казнили Меная! То есть… тебя!
— Нам пришлось разыграть это представление, потому что в нашем плане появился твой распрекрасный Альдан и едва не загубил все дело. Я подстроил смерть, чтобы отвести подозрения от Дарена. Хорошо, что наш царь потом понял, кто такой Альдан на самом деле, и как нельзя лучше обставил это в битве за Печать.
Я и не догадывалась о величине раскинувшийся паутины… И всей безжалостности Дарена.
— Ну, — Лис улыбнулся, сверкнув неполными рядами зубов, — тебе было интересно?
Меня затрясло от злости. На него. На себя. На Дарена.
— Ненавижу его, — процедила я, вскакивая. — Ненавижу все, что с ним связано!
Я выхватила клинок, и только выражение довольства, промелькнувшее на лице Лиса, остановило меня от того, чтобы срезать жемчужную прядь.
— Нет, — сказала я, выдохнув. — Это было скучно. Теперь расскажи что-нибудь действительно интересное.
И убрала клинок в ножны. Отец-Сол знает, чего мне это стоило. Царёг запрыгнул мне на плечо и ободряюще потерся о мою щеку.
Лис тем временем принял свой обычный облик, и на его лице отразилась злая досада.
— Дарен вернулся в Нзир. Я как раз шел к нему на собрание, — произнес он угрожающе. — Если я не приду туда, он найдет меня, и вам несдобровать!
Я усмехнулась.
— Ну давай, зови его. Расскажешь, как облажался в колдовском обмене.
Было слышно, как Лис скрипит зубами.
— Никто не совершенен!
— Тогда я доберусь до Дарена и все ему расскажу про твои выходки, — угрожающе произнесла я и добавила: — Особенно про ту, где ты превратился в Альдана и разболтал мне про Линдозеро.
Мы замолчали, кромсая друг друга взглядами.
— Хорошо. Что ты хочешь знать?
— Ты сказал, что шел на собрание. — я указала на верхнюю площадку. — Я тоже хочу послушать.
Колдун помрачнел.
— Я не могу ничего тебе рассказать, иначе это будет измена. Но вообще… Есть один способ.
Царёг выпустил в мое плечо когти, но от радости я этого не заметила. Ну, почти.
— Ты можешь подслушать то, о чем говорят наверху.
Он присел на колени и быстро-быстро принялся расчищать перила и перекладины от наносов льда и снега.
— Я нашел эту вязь, когда изучал город…
Под перилами обнаружилась целая руническая вязь. И более того, большинство рун были мне знакомы. Центральное сплетение — как в щитовом колдовстве.
— Облегчу твои думы. — Лис ухмыльнулся. — Это заклятье защищает от подслушивания. Но с этого места можно кое-что и услышать.
Он принюхался к вязи, а затем показал мне на крохотный узор. Там была руна с Пути Разрушения — Разрыв-трава.
— Эта штука отпирается ключом-заклинанием, — сказал Лис. — Но это просто. Даже ты должна справиться. Давай, кот пусть тебе подсобит, а я пошел.
Наконец-то он рассказал мне действительно что-то полезное!
Лис, почему-то улыбаясь до ушей, выбежал с площадки. Я же поскребла носком сапога несколько плит и совсем не удивилась, обнаружив на одной из них крохотную Разрыв-траву. Затаив дыхание, я встала на нее и прочитала вслух:
— Дарце ранглу аррадо эльхиос, — голос дрожал от волнения. — Вайтарн ехо маос…
И едва последний звук эхом отозвался от каменных стен, как я услышала речь.
–…дороги развезло, но через месяц они доберутся, — сказал голос Леслава. — И не нравится мне это. Может, отправим Рать проредить его войско?
— Нет, — в голосе Дарена слышалось недовольство. — Не хватало еще все испортить.
— Заведем их в болото, там все лишнее и оставят.
— Ты забываешь, кто он такой. Его не заморочить.
— Не переживай, Леслав. Червенцам не добраться до нас в воздухе, — со смешком сказал женский голос, принадлежащий, похоже, что Эсхе.
— Мне донесли, что жрецы строят новую тюрьму для чародеев, — снова Леслав, — и повезут туда всех, кто замечен в колдовстве.
— Что скажешь, Дарен? — спросил нетерпеливо Казимеж.
— Злат надо открыть изнутри.
— Позволь мне отправиться. — Снова Казимеж.
— Нет. Отправь еще одного соглядатая. Пусть разузнает про все тюрьмы. Новые и старые.
— Как угодно, мой повелитель.
Раздался звук шагов, потом послышался запыхвашийся голос Лиса:
— Прошу меня простить, повелитель. Лесёна…
— Что вы узнали? — нетерпеливо оборвал его Дарен.
Послышался тяжкий вздох, принадлежавший, конечно же, Лису.
— Башня Крыльев пуста.
— Продолжайте, — процедил Дарен после небольшой заминки. — Пока меня не будет, вы должны сделать все… Погодите-ка, — вдруг протянул он, — нас кто-то подслушивает.
— Здесь?! — удивленный хор голосов.
Моя спина покрылась мурашками.
— Беги! — зашипел Царёг и первым бросился наутек.
Я последовала его совету.
— Чудь вас раздери! — ругалась я себе под нос, перепрыгивая сразу через три ступеньки. Длинный подол нижней рубахи и плащ здорово мешали бегству, то и дело путаясь в ногах.
Все-таки как хорошо, что башня такая здоровенная! Я возрадовалась тому, что Дарен живет на такой вышине, да еще и лестница такая крутая. Пока кто-то из колдунов спустится, я успею затеряться на нижних ярусах, я успею…
Из-за следующего поворота появился Дарен. Судя по лицу, злой донельзя.
— Твою же чудову бабушку — у-у… — Я качнулась на пятках, но вместо того, чтобы впечататься в чародея, прошла сквозь него.
Я забыла о его мороках.
— Ну… — я обернулась и развела руками, — это вышло случайно. Почти.
Бровь колдуна немного приподнялась вверх.
— Сколько собраний ты умудрилась подслушать?
— Ну-у-у…
— Как обошла мое заклятье?
— Должно быть, ты и правда знаешь далеко не все тайны этого города, — ответила ему я и усмехнулась. — Что случилось, Дарен? Неужели ты чего-то не предусмотрел?
— Злорадствуешь? — Он пристально посмотрел на меня, и его разноцветные глаза будто бы вобрали в себя то, что он увидел, и сделались равномерно темными.
— Что с Линдозером? — мой голос чуть дрогнул. — Где Альдан? Что случилось?
— Случится, если я еще раз застукаю тебя за подслушиванием. — Он придвинулся чуть ближе, а я, забыв, что его облик сотворен из морока, отшатнулась к стене.
— Про что ты говорил? Что разрастается?
— Я был к тебе терпелив, Лесёна. Очень, — проговорил он тихо. — Но я не добрый сочувствующий травник. Я опасен для тебя, и тебе следовало бы это помнить.
Дарен придвинулся ближе и вдруг втянул носом воздух.
— Я слышу запах сон-травы.
Я моргнула и отвела взгляд. Да, Дарен. Сон-трава. Противодействие твоему Дару. Как жаль, что нет чего-то подобного от неясного жара, разрастающегося под грудной клеткой.
— Не приближайся ко мне, иначе тебя снова утянет в самый центр грозы, — прошептал он мне в ухо.
— Что, если я уже там?
Я почувствовала, что он улыбается.
— Что ж, тогда… Идем со мной.
* * *
Ночь была черна, тиха и тревожна. Мы скользили по небу, теряясь в складках Срединного мира, и лишь аспид, порождение неба, слюды и камня, находил дорогу в бескрайней ночи. Червоточина изредка бросала багровый отблеск на мир, и тогда я видела пролегающие под нами редкие огни весей и городов.
От ветра и холода нас защищал купол, наколдованный Дареном. Мое тело, наконец оказавшись в тепле, предательски мякло. Если б не бодрящее снадобье, выпитое до того, как мы сели на аспида, я бы наверняка уснула: хоть посреди неба, хоть на аспиде, хоть рядом с Дареном.
О том, что он здесь, говорила лишь ткань, зажатая между моими стиснутыми пальцами. Но тепло его тела просачивалось сквозь рукавицы, словно еще одно заклинание.
И я теряла ощущение времени и своего присутствия. Мы казались мне вечными странниками: какая-то тоска, древняя и немыслимая, по чему-то утраченному, что никак не вспомнить, овевала мысли. Будто летим мы не ночь, а вечность. Что так уже было, что так еще будет. Что это? Попытка вспомнить себя, вызванная близостью страха и гибели?
И я спросила:
— Зачем ты хочешь меня запугать?
Тьма забрала чувство границ, размыла мое присутствие рядом с ним. Я как будто задала вопрос себе, а не ему. Но колдун ответил, и ветер все-таки донес звук его голоса:
— Коль скоро ты ищешь правду, то и бояться не должна.
— Я и не боюсь. Тем более тебя, Дарен, — отозвалась я. — Сейчас или в прошлом… Неважно.
— Опасное заблуждение.
— Что заставляет тебя угрожать мне снова и снова?
— А что заставляет тебя искать тайны Нзира? Сочувствие травнику?
— Ты сомневаешься в моей преданности Нзиру?
— Я сомневаюсь, что ты осознаешь, чему бросаешь вызов. Но если тебе хватает смелости поступать так — это достойно уважения.
Я обдумала эти слова.
— Ты что, хвалишь меня?
— Леслав, когда я еще рос в Ардонии, сказал, что высшее уважение — дать человеку самому справиться со своим страхом.
— Ну так выходит… плохо ты его слушал.
Ветер донес до меня обрывок хриплого смеха.
— С чего ты взяла?
— Ты спасал меня уже несколько раз.
— Это мой долг как правителя. Страх и угроза гибели все-таки разные вещи.
— Поэтому тебя волнует Нзир-Налабах и участь колдунов? Дело не в страхе, а в гибели?
— Я был рожден для этого, — отозвался Дарен и добавил жестче: — И намерен положить конец страданиям колдунов.
— Но как ты понимаешь, когда вмешаться, а когда дать кому-то справиться самому?
— Никак. — Он вдруг нашел мою руку и стиснул ее. — Я ведь не бог.
Аспид резко нырнул в подавшуюся нам навстречу тьму елового бора, и мне пришлось оставить свое удивление беззвездному небу.
Порой мне казалось, что мы с Дареном говорим об одном и том же, но каждый раз я не знаю, чего от него ждать. Нас разделяло всего несколько слоев одежды, но он по-прежнему оставался далек и непостижим. Похоже, я больше не смогу понять его.
Но одно я теперь поняла — он привез меня сюда, чтобы показать что-то страшное.
Змей опустился на окраине леса. Подлесок уже оплело снежное кружево, и чудь, веселясь, носилась меж веток, то и дело свиваясь в клубки под еловыми корбами. Я стащила рукавицу и поймала одну из снежинок.
— Первый снег, — сказала я. — В Светлолесье выпал первый снег. У Феда была песня про это. Он пел ее в Сиирелл…
Змей взмыл обратно в ночное небо и издал такой протяжный крик, что вся лесная чудь бросилась врассыпную. Широкие взмахи крыльев подняли снег на опушке.
— Куда это он?
— Аспиды не любят землю, — ответил Дарен, вынимая из воздуха посох. — И не любят чудь.
— Ты нашел их в горах? А как их приручил?
— Хочешь поговорить со мной про аспидов?
Я вспыхнула.
— Мне жаль, что я убила одного из них, но, если бы пришлось, сделала бы это снова.
Он кивнул с таким видом, будто нашел в моем ответе ответ и для себя.
— Идем.
Он пошел через опушку, и я последовала за ним. Тьма сомкнулась, деревья обрели дрожащие серебристые очертания.
— Я уважаю тебя, Лесёна, за силу твоей воли, но это не значит, что буду потворствовать тому, что ты делаешь. Особенно если ты намерена вставать мне поперек дороги.
Тишина в лесу стала всепоглощающей. Я словно оказалась внутри сновидения. Все, кроме Дарена, подернулось кровавой пеленой.
— Что это значит?
Дарен бросил на Червоточину резкий, презрительный взгляд.
— Обернись.
За мной, по другую сторону опушки, уходила вверх глухая стена из терновника. Зимнее серебро инея прочно обхватило ветви и шипы и топорщилось морозными иглами во все стороны.
— Что здесь стряслось?
Ни оберег, ни Дарен не дали ответа; я почувствовала их негласное желание предоставить мне самой получить его.
Я подошла ближе и услышала, как от терновника исходят тихие голоса. Это были самые печальные звуки, какие только слышала в своей жизни, и сердце преисполнилось сострадания к существам, заключенным по ту сторону.
Не по ту, вдруг поняла я.
Терновник поглотил их так же, как и Мечислава когда-то…
— Там люди? — выдохнула я. — Дарен, они… все они… там?
Я обернулась, не в силах объять происходящее разумом. Дарен молчал.
— Как ты это допустил?
— Как я это допустил? — переспросил он зло. — Ты настолько ослеплена верой в справедливого Полуденного царя, Лесёна?
Я ощутила, как осознание хватает меня за горло.
— Ты велел Ворону это сделать…
— Слушай меня внимательно, Лесёна, — его голос задрожал от гнева, а между ключиц забилась жилка. — Я не остановлюсь ни перед чем, пока колдуны не обретут свое место.
Я хотела сказать, что знаю это и так, но слова все еще терялись в горле, не находя выхода.
Он подошел ближе.
— Что же ты молчишь?
— Как это поможет колдунам обрести свое место?
— Чудова Рать тянется к той земле, в которой пролилась кровь колдунов, Лесёна. Чтобы сдержать ее, нужно приносить большие жертвы. Нужно много крови.
— Ты отдал их? Всех этих людей?
— Они спят, как спал Мечислав. Ворон и его Рать черпают их жизненные силы… пьют. Капля за каплей.
— Как же ты мог допустить такое зло!
— Зло? — насмешливо спросил он. — Они остались живы. Мы должны прекратить войну между колдунами и людьми, и только тогда я смогу отпустить Рать.
— Ты не Полуденный царь, — произнесла я звенящим от ненависти голосом. — Ты не он.
— Посмотри хорошенько, Лесёна, — хрипло сказал он. — Вот во что ты лезешь. Вот где ты сама можешь оказаться. Посмотри еще раз на то, что стало с Линдозером.
