Курсанты – 3

Анастасия Максимова (2023)

Третий курс и экватор обучения совсем близко! Учеба стала не просто частью жизни, все слилось воедино. Курсанты уже не желторотые первокурсники, и теперь перед ними стоят проблемы иного рода. Но это не значит, что не осталось места любви, веселью и нескончаемым залетам Семен Семеныча…Все также основано на реальных событиях.Зоя Анишкина, Катя Упс и Нино Меладзе — псевдонимы Анастасии Максимовой.Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.

Глава 4. Вероника Фальцева

— Опять без завтрака? Ты не приболела?

Сдерживая приступ тошноты, я постаралась улыбнуться. Токсикоз трепал нещадно, что иногда совершенно путало мысли.

— Я решила попробовать новый способ питания.

Мать оживилась. С возрастом и сидячим образом жизни ей стало все сложнее держать фигуру в рамках отшитой по индивидуальному заказу формы.

— О! Потом расскажешь. Мне тоже надо. Если на тебя подействует, то и на меня.

Вряд ли на тебя подействует мой способ, мамочка… Кивнула. Телефон снова вибрировал. Сохин. Я прикрыла глаза. Сто раз просила его не писать и не звонить, когда я дома.

— Снова по домашке напрягают?

Голос матери звучал насмешливо. Она уже задавала неудобные вопросы, и я понятия не имела, что с ними делать. Я вообще жила в каком-то вакууме последние два месяца.

Когда я поняла, что могу быть беременна, не поверила. Недели три делала вид, что ничего не происходит. Пока не пришел токсикоз. Нет, меня не полоскало в туалете. Просто мутило двадцать четыре на семь. Даже во сне.

Хорошо хоть, внешне не сильно сказывалось. Да и, как оказалось, самое верное средство от него — учеба. Отвлекало просто на раз-два. Пока я сидела и боролась с мутевом, мать собралась и ушла.

Я тоже стала собираться. У родительницы там проверка какая-то была, и она всю неделю уходила ни свет ни заря. Наверняка внизу меня по нашей новой, несогласованной со мной традиции ждал Макар.

И зачем я ему тогда рассказала? Я же взрослая девочка, я же все должна сама. Я могу сама! Обязана. Я приняла это решение. И последствия тоже должна нести сама.

Каким местом я думала, когда позвонила ему. Просто он уезжал, и у меня в мозгу переклинило. Как представила, что он исчезает насовсем из нашего города, и все. Конец. Всему.

Потом сто раз пожалела. Я сильной должна быть! И уж точно не ожидала, что Макар приедет через неделю от начала отпуска и будет выносить мне мозги. Я запуталась!

Я не хотела с ним встречаться, не хотела обсуждать и разговаривать. Что мне ему сказать? Что я налажала? Как так вообще получилось? Мы же предохранялись!

Макар несколько раз пытался со мной поговорить, но закончилось все тем, что он просто был рядом. Утром провожал в институт, отвозил на машине. Ее он пригнал из родного города, я не спрашивала, откуда она появилась.

Вечером после пар отвозил. Первый раз он не выдержал, когда захотел запретить мне поход на похороны отца Андрея. Но мы оба понимали, что не можем не поддержать его друга. Тем более я знала какую роль он сыграл в их жизни.

Я находилась в вакууме. Тот момент, когда, вопреки всякой логике и здравому смыслу, надеялась, что рассосется, и лишь по ночам гладила живот, думая, кто же там.

Мне двадцать. Я не замужем, и у меня отношений-то нет в классическом смысле. Как же я скажу матери? Как признаюсь, что невольно повторяю ее судьбу? Как учиться дальше?

В высших учебных заведениях МВД нет академов. Их просто не бывает. В военных даже заставляют подписывать какой-то документ наподобие отказа от беременности. Мол, если беременность, то либо аборт, либо по собственному желанию на увольнение.

Здесь нельзя сделать паузу, потому что юридически мы не учимся. Мы проходим службу. Я уже все узнала. Максимум, что мне положено, так это больничный до родов на недельку и после. Ибо больше двадцати одного дня не положено.

И никто, конечно же, не будет тормозить учебную программу. Зачеты и экзамены я должна сдавать в срок, и всем будет глубоко наплевать. Врач сказала, что ПДР у меня будет на середину апреля.

Улыбнулась. Наверное, это единственное за два месяца, о чем я вспоминала с радостью. Ведь Сохин оказался на редкость правильным и упертым.

Первым делом он потащил меня вставать на учет и делать УЗИ. На которое пошел со мной. Я, вопреки своему характеру, даже не сопротивлялась. Потому что страшно было до чертиков.

Страшно, пока я не услышала сердечко ребенка, что быстро стучало отраженным звуком от стен. Тогда-то впервые пришло осознание — Макар не сбежал. Не бросил меня, не требовал сделать аборт. Он… Он хотел этого ребенка?

Я всегда думала, что очень взрослая. Мне даже мама говорила, что я умна не по годам. Что могу справиться с любой ситуацией да в институте мне не с кем общаться. Там сплошной детский сад.

Но оказалось, что перед лицом действительно взрослого решения я оказалась бессильна. Мне было страшно. До чертиков. А Макар был рядом.

Засобиралась. Сегодня физра, а у меня кончилось освобождение на две недели, что я брала из-за якобы сбитой ноги. Специально подсуетилась в санчасти, наврав с три короба.

Вышла из дома. Еще светло на улице было, а за поворотом стоял Макар, как всегда. То ли гормоны, то ли какая еще неведомая фигня, но я впервые поняла, что не вывожу. Да и не могу больше.

Как только он вышел из машины, как всегда, хмурый и раздраженный, бросилась к нему, повисая на шее. А потом разрыдалась самым позорным образом.

— Ник, все нормально? Ника, в чем дело, с ребенком что-то?

Забота в его голосе добила. Да как можно быть таким хорошим? Как можно так искренне говорить? Не верю, но так хочу. Мужчины козлы, они бросают, они исчезают из жизни, а я должна все сама!

— Ты же не уйдешь?

Звучало наверняка далеко от стиля холодной Вероники Фальцевой. Не дай бог кто узнает о том, что я могу так. Быть слабой, но сейчас я оттолкнула его и зло смотрела в растерянные глаза. Макар неожиданно ухмыльнулся:

— Фальцева, ты с надеждой или страхом спрашиваешь?

А потом он так выдохнул, словно у него в легких весь воздух кончился. Подошел и просто обнял, целуя в макушку.

— Дурочка. Ну куда я от вас теперь? Я и до этого-то не сильно собирался, откровенно говоря. Слышишь, Вероника? Не знаю, что там в твоей голове, но я вас никогда не брошу? Поняла? Влюбился в тебя как дурак… Неожиданно.

Он хмыкнул, а я снова заревела. Хорошо, не крашусь, иначе сейчас бы всю косметику по лицу размазывала. Меня осторожно повели к машине. Подчинилась. Непривычно это для меня. Быть ведомой…

— Ник, надо маме твоей сказать. Давай сегодня?

— Я не могу.

— Можешь, я рядом буду. Она по-любому любит тебя, и вообще, ты у нее самая лучшая.

— Лучшая, которая залетела в двадцать.

— Шикарный возраст. От не самого худшего варианта, между прочим. Дети — это иногда неожиданно, но никогда не плохо. Ты поняла меня?

Повернула голову вбок. Вот как у него это получается? Как он может лишь парой фраз успокаивать меня. Мы с ним мало говорили в этот месяц. Совсем. Я закрывалась, не говоря уже о том, что о постели и речи не шло. Сейчас же прямо на светофоре потянулась к нему и поцеловала.

Он ухмыльнулся, но не комментировал. Просто сжал мою руку перед переключением передачи. Меня немного отпустило.

Дальше день пошел своим чередом. За линией КПП я снова стала сосредоточенной, почти бестоксикозной девушкой. Курсанткой третьего курса триста первой учебной группы.

На первой паре по процессу меня вызвали к доске, и я, как всегда, на отлично оттарабанила вопрос. Новый препод пытался помучить, но у меня же мать прокурор области. Я многое знала сверху. Уж процесс-то зубрить не проблема.

У нас даже завязалась дискуссия по поводу правоприменительной практики. Оно как-то само вышло. В итоге меня похвалили и вызвали дальше Семена. Его отчего-то особенно прилюбили именно на этом предмете. Ну, не считая сурикатов на криминалистике.

Если бы не иногда прибивающаяся тошнота, я бы наверняка могла сделать вид, что ничего такого не происходит. Но вот третья пара. Физо. Макар смотрит на меня волком.

Я сказала, что не буду сильно напрягаться и, если что, сразу скажу, что плохо чувствую себя. Все-таки небольшие нагрузки пока еще никому не вредили.

Я уже поняла, что Сохин не хочет со мной ругаться, поэтому частенько молчит. Злится, но молчит. Ну и как-то так вышло, что я пользовалась этим и в хвост и в гриву.

Одного я не предусмотрела, что, несмотря ни на что, все-таки беременна. Поэтому очень сильно удивилась, когда на втором круге беговой разминки меня повело в сторону, а потом перед глазами словно выключили свет.