Бегство от реальности Саймона Рейли

Анастасия Калямина (2024)

Саймон обещал себе, что справится, постарается смириться и жить дальше. Только вот у него это совсем не получается. Наверное, потому, что он даже не пытается выбраться из болота уныния. Саймон научился притворяться спокойным, научился не реагировать на чужие слова… Но как жить с разъедающей пустотой в сердце, он не знает. Апатия слишком большая, и окружающие почти не вызывают никаких эмоций. Кто сказал, что время лечит? Но кое-что в этом мире еще в состоянии его встряхнуть. Например, странные вандалы, посмевшие украсть тело принцессы. А если не все потеряно и Карси еще можно спасти? Но что для этого нужно сделать? Отправиться в другой мир? Пересечь реальность? Чуть не стать ледяным изваянием? Сразиться с драконом? Найти озеро вечной жизни? Или потерять свою личность, а может, и душу.Вторая часть серии «Сны и реальность».

Глава 5. Начинающий герой

— Значит, ты не из этого мира? — спросил Тюбенций.

Они гуляли по берегу небольшого озера, расположенного рядом с деревенькой. Тюбенций говорил Карси его название, только оно не отложилось в ее памяти. Облака отражались в воде, словно в зеркале.

— Да. Я из Листона…

— А какой он, твой мир? — заинтересовался Тюбенций, слабый ветерок игрался его кудряшками.

Карси замялась. Этот вопрос поставил в тупик. Разве можно было описать Листон в двух-трех словах? Кроме того, неизвестно, сколько она пробыла в мертвом состоянии, прежде чем была украдена принцем Пятимаром.

— Мой мир большой и светлый… — и зачем Карси только это сказала?

— Как видишь, мой — тоже, — неловко улыбнулся Тюбенций. — Ты что, не хочешь рассказать мне про этот Листон?

Карсилина промолчала, с тоской глядя на водную гладь. Все же это неприятное ощущение, что она не на своем месте и тоска по родному миру никак не хотели проходить.

— Наверное, зря начал этот разговор. — Смутился Тюбенций.

— Нет, что ты. В моём королевстве пытаются существовать в мире и согласии маги, простые смертные и другие волшебные существа. Но у них не всегда это получается.

— Это как?

Карсилина посмотрела на Тюбенция, не моргая, было стыдно признавать, что в стране Листон еще есть категория людей, которая «относительно» свободна и живёт под наблюдением:

— Ну, например, тот, кому «посчастливилось» родиться колдуном ставится на учёт в ДС, в отдел контроля. Им не разрешают выезжать из своих регионов больше, чем на две недели. Раз в месяц каждый колдун должен проходить комиссию, можно ли дальше считать его честным гражданином. Если колдун не является на комиссию, его отправляют в розыск, принимают серьезные меры. Если он её проваливает, хотя бы один пункт, колдуна изолируют от общества. Могут, на несколько дней, а, бывает, и гораздо дольше. А еще колдунам запрещено работать в правительстве. Управлять королевством колдуну никто не даст, презтер-пигистром не назначит.

— Почему так? — поинтересовался Тюбенций, не вникая в значение некоторых слов.

— Правительство считают, что большинство злодеев происходит из колдунов. Кроме того, колдуны бунтари, не согласные с тем, что их так тщательно контролируют, собираются в группы, организации и творят страшные вещи. А у королевской династии Фротгерт древняя вражда со своими дальними родственниками-колдунами, которые настраивали против них своих сторонников, совершали нападения, убивали. Гибло много ни в чём не повинных граждан. Теперь колдунам никто не верит, их боятся и преследуют. Конечно, это несправедливо, ведь не все колдуны злые. Я даже мечтала, что когда стану королевой, то отменю этот нелепый закон, преследующий их. Ведь среди обычных людей, чародеев и волшебников, которые не подвергаются такому жесткому контролю, тоже бывают плохие личности, желающие всем смерти, и состоящие в одной банде со злыми колдунами. Нельзя же всех под одну гребёнку…

— А ты что, могла стать королевой? — похоже, единственное, что уловил из этой речи Тюбенций.

— Я — наследная принцесса, — призналась Карси, думая, что нет смысла это утаивать. — И у меня есть привычка всё время пытаться разглядеть хотя бы частичку добра в самом злобном человеке. — А что потом?

— Я умерла. — Эту фразу говорить было больно. — Колдунья, Гадритта, точащая на династию зуб, способствовала этому. Я лишь хотела, чтобы всем было хорошо, и никто не пострадал.

— Тебя убили! — Удивился Тюбенций. — И как это?

— Я не знаю. Словно окунулась в темноту. Было очень страшно. А потом стало спокойно.

— Почему так произошло?

Карси сделала паузу. Солнце, отражающееся от рябящей воды, слепило глаза.

— Я пожертвовала собой. Гадритта на самом деле хотела меня убить. У них в СиТм развлечение такое, уничтожать кого-то, кого вся страна хорошо знает, они даже соревнуются между собой, приписывая за каждого убитого баллы. А, если лишаешь жизни кого-то из королевской семьи, то это приносит почет в организации, они убивают, грабят, шантажируют и совершают другие злодеяния ради развлечения, азарта, и лишь прикрываются тем, что их бесит нелепый закон контроля над колдунами. Так вот. Поняв, что не сдамся, глава СиТм, Гадритта решилась на жестокий ход. И её тактика подействовала. Она заманила в ловушку.

Тюбенций промолчал, озадаченно глядя на Карси, он снова не понял многого. Это было видно по его озадаченному лицу. Девушка успела пожалеть, что рассказала так много.

— Я знаю, что это было глупо.

— Почему? — единственное, что смог сказать после этого Тюбенций.

— Своей жертвой я причинила сильную боль человеку, который очень много для меня значил. Но, если бы я этого не сделала, она бы убила его! Да, это было глупо, потому что я могла стать королевой.

— Тогда тебе стоит начать новую жизнь. — Тюбенций не знал, что посоветовать. — Тем более что прошлого не вернёшь.

— Может ты и прав. Но я хочу домой. Находиться тут — неправильно.

— Но твой дом теперь здесь. Не зря же попала сюда. Да и там ты говоришь, опасно.

— Второй раз в одну и ту же воронку метеорит не падает. Нужно вернуться.

— Хорошо. — Тюбенций немного помолчал, а затем смущённо сказал. — А… возьми меня с собой! Я не колдун, честно!

Карси повернулась к нему и озадаченно вздернула бровь:

— Зачем? Да и отпустит ли тебя мать?

— Отпустит, если попрошу. Кстати, а у тебя паж есть?

— Вроде нет, — девушка все еще не понимала, зачем ему идти с ней.

— А давай, я твоим пажом буду?

— С какой стати мне паж?

— Мне кажется, паж должен быть у каждой уважающей себя принцессы!

— И какие у него обязанности? — в голосе Карсилины прозвучала ирония.

— Ну… э… — Призадумался Тюбенций. — Обязанности… э…. Всюду за принцессой ходить! Следить за её безопасностью!

— Прямо так всюду? — хмыкнула Карси. — И даже в душ? Думаю, мне паж не нужен.

— А может, ты меня хотя бы как друга возьмёшь? — Тюбенций всё не терял надежды.

— Мы же даже приятелями побыть забыли, а ты сразу в друзья просишься.

— Ну, возьми меня с собой! Я тебе компанию составлю! Помогу, если что.

— Допустим, мне нужна компания, потому что в этом мире не ориентируюсь. Но тебе-то зачем покидать деревню и подвергать себя риску?

Он странный. Очень странный. И зачем напрашивался?

Тюбенций от природы был не приспособлен врать:

— Мне вдруг приключений захотелось. Тем более, девушка такая симпатичная….

— Вот только льстить не стоит. — От этого комплимента Карси передёрнуло. — Могу и в глаз дать.

— Хорошо. Так ты берешь меня с собой?

— Ладно. — Карси понимала, что он всё равно бы за ней увязался. Да и человек, которому сей мир родной, мог бы помочь в путешествии.

***

Принц Пятимар вместе со своим отрядом направлялся в город Смысловец, присутствовать на ежегодных драконьих поединках, в качестве зрителя. Карета постоянно наскакивала на кочки, тем самым еще больше выводя его из себя.

Да, Пятимар был сегодня не в духе. Принцесса Листонская, план по получению которой он так тщательно готовил, улизнула, не оставив даже записки: «Неудачник». Может Карсилина Фротгерт одумается и вернется? Она должна быть благодарна, за то, что тот её воскресил!

— Не надь тяк пяряжить. — Попытался успокоить его Куктюр, накручивая на палец длинный зелёный ус. — Никудь оня оть нас не детьсе.

— Замолчи! — рыкнул Пятимар, которому стало еще обиднее. — Она надо мной смеётся! Посмела меня бросить! Это оскорбление, она запятнала мою честь! Всё королевство над этим смеяться будет, когда узнает!..

— Усё равно йй дальёко не уйтись.

— Молчи!

— Патамушита в лясах ёчень мняго апясносьть. Нася Принцеся аб ето не задуматися.

— Ты думаешь, Карсилина Фротгерт в лесу??

— В лясах, в лясах! Вь Лиймакярь ей не находитьсь.

— Найдут! Трус ты такой несчастный! — вспылил Пятимар, чуть не ударив кулаком по стенке кареты, ненавидящий, когда гном говорил про его неудачи.

— Куктюрь не есть трусь! — обиделся в свою очередь гном. — Куктюрь есть смелость!

— Незаметно, боится твоя смелость! В прошлый раз, на драконьих поединках ты так испугался, что провалился под трибуну. А ты был зрителем.

— Я не бояться! Простьта мой хрябрость исьпугаться!

Тут раздался низкий голос кучера:

— Господин, вы проголодались?

Пятимар даже вздрогнул:

— Я — нет, а вот гном мой очень голоден!

— Мы деревню сейчас проезжать будем. Собираетесь здесь останавливаться?

— Конечно. — Кивнул Пятимар, затыкая гному, собиравшемуся что-то воскликнуть, рот ладонью. — Листовки еще развесить надо.

Наконец, показалась небольшая приозерная деревушка. Курицы, важно гуляющие по улице, трусливо шарахались в стороны, чтобы не попасть под лошадь и карету.

— Остановка! — объявил кучер.

— Вот и нормально. — Кивнул принц, выглянув из кареты.

Свита Пятимара направились в придорожный трактир. Куктюр с принцем остались на улице.

— Ты не голоден. — Пятимар попытался внушить гному это, но не вышло.

— Голод, мой Господинь. — Вякнул Куктюр.

— Ничего, потерпишь. Мы не в пустыне. Листовки взял?

— Дясь! — кивнул Куктюр, и у него в руках появилась большая кипа листков. — Сям деляль.

С этими словами Куктюр подбросил кипу листков вверх, и листки тут же разлетелись и приклеились, везде, где только можно. Пятимар подошел к одному из объявлений, прикрепившемуся на березе, и прочитал:

«Дорагой житель! Ми приглашась вясь во Смыслевясь! Тамма проводится драк дракынчегов. Есле у вясь есмь храба и неть малый испуг, и хочишь деняг, прыходь, ючаствуй, побежай! Рючные наси дракычеги вясь не укусють. Ви сь неми быстрое подружение. Юдачь вямьс!

Вящщи лубимый прыньць Петямарь и гномяк его Куктюрь»

— Да уж… — «Петямарь» хотел пробить лоб ладонью. — Это что за ужас такой???!

— Вямь понрава, госпадинь! — воскликнул «гномяк».

— Кошмар! — ответил принц, поспешно отрывая листовку от дерева, комкая её, и бросая в курицу, клевавшую конец бороды Кукрюра, волочившейся по земле. — Сколько раз повторять! Правильно пиши, сом ты безграмотный! Кроме того, адреса не написал, куда обращаться.

— Ну, я же старание…

— Вижу я, какое кривое и сплющенное старание из тебя получается! Позор на мою важную спину.

— Нё…

— Всё равно листовки нам за день не оборвать. Пусть повисят, скажу слугам, чтоб сняли.

— Господинь…

— Я не давал разрешения со мной разговаривать, пока в плохом настроении!

***

Когда они отходили от озера, чтобы вернуться в деревню, Тюбенций заметил что-то на березе. А было это красочное неграмотное объявление о Поединке Драконов.

— Опять принц Пятимар что-то придумал. — Хмыкнул Тюбенций, читая. — Неудачник!

— Почему неудачник? — не поняла Карсилина.

— Всему королевству уже известно, что ему с девушками не везёт! Ходят слухи, что он украл себе невесту из другого мира и лишил памяти, только вот бедняжке вряд ли понравится такая рожа, — Пояснил Тюбенций, увлеченно жестикулируя. — Мирелью звать, вроде. Думаю, менестрели из этого отличных смешных баллад напишут.

Услышав об этом, Карси поёжилась, стало немного холодно. Интересно, а Тюбенций выдаст, если узнает, что она — та невеста? Деньги всем нужны…

— Девчонка сбежит и найдет себе принца достойней, чем этот папочкин сынок! — Продолжал Тюбенций. — Король наш, Ульдрих, в поход крестовый отправился, вместе с войском и священниками из Леймакарского собора. Говорят, он надеется отыскать озеро, вода из которого дарует вечную молодость праведникам и воскрешает павших. А принц за главного остался, и творит, что хочет. Очень уж папа его баловал…

— Приключений королю хотелось, засиделся в замке, — Фыркнула Карси, даже не думая осуждать их монарха. Наверное, от Пятимара быстро устают все, даже его собственный родитель.

— Король Ульдрих очень набожный, а еще он боится смерти. Так боится, что это доходит до абсурда. Он даже казнь придумал, завёл себе колдунов-палачей, и они отбирают у приговорённого к смерти энергию. Говорят, у короля есть хранилище, где лежат горы пузырьков, заполненные чужими жизнями. И каждый день Ульдрих выпивает по три пузырька, верит, что это поможет ему жить дольше.

Услышав об этом, Карси поняла, склад с какой жидкостью нашла в замке Леймакара, когда убегала от принца. А Тюбенций не прерывался:

— А что касается озера, Ульдрих как про него услышал, сразу же собрался, верит, что когда окунётся в эти воды, то будет жить вечно и никогда не состарится, а Небесный Правитель отпустит ему все грехи.

— Как глупо… — услышав это, Карси почувствовала, как её логика отчаянно пытается выжить.

— Ну да, если учесть, сколько энергий жизни король в себя впитал, он и так уже бессмертный.

— Ты что, не знаешь, что если выпить чужую жизненную энергию, в ней не нуждаясь, то срок жизни от этого не продлится? — это казалось ей забавным.

— Нет! Она продлевает жизнь! Ты не можешь так говорить… — Тюбенций действительно в это верил. — Если выпить чью-то жизнь, то продолжительность увеличится вдвое!

— Можно лишить кого-то жизненной энергии, но нельзя добавить её туда, где уже есть необходимое количество, она просто рассеется, и останется столько, сколько было изначально. Это как с батарейкой, оставленной на подзарядку. Больше ста процентов в неё не вместить, — Карси считала, что просто необходимо донести до него эту суть.

Видно, что Тюбенций не понимал. Он смотрел на неё, как на сумасшедшую.

— Ты что, физмагии не изучал? Закон сохранения энергии…

— Знаешь, если бы король Ульдрих послушал, он бы отправил тебя на костёр. — Испуганно изрёк Тюбенций. — Ты поосторожнее с такими речами, очень много людей готовы друг на друга доносить. Инквизиция может нас схватить. А они разбираться не станут. Да и речь твоя безумна.

— Ладно. Ваша цивилизация сама должна прийти к этому открытию. — И Карси сдалась.

Чтобы отвлечься от этой темы и больше себя не шокировать, Тюбенций вернулся к объявлению:

— Интересно, принцессы действительно только принцев себе в женихи предпочитают? — пробормотал он.

— Не все…

— Почему я не принц? Я бы не был таким дураком, как Пятимар… — Завидовал Тюбенций. — Он себе любую принцессу в жены взять может!..

— Он просто тряпка! — Карсилина прервала эти сожаления о несбывшихся мечтах. — Не все принцессы, девушки прекрасные наружностью, но черствые и глупые внутри. Знаешь, у них не такие каменные сердца, и не только принц может завоевать их…

Тут Тюбенций широко улыбнулся, выставив напоказ свои кривые верхние резцы и расстояние между ними:

— А ведь это мысль!

— Что ты задумал? — Карси старалась не пялиться на его передние зубы, а на лице играло парня странное выражение лица. Тюбенций что-то задумал.

Сейчас наверняка последует бредовая идея.

— Нужно стать рыцарем! — воскликнул тот. — А для этого я совершу подвиг!

— Какой ещё подвиг? — Карси не верила, что он вообще способен на такое. Что он собирался делать?

— Принцессам это нравится, верно? — Тюбенций уже представлял себя в латах и с мечом в руке. — Ради них нужно что-то совершать! Их нужно добиваться, разве нет?

Парень гордо прошагал вокруг Карсилины, погруженный в мечты и замахиваясь воображаемым мечом на несуществующего монстра.

— Что ты намерен делать? — Карси нужно было остановить его, а то вдруг еще покалечится. — Одолеть дракона? Или как там, в сказке? Пойти туда, не знаю куда, найти то, не знаю что?

Этот парнишка не был похож на физически готового к приключениям рыцаря!

Тюбенций резко остановился и повернулся к принцессе Листона:

— Вот-вот! Я буду участвовать здесь! — и он ткнул пальцем в сторону березы с объявлением.

— Ты уверен, что справишься? — усомнилась Карси.

Она снова оценивающе на него посмотрела, парень не был спортивного телосложения, да и сильным не казался. Магом он тоже не являлся. Может, он с помощью улыбки победить хочет, люди, как увидят, сразу в обморок упадут.

— Ради тебя, моей дамы сердца, я готов на всё! — распылялся Тюбенций, воображая себя бывалым рыцарем, совершившим сотню подвигов. — Я одержу победу и возложу на твою голову венок из белых лилий!

— Может, не стоит… — Карси была смущена, но старалась этого не выдавать. — Да и что это за поединок такой?

— Я докажу свою храбрость, — Тюбенций игнорировал её слова.

— Я могу и так поверить!

–…доблесть и честь! Пусть будет так!.. Нужно еще прозвище придумать. Как тебе — «Шикарный Лев»?

— Тюбенций, ты вообще меня слышишь? — не хватало еще спасать его, а, судя по тому, как этот парнишка себя нахваливает, так оно и будет.

— Я же занимался раньше, когда мы с мамой в городе жили, в кружке драконоведов.

— Если там покалечишься, на меня вину не сваливать!

— Решено! Участвую.

Карси покачала головой. Смысла переубеждать уже не было.

Она, не оглядываясь, отправилась в хижину древесной старосты, а Тюбенций — в таверну, забрать заказ, который сделала его мать.

***

Когда Тюбенций пару часов спустя вернулся домой очень довольный собой, Карсилина даже не удивилась. Может, он приложился к алкоголю?

— Явился, не запылился! — воскликнула древесная староста и чмокнула сына в щёчку. — Мы ужинать собираемся. Заяц, жаренный на углях. Клыксер его утром поймал в лесу.

— Надеюсь, он не придёт к нам испробовать свою дичь? — поинтересовался Тюбенций, усаживаясь рядом с Карси за длинный стол на скамью.

Карсилина тоже не желала видеть этого странного мужчину.

— Клыксер куропаток себе из лука настрелял. Так что, сегодня вечером, он пирует у себя.

— Отлично, — улыбнулся Тюбенций, пододвигая к себе деревянный кувшин с брусничным морсом, за которым, собственно, и ходил.

— Надо бы воды из колодца принести! — спохватилась Древесная Староста, быстро нашла ведра, взяла коромысло и вышла из дома.

— Я смотрю, настроение у тебя поднялось, — заметила Карси, как бы невзначай.

Тюбенций горделиво кивнул и поспешил выложить, почему. Оказывается, в таверне он заметил принца Пятимара в окружении свиты. К самому принцу парнишку не подпустили, но заявление об участии в поединке драконов приняли.

Карси при этом чуть не поперхнулась. Если принц здесь, значит ей нужно вести себя как можно тише. Сейчас ей не хотелось снова становиться его гостьей. А информацию о том, как попасть в Листон, можно узнать и не от этого источника. По крайней мере — не напрямую.

— И тебе так просто позволили участвовать?

— Ага, — кивнул Тюбенций, отламывая себе лапу от зайца.

Конечность отламываться не хотела. Карсилина старалась не смотреть на его попытки поесть, было в этом нечто противное.

— Не отрывается! — вскрикнул Тюбенций, когда заяц обрызгал его жиром. — Прямо в лицо попал, глупый кусок мяса!..

— Они ведь не собираются останавливаться здесь? — вслух размышляла девушка. — Пятимар не похож на того, кто любит спать в покосившемся от времени доме деревенского бедняка. Да и комнату в таверне наверняка из брезгливости брать не станет.

— Они эти объявления развесили, остановились поесть и хотели продолжить свой путь. — Ответил Тюбенций в поисках полотенца. — Мне один из охраны принца купон участника дал! Нужно добраться до Смысловца пешком.

— Это, потому что у тебя нет лошади?

— Это укрепляет дух и способствует саморазвитию! — воскликнул радостно парень.

"Чему-чему способствует?" — удивилась принцесса.

Но спорить Карси не стала, вместо этого спросив:

— А времени, чтобы добраться до города, хватит?

— Конечно! — кивнул Тюбенций, вытирая руки о скатерть. — Я даже успею потренироваться, не так уж и далеко находится Смысловец! Завтра утром отправимся в путь, чтобы…

— А как же твоя мать? — Карсилина никак не решалась притронуться к зайцу.

Выглядел он не очень аппетитно. Казалось, животное долго мучили, прежде, чем запихнуть в печь, где тот и скончался. А мясо, кстати, не прожарилось.

— Она меня поймёт. — Ответил Тюбенций, уронив на пол деревянную ложку. — А, может, и нет. Всё равно, отпустить должна. Она ведь, сама постоянно твердит про такую деревенскую традицию, что в жизни каждого человека наступает такой момент, когда он всё бросает и отправляется на поиски своего места под солнцем. Знаешь, по-моему, такой момент у меня уже наступил! До того, как ты появилась, я об этом не задумывался. Но теперь, хочется всё изменить!

Карси хмыкнула над егос жаркой речью, представляя забавную картину: как жители деревни, во главе с Клыксером и мамой Тюбенция, бредут неизвестно куда, ища путь для самореализации в лесных дебрях.

— А Клыксер пытался своё место под солнцем найти, — добавил Тюбенций, доставая с пола ложку. — Только, в скитаниях своих ничего приятного не нашел.

— Всем, кто его видел, становилось страшно? Или он успевал нагрубить до того, как люди увидели его внешность?

— Он раньше таким уродливым не был. Это его какая-то ведьма прокляла, за то, что «старухой» назвал. Клыксер вернулся в деревню с большим клыком, озлобленный на весь мир.

— Оу… — Карси не знала, как это комментировать.

— Кстати, а если король Ульдрих найдёт то священное озеро, оно может вернуть Клыксеру прежний вид. Вода разрушит чары.

— Почему тогда не отправился вместе с королём?

— А какой правитель захочет видеть в своём отряде такого некрасивого мужчину? Да и кто сказал, что озеро действительно существует.

— Ну, сдаваться, не попытавшись, глупо.

— И пропасть, вместе с королём? От его отряда уже давно нет вестей…

И тут Карсилине подумалось, что если бы Клыксер исчез, никто бы сожалеть не стал. За такие мысли ей стало совестно. Нельзя так о людях думать, пускай и о не слишком приятных, в особенности, своим поведением.

***

— Не понимаю, как он мог! — злился Мартин Вейс, когда они с Зольтером углублялись в лесную чащу.

Шёл он стремительно, и Зольтер едва поспевал, то и дело спотыкаясь о коряги.

— Трудный возраст! — буркнул ему Золотский, запыхавшись и желая остановиться, чтобы перевести дух. Как же он ненавидел находиться в лесу!

— Возраст у него нормальный! — не унимался Мартин Вейс. — Мысли у него трудные! Что там вообще в голове происходит?

Разгорячившись, барон с глухим звуком пнул дерево, откуда с ветки, с протяжным криком, улетела испуганная синяя птица.

— Ему же не тринадцать!..

— По моим подсчетам, сегодня Саймону исполняется девятнадцать, — вставил Зольтер, смахнув пот со лба и силясь не согнуться. — По крайней мере, на Колльди… Тут я не знаю, как время идет.

— Вот именно! — крикнул Мартин Вейс, чуть не ударив по свисающей у лица ветке кулаком. — В этом возрасте пора уже осознавать, что творишь! Я ведь, даже с днём рождения его не поздравил.

— Поздравишь, когда найдется. После того, как накажешь за плохое поведение и поставишь в угол, — с сарказмом изрек Золотский.

— Зольтер! Я же беспокоюсь, а вдруг с ним что случится. В незнакомом мире, совсем один!

— Не один, с ним Сулитерия, — напомнил эльф, не теряя надежды на то, что все встретятся.

— Вот именно. Саймон и её с собой прихватил! А теперь они оба в большой опасности. Почему он думает, что мне всё равно? Зачем так рисковать! В чём заключается его мотив?

— Мне напомнить о вашей вчерашней ссоре, — Перебил Зольтер, едва поравнявшись с бароном. — Возможно, Саймон хочет доказать что ты неправ.

— Надо было с ним построже, — злился Мартин Вейс, перешагивая через мшистое бревно. — Как жаль, что я раньше воспитанием сына не занялся!

— Ты сильно на давишь, словно он — рассада помидоров, а ты, парник, дальше зоны которого он не в состоянии прорасти, — заметил Золотский, угодив ногой в лужу. — Ему сейчас очень трудно. Мог бы и подыграть!

— Подыграть? — сердился его начальник, чуть не наступив в большой муравейник. — И дать надежду, на то, что его выдумка оправдается? Карсилина не может быть жива.

Зольтер попал лицом в растянутую между деревьями паутину и, отплёвываясь, отряхиваясь, сказал:

— Если Саймону так легче? А вы его еще больше травмируете. Относитесь ко всем причудам спокойней.

— Отлично, — вздохнул Мартин Вейс недовольно. — Мой сын — шизофреник… Ты это хочешь сказать?

Золотский промолчал, со страхом ища на себе паука, но того не было.

— Ему нужно понять, что нельзя зацикливаться на прошлом, — злился барон Вейс. — что нужно отпустить ситуацию…

— Кто бы говорил. — Ухмыльнулся Зольтер, пытаясь его образумить. — Вспомни себя.

Мартин Вейс резко остановился:

— Я — не лучший пример.

— Ты пытался свыкнуться с мыслью, что жена мертва. Вел себя, как затворник! — напомнил Золотский, говоря это с укором. — Мы давно знакомы, еще с того времени, как вы встретились. Я — свидетель всех событий.

— Столько лет в топку, — уныло кивнул его друг, и эльф понял, что тот стыдился.

— Тогда, что же ты требуешь от сына?

— Я.. я просто хочу, чтобы Саймон был счастлив. То, каким мрачным он стал, меня пугает. Не проявляет к жизни никакого интереса.

Зольтер смотрел на барона с сочувствием, его золотистые глаза в свете лучей, пробивающихся сквозь ветви, казались двумя солнцами.

— Не знаю, сколько времени нужно, чтобы он снова стал улыбаться. Такие раны заживают очень медленно. Не стоит давить, — советовал он.

— Ты прав. — Согласился барон Вейс. — Я был строг. Саймон меня ненавидит.

— Не сказал бы, прояви терпение, старайся не кричать, когда найдется. Скажи, что не хотел обидеть. Попытайтесь все обсудить.

Как же Зольтер ненавидел, когда дурацкие мошки путались в волосах, жужжали возле ушей. Еще и комары, укусы которых очень чешутся, и хочется расчесать себе руку до крови. А если муха в ухо залетит!..

— Как ты думаешь, он воспринимает меня, как папу? — спросил Мартин Вейс с хандрой в голосе.

— Не знаю, думаю, только твой сын сможет ответить на это, — вот уж у кого и спрашивать, так — у Саймона.

***

В лесу вечером заметно похолодало. Стемнело довольно рано, и Саймон с Сулитерией решили устроить привал под раскидистым дубом, на небольшой полянке, заросшей клевером.

Интересно, рос ли здесь четырехлистный, и поменяло ли это бы хоть что-то в его судьбе? Наверное — нет.

Они материализовали себе спальные мешки, Саймон разводил костер с помощью веток и магии, пока Сулитерия доедала последнюю котлету, украденную из ближайшей деревни. Та, конечно же, была холодной.

…Пока он отвлекал на рынке торговку, рассказывая небылицы, Сулитерия с помощью телекинеза незаметно переправила к себе в сумку несколько котлет. Останавливаться на ночь в деревне они не решились. Не было денег на ночлег. А размещать путников просто так, мало кто согласится. Да и внешний вид, особенно наряд Сулитерии, не вызывали у людей желания общаться. Саймон вообще думал, что если они из деревни поскорее не уберутся, люди погонятся за ними с вилами и факелами.

Саймон смотрел на желтое пламя, возле него осторожно вились шальные мотыльки, стараясь не опалить крылья.

Сулитерия вытерла руки о кору дерева и присела рядом с парнем на брёвнышко.

— Я тебя с Днём Рождения поздравить хотела. — Проговорила она, улыбаясь, как яичница глазунья с колбасой, и протянула скромный букетик из одуванчиков и ромашек.

Со всей этой сегодняшней суетой Рейли и забыл, что ему еще и что-то исполнилось.

Опасливо он взял её букетик из только что собранных цветов, боясь, что тот почернеет и засохнет, но этого не произошло. Не веря, что всё хорошо, Саймон удивлённо их разглядывал.

— Прости, что так скромно. — Оправдывалась Сулитерия. — Когда вернёмся в Чалиндокс, подарю тебе что-нибудь, лучше.

— Спасибо, таких подарков мне еще никто не дарил, — радуясь тому, что чувствует себя намного лучше, Саймон вдруг обнял Сулитерию, и та зарделась, как маков цвет.

— Ты, правда, рад? — не верила своему счастью колдунья.

Саймон отстранился от неё, даже не подумав о том, что сделал что-то, что могло трактоваться спутницей неправильно, кивнул:

— Это же первые цветы, которые не умерли у меня в руках!

Сулитерия же придвинулась ближе, подстегнутая объятьями, делая заинтересованный вид.

— Это одно из лучших дней рождений. — Заметил Саймон. — Я узнал, что Карси жива! Нет лучше подарка, чем хорошая весть.

Сулитерия поймала нотку раздражения, но смогла не показать этого.

— Мы её найдем.

Девушка решительно встала, загородила собой костер и затем села ему на колени. Она внезапно попыталась поцеловать Саймона, тот от неожиданности подался назад и упал вместе с ней с бревна, на котором сидел.

— Шалунишка. — Прошептала та, нависая.

— Сулитерия…

— Ничего не говори. — Она прислонила палец к губам, затем расстегнула верхнюю пуговицу на его черной рубашке.

Саймон лежал на траве, которая щекотала ухо, и тяжело дышал, не в состоянии унять панику. Нельзя позволить оголить его, стянуть хоть что-то из одежды. Он не может быть перед ней без защиты! Это — кокон! Трегторф не имеет права трогать и вскрывать его отмычками!

Ситуация складывалась идиотская. (Вот недавно, Морквинов рассуждал о размере груди Сулитерии, чем загнал Альфреда, который с ними завтракал, в краску).

Сулитерия, тем временем, расстегнула вторую пуговицу, провела пальцем по шее Саймона, коснувшись цепочки амулета Карсилины. Парень сглотнул, чувствуя себя жертвой. Срочно нужно выкарабкиваться! Проблема в том, что Сулитерия давила своим весом, да и ростом была чуть выше Рейли.

— Пожалуйста, слезь! — Попросил Саймон, ему было неприятно. Пытался оттолкнуть ее, но девушка властно прижала его запястья к траве, не давая сопротивляться.

Что Сулитерия себе позволяет! Ему не нужна эта близость! Сама мысль даже о поцелуе вызывала отторжение.

— Тихо, всё ведь хорошо… — Говорила она, и не думая отступать.

Шокированный Саймон не мог пошевелить руками. Ему хотелось отстраниться, но голова и так уже упиралась затылком в землю, сквозь которую, к сожалению, провалиться было нельзя.

— Прекрати!

Сулитерия приблизила к его уху свои горячие губы, шепча:

— Это совсем не страшно, — казалось, будто она готова была лизнуть.

Вцепилась, словно хищница.

Саймон, сопротивлялся, отчаянно соображая. Говорят, иногда срабатывает стратегия, чтобы тебя отпустили, нужно сделать что-нибудь неожиданное. Конечно, Сулитерия не похожа на кровожадного маньяка, схватившего в подъезде. Ну а вдруг получится?

Громко залаять? Пустить слюни по подбородку? Попытаться ее укусить?

Сулитерия уже порывалась украсть его поцелуй, но Саймон внезапно набрал воздуха и со всей силы подул ей в лицо. Девушка такого явно не ожидала и ослабила хватку.

Воспользовавшись замешательством, парень столкнул ее, опрокинув в траву, и вскочил на ноги, отряхиваясь и увеличивая дистанцию.

— Не подходи ко мне! — рассерженно твердил он, пятясь к дубу и застёгивая рубашку. На амулете плясали блики от костра.

— Саймон, — выкрикнула Сулитерия, расстроено глядя на него. Ей хотелось расплакаться.

— Ты меня пугаешь, — заявил тот, устало прислоняясь спиной к стволу дуба.

Сулитерия еле сдержала всхлипы. Она должна научиться быть сдержанней, быть холоднее. Чтобы никто не смог увидеть ее в таком состоянии. Больше никогда!

— Мне придется теперь всю ночь бодрствовать? А то вдруг еще подкрадешься, — Саймон не сводил с нее неприязненного взгляда.

Это уязвляло ее гордость. Сулитерия встала, хотела крикнуть что-то обидное про Карсилину, но передумала. По щеке, все же скатилась слеза, и Трегторф резко отвернулась, шагая к костру, затем забралась в спальник

Убедившись, что угроза миновала, Саймон вернулся к потрескивающему пламени. Пока он сидел, пытаясь переварить произошедшее, под спальником, похожим в темноте на огромную гусеницу, готовящуюся окуклиться, что-то всхлипнуло и чуть слышно сказало: «Прости, не знаю, что на меня нашло».

Саймону уже не хотелось спать.

Стараясь не думать о том, как нагло Сулитерия себя повела, парень улегся на холодную траву и стал смотреть на звёздное небо. Наверное, он никогда раньше этого не замечал, но в Чалиндоксе звёзды не такие отчётливые. Тут же они сияли, собираясь в скопления, их не заслонял свет городских огней.

Рука потянулась к груди, и Саймон нащупал, вынимая из-под рубашки, амулет Карсилины.

— Где же ты сейчас? — прошептал он, с грустью. Когда они смогут наконец встретиться?

А что, если Карси не захочет возвращаться в Листон, после того, как найдётся? Может, не помнит его.

Саймон крепко сжал в руке амулет. Нет, помнит! Она не могла всё забыть.

— Пожалуйста, — прошептал он, на миг, закрыв глаза.

Но, даже если девушка потеряла память, это не остановит его.

Карси как-то говорила, что верит, что если с неба упадёт звезда, и в этот момент успеть загадать желание, то оно сбудется, если в нём есть смысл. Например, если загадать, чтобы человек, которого ты ненавидишь, превратился в животное, например, в корову, то такое точно не покажется Вселенной логичным, для того, чтобы рассматривать просьбу.

В этот момент в небе мелькнула падающая звезда, Саймон едва успел моргнуть.

Где-то сбоку чихнула Сулитерия, слегка шевельнувшись. Спала она или нет, оставалось загадкой.

Не желая разгадывать сей «ребус», Саймон вытянул перед собой руку, и стал водить пальцем по воздуху, воображая, что пишет на ночном небе буквы:

«Карси».

И очень удивился, когда эти два слова вспыхнули огнём среди звёзд. Буквы были такие яркие и огромные, что Саймон ненароком испугался, как бы Сулитерия не заметила.

Но та делала вид, что спала, лёжа на боку и дуясь.

Минуту, фраза висела на небе в гордом одиночестве, и когда уже стала бледнеть, рядом появились светящиеся зелёные буквы:

«Кто это?»

Саймон вздрогнул, сердце взволнованно подпрыгнуло и тут же скептически сбавило темп. Не стоило надеяться, что буквы, написанные на небе, видны только ему. Наверное, их полмира наблюдало сейчас! Это развлечение почище салюта будет! Но ведь, и Карсилина, теоретически, могла это видеть, а значит, догадаться, что её кто-то ищет?

Наверняка, у здешних магов переписка такая, у них небо, как Интернет, компьютеров же в этом мире нет, вот и приходится выкручиваться. Своего рода чат. Или, они там объявления вешают и всякую рекламу. Хотя, вчера Саймон такого не наблюдал. Да и сообщений, после «Кто это?», не появилось.

Парень занял выжидательную позицию, может еще что напишут. Интересно, кто отозвался? Неужели в этом мире так мало магов, или они просто не любят смотреть на небо, раз решил отреагировать только один человек. А, может, этот человек вроде модератора? Счищает с небосвода лишние фразы, чтобы он не был похож на исписанный хулиганами забор?

Буквы стёрлись, и больше никаких фраз в вышине не появлялось.

Саймон включил свой азарт, захотелось того субъекта разговорить. Было очень интересно узнать, как работает «небесный чат».

«А вы кто?» — он отправил светящуюся оранжевую надпись, предвкушая ответ.

Минуту или две, ничего не появлялось. Может, спать пойти?

«Сначала, ответьте, кто вы!» — появились зелёные буквы.

А собеседник оказался упёртый! По крайней мере, клюнул на крючок и можно попытаться что-нибудь из этого него выудить. Может, спросить его о Шелмексе? Что это за мир такой, как вообще устроен. Но отец вроде говорил, что не знает, как зовут свою планету местные.

«Простой обыватель» — Отправил ответ Саймон. Интересно, в здесь знают такое слово?

Ему не хотелось, чтобы весь мир читал их переписку, уж лучше остаться анонимом, а то вдруг, люди, которые это читают, подумают, что бес на небе развлекался. Если, конечно, у них есть какая-нибудь религия.

Затем, Саймон поспешно приписал:

«Вы знаете что-нибудь о Шелмексе?»

«Без понятия» — признался собеседник.

***

Карсилина Фротгерт думала, что на небе её имя мог написать Пятимар, это своего рода провокация, чтобы она не догадалась, откуда исходит инициатива, и поведала, куда путь держит. Навязчивый принц был ей противен.

Увидев через окно комнаты, которую выделила ей древесная староста, буквы в небе, принцесса начертила пальцем фразу, не подумав о последствиях. Ну а потом спохватилась: она как-то читала, что маги иногда прибегают к такой переписке. При этом твоих сообщений никто не видит, кроме адресата. Например, это очень помогает, если кто-то из них заблудился в лесу.

Себя раскрывать Карси не хотела, нужно завершать этот нелепый разговор. Да и кто это — Шелмекс? Еще один какой-нибудь местный принц?