По велению вселенной… Я принимаю бой

Анастасия Волкомир, 2022

Современный мир, похожий на наш, но все, что в нем происходит, подобно RPG стратегии. У тебя есть и ограниченный инвентарь, и оружие. Ты можешь пить волшебные зелья и прокачивать свой уровень. Здесь ты можешь выполнять квесты и преследовать свои цели.Группа игроков во время выполнения задания находит Героя. Он не помнит ни имени, ни своего предназначения, и все же становится членом команды, которому предстоит нелегкое обучение разным тонкостям сложившихся реалий.Однако спустившийся с небес не так прост. Вселенная даровала ему ценную силу, с которой он вынужден не только научиться совладать, но и не дать врагам заполучить ее.

Глава 1

«Я эти города люблю за то, что люди в них живут и верят в чудо» (Андрей Лукьянов «Я сделан из такого вещества)

— Смотри-смотри! — Услышал я сквозь темноту еле уловимый девчачий голос. — Он просыпается!

Мое сознание, словно отдельное от меня существо, само вытаскивало меня на берег, в то время как тело было бесхозно выброшено в холодные воды. Трясло. Я не чувствовал кончиков пальцев, не понимал, что происходит, глаза заполнял темный туман, сквозь который не так просто пробиться. Я знаю, что я есть, и я — жив. Ни кто я, ни что со мной произошло — неизвестно. Что-то вертелось в моей голове, но то касалось меня лишь косвенно.

Доносилось шуршание и шепот. Голова разрывалась на части.

Я помню последнюю, будто виденную ранее, картинку: яркий свет на фиолетовом небе. Он приближался ко мне до тех пор, пока все не заполонило чистотой белого сияния. Далее последовала боль, словно старая подруга, оберегавшая меня от одиночества даже сейчас.

Теперь я и сам был чист и даже свеж, но лишь внутри себя.

Глаза предательски не хотели открываться. Я пытался ворочаться, но тело словно парализовало. Пальцы, что наполнялись неприятным покалыванием, постепенно начинали внимать моим сигналам.

Кто-то был рядом. Девочка, вероятно. Возможно, не одна.

Она спасла меня. Не знаю, откуда ко мне пришла эта мысль, и почему я обрел уверенность в этом, но это объясняло мое нынешнее положение.

— Я же говорила, он — живой. — Голос был таким тихим, что я сам проговаривал обрывки услышанного, дабы получить объясняющую логическую цепочку. Мои уши и без того словно наполнены водой, а различить чей это шепот и вовсе невозможно. Я вычислил принадлежность интуитивно.

— Откуда же его сюда занесло? — Сказал другой, более женственный голосок, но уже громче. Я понял вопрос без вспомогательных размышлений.

Та, другая, выдохнула: — Понятия не имею. Одно ясно, нам предстоит много работы. Смотри, его трясет. Кажется, все не так уж и плохо, да? Может, он быстро придет в чувства?

А ведь меня и, правда, будто резко переклинило. Та случайная фраза о «работе» напугала меня. Я не понимал контекста сказанного, и потому сработала защитная реакция. Да, я смог обуздать свое физическое состояние, но получилось это крайне неадекватно. Будто рыба, барахтающаяся на суше. Стало стыдно, но иначе доказать свою жизнеспособность я не мог. Я чувствовал, что мне нужно срочно доказать свое право быть спасенным.

Вот только… от чего?

— Ой-ой, тише ты! Ты сейчас всю спину себе сломаешь!

Я успокоился. Дышал прерывисто, но громко. Они не должны забывать о моем положении, кем бы они ни были.

Снова увидев всецело обволакивающий собой белый цвет, я вздрогнул, но быстро пришел в себя. То был мягкий свет, что заполнял комнату. Не тот, что в моих былых видениях.

Это был день. Теплый и солнечный.

— Очнулся? Сказать что-нибудь можешь?

Я посмотрел на силуэт подле меня. Мне никак не удавалось сфокусироваться на деталях.

Ни единого звука так и не удалось произвести.

— Так, понятно. Но ничего, это нормально. Мы не знаем, как долго ты лежал в этой яме. Медицинская помощь тебе не понадобится, у нас есть аптечки и немного склянок со всякой животворящей ерундой. Должно помочь. А связки — явление временное. Ты все еще в состоянии шока. Худ и бледен. Мы тебе принесем что-нибудь поесть.

— Ты уверена, что все будет хорошо? — Спросил мужской голос. Похоже, их было больше, чем я думал, и все сплошь окружали меня, словно экспонат в местном музее. Было бы на что смотреть… Впрочем, может, и есть на что. Я даже не могу вспомнить, как я выгляжу. Я — парень, без сомнения, но вот что во мне…

— Нет причин для беспокойства. Глянь на него, живее всех живых.

— Ладно, пойду, добуду что-нибудь.

Громкое щебетание птиц отдавалось глухим эхом в моей голове. Они пели настойчиво, будто в последний раз. Кажется, они тоже доказывали свое существование.

Я невольно взялся за голову.

— Да, они сегодня ужасно докучливые. — Снова сказала она, подойдя ко мне поближе, чтобы поправить одеяло. Я и не понял, что все это время был окружен заботой. — Придется потерпеть. У нас тут дожди лили несколько месяцев, теперь им, наконец, представилась возможность выйти из укрытий и свить гнезда. Весна как-никак.

— К… к… то…

— Я кто? Да так, завсегдатая этого кабинета. Меня Яна зовут. Хорошее имя, не правда ли? А какой у него сакральный смысл! Имена все-таки даются неслучайно. Некоторые и вовсе надо заслужить. А ты помнишь, как зовут тебя?

Я отрицательно покачал головой. Ни единой мысли.

Теперь, когда она была близко, я смог ее разглядеть. Крупная девушка с длинными светлыми волосами и мягкими чертами лица. Полуоткрытые глаза придавали взгляду нежную учтивость, но сохраняли уверенность. Не удивлюсь, если она была инициатором моего спасения. У нее была четкая дикция. Приятно, когда природа сама благоволит тебе быть в первых рядах. Грубоватая, правда, но для оратора как нельзя кстати.

— Почему-то не удивлена, — выдохнула она, — но да ладно, и не с такими сталкивались.

Последняя фраза была так тихо подавлена, чтобы я, вероятно, ее не слышал. Даже обидно, что я вот так быстро стал таким недооцененным.

— Ты вообще цел?

— Болит что-нибудь?

— Ты как оказался там?!

На меня сыпался шквал вопросов, ответы на которые я и сам хотел знать. Да, людей здесь было достаточно, и у каждого был интерес. Жаль, я не способен удовлетворить его.

Наступила тишина, когда высокий парень в смешной шапке зашел в кабинет и поставил на парту поднос с чем-то съестным. Я понял, что все это время в моем желудке было не менее пусто, чем в голове.

— Ладно, ребят, — продолжила Яна. — Давайте выйдем, пусть поест, в себя придет. Все равно мы такими темпами ничего не узнаем. Да и поговорить надо. Быстрее, не задерживаемся в проходе!

Замешательство сменилось подчиняющимся упадническим гулом. Я остался один, наедине с навязчивым пением птиц. Одиноко. Я, кажется, помнил это чувство ранее, но растерял его. Теперь, словно преследующее, оно вернулось ко мне.

Съев порцию каши, я почувствовал, что становится легче. Вот только у меня все также не получалось сформулировать отчетливый ответ на собственный вопрос: «Что гложет меня?»

Время шло. Те люди, что еще совсем недавно и не думали от меня отстать, будто напрочь забыли обо мне. В тарелке образовалась засохшая пленка клейкой рисовой массы. Откуда не возьмись, прилетела муха и назойливо жужжала в поисках остатков пропитания. Так стало противно от этой картины и меня начало мутить. Жалкое насекомое, готовящееся лакомиться даже остатками, только бы жить.

Чуть погодя, тошнота сменилась злостью. Птицы больше не пели. Да и солнце куда-то скрылось. Тем лучше, я не в настроении терпеть даже докучливые блага природы.

Но больше всего мне было больно от того, что я не знал своего имени. Даже общие очертания. Первую букву и ту не могу вспомнить.

Вообще какую-либо букву…

И в тот момент, когда я уже сжал кулаки и стиснул зубы, дверь открылась. В комнату вошла одна Яна.

— Как себя чувствуешь?

Еще несколько секунд назад я был готов разнести все в пух и прах, но ее проявленная заинтересованность вернула меня на землю. Даже луч солнца снова проник сквозь окно в этот кабинет, разделяя территорию между нами.

— Уже лучше, спа…

— Это не мне спасибо. — Ее резкость в голосе и полный уверенности вид заставали меня врасплох. Похоже, мне предстоит привыкнуть к такой прямой натуре. — С твоей спасительницей я тебя познакомлю позже. Ты смог что-нибудь вспомнить?

— Нет… Совсем нет.

— Даже имя?

— Нет.

Она тяжело вздохнула: — Плохо, очень плохо. Ты ведь наверняка знаешь, какую значимость для Вселенной имеет твое имя?

Я даже оторопел. Не думал, что наш разговор войдет в такое русло. Да и что это за «Вселенная»? Но я решил не показывать свою безграмотность. Мне и так довелось ощутить стыд. Странно, они действительно позаботились обо мне. Даже одежда была не моя. Ну, вроде не моя. Я так чувствовал. Кто-то из парней пожертвовал свою спортивную форму. И все это ради того, что бы я не смог ничем помочь. Провалиться бы сквозь… ох…

Мое лицо прояснилось, пусть и на столь короткий срок.

— Я что-то припоминаю, но… но не могу и на это ответить.

Она слегка улыбнулась. Кажется, я смог ее порадовать. Вот только чем? Главное, что это согревало мое сердце. Я и сам невольно повторил этот жест. Даже сердце забилось быстрее. Мне оставалось делать все возможное, потому я имею право на долгий выдох.

— Не беспокойся. Нет ничего постыдного в том, что ты чего-то не знаешь. А уж тем более не стыдно признаться в этом. Я сама только и делаю, что учусь, учусь, изучаю… — Она, будто замечталась, но тут же «вернулась с небес»: — Так вот, о чем я? Имя — это то, без чего человек не существует, понимаешь?

— Начинаю… понимать…

— Тогда с самых азов: нет ничего такого на свете, у чего не было названия. Вот ты, например, человек. У тебя уже есть название. Ты даже мальчик, что еще более конкретно. — В этот момент она оглядела меня с головы до ног, и я ощутил горячий жар смущения на своем лице. Мне будто неловко от того, что об этом говорит девушка. — А вот чтобы обрасти полноценной личностной оболочкой нужно тебя как-то именовать. У Вселенной есть такая закономерность: когда человек ощущает неполноценность, он перестает быть счастливым. Теряет вкус к жизни, становится склонным к апатии. Он может делать опрометчивые поступки, что недопустимо в здешних стенах. Понимаешь? Не пойми неправильно, не то чтобы мы не доверяем тебе, но потенциально все способны на что-то подобное. Мы все прошли через это, я знаю, о чем говорю. Мы должны избежать этот нюанс, раз нам заранее выпал такой шанс. У каждого в этой игре свои цели. Так что, в твоих интересах помочь нам.

— Да я бы и сам рад, но…

— Не так быстро. Ты еще слишком слаб. Я думаю, тебе многое предстоит сделать и усвоить. Мы тебе поможем. Это и в наших интересах тоже. Чем быстрее у нас получится поставить тебя на ноги, тем меньше проблем мы можем избежать в будущем. Мы посовещались и решили оставить тебя здесь под нашим наблюдением. К счастью, такая возможность есть. Ты будешь учиться здесь, как все ученики, но большую часть времени проводить с нами. Мы обучим тебя и расскажем все, что знаем сами. Также, я закреплю за тобой наставника. Я еще не решила, кто им станет, но не я это точно. Работы много.

Я тут же обратил внимание в сторону книжной полки, сплошь забитую тетрадями и свитками. Она смотрела на нее с легким благоговением. Эти записи были дороги для Яны, к гадалке не ходи. Интересно, что они в них записывала?

Может, это способствует памяти? Наверное, мне бы тоже не помешала такая деятельность.

— Ах, кстати, вот и твоя спасительница. — Вскинув руки, тут же оторвалась она от своих раздумий.

За спиной у Яны возникла фигура маленькой рыжей девочки с детскими чертами лица. Я даже не заметил ее появления. То ли она была такой тихой, то ли повторное пение птиц так давило на мой слух.

Кажется, я уже видел этот силуэт. Не сказать, что я, тогда, лежа на сырой от дождя земле, был в сознании, но перепутать ее с кем-либо было сложно.

— Ее зовут — Мара. Она — наш бард-хилер. Лучший и… единственный. Вам лучше подружиться. Думаю, тебе будет приятно пообщаться с ней.

Так называемая «спасительница» даже не поздоровалась со мной, а только вяло помахала мне рукой, и то для галочки. Казалось, ее происходящее совсем не интересовало. Это уязвляло, но я не подавал виду. Старался, по крайней мере. Мало ли какие у них тут порядки.

— Да уж… — вздохнул я, ощутив первые приливы обещанной апатии. — Друг никогда не бывает лишним.

***

— Вы мне не доверяете! — Сказал, ранее незнакомый мне, девчачий голос. Я находился за дверями кабинета, и уже был готов войти, но бурное обсуждение останавливало меня.

Это был мой второй день пребывания в здешних местах. Узнал я немногое. Это здание именовалось средней школой. Постройка старая, но не лишенная косметического ремонта. Не самого лучшего образца во всем городке, но дети в ней умудрялись учиться и даже заводить друзей.

Мысль о том, что я попал в какую-то субкультурную группу — не вызывало у меня сомнений. Все люди здесь были какие-то отрешенные, неразговорчивые, но все же держались друг за друга, как за спасительную веточку. Этакая негласная дружба, которая для меня казалась очень странной. Товарищество, похоже, может быть скрытным, вот это действительно удивляло. А местом их сбора было не что иное как библиотека. Как объяснила мне «новоиспеченная подруга», которая ростом была мне по грудь, и все тем же безразличным тоном: «Сюда никто не заходит. Поэтому так удобно».

Я ее, конечно, так и не познал. Сложно добиться взаимности от человека, который не стремится идти навстречу. Впрочем, это не мешало мне начинать разговор. Наверное, я для нее новенький. Она не обязана открываться передо мной. Это больно, но терпимо.

В моей голове не укладывались впечатления о нарочитой холодности девушек. Неужели, ей совсем неинтересна дружба? Как она вообще умудрилась меня спасти? Да еще и с такими «птичьими» габаритами… При таком раскладе она не просто должна была меня оставить там, так еще и скрыть от чужих глаз, чтобы точно никто не нашел.

— А я тебе еще раз говорю, ты сама не понимаешь, о чем просишь.

— Неужели т… вы считаете, что так будет лучше?

Голоса Яны не было слышно. Вероятно, она сделала паузу.

Та продолжила: — Я все же настаиваю на том, чтобы изучить еще недавнее природное явление и произошедшие сейчас собы…

— Не учи меня делать мою работу! — Резко рявкнула начальница.

Мне казалось, что от этой фразы даже стекла в окнах пошатнулись. Словно гром средь ясного неба.

Их лидер не казалась мне злой. Я все еще помню ее улыбку, но понимал, что с ней нужно быть начеку. Она выглядит простовато, да и одета в строгую форму, как догматик своих убеждений и морали, но это не исключает возможных трудностей общения.

В кабинет войти я так и не решился, но стоило мне протянуть ладонь к дверной ручке, я сразу же отбросил эту затею.

Низенькая девушка резко вышла из кабинета. Первое, что я в ней заметил — насколько она худая. Я бы даже ее назвал тоненькой. Второе — у нее были большие карие глаза, но не такие темные, как у парня, принесшего мне еду. Лопоухость, присущая эльфам и нахмуренный, похожий на водную рябь, лоб.

Сдвинув брови, она посмотрела на меня и тут же ушла.

Не в настроении. Я и не стал настаивать на разговор с ней. Досадно видеть в гневе таких милашек. Я даже тяжело вздохнул. Мне казалось, что все здесь будет несколько… хм… дружелюбнее что ли. На деле же тебе приходится с каждого по слову клещами вытаскивать. Никакой обещанной помощи.

— Ох, ты… — Выйдя из кабинета, проговорила Яна. У нее даже шепот был отчетливый. — Извини за концерт. Зиновьева любит из мухи слона раздуть. Вы уже познакомились?

— М… нет. — А сам подумал: «А должны были?» — Она, похоже, спешила куда-то.

— Жаль, я думала отдать ее в твои наставники. Что скажешь?

У меня даже мороз по спине прошелся.

— Кхм… не думаю, что она согласится на это.

— Это она на публику такая. На самом деле она не такая дикая, как может показаться. — Теперь она пробегалась взглядом по мне. — Я тебя с ней все-таки познакомлю. Думаю, вам будет о чем поболтать. Ну-ну, не делай такое кислое лицо. К сожалению, мы тут все такие, поломанные. Понимаешь, о чем я? — в ответ я отрицательно покачал головой. — Ничего, если не дурак, поймешь. Лучше вот что скажи, ты здесь освоился?

Да, за словом в карман она не лезет…

— Здесь не так уж и плохо, ну, если не брать во внимание собственную безымянность и безразличие окружающих.

— С первым мы что-нибудь придумаем, а о втором даже не парься. Мне потребовалось много времени, чтобы изучить игроков и, кажется, я понимаю достаточно, чтобы ответить на любой вопрос. Иногда люди специально проходят мимо нас, не потому что злые или равнодушные. Кто-то просто боится переступить через твои границы, например. Мы все еще не знаем, что ты пережил. А мысли друг друга мы и подавно не умеем читать. Да и невозможно это. Я всякое перепробовала в рамках эксперимента, но пришла к неутешительным выводам. Бездарно потраченное время. Знаешь, даже изобрети миелофон — у нас не будет такой возможности. Мы, внутри себя, не умеем формировать мысли в отдельные предложения. Нам это просто не нужно. Нам необязательно проговаривать что-то, мы понимаем себя даже с сумбуром в голове. А вот объяснить то, что у тебя внутри другому человеку — довольно сложная задача. Понимаешь логическую цепочку?

Я не понял, про какие эксперименты она говорит, да и решил не фокусироваться на этом слове. А вот вторая часть монолога меня действительно подтолкнула на некоторые ответы: — Да. Знаешь, а ведь и правда. Ты даже, в каком-то смысле, утешила меня. Без шуток.

— Хорошо, если так.

— Но, подожди, у тебя же это получается. Как?

— Объяснять, что происходит? Ах… Многолетний опыт, и только. — Не без печали ответила та, отведя от меня взгляд. — Знаешь, я несколько старше, чем выгляжу на самом деле. Именно поэтому я здесь.

На вид я бы дал ей не больше 18-ти.

— Прости, у меня в голове не укладывается.

Та посмеялась. Я заставил себя сдержать улыбку. И без того чувствую себя глупо.

— Это занимательная история, которая требует нескольких написанных томов о моих приключениях. Я бы рада рассказать тебе об этом, но не могу. Во-первых, это слишком приватно, без обид.

Я так смутился, что даже жарко стало: — Т-ты не обязана мне… я понимаю.

— Это тоже хорошо. Далеко не все понимают, поверь. Ты уже подаешь надежды. — Она потрепала мои волосы, от чего мне даже стало не по себе. Мне казалось, что она чувствует мое учащенное сердцебиение. — Ну, а во-вторых, твоя история, на данном этапе, стоит на первом месте. Удалось вспомнить что-нибудь?

Вот и пришло время спуститься на землю самому.

Неловко поерзав на месте, я смог выдавить из себя лишь короткое: — Нет.

Ответ ее был холоден и безэмоционален: — Плохо. Значит, одного дня недостаточно, что, в общем-то, ожидаемо. Нам нужны какие-нибудь триггеры. Не отчаивайся, мы что-нибудь придумаем. Всякое случалось на моей памяти и толи еще будет… А пока, чтобы ты вник в здешние правила, можешь выполнить для меня один квест?

***

— Поверить не могу, что Яна вот так сразу дала тебе задание, предварительно не потренировавшись. — Спокойно сказал мой собеседник в серой шапке, с которым меня отправили в этот «поход». — Да еще и с…

Худенькая девушка, которая в тот день спорила со своей начальницей, шла впереди нас. Услышав, что речь идет о ней, она обернулась и недовольно хмыкнула. Парень не дрогнул, но все же с грустью вздохнул.

Он что-то собирался сказать, но я его перебил, чтобы не создавать еще более неловкую ситуацию: — Яна говорит, что я подаю надежды.

— Вот так просто? Хм, не похоже это на нее.

Я пожал плечами: — Мне многое предстоит узнать, не так ли?

Тот пожал плечами, не выразив ни единой эмоции. Как оловянный солдатик. Такой же тонкий, высокий, стойкий: — И да и нет. Посмотрим, как ты будешь схватывать налету. Меня, кстати, Игорь зовут. Мы ведь не представились. Моя оплошность. Она — Саша.

— Очень… приятно…

Когда та повернулась к нам, я заметил, что она стала мягче. Только спокойно кивнула, не произнеся ни слова.

Может, все не так уж плохо, как мне казалось? Даже полегчало немного. Этот парень явно не из тех, кто лезет на рожон.

Я прошептал близ своего компаньона: — А она всегда такая…

— Вредная? Да, всегда. Смирись.

Он говорил громко, чтобы та слышала. Похоже, они были достаточно близки, чтобы не стесняться озвучивать свое негативное мнение.

Я сглотнул. Еще никогда маленькие девочки не вызывали у меня чувства тревожности. Точнее, я все еще размышляю по интуиции. Мне кажется, они как декоративные собачки: больше шума, нежели прямого назначения.

— А ты, получается, так ничего и не помнишь?

От досады я помотал головой: — Совершенно. Это плохо, да?

— Нет. Не совсем. — Подключилась девушка, позабыв о плохом настроении: — Это может вызвать проблемы, но даже в противном случае мы найдем способ их устранения.

Я также решил не выяснять отношения. Буду общаться со всеми так, как они со мной. Так удобнее: — Странно, но это не звучит ободряюще.

— Мы лишь стелим солому на вероятное место падения. — Продолжил Игорь: — И ты предупрежден, и мы наготове. Будь бдителен.

Я все шел и о многом размышлял. Всего и не припомню. Такая мешанина в голове. Столько людей, уроков, куча материала. Как тут получается что-то вспоминать?

Идти предстояло долго, а путь тернистый, несмотря на хорошую погоду.

— А… сколько у вас…

— М?

–… случаев… Точнее, сколько у вас таких проблем, как я, было?

Они в недоумении встретились глазами, но спустя короткую паузу Игорь решился: — Ну, именно такой, как ты, — первый. А так, ну, всякое было. Да и всякое будет.

— То есть, я — первый игрок без памяти?

— Скорее без предыстории. И, признаться честно, мы не знаем, как к тебе подобраться. С тобой, кроме Яны, никто не знакомился, так ведь? Так вот, как бы сказать… Не то чтобы люди тебя боятся. К тебе не подступиться. Вот такой ты — уникум. Это не шутка и не сарказм, правда. У нас за плечами есть опыт, поэтому твое появление здесь и интересует и настораживает одновременно.

— Ну, класс! — Выплеснул я, ощущая усталость, вызванную внутренним бессилием. — Может быть, я еще и избранный!?

Саша остановилась и, насторожившись, посмотрела сначала мне в глаза, потом Игорю. Я чувствовал их молчаливое согласие, и потому тут же принялся развеивать этот созданный мною миф: — Так, подождите, нет. Нет, нет и нет! Вы же понимаете, что я сказал это, не подумав?

— Мы тоже так не думаем. — Ответила она, — Точнее, не хотим об этом думать.

— Избранность — это миф. Мы не понаслышке знаем об этом. Но и отрицать твою исключительность мы тоже не можем.

— Поверить не могу… Я что, единственный человек во всей Вселенной без имени?

— О, нет, не единственный. У нас, кстати, есть одна безымянная. Так ее долгое время и называли. Сложный был случай. Очень долго мы с ней боролись. Кучу нервов и времени потратили.

— И как вы решили этот вопрос?

— Затянувшимися на несколько попыток битвами. — Ответила за Игоря Саша. — До сих пор помню ее стрелу в моей спине. Ох, не сладко же нам было.

Попытки?… Это еще что такое?

— И как вы помирились?

— Дали ей имя.

— Всего лишь? Тогда… может, и мне…

— Ну, тут тоже не все так просто. С именем надо прижиться. Врасти, так сказать, корнями. Стать этим именем. Вот смотри, тебя как Яна учила? У всего есть имя, да?

— Да.

— Так вот, что тут имеется ввиду. Тебя можно назвать девочкой или мальчиком — и ты уже существуешь. Неполноценно, правда, но ты себя уже как-то ассоциируешь. Мы вот когда Инкогнито стали так называть, та стала более… человечной, что ли. Даже спину начала выпрямлять. Когда она постепенно стала краткой Ингой — так и вовсе цвет в лице приобрела. Имя — это самое великое заклинание во всей Вселенной.

— Заклинание? Хм, никогда бы не подумал, что…

— Это образно говоря. — Подхватил Игорь. — В этом есть своя «магия».

— Ага. Даже бытует легенда: Зная имя человека — его легче подчинить себе. Жестоко, но… что-то в этом есть правдивое. Так что и с этим лучше быть начеку.

Я невольно задумался: — Хорошо, но тогда… какое можно мне…

— Пригнитесь! — Крикнул он, и мы с Сашей немедленно повиновались. Так я впервые понял, что такое стресс. Сердце колотилось, а кожа мгновенно покрылась холодными испаринами, словно роса поутру. Неприятное чувство и физические ощущения такие же. Даже внутренние органы будто скрутило узлом.

Тишина нагнетала, лишь шевеление в кустах ставило нас троих в недоумении.

Наконец мимо нас просвистела стрела, но мы не стали ее мишенью. Она вонзилась в ближайшее дерево.

Не успел я моргнуть глазом, как Игорь буквально нырнул в предполагаемое укрытие зачинщика.

— А что он…

— Не беспокойся. — Сказала Саша, но у самой спокойствия на лице не было. — Он знает, что делает.

Хлест! Хлест! Доносились удары по металлу. Звуки не были громкими, но неприятный лязг отдавался даже по внутренностям. Вероятно, противник успел отбежать на некоторое расстояние. Это настораживало не только меня, но и девушку.

— Нехорошо… — прошептала она и встала в полный рост, не боясь нападок. Как только она выпрямилась в боевую стойку и вынула меч из ножен, кусты снова зашевелились. Как же тут густо росла трава, ни черта не видно и непонятно. Я сжался и сглатывал слюну. Минута изнурительного ожидания и как назло не знаю, что делать. Меня еще не учили этому…

— Это я. — Донесся оттуда голос Игоря, как ни в чем не бывало. Саша с облегчением выдохнула. А я так и оставался согнутым в три погибели. Не получалось откатиться до первоначального состояния, когда тебя ничего не тревожило. Я даже думать забыл, о чем мы говорили еще буквально пять минут назад.

Правда, теперь я чувствовал скованность и, наверное, стыд. Я встал и отряхнулся. Старался дышать бесшумно, чтобы никто не услышал насколько мне тревожно.

Сам воитель держал за шкирку какого-то мальчика. На вид ему было лет 14, не больше. Носил толстовку, но с головы до пят затянут в кожаные латы. Не самый смелый парень, а быть может, знал, с кем будет иметь дело. И без того потрепанные джинсы были извозюканы в пыли, а в глазах мельтешило нескрываемое беспокойство. Впрочем, телом он был смирен.

Я только сейчас понял всю комичность ситуации. Не знаю, кем были мои компаньоны, но их боевой хватке можно было только позавидовать. И погрустить…

Игорь держал мальчонку, словно кролика, пойманного на охоте. Да еще и тот не смел сопротивляться. Видимо, тактика такая. Знает, что будет только хуже.

— Это он в нас стрелял?

— Видимо он. Тут больше никого нет. По крайне мере, не нашел.

— Странно. Гимназисты нынче непродуманные пошли.

— Они расслабились от нашего бездействия. Ничего удивительно.

Пока они обменивались репликами, я смотрел то на него, то на нее. У обоих в лице усталость, а в голове — непротивление судьбе. Будто еще недавней тревоги и не было. Они что-то знали, но меня не посвятили в курс дела. Даже обижаться не хочется. Тут остается только ждать.

— Ну, и что ты этим хотел добиться? — спросила она, подойдя к мальчишке. Тот только сейчас начал извиваться в руках оппонента постарше, но тщетно.

— Бесполезно. Их всех перед заданием поят «Вечным молчанием». Хорошо, когда у тебя в команде есть маг.

Та фыркнула: — Обойдемся. Но мы такими темпами никогда ничего не узнаем.

— Таков их план.

Саша, в знак согласия, кивнула.

— Начнем?

— Начнем.

Я только хотел спросить: «Что происходит?», как тут же все озарилось светом, который слепил глаза. Я не сразу смог раскрыть веки, прикрываясь тыльной стороной ладони. Долго привыкал к «белому полотну».

Не прошло и минуты, как я смог разглядеть какие-то непонятные символы. Он словно дирижировал в воздухе. Крутил картинку, увеличивал, потом наоборот — делал меньше.

— Ты в порядке? — спросила Саша, уже успев подтянуться ко мне. Тоже щурилась, но, видно в силу опыта, умела сдерживать мимику. Может, не такая уж она и вредная. Заботы в ней тоже хватает, просто, я поддался первому впечатлению?

— Да, но… что это все значит?

— Это то, ради чего мы сюда пришли. Чистим код, чтобы устранить частицы хаоса и избежать гнева Вселенной. Для этого мы, можно сказать, «открываем внутренности» и игрока, и места, и события. Смотрим, что пошло не так и где ошибка. Дело скучное, занимает много времени и требует кучу наработанных знаний, но необходимое. Иначе — кирдык всему миру. Законы Вселенной надо соблюдать.

Не скажу, что понял, но это звучало уже интереснее: — Я думал, нас просто отправили патрулировать эти заросли и собирать всякие ништяки.

— Так и есть. Просто с одним нюансом — видишь аномалию, сразу заботься о ней. Иначе частицы хаоса станут распространяться повсюду, а их последствия непредсказуемы. Понял?

— Ну, вроде…

— Ты, наверное, еще не смекаешь всей механики? Да, я тоже. Хотя, я кое-что умею, но… Я — всего лишь паладин с не самыми высокими статами. Игорь вроде худо-бедно понимает. Он — хороший ученик, но плохой учитель. Если тебя интересует все это, тебе придется подружиться с остальными.

Я призадумался, но сам наблюдал за этими манипуляциями. Он больше рассматривал все эти символы, чем что-либо делал с ними. Сам виновник лежал подле него, будто скованный.

— А почему он больше не шевелится?

— Игорь написал кое-что в коде. Типа заклинания, но не совсем. В общем, это позволяет игроку застыть на месте. Он всегда так делает. Думаю, это оправданно. Никогда не знаешь, что ожидать от человека.

Мне это не понравилось. Должно быть, это ужасно, когда тебя лишают выбора, даже если иначе никак. Спустя короткую паузу, я снова решился на вопрос: — И как часто вы их ловите?

— В последнее время их очень много. Вот вчера наши трех изловили. Позавчера пятерых. Они появились примерно месяц назад, когда шел дождь. У них есть какая-то цель, но мы ее, конечно же, не знаем.

— Получается, от вас тоже требуют ответы, которые вам не даны?

Она невесело улыбнулась: — От нас всегда их требуют. Такова бюрократия.

Сейчас я рассматривал эту девочку. Она была маленькая, щупленькая, но милой не назовешь. Ее броня была потертой, изношенной. Да и меч худоват, вот-вот в руках рассыплется.

Игорь был ее полной противоположностью. Он и высок и статен. Умудрялся выглядеть солидно даже в неказистом головном уборе. Заботился об оружии и держал его в идеальном состоянии.

Удивительно, что они смогли подружиться. Быть может, это не так сложно, как кажется?

***

С сегодняшнего дня я завел дневник для записей. Я выпросил ее у Яны, аргументировав своим восхищением от ее проделанной работы. Сопротивляться не стала. Решила, что это будет полезно для общего усвоения знаний.

После моего, если можно так сказать, крещения совместным походом на задание, прошло пару дней. За это время прошло много разного. Точнее, на меня был вылит целый ушат необходимой информации, которая должна пригодиться мне в игре. Правда, есть одна непосильная задача — запомнить все это.

Яна, лидер этой субкультуры, старается лояльно относиться ко мне, но я чувствую ее пассивное неодобрение. Честно говоря, не знаю, как к ней относиться. Она мне вроде бы и нравится, да и подходит под роль моего учителя. Мне приятно слушать ее объяснения, истории, возможные исходы от опрометчивых решений. В то же время я чувствую исходящее от нее напряжение.

Да, я доставал ее. Ну, не в прямом значении этого слова. Как надоедливый ребенок. Сам знаю, но ничего с собой поделать я не могу. После той стрелы, что пролетела буквально в нескольких сантиметрах от меня, я осознал, насколько я жалок и беспомощен. Я даже не знаю, что я умею.

Мне стало так тяжело на сердце, даже погода испортилась. Сейчас моросит неприятный холодный дождь. Я бы не придал этому значения, но Жабик, земноводный мальчик, помогавший в этот день прибирать библиотеку, остро отреагировал на эти капризы природы.

— О нет, ну только не снова!

Я тяжело выдохнул и пожал плечами. Да, мне говорили, что до недавнего времени несколько месяцев шел беспрерывный дождь, наполняя улицы грязью и сточными водами. Они назвали это время «Великой меланхолией». Все было окрашено в сине-зеленые оттенки. Многие впали в уныние. Ментальную спячку. Апатию. Однако я не придал этому большого значения. Да и не до этого мне было. И без того грусть не отпускала. Какое-то резкое бессилие, перед которым я не властен.

— Думаю, это скоро прекратится. — Я чувствовал, что должен как-то поддержать его, но кроме ободряющих слов, пусть и не искренних, ничего в голову не приходило. Моя ничтожность пробрала меня изнутри. Может, моя безымянность начинает давать о себе знать.

— Не, такими темпами — не скоро. — Он оскалил свои острые зубы. Должно быть… это была улыбка. — В феврале все также начиналось. День моросило, два, а потом будто на небесах кто-то кран забыл закрутить. Дежавю, можно сказать.

— А?

— «Когда-то виденное», говорю. История повторяется. Мне-то ладно, я и не в таких болотах жил, но… это давно в прошлом. Я уже и забыть успел, как существовал раньше. Тем более, когда тебя окружают люди, сплошь недовольные тем, что имеют, вольно-невольно сам перенимаешь такие настроения.

Даже как-то стыдно стало. Вот я сейчас записываю все накопленные знания в тетрадку о чудовищах, ветках умений, статах и прочих подводных камнях этого замысловатого мира. Знаю ли я что-нибудь о тех, с кем я стою рядом, пусть и вынужденно?

— А какую жизнь ты жил раньше?

— Ну, как какую… ты же видишь, я земноводного вида. — Да, это не для кого не секрет, но… в этой Вселенной, если я правильно понял, все эти виды, расы, классы — было лишь средством распределения. Эльфы, гномы, нежить и прочие, разумеется, имели некоторые отличия от «обычных людей», но это не видно при первом впечатлении. Да и при втором тоже. Оно скорее имело условный характер. Просто, чтобы знать — какой человек стоит рядом с тобой. Что предстоит от него ожидать и что обобщенно собой представляет. Как знаки зодиака. Вот и сам Жабик. Да, он вроде как произошел от каких-то амфибий, но ничем, кроме зеленоватого оттенка кожи и мутации пальцев, от меня не отличался. — Мои дальние родственники давно вышли из болот, чтобы начать учиться, когда образование стало доступно каждому. Хотя, время от времени, мы посещали родные края. В детстве я так и вовсе не хотел вылезать обратно. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что если бы мое желание сбылось, ничего кроме уныния меня не ждало бы. В болотах нет будущего, увы.

— Звучит грустно.

— Се ля ви, как говорится.

— Селя… что?

— Крылатое выражение такое. Устоявшееся, то бишь. Переводится от заморского: «Такова жизнь», если я правильно помню. Это я о том, что некоторые обстоятельства никак не зависят от нас.

А он образованный парень, хоть и говорит с акцентом, да и явно фанат всяких дырявых вещей, больше похожие на мусор.

— Ты можешь вытянуть родственников из болота, разве нет?

— Нет. Не могу.

— Почему?

— Некоторые люди не хотят быть спасенными.

Я так удивился. Как это: «Погибать и не желать спасения?» Мне казалось, что во Вселенной некоторые инстинкты работают совсем не так.

Я хотел задать резонный вопрос, но не решился. Боюсь, почему-то. Даже дрожь по спине прошла. Я будто несознательно знал, что так бывает, но не хотел вслух проговаривать эти домыслы из своей головы. Да, чтение мыслей — неосуществимая мечта, как ни старайся.

— Слушай, а все-таки, кто мы такие?

Жабик замешкался. Всегда, когда я задавал этот вопрос напрямую кому-либо, сами словно были под действием «Вечного молчания». То ли правило у них было такое, то ли за этим стоит что-то большее. Ясно одно: на эту тему разговаривать было не принято.

Я попытался снова: — Ну, то есть… вы вот говорите, что у всего есть имя, так ведь? Получается, вы же как-то себя называете, иначе не существуете.

— А ты подхватываешь налету. — Ответил он, прикусив нижнюю губу от досады. Тут же приблизился и начал вполголоса: — Понимаешь, есть такое соглашение: Мы себя не выдаем. Понимаешь? — Я кивнул, чтобы избежать неловкой паузы. — Есть тут, в стенах школы, две группы. Одни называют себя советчиками. Вторая — это блюстители. Одни запутывают, другие распутывают. Вот такая вот игра.

До меня дошло некое озарение. Не то чтобы это давало ответы, но в этом был хоть какой-то смысл. Даже печаль начала исходить на нет. Да, это оставалось некой загадкой механики, уловить которую было непросто, но главная задача начала проясняться.

— А эти самые «блюстители» уничтожают частицы хаоса?

— Разумеется. Это основа основ.

Так вот кто я и кто они…

— А те, другие, их порождают? — Жабик в ответ тоже кивнул. — Какое-то вечное противостояние света и тьмы получается.

— Хм, и да и нет. Тут нет чистого цвета. И у тех и у других — сплошные полутона.

— Но как же так? Разве в древних легендах не говорится о…

— Эскапизм и идеализм непомутненного разумом рассудка. Такого не бывает. Легенда всегда остается сказкой. Она никогда не бывает былью. Ну, разве что частично может оказаться правдой. Полуправдой, точнее. Ожидания не всегда сходятся с реальностью. Почти никогда.

— То есть, ни те, ни другие — не хорошие, не злые?

— У них просто нет такой установки. Есть роль и она выполняется, во имя Всевышней и ее воли.

Он и сам был печален. Тяжело вздыхал, смотрел на капли дождя в окне. Разрушать мои убеждения ему явно не доставляло удовольствия. Будто хотел сам принять хоть какую-то сторону, но наличие негативного опыта не позволяло этому свершиться. Да и существует ли этот самый чистый тон, черный или белый?

Себя, как личность, он вечно нарекал неким «анархистом-нонкомформистом». Вечно всем перечил. Самоутверждался путем стремления «не быть как все». Наверное, это было его исцелением от ненавистных устоев, которые ему навязывали ранее. Говорят, если один раз забрался на болота, ты больше из них не вылезешь. Жабику и его семье это удалось и теперь он интегрирован в общество, да так, что от человека не отличишь. Так у меня возник вопрос: «Существует ли предназначение?»

Почему? Не знаю. Надеюсь, это отголоски моей былой жизни. Глядишь, хоть что-то вспомню.

Меня нашли в яме, в сырой от дождя земле. Как долго я там был? Не помню. Как оказался там? И что же все-таки случилось?

Я отвлекся на ту самую полку, которая целиком и полностью принадлежала нашему лидеру. Никому не было разрешено даже протирать ее от пыли, а уж тем более брать содержимое. Я не задавался соответствующими вопросами. Их и без того было много, а прихоть начальства не вызывала скепсиса. Так надо, вот и дело с концом.

В библиотеку начали проступать лучи солнца. Дело как раз близилось к закату.

— Надо же, распогодилось.

Я отдернулся от раздумий: — Да, и в правду. Погода резко изменилась. Я даже не заметил этой перемены.

— Я тоже. Отвлекся на две капли. Было интересно, какая первой достигнет финиша. Ну, что ж. Тогда грех не пойти потренироваться.

— Хорошая идея, наверное. Удачи в занятиях.

— А для тебя что? Отдельное приглашение нужно? — Он оглядел меня с головы до ног и залился звонким ребячьим смехом. Жабик не носил брони, да и ростом был мелковат. Руки худые, ноги кривоваты. Его боевая амбициозность, при таких габаритах, выглядела комично и нелепо. — Ты со мной идешь!

Я даже замялся. Честно говоря, за всю эту неделю пребывания здесь, я устал от командования. То Яна со своими нравоучениями, то те двое, словно ребенку, объясняют простейшую суть. Мне неловко быть беспомощным ребенком, который только что вступил в этот мир. Мне стыдно быть никчемным. Я знаю, что из этой затеи ничего хорошего не выйдет. У меня нет боевого опыта, а потому среди остальных я буду отличаться и не самым лучшим образом.

— Не думаю, что это хорошая идея…

— А ты не думай. Ты делай. Давай, никаких отговорок не принимаю. Пошли-пошли! Шишки сами себя не набьют.

Я прикусил губу: — А я не… самоустранюсь?

Тот даже начал голову чесать, не понимая как корректно ответить на мои опасения: — Устранение — закаляет боевой дух.

Конечно, это неправда, но спорить не входило в мои планы.

Я последовал за ним, так низко опустив голову, что мои сопли падали бы не на футболку, а на пол.

***

Эту запись я выделю жирным текстом, так как считаю ее очень важной. Я бы даже сказал, это отправная точка моего дальнейшего повествования.

Дело в том, что когда мы тренировали удары на тряпичном чучеле, произошло что-то очень… странное. Но было ясно одно: это, сам не знаю как, сделал я.

Обо всем по порядку.

Мы пришли в спортивный зал, где было предполагаемое место встречи, но его заняли другие ребята. Простые ученики, никак не связанные с нашей… кхм… организацией.

— Похоже, не судьба? — Понадеялся я, но, как видно, зря.

— Да не. Это частая практика. Тут какая-то секция баскетбола. Нам не сюда.

Жабик достал из кармана ключи, и мы вошли в кабинет учителя. После, закрыл за собой дверь.

— Тесновато тут, ты уверен, что…

Но он меня не слушал. Он отодвинул шкаф, полностью забитый всякой документацией, и теперь моему взору открылась еще одна дверь, на которой была приколочена табличка с надписью.

— Безопасный выход? — Не без скептицизма спросил я.

— Ага. Тупо, да?

Да уж, скрывать такие важные элементы от глаз учеников — хуже не придумаешь.

Так мы вышли на улицу, в заднюю часть школы, огражденную со всех сторон металлической сеткой. Поэтому так нужны были все эти манипуляции. С улицы ты сюда не выйдешь, если только у тебя хватит сил перепрыгнуть через все это дело. Не так просторно, как в зале, но есть где развернуться и толпе.

Здесь было пятеро наших: уже знакомые мне Саша с Игорем, двое неразговорчивых парней со странными кличками «Сухой» и «Полусухой», и… кхм, Мара? Ей-то здесь зачем быть?

В общем, никто не удивился нашему присутствию. Все-таки они не самая радушно принимающая компания. Будто мое присутствие здесь — это что-то должное.

Благо, Жабик поздоровался первым. Остальные тут же подтянулись.

— Я решил привести новичка сюда. Лишним не будет.

— Да, давно пора. — Сказал Сухой.

— Ага. — Подхватил Полусухой.

Я еле сдерживался от смеха. Мало того, что их имена вызывали недоумение, так и сами они не отличались серьезным видом. Они были похожи друг на друга лицом, но отличались ростом. Полусухой еле доставал до плеча своего товарища и по телосложению выглядел несколько плотнее. Другой же имел долговязую фигуру. Может, этим и спровоцированы такие «самые сильные заклинания во Вселенной».

И все же волю чувствам давать нельзя было. Некультурно как-то.

— Мы тут отрабатываем всякое, — втиснулся Игорь, — смотри и запоминай. Потом сам повторять будешь.

Мне оставалось лишь кивнуть в ответ.

После шквала ударов, пусть и ненастоящим мечом, я даже как-то заметно ожил. Это было впечатляюще. Не думаю, что я такое уже видел ранее. Однако это всяко лучше, чем записывать конспекты в тетрадку.

Тот, как и ранее, был словно дирижер на репетиции большого концерта. Меч рассекал воздух. Доносились пронзительные свисты, глухие удары об деревянную основу, разрывы тонкой ситцевой ткани на тонкие нитки. Повсюду летали мелкие клочья пуха, а бравый воин и не думал останавливаться. Он будто не знал, что такое усталость.

Раз, два, три, четыре.

Я уже перестал считать количество выпадов, так быстро они настигали условного врага и все сплошь по назначенному туловищу. Голова цела и невредима.

Так быстро и так аккуратно. Он перемещался из стороны в стороны, бил снизу, бил сверху, справа, слева, нагибался, уклонялся. Все так, словно мнимый враг был настоящим и также репетировал фехтование на своем оппоненте. Пожалуй, именно этой динамики и пластичности движений мне не хватает. Я не думал о том, повторю ли я. Нисколько не сомневался. Настолько я воодушевлен этим показом.

Саша, заметив мой энтузиазм, подвинулась ко мне и шепнула: — Впечатляет, да?

— Еще бы. Я… никогда не видел ничего подобного. Точнее… да, он тогда тоже сражался, но это было вдали от наших глаз и… будто…

— Тогда было скучно. Соперник был ни о чем. — Та тут же опечалилась. Держала голову прямо, но глаза опущены в пол. — А сейчас еще хуже. Муляж. Я порой сама удивляюсь тому, что он еще умеет.

Мне казалось, что они хорошо ладят, но, похоже, они не так близки.

— А разве вы не друзья?

Она стиснула губы. У меня по спине прошел жар. Даже в небе сверкнула тоненькая, еле заметная, молния, при этом насторожив всю команду. Зря я это начал. Мне не хотелось задевать ее, а уж тем более уязвлять больные места. Какие они все… неоднозначные что ли? Эти полутона даже на отношения распространяются. Так странно… Они будто сами себе сложности придумывают. Ради большего интереса.

Правда, она быстро пришла в себя, а я забыл, о чем размышлял: — Друзья, но это же не значит, что он обязан мне все докладывать.

На этом мы и закончили.

Я решил сменить тему, чтобы и ее отвлечь, да и себя немного приземлить от зрелища: — Кого-нибудь сегодня поймали?

— Нет. Они во время дождя хорошо прячутся.

— Так, может, они и не выходили вовсе?

— Я бы тоже так подумала, но ранее им это не мешало.

Я невольно задумался: — Что же у них за цель такая, ради которой стоит терпеть выпавшее на их головы ненастье?

Она усмехнулась, от чего у меня даже на сердце отлегло. Хорошо, что она отходчивая.

— Неплохо сказано. А что насчет вопроса, я бы сама рада знать ответ. Они нас провоцируют, я уверена в этом, а вот цена нападения, по всей видимости, того стоит.

Интересно. Никогда нельзя быть абсолютно убежденным в чем-либо. Одни покушаются на жизни, пусть и игровые, других.

— А если оно того не стоит?

— Ох, ну это самодурство чистой воды, такое бывает, но я в это не верю. Не этот случай. Они, гимназисты, не так умны, как о себе думают, но заниматься откровенной глупостью они точно не стали бы. Какой-то интерес присутствует и как минимум у их лидера. Иначе, зачем им всякие сказки науськивать?

Я хотел было спросить еще кое-что, вероятно, про лидера, но к нашему разговору присоединилась Мара.

— А это тебе зачем? — Поинтересовалась она, указывая на тетрадку в моих руках. — Удары, что ли, записывать?

Я бы посмеялся, но почему-то мне стало так неловко от этого замечания. Будто за преступлением уличили, ну или за другим постыдным занятием. Поэтому я поспешил убрать ее во внутренний карман пиджака, не забыв при этом залиться пунцовой краской.

— Я… пишу то, что мне говорят.

— Дневник что ли ведешь? Ну, ты и зануда. — Она говорила ровно, беспричастно, как о каждодневной рутине. Меня злил ни сколько сам факт ее самоутверждения за мой счет, сколько отсутствие защиты со стороны Саши.

— Я не…

— Эй, — крикнул Игорь, — мы вам не мешаем?

Тут я и вовсе покрылся холодным потом, а сама девочка-бард спокойно покачала головой. Впрочем, он не выразил никакого внимания на такую откровенную наглость с ее стороны. Я сжал кулак. Небо снова озарило, теперь более ярким лучом молнии.

Он, смотря в небо, продолжил: — Так, похоже, нам надо спешить. Что-то запомнить успел? — Моей смелости хватило только на пожатие плечами. — Тогда просто покажи, что можешь.

Теперь в моих руках была деревянная палка, которая на вид казалась несколько легче. Ее давно используют для тренировок: Вся обкромсанная, в трещинах и вмятинах. Крепкая, зараза. У меня вырвалось невольное: — Лиственница.

— Хм, не знаю, может быть. Я знаю только железные деревья и то из уроков труда. Ты разбираешься в этом?

— Похоже, что да… Точнее… не знаю. Кажется, да. Я однажды держал в руках что-то подобное, но… это нельзя было назвать мечом.

— Может, это палочка? — Спросила Мара. Я вопросительно посмотрел на нее. Та продолжила: — Ну, обрубок самого дерева.

— А… Да, похоже на то.

— Было бы чудесно, если волшебная. — Улыбнулся Сухой. Полусухой, в знак солидарности, покивал в ответ. — Маг бы нам пригодился.

На это замечание Саша заметно съежилась, а вот ее друг так и продолжал оставаться невозмутимым. Наверное, ее что-то смущало в так называемых волшебниках.

Пришло мое время смущенно сконфузиться: — Очень сомневаюсь. Думаю, я бы вспомнил что-нибудь подобное.

— То, что ты вспоминаешь такие детали — это уже значительный прогресс. — Поддержала меня девушка-палладин, за что я был премного благодарен ей. Хоть какой-то защиты дождался. В последнее время она не казалась мне такой вредной. Может, тоже первое впечатление от меня прошло. Хотя, больше понимать я ее не стал. — Ну, что ж, давайте все-таки поторопимся.

Я кивнул, но бодрости теперь не ощущал. Начинать нелегко.

Сначала я разглядывал меч, потом само чучело. Повертел в руках оружие, слегка подбрасывал воздух. Я слышал, как два закадычных друга со смешными именами что-то шептали между собой, видимо, в недоумении. Моя вера в себя постепенно угасала.

— Просто замахнись на него. — Сказал Игорь, устав от ожидания. — Как бы ты не напал — над тобой смеяться никто не собирается.

Легко ему об этом рассуждать. Сам, видать, с малых лет всему обучен. Может, у него даже родители какие-нибудь герои. Нет, такими темпами избранным мне никогда не быть. Саша была права — учитель из него так себе.

Я не придумал ничего лучше, как вытянуть руку вперед. Прищурив глаз, я прицелился на своего предполагаемого врага.

Я сделал выпад, еще, а потом еще. Доносились звуки удара дерева о мягкую основу, но намного более глухие, чем у Игоря. Его удары отдавались эхом, а мои — будто камушек в стену кидаю. Даже вибрации от ударной отдачи не чувствовал.

Не получалось. Словно палкой по поверхности вожу. Я не смог найти его внутренний стержень, больно плотно он был набит.

А ведь и, правда, никто не смеялся, как и было обещано, но… я сам разочаровался в себе. Я понимал, что сделал слишком мало выпадов, но не думал, что это настолько сложно.

Руки сами замахивались. Я ощущал небывалую злость и отвращение, которое теперь перекидывал на мишень. С непривычки заболела спина, да и мышцы тоже. Даже шея, казалось, отдавала болезненным напряжением.

Еще удар! Еще! Вроде бы мелкий пух начал плавать по воздуху, но что-то я делал не так…

— Эй, эй! Не делай таких усилий! Ты же только начал! Ты просто напрягаешься, попробуй легче…

Но я не слушал Игоря. Мне так хотелось доказать, что я чего-то стою. Чтобы ни Мара, ни Яна, ни кто-либо еще не смотрел на меня свысока. В кои-то веки мне была предоставлена возможность показать себя, но я даже этого сделать не смог. Я не мог признать собственное бессилие!

Когда деревянный меч у меня вывалился из рук, чувствуя боль и судороги в пальцах, я так громко ругнулся, что молния ударила прямо в металлическую сточную трубу, находившуюся неподалеку от нас.

Дышал я тяжело и долго. Согнулся так, словно пытался поцеловать землю и не открывал глаза.

Придя в себя, я посмотрел на своих товарищей. Все как один напуганные, лица бледные, глаза широко раскрытые. Даже мой наставник в серой шапке слегка оторопел.

Мне даже потребовалось еще немного времени, чтобы осознать произошедшее.

— Это… ты сделал? — Спросила Саша, указывая на расщепленные куски металла, падавшие на мокрый асфальт. В воздухе стоял еле уловимый запах гари.

— Я… я… — Мне так хотелось похвастать этим навязанным умением, но совесть не позволяла. Даже если это и случилось по моей вине, я не знаю, как доказать это.

— А вы не думаете, что это была случайность? — Пришла в себя Мара, оглядев своих соратников. Правда, голос ее больше не звучал ровно. — И то, что это не он вовсе. Мало ли кто, параллельно с нами, сейчас изучает какие заклинания.

— Это вряд ли. — Сказал Сухой.

— Да, местечко-то закрытое от посторонних глаз. — Подтвердил Полусухой. В окнах никого нет, а жильцы там, вдалеке. Думаю, до нас нет никакого дела.

Тем временем туча, что еще буквально минуту назад нависала над нами, быстро испарилась, как и моя злость.

— Нет, вы как хотите, а я почти уверена, что это неслучайно. Я уже говорила Яне об этом и повторюсь снова: Твое нахождение неслучайно!

Я посмотрел каждому в глаза: — О чем это она?

Почесав голову, Игорь все же решился озвучить подразумеваемое: — Видишь ли, неделю назад, когда мы… точнее Мара нашла тебя, она позвала нас всех, чтобы достать тебя из ямы. Как ты уже знаешь, до этого несколько месяцев шли дожди, но… он будто шел вокруг. Яма хоть и была сырой, как ни крути, земля вокруг насыщалась водой, но само «гнездо» не наполнялось. Мы не поверили в это, пока не убедились в этом сами. Сначала мы думали, что где-то рядом какая-то геологическая аномалия, или, может, артефакт, но ничего не нашли. А в тот день, когда ты очнулся, дожди прекратились.

— Поэтому я со всей ответственностью заявляю, что ты как-то причастен к этому! — Дополнила его подруга.

Теперь уже и я чесал голову в поисках скрытого в нем ответа: — То есть, я могу управлять погодой?

Он засомневался: — Не знаю, управлять ли? Однако погода реагирует на тебя. Что ты сделал до того, как призвать молнию?

— Ничего не делал. Удары отрабатывал, сами видели.

— Так-то оно так, но… Должно быть что-то еще. Погода меняется не просто так и сегодняшний день этому подтверждение. Больно контрастная она была сегодня. Ты не делал никакие жесты руками? Я знаю, что некоторые маги умеют накладывать заклинания, не произнося слов.

Я осмотрел ладони.

— Даже если и так, то я вряд ли вспомню последовательность. — Мне не хотелось разочаровывать их, да и сам уже воодушевился этой идеей. — Может, мне стоит снова поколотить чучело? Авось, что-нибудь произойдет?

Конец ознакомительного фрагмента.